Вот так она плачет, а так смеётся,

А так играет у края ветра,

Вот так ей спится, а так поётся

Там, где не пел ни один из смертных,

 

Там, где ни ангел и ни бродяга

Не оставляли следов от века,

Так, где так больно и где так ярко,

И где слишком жарко для человеков…

 

Ольга Арефьева – Дочь человечья 

 

 

Пролог 

 

Эдвин Прай был романтиком. Но не из тех, что всю жизнь проводят в сладком киселе фантазий и уж тем более тех, кто готов до седых волос воспевать идеалы, прекрасные в своей ирреальности. Напротив, Эдди всегда ставил перед собой конкретные цели, разрабатывал оптимальный план действий и претворял его в жизнь с упорством и размеренностью промышленного робота. Самоконтроль – вот то умение, благодаря которому он умудрялся держать своё чувство прекрасного в узде, не позволяя размышлениям о вечном и возвышенном отвлекать его от текущих задач. Но и окончательно душить в себе романтика Эдвин не собирался, более того, принимая стратегические решения он обращался именно к своим чувствам, а не к разуму. Жизненную философию мистера Прая можно было выразить всего лишь одной строкой: «Сердце знает, чего ты хочешь, Разум знает, как этого достичь».

Сферу деятельности мистер Прай выбрал соответственно – зрелища. Всё то, что будоражит воображение людей – от креативной рекламы шампуня до артхаусной VR-кинематрографии. Эдвин умел чувствовать аудиторию, знать наперёд её предпочтения, ни разу, при этом, не заглянув в данные опросов или статистические выкладки. Для него это было сродни музыкальному слуху или врожденному чувству ритма – нечто, существующее на нейтральной полосе между ощущением и знанием. Впрочем, он не задумывался ни о природе, ни о сущности собственного таланта, он просто им пользовался. И это позволило ему за сорок два года пройти путь от фрилансера-копирайтера до поста CEO одного из крупнейших медиа-холдингов.

Огромный кабинет, семизначный банковский счет, мощь четвёртой власти в руках – казалось бы, это всё, о чём только может мечтать человек. Но для него это было лишь очередным средством, позволившим, наконец-то, приступить к работе, которую мистер Прай считал действительно важной и великой. Opus Magnus, способный изменить самое человечество, направить его по пути, который Эдвард считал единственно верным. Эдвард Прай был романтиком, что тут ещё скажешь…

 

Кастинг 

 

Рекламный буклет Джону Ридли всучил тип в скафандре. Кроме шуток, промоутер выглядел так, будто только что сделал тот самый маленький шаг из «Аполлона-11». Сходу и не скажешь – то ли удачная реплика, то ли действительно списанный костюм, выкупленный у НАСА неким шустрым дельцом. В любом случае, маркетологу стоило отдать должное: косплей Нила Армстронга – это куда креативнее ростовых фигур хот-дога или тюбика зубной пасты. Костюм настолько заинтриговал Джона, что он с неподдельным интересом принялся изучать буклет, вместо того, чтобы скормить его ближайшему мусорному баку.

Обложка брошюры больше подошла бы для винтажного издания старой научной фантастики: купольный город посреди красных дюн. Там, под бронированными стёклами, можно было разглядеть силуэты людей, деревья и даже нечто похожее на небольшую парковую зону. «Загляни внутрь!» – зазывала крупная надпись, будто бы левитирующая над неземным поселением. Джон улыбнулся, разворачивая буклет: «и не поймешь, то ли в брошюру, то ли сразу на огонёк. Что бы ни предлагали эти ребята, рекламщики у них от Бога».

А внутри и впрямь оказался тот самый городок – точнее, объемная картинка, какие бывают в книжках-панорамах со сказками. На ней можно было разглядеть людей в разноцветных комбинезонах, роботов-ассистентов, растения и даже цветы. И ни одного слова. Ни товаров не предлагали, ни услуг – одна лишь картинка, современная донельзя и, в то же время, будившая смутные детские воспоминания.

Джон закрыл буклет и посмотрел на его заднюю сторону – должен же он рекламировать хоть что-то! Однако она оказалась чиста, за исключением надписи «Для заметок и впечатлений» вверху и QR-кода в самом низу. «Вот же хитрые черти!» – подумал Джон, наводя камеру смартфона на чёрно-белый квадрат.

Открывшаяся в интернет-браузере страница содержала лишь один вопрос: «Вы хотели бы жить на Марсе?». Вариантов ответа было три – «Да», «Нет» и «Не уверен». Отрицательный ответ Джон отмёл сразу. Не потому, что его манила далёкая красная планета, просто его заинтриговала сама рекламная акция, всё больше походившая то ли на флешмоб, то ли на конкурс. В любом случае, в конце его наверняка ждала награда. Не важно какая именно – скидочный купон, памятный сувенир или уникальный предмет в какой-нибудь онлайн-игре, сейчас надо было добраться до конца, а нужная это вещь или нет он сможет решить потом. Значит, «Не уверен» – тоже не вариант.

«А вдруг и правда – на Марс? – подумал Джон, глядя на мерцающую на экране надпись «Анализ данных…». – Ага, размечтался. Тур на луну стоит как квартира в центре, а тут и лететь дальше и вообще…»

Сообщение на экране смартфона сменилось на менее лаконичное: «Кандидатура участника предварительно одобрена. Код идентификации и координаты места проведения собеседования отправлены на ваше мобильное устройство. Статус кандидата действителен в течение следующих двух с половиной часов. По истечении указанного срока доступ будет аннулирован. Удачи!». Смартфон дважды пискнул: некий код доступа и координаты действительно были получены. Джон открыл навигационное приложение – искомая локация находилась практически на другом конце города. Добраться туда за выделенное время было реально, но нужно было отправляться прямо сейчас. То есть, бросить все дела ради неизвестно чего. Это ведь мог оказаться банальный розыгрыш. Да, безусловно, отлично подготовленный – технических сложностей тут не было, но атмосферность акции, дизайн брошюры, костюм промоутера… Идею расспросить последнего Джон, после недолгих раздумий, отмёл – скорее всего он ничего и не знает, а если и знает, то всё равно будет молчать. Не драться же с этим астронавтом, в конце концов!

«Вы хотели бы жить на Марсе?»

Джон подошел в припаркованному у обочины электромобилю и приложил смартфон к считывающему датчику. Над ручкой дверцы пассажирского сидения загорелся зелёный огонёк – координаты заложены в автопилот, стоимость проезда списана со счёта, – можно отправляться.

– Хотел бы, чёрт побери! – сам себе ответил Джон, усаживаясь в автомобиль.

 

***

Конечная цель внезапной поездки через весь город за неведомой халявой оказалась вполне заурядным бизнес-центром. Джон приложил смартфон к контрольному терминалу на входе, заранее прикидывая самоуничижительный внутренний монолог на тот случай, если двери останутся закрытыми. Терминал подмигнул зелёным, а на экране смартфона появилось уведомление: «7 этаж, 732 кабинет».

Прозрачные створки бесшумно разошлись в стороны, пропуская Джона внутрь. Холл был пуст, отчего казался не просто большим, но огромным. Единственными, кто создавал хотя бы иллюзию одушевленности были справочные роботы, одарившие проходящего мимо Джона пиксельными улыбками. В гордом одиночестве он доехал до седьмого этажа, который также оказался безлюдным. И это начинало пугать.

Молодой человек замер, не решаясь выйти из кабинки. С удивлением он заметил, что его рука будто бы сама по себе потянулась к панели с кнопками. Холодок стальной кнопки под подушечкой указательного пальца показался каким-то неестественным, фантомным, похожим, скорее, на покалывание в занемевшей руке, чем на реальные ощущения. Двери начали смыкаться, отрезая Джона от пустого коридора. Мысленно он уже представлял, как вернётся обратно в холл, выйдет из этого бизнес-центра, сядет в такси и поедет домой. Любимый диван, пара бутылок холодного пива и какое-нибудь развлекательное телешоу – вот то, что ему действительно нужно.

«Вы хотели бы жить на Марсе?»

Джон просунул ладонь в почти исчезнувший просвет между дверями лифта, и те послушно разошлись в стороны. Подошвы кроссовок едва слышно скрипели по ламинату, но этой мелочи оказалось достаточно, чтобы развеять гнетущую атмосферу: в любом уважающем себя триллере шаги героя отзывались бы гулким стуком, подобно сердцу в груди.

Нужная дверь, которую от прочих отделял лишь номер, нашлась достаточно быстро. На этот раз Джон не стал тратить время на сомнения, что бы ни ждало его внутри – съёмочная группа пранк-шоу, рыжие клоуны с воздушными шариками, новенький автомобиль перетянутый красной ленточкой, голодное хтоническое чудовище или же совершенно пустая комната – пусть оно уже случится. Как только Джон оказался достаточно близко, электронный замок автоматически отпёрся и дверь открылась.

Ни монстров, ни телевизионщиков, ни циркачей внутри не оказалось – комната, как и всё остальное здание, была пуста. Джон вошёл внутрь и осмотрелся: стильный журнальный столик, на котором лежал планшет, удобный на вид диван, широкая плазменная панель на стене напротив – вот и все убранство. Пока молодой человек размышлял стоит ли спрашивать «Есть здесь кто?», панель на стене включилась, и Джон увидел на экране себя: как он берёт рекламный буклет, разворачивает его, любуется картинкой города под куполом, садиться в такси и так далее. Три последних часа его жизни засняли с разных ракурсов и смонтировали в пятиминутный ролик, напоминавший то ли трейлер фильма, то ли рекламу нового телешоу. Хоть происходящее всё больше походило на розыгрыш, Джон мысленно даже восхитился качеством работы таинственных шутников, проделанной за столь короткое время. Тем временем, человек на экране почти догнал своего прототипа в реальном мире: на последних кадрах, снятых камерой, припрятанной где-то под потолком в коридоре, он вошёл в кабинет, после чего изображение померкло и на чёрном фоне стали одна за другой зажигаться яркие точки звёзд.

Планшет на журнальном столике ожил, наигрывая стандартную мелодию входящего вызова. Джон посмотрел на экран: ни номера, ни фотографии, ни какой бы то ни было иной информации о вызывающем абоненте не было. Кто б сомневался!

 Джон прикоснулся к зелёной иконке со схематическим изображением телевизора: видеовызов был принят и перенаправлен на плазменную панель. На экране появился мужчина лет пятидесяти, коротко стриженный, в сером пиджаке, ослепительно-белой сорочке и синем-зелёном, в косую полосу, галстуке. Лицо его было худым, без тени обрюзглости, и даже казалось немного хищным. Во взгляде серо-голубых глаз в равной мере смешались любопытство склонившегося над пробиркой учёного и спокойная уверенность тибетского ламы.

– Добро пожаловать, мистер Ридли!

– Откуда вы знаете… ах да, смартфон. Что ж, в таком случае, может быть вы и сами назовётесь?

– С радостью, – незнакомец улыбнулся. – Моё имя – Эдвин Прай, исполнительный директор Куроикагами-медиа.

– Куроикагами? Телевидение?

– В том числе. Впрочем, в нашем случае телевидение – это как раз та сфера, о которой пойдет речь. Скажите, вам понравился видеоролик?

– Пожалуй. Да, в целом – понравился. Но что вообще происходит?

– Я с радостью отвечу на этот, и любые другие ваши вопросы, но прежде вы должны подписать сообщение о неразглашении, – мистер Прай указал на планшет, все ещё находивший в руках у Джона. На экране высветились строки соглашения.

– А если я откажусь?

– Что ж, в таком случае вы ничего не узнаете. Разумеется, компания компенсирует ваши транспортные расходы, а также выделит компенсацию за потраченное время. Вся собранная о вас информация, включая фото- и видеоматериалы, будет уничтожена. Если коротко: потеряете несколько часов, заработаете немного денег и станете жить дальше.

– А если подпишу?

– Тогда, после вашей смерти, я получу вашу бессмертную душу.

– Ч-что?!

– Ох, мистер Ридли, – Эдвин рассмеялся, – я что, действительно так сильно похож на чёрта? Если подпишите, то узнаете все подробности того, во что ввязались. И сможете продолжить ввязываться, вплоть до самой макушки, если хватит терпения и сил. Если нет то, до определённого момента, сможете всё бросить, получить компенсацию, уйти и жить дальше, помалкивая до, опять-же, определённого момента о том, что вы узнаете. Этот самый момент настанет не слишком быстро, так что времени на размышления вам хватит. Это всё, что я могу вам сказать сейчас. Для начала прочтите контракт, а затем уже решайте – подписывать или нет.

Джон последовал совету и прочел соглашение. В целом, оно представляло собою перечень запрещённых действий, которые могли так или иначе привести к утечке информации. Достаточно дотошный список, временами доходивший до абсурда: запрещалось оставлять зашифрованные послания, воспроизводить те или иные графические элементы и товарные знаки, а также схемы, чертежи и концепт-арты, публиковать текстовый, графический, видео- или иной контент, содержащий прямые указания или явные намёки, и так далее. Наказание также было описано и казалось вполне адекватным: временная блокировка аккаунтов на тех или иных ресурсах, крупные штрафы, в крайнем случае – домашний арест с полной информационной изоляцией. Условия показались Джону приемлемыми, и он приложил палец к сканеру, давая своё согласие.

– Отлично, спасибо, – Эдвин Прай одобрительно кивнул. – Теперь я могу ответить на ваш вопрос: вы являетесь одним из участников реалити-шоу «Жизнь на Марсе». И да, название полностью отражает суть – вам предстоит отправиться на другую планету и провести там несколько лет.

– Лет?

– Да. Вам будет предложен пятилетний контракт. По истечении этого срока, если рейтинги будут достаточно высокими, то мы его продлим. Если на то будет ваше желание, разумеется.

– То есть вернуться раньше я не смогу?

– Только в самом крайнем случае. Вы, наверное, не знаете – это вообще мало кого интересует, но на сегодняшний день население Марса на сегодняшний день – тридцать четыре человека, живущие на международной базе «Мельпомена». У них есть три стартовых модуля, одним из которых мы можем воспользоваться в самом крайнем случае.

– А что изменится через пять лет?

– Через четыре с половиной года будет введен в эксплуатацию так называемый «космический лифт», думаю, вы о нём уже слышали. Плюс ещё полгода на тестирование, доставку грузов первой очереди, исправление выявленных неполадок, если таковые будут. После – мы сможем его использовать наряду с другими частными компаниями.

– Все это звучит… вы знаете, как-то слишком фантастично!

– Именно! Видите ли, реалити-шоу существуют уже не одно десятилетие, и за это время люди успели заглянуть во все замочные скважины, какие только можно найти на земле. Следили за тем, как люди выживают на необитаемом острове и строят отношения в замкнутом социуме, пытаются скрыться от спецслужб или сбросить лишние килограммы, покоряют горны вершины, путешествуют и даже играют в компьютерные игры. Всё, что я хочу сделать – это показать людям что-то новое. Не в виде красивой компьютерной графики или научного доклада с кучей малопонятных цифр и графиков, а на примере жизни простых людей, которые в один прекрасный день просто взяли рекламный буклет из рук человека в старомодном скафандре.

– Звучит как выигрыш в лотерею…

– Похоже, но не совсем. В этот проект вложено слишком много сил и средств, чтобы оставлять хоть что-то на волю случая. Именно поэтому я лично провожу собеседование с отобранными кандидатами.

– Отобранными кем?

– Скорее, не кем, а чем. QR-код на буклете дает команду одной из наших нейронной сетей на обработку информации о владельце устройства, с которого был осуществлено сканирование. Выписка из медицинской карты, результаты различных тестов, средние баллы в школе и университете, подписки на группы в социальных сетях, посты, лайки, фотографии, списки покупок, штрафы за неправильную парковку и так далее. После обработки всех этих данных, сеть либо отправляет координаты и оформляет допуск, либо высылает промо-код на получение каких-то бонусов в научно-фантастической онлайн-стрелялке.

– Значит, поездка через весь город – тоже, своего рода, проверка, верно?

– Верно. Нейронная сеть – отличный инструмент, но не более. То, что человек может сделать и то, что он действительно сделает – две очень разные вещи. Эту простую истину машина никак не может взять в толк, сколько бы программисты ни пыхтели над алгоритмами.

– И когда запуск? Если вы скажете, что ракета уже стоит на заднем дворе, а скафандр мне выдадут на выходе, то я, пожалуй, не удивлюсь.

– И не откажетесь? – Эдвин приподнял бровь.

– Не откажусь, – Джон сам удивился собственному ответу.

– Похвальная решимость, но я вас всё же разочарую – на заднем дворе нет никакой ракеты, а до старта еще около семи месяцев.

– То есть, время подумать у меня ещё есть.

– Скорее передумать, поскольку шоу уже началось. Перед запуском вам предстоит пройти курс подготовки, выполнить некоторые тесты, сдать анализы и так далее. Хоть требования для космического туристов – а вы, формально, принадлежите именно к этой категории, – на сегодняшний день и стали достаточно демократичны, но всё же они есть. Впрочем, эти мероприятия начнутся недели через две. До тех пор можете всё как следует обдумать, взвесить все за и против, ну или, на худой конец, подкинуть монетку.

– Понятно.

– Ещё вопросы?

– Больше ничего на ум не приходит пока что.

– Что ж, в таком случае не смею задерживать. Захватите с собой планшет, на нём вся необходимая информация и контакты.

 

 

Звёздная пушка 

 

Всего было отобрано восемь человек. Один отказался ещё до первого тестирования. Еще двое – в течение месяца. Замену им нашли достаточно быстро. Джон решил идти до конца. Мысли о предстоящем космическом полёте и жизни за миллионы километров от родного дома пугали только первые недели, а потом страх прошёл. Наверняка многочисленные тренинги, лекции и научно-популярные передачи поспособствовали. Да и старая научная фантастика, которую им настоятельно рекомендовали читать, тоже внесла свою лепту – Джон всё чаще примерял на себя роль сильного и смелого исследователя далёких планет.  И она ему нравилась.

Мужчин и женщин в группе было поровну. Но это вовсе не означало, что им нужно разбиться по парам, будто на дискотеке ди-джей запустил медляк – наоборот, межличностные отношения были строго табуированы. Более того, им сообщили, что в их пищевые рационы будут добавлены препараты, снижающие либидо, и рекомендовали в оставшееся до запуска время «как следует поразвлечься». Даже, на всякий случай, специальную кредитку для посещения борделей выдали! Джону это напомнило древнеримские спинтрии – монетовидные жетоны с весьма фривольной чеканкой, предназначавшиеся для оплаты услуг представительниц древнейшей профессии. Верно говорят: всё новое – это хорошо забытое старое.

И всё же, одна из четырёх девушек Джону показалась особенной – Кэтрин Миллер. Дело было не в красоте или уме, просто во всём, что она делала была некая неуловимая грация. Её походка, жесты, голос, улыбка – всё казалось волшебным в том смысле, в котором люди причисляют к волшебству нечто не виданное доселе. Если оценивать объективно – она была обычной девушкой. Если смотреть на неё глазами Джона – она была единственной и неповторимой.

Говорят, у Судьбы злое чувство юмора. Джон убеждался в этом практически на каждом групповом мероприятии, будь то съемки для рекламных роликов, тренинги или прохождение очередной медкомиссии. Они с Кэтрин постоянно оказывались рядом. Он узнал, как пахнут её волосы и какова на ощупь её кожа, как она едва заметно пожимает плечами, если не уверена в ответе на какой-то вопрос и какой ритм она отбивает пальцами по крышке стола, когда ей скучно. И ещё он узнал как звучит голос, который он хотел бы слышать каждое утро.

В конечном итоге, отгонять от себя крамольные мысли о Кэти, оказалось самой сложной частью подготовки. В остальном она напоминала будни активиста здорового образа жизни – правильное питание, регулярные занятия в тренажерном зале и восьмичасовой сон. Если раньше от будущих космонавтов требовалось пройти через изнуряющие тренировки, то теперь достаточно было просто быть здоровым человеком. На первое место вышли психологические особенности и навыки: стрессоустойчивость, неконфликтность, переносимость длительного пребывания в ограниченном пространстве.

Так и пролетали дни, будто с невидимого старомодного календаря отрывали листки, и те, кружась, неспешно падали, и цифры на них расплывались чернильными пятнами, похожими то на пляшущих зверей, то на смеющиеся лица, то на воздушные замки…

 

***

День старта оказался же, как и прочие. Проснувшись, Джон не испытал ни обострившегося страха перед неизведанным, ни тоски от предстоящего расставания с друзьями и близкими, ни каких-то иных чувств. Лишь полтора часа спустя, выходя из дома, он вдруг понял, что не вернется сегодня вечером. И завтра –тоже не вернется. И, быть может, вообще никогда не вернется! Захотелось бегом вернуться назад, туда, где всё так знакомо, запереть дверь на все засовы, зашторить окна, предварительно выбросив в них смартфон, планшет и прочие гаджеты.

Джон замер на пороге, стиснув ручку двери так, что костяшки пальцев побелели. Время будто замерло, звуки улицы исчезли, будто кто-то выкрутил громкость в минус. Ему хотелось вернуться. Или же простоять так весь день – пусть летят без него, пусть всё решится само собой. Джон понимал, что это глупо, что через какое-то время ему начнут звонить, пришлют сотрудников компании или отряд психологов. Впрочем, он всё ещё мог отказаться. И никто бы не стал его осуждать или выписывать штраф – до тех пор, пока члены группы были на Земле, они имели полное право на ней же и остаться. Да и после запуска всё ограничивалось, скорее, техническими сложностями, нежели условиями контракта. Джон мог остаться. И он хотел остаться. Но затем он вспомнил Кэтрин. И понял: она полетит. Если он останется, то уже завтра утром их будут разделять тысячи километров. Он больше никогда её не увидит, даже если через пять лет она вернётся, ему просто не хватит духу вновь посмотреть ей в глаза. Пусть он и не должен лететь с ней, он вообще ничего ей не должен, но если сейчас он повернёт назад – это всё равно будет предательством.

Джон отпустил дверную ручку, развернулся, и двинулся к машине компании, терпеливо ожидавшей его у обочины.

 

***

Когда автобус выехал на прибрежную дорогу, Джон, вместе с остальными участниками группы, прильнул к окну. Надводная секция исполинского ствола космической пушки была похожа на шов, стягивающий небо и водную гладь. Джону заметил, как Кэтрин улыбается.

– Что тебя так развеселило – спросил он.

– Люди соорудили огромную трубу, которая периодически выстреливает людьми в космос, на радость дедушке Фрейду. Всё это очень символично, не находишь?

– Прибавь к этому тот факт, что жизнь зародилась в океане, из которого эта железяка так похабно торчит, и картина будет полной.

– А ты прав. Что ж, по крайней мере, я буду не единственной извращенкой на корабле. Это успокаивает.

– Нас обещали кормить… как же они это называли… короче, анти-виагрой, если ты не забыла. Так что тебе в любом случае не о чем беспокоится.

– Я как раз думала о том, чтобы сесть на диету, – Кэтрин подмигнула ему и тут же ушла в конец автобуса, оставив Джона в полном смятении.

 

***

Последнее интервью и фотосессию провели прямо перед широкой лифтовой платформой. Там же они оставили верхнюю одежду и личные вещи, часть из которых им обещали прислать с первой же грузовой посылкой.

– Вы невероятны, – Эдвин Прай, до сих пор молча стоявший в стороне, будто он был кем-то из младших служащих, а не «большим боссом» проекта, подошел к самому краю платформы. – Пусть вы летите не ради научного знания или прогресса человечества, а лишь на потеху публике, помните: вы решились сделать шаг в неизвестность. Какими бы ни были ваши мотивы, вы всё равно творите историю. А эта дама умеет быть благодарной. В добрый путь, друзья!

Они расселись по местам и пристегнули ремни. Ограничивающие створки сошлись, с легким щелчком закрылись магнитные замки, и платформа стала опускаться вниз, постепенно набирая скорость.

– Ещё один забавный факт, – Кэтрин осторожно положила ладонь на плечо Джона. – Чтобы улететь в небо, надо сначала закопаться поглубже в землю. Эти учёные – такие затейники!

– Знаешь, ты мне напомнила одну песню. Не помню, как она называлась, но там были такие строки: «не пройдя преисподней, вам не выстроить рай».

– Звучит знакомо, кажется ей лет пятьдесят или около того. Выходит, мы с тобой оба любим старый-добрый хеви-метал. Только психологам о своих аналогиях не сболтни. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя отправили домой?

– Нет, этого я определённо не хочу, – на этот раз Джон был абсолютно уверен в этом.

Спуск оказался достаточно длительным мероприятием – один час и двадцать три минуты, если верить электронному таймеру. Некоторые решили вздремнуть, другие подключили встроенные в сидение VR-шлемы. Джон и Кэтрин коротали время за разговорами ни о чём.

Подземный пусковой комплекс оказался на удивление просторным, будто гномье царство из фэнтезийного фильма или компьютерной игры. Разве что общий стиль не вполне соответствовал – бело-серебристый хай-тек с яркими цветовыми указателями.

Никаких больше медкомиссий и бесед с психологами, инструктажей и ободрительных речей – весь персонал комплекса обращался с ними по-деловому: минимум слов, максимум функциональности. Джону помогли облачиться в противоперегрузочный костюм и залезть через узкий шлюз на его место. Большего от него не требовалось – привязные ремни затянулись автоматически, электронные системы синхронизировались. Оставалось лишь ждать, слушая сообщения безымянного техника об оставшемся до старта времени. Пять минут. Четыре минуты. Три…

Место Кэтрин оказалось рядом. Джона это даже не удивило, ему почему-то показалось, что именно так и должно было быть, именно она должна быть единственной, кого он сможет видеть во время путешествия в этой тесной капсуле. Так было правильно. Почему – не важно.

Две минуты до старта: все люки закрыты, капсула полностью герметична.

Полторы минуты до старта: проверка всех систем успешно завершена.

Минута до старта: начата откачка воздуха из стартовой секции пусковой шахты.

Тридцать секунд до старта: начата подача электричества на электромагниты.

Пятнадцать секунд до старта: капсула неподвижно левитирует в стартовой секции пусковой шахты.

Десять секунд до старта: Все системы готовы к запуску, начат обратный отсчёт.

Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один.

Запуск!

 

***

Вначале Джон ничего не почувствовал. Секунд через десять его начало слегка вдавливать в кресло, как при быстрой езде на автомобиле по загородной трассе. Постепенно давление нарастало. В какой-то момент рукава и штанины начали сдавливать его тело, замедляя отток крови в конечности.

Иллюминаторов или иных средств наблюдения предусмотрено не было, поэтому Джону оставалось лишь вспоминать демонстрационный ролик: сейчас их капсула разгоняется внутри многокилометровой вакуумной трубы. Питание подаётся на электромагниты перед капсулой и те её будто бы втягивают всё дальше и дальше, всё быстрее и быстрее. Как и в случае с лифтом, направление их движения постепенно меняется. Конечный отрезок – том самый шов на горизонте, который они видели из автобуса, – расположен под углом в сорок пять градусов.

Перегрузка давила ощутимо, но и не слишком сильно. Приятного, конечно, мало, но вытерпеть несколько минут было вполне посильной задачей. «Не так страшен чёрт, как его…» – начал было думать Джон, но тут его резко потянуло вперёд – не будь привязных ремней, он бы наверняка сломал нос, – а затем вжало обратно в кресло в несколько раз сильнее, чем до того. Память тут же прокрутила перед мысленным взором очередные кадры: капсула вылетает из трубы, «врезаясь» в разреженный воздух. Через мгновение из пазов выходят небольшие крылья и запускается реактивный ускоритель. Через несколько секунд капсула набирает необходимую скорость и корректирует орбиту, координируясь с транзитным модулем «Эниалий», с которым, спустя ещё четырнадцать минут, происходит успешная стыковка.

Транзитный модуль похож на широкий браслет, вращающийся вокруг толстого стержня в центре – маршевого двигателя. Все пространство «браслета» – это обитаемые зоны и грузовые отсеки, в которых за счёт центробежной силы создается альтернатива гравитации.

«Эниалий» захватывает капсулу целиком, втягивая её в специальный ангар. После того, как давление, температура и уровень кислорода в нём достигли пригодных для жизнедеятельности значений – двери капсулы открылись.

Их встретили роботы-ассистенты, почти такие же, каких можно встретить, скажем, в клинике. Бесконечно учтивые и дружелюбные, готовые оказать помощь или просто поболтать на любую тему. Впрочем, Джон практически сразу отмахнулся от железного стюарда и поспешил к краю капсулы, намереваясь как можно скорее добраться до противоположной её стороны. Но его путь оказался короче – на полпути они с Кэтрин чуть было не столкнулись лбами

– Ну здравствуй, космонавт, – улыбнулась она.

– Здравствуй. Давно не виделись.

Кэтрин вдруг рассмеялась. Джон вопросительно посмотрел на неё.

– Наши места ведь почти посередине этой штуковины, верно?

– Да.

– Повезло, что мы решили обогнуть её с одной и той же стороны, а то бы так и бегали вокруг.

Джон представил подобную перспективу и тоже рассмеялся.

 

 

Рапунцель и Марс 

 

Жизнь на космическом корабле в чём-то напоминала последние месяцы, проведённые на Земле – всё те же ежедневные физические упражнения, здоровое питание и беседы с психологами. У них даже интернет был! Правда, если его скорость и была вполне сносной, то пинг день ото дня всё возрастал. Впрочем, среди членов группы страстных поклонников онлайн игр не было, так что никто от этого особо не страдал.

Интерес к шоу с момента запуска значительно вырос. Большинство зрителей до самого запуска, казалось, не верили, что всё это всерьёз. Впрочем, даже сейчас, когда «Эниалий» находился за тысячи километров от родной планеты, находились те, кто считал «Жизнь на Марсе» мистификацией. То и дело публиковались «доказательства»: видео, где в кадр попали люди, похожие на членов группы или фотографии каких-то павильонов, в которых, якобы, и проходили съемки. Опровержения появлялись достаточно быстро, причем без всякого вмешательства со стороны сотрудников «Куроикагами-медиа». Если одним людям нужны были скандальные разоблачения, то другим просто нравилось выставлять первых дураками, и эти две группы сами собой уравновешивали друг друга.

Членам группы настоятельно рекомендовали вести видео-блог. Поскольку путешествие сквозь чернильную бездну космоса само по себе далеко не самое зрелищное и насыщенное событиями мероприятие, каждый старался его разнообразить как мог. Так на борту появились: Первая Космическая Зубочистковая Крепость; бит-бокс группа «Червоточина»; галерея современного межзвёздного искусства, на экспонаты которой на Земле тут же навесили ценники с пятизначными числами; театрализованные постановки «Астероид пробил обшивку, и теперь мы все умрём!» и «Мы забыли Микки! Разворачиваемся!».

Джон с удовольствием принимал участие во всех этих затеях и даже сам, время от времени, предлагал новые мероприятия. Но всё же то главное, что делало это путешествие для него поистине незабываемым было за кадром. И они с Кэтрин изо всех сил старались, что так оно и оставалось.

Камер на «Эниалии» было не так много, но им всё равно приходилось прилагать усилия для того, чтобы периодически «исчезать». Шесть пар глаз были куда наблюдательней, чем три дюжины объективов. Но и члены группы то ли ничего так и не заметили, то ли просто не подавали виду. Что до пресловутых добавок, то они попросту не сработали. Докапываться до причины Джон и Кэтрин не стали, решив, что от добра добра не ищут.

 

***

Первыми, кто поприветствовал их вблизи Марса, был экипаж станции-противовеса «Рапунцель», получившей свое название благодаря толстому тросу из углеродных нанотрубок, который, по мере сплетения, спускали к поверхности красной планеты. Пока что его длинна составляла «всего» около двух тысяч километров, отчего вся конструкция напоминала огромного головастика.

Долго любоваться видом станции возможности не представилось – настало время переместиться в посадочный модуль.

На этот раз набиваться как шпроты в банку не пришлось – «Арес XIV» был значительно крупнее стартовой капсулы. В отличие от последней, он был поход не на огромную пулю, а, скорее, на стальной шатёр.

Надевая скафандр Джон невольно вспомнил, с чего началось его путешествие. Хотя сам он сейчас был не слишком похож на промоутера, вручившего ему буклет больше года назад: на том был чуть ли не музейный раритет, делавший астронавта похожим на зефирного человека с аквариумом на голове. Современный же скафандр был намного легче и плотнее облегал тело. Шлем утратил сферичность и по форме больше всего походил на защитную маску сварщика, но, в отличие от последней, был прозрачным. Движения всё еще были несколько ограничены, да и лишние восемь килограмм были ощутимы, но в целом – ничего сверхъестественного.

Привязные ремни накрепко прижали Джона к креслу. Люк закрылся. Ни иллюминаторов, ни мониторов внутри не было, как и при запуске с Земли, о происходящем по ту сторону обшивки приходилось судить лишь по ощущениям.

Легкая вибрация, затем вращение и движение куда-то вверх и влево. Кратковременная невесомость, затем нарастающая перегрузка. Снова вибрация, на этот раз усиливающаяся. Тихие щелчки откуда-то снаружи, затем резкий толчок снизу-вверх, гул и рокот из-под ног. Сильная треска. Затем последний, самый лёгкий толчок.

– Добро пожаловать на Марс!

 

***

Их встретили четверо астронавтов. С «Мельпомены», разумеется. Это, конечно, несколько выходило за рамки их обязанностей, да и руководство космической программы было от подобной идеи не в восторге, но помешать им никто не мог. В НАСА вообще не одобряли проект реалити-шоу, считая его чуть ли не кощунственным. И большая часть людей на марсианской базе разделяла это мнение. Но, как оказалось, не все были столь консервативны.

Три ровера стояли метрах в пяти от посадочного модуля – один с «Мельпомены» и два с их собственной, пока ещё безымянной, базы. Погрузившись, они отправились в путь.

На базе их ожидали ещё двое человек. Они приготовили праздничный ужин и как смогли украсили «столовую». Остаток дня прошёл весело и непринуждённо, будто они приехали не на другую планету, а в гости к друзьям, живущим в соседнем городе.

 

***

Как и два предыдущих длительных этапа проекта – подготовка и перелёт – жизнь на Марсе достаточно быстро вошла в свою колею. Настолько, насколько жизнь на другой планете вообще может стать обыденностью. Вечером третьего сола группа провела собрание, посвященное поискам имени для базы. Было предложено больше дюжины вариантов, затянувшиеся дебаты так и не принесли результата, а потому было решено решить всё по-взрослому: написать варианты на клочках бумаги и вытянуть один вслепую. Так вторая в истории человечества марсианская база обрела гордое имя «Турболенивец».

Жизнь на Марсе, несмотря на некоторые ограничения, была достаточно необременительной. Эдвин Прай не поскупился ни на оборудование, ни на регулярные грузовые поставки.

Помимо самой базы, в их распоряжении было четыре ровера, дюжина беспилотников, и два АМБ – своего рода дома на колёсах, построенные на базе российских бронетранспортёров, которые, если верить конструкторам, были способны действовать даже в зоне поражения ядерной ракеты. С таким «предком» условия красной планеты для АМБ были практически тепличными. Они разрабатывались для длительных экспедиций, но конечный результат превзошёл все ожидания – «марсианские трейлеры» удалось сделать автономными практически на сто процентов. При полной загрузке экипаж из двух человек мог прожить в нём, по разным подсчётам, от пятидесяти двух до семидесяти шести лет. Впрочем, за первые полгода, никто так и не рискнул отъехать от базы дальше чем на сотню километров.

Камер стало больше, но и к ним оказалось легко привыкнуть. Разве что Джону с Кэтрин они мешали, но они быстро сумели отыскать на базе потаённые уголки.

 

***

Популярность реалити-шоу со временем увеличивалась. Появилась своя социальная сеть, фан-клубы, сеть магазинов атрибутики и несколько уникальных сервисов. VR-технологии позволили даже почувствовать себя «в шкуре» одного из участников проекта. Трёхмерная графика, конечно, создавала и более красочные картинки, но уникальность, а главное, реальность происходящего оказалась весьма притягательной. Проводились различные конкурсы и акции, в том числе и рекламные. Особой популярностью пользовался «Марсианская повесть» – идея Кэтрин – раз в неделю она маркером записывала на внешней обшивке базы самое популярное сообщение из тех, что пользователи оставили на специальной странице. Каждое – не более дюжины слов и в одно предложение. В целом, литературное произведение выходило бредовым, но, местами, забавным.

Бит-бокс группа и театральный кружок продолжали свою деятельность. Новые пьесы «Элли, мы больше не в Канзасе», «Это что, треножники?» и «Мы позеленели» раз за разом били рекорды просмотров на видео-хостингах. В коллекции образчиков современного внеземного искусства прибавились новые экспонаты.

В прямом эфире был проведён первый в истории марсианский чемпионат по шахматам. Сборная «Мельпомены» победила сборную «Турболенивцев» с разгромным счётом. Впрочем, букмекеры на Земле с самого начала считали учёных явными фаворитами.

Однажды Джон поймал себя на мысли, что пять лет – это не так уж и много. Кэтрин тихо сопела рядом, прижавшись щекой к его груди. Шел четыреста семьдесят пятый сол.

 

***

Двое крепких парней – бывших морских пехотинцев – явились посреди ночи. Это было из ряда вон выходящим событием, да и вообще нахождение вне базы в это время суток допускалось только при чрезвычайных обстоятельствах. Первая мысль – что-то случилось на «Мельпомене» казалась самой вероятностной, но почему тогда за помощью отправили самых крепких?

– Кэтрин Миллер, вы должны отправиться с нами.

Приказ, – а это был именно приказ, а не просьба – казался безумным. Или же дурной шуткой. Но лица морпехов, да и тот факт, что они приехали посреди ночи ясно говорили о том, что розыгрышем тут и не пахнет.

– А в чём, собственно, дело? – Кэтрин отступила на пару шагов и ухватилась руками за спинку оказавшегося позади неё стула.

– Сегодня мы получили сообщение с Земли. Скажем так: они узнали то, что вы скрывали. Мне продолжить?

– Не… не надо.

– В таком случае не стоит задерживаться.

– Какого чёрта?! – Джон вышел вперед, заслоняя собою Кэтрин. – Она никуда не пойдёт, пока вы не…

– Слушай ты, не лезь не в свое дело! – перебил его «второй» морпех. – Через два часа она отправиться в обратный путь и, что самое гадское, мы – тоже. И знаешь почему? Потому что её нельзя оставлять без присмотра, догадываешься почему?!

– А мне плевать! – Джон сделал несколько шагов вперёд. – Если вы её хоть пальцем…

– Джон, не надо, – Кэтрин положила руку ему на плечо. – Я пойду с ними. Так надо.

– Что?!

– Так надо, – повторила она.

– Тогда я пойду с тобой.

– Прости, но нет, – сказал «первый» морпех. – Указания были чёткие и ясные – одна девушка, двое сопровождающих. Не больше, не меньше.

– Кэти, я… я вернусь следом, через полгода или когда там… я найду тебя!

– Не надо, Джон. Останься здесь. Пробудь здесь даже ещё лет семь-восемь, если захочешь конечно. Раньше я все равно буду… скажем так, занята и… не важно. Прощай!

Она быстро поцеловала его и направилась к стойке со скафандрами.

– Парни, можно хоть до ровера провожу?

– Да он в двух шагах, придурок!

– Проводи, – «первый» неодобрительно посмотрел на «второго».

– Спасибо.

Джон быстро подошёл к стойке и помог Кэтрин со скафандром, затем облачился сам.

Они подошли к шлюзу и открыли первую дверь. Морпехи следовали за ними. Кэтрин вошла первой, Джон – следом за ней. Оказавшись внутри, Джон резко захлопнул дверь и нажал на кнопку.

– Ты что творишь, придурок?! И далеко ты собрался бежать?!

– Дальше, чем ты себе представляешь.

– Джон, не надо, ты не понимаешь…

– Кэт, я всё прекрасно понимаю! И я… я просто хочу быть с тобой. Не через год, не через пять или десять лет. Мы – здесь и сейчас. И навсегда. Ты со мной?

– Да.

Они вышли из шлюза, подперев внешнюю дверь камнем. Прошли мимо ровера морпехов, обогнули восточное крыло базы и вышли к стоянке транспорта «Турболенивца». Джон залез на водительское место АМБ, выдрал с корнем навигационное устройство и выбросил его наружу. Кэтрин, устроившаяся на сидении рядом, спросила:

– И куда мы теперь поедем?

– Очевидно, куда глаза глядят!

– Звучит как план. Слушай, а как же остальные? Я имею в виду шлюз…

– Вызовут подмогу с «Мельпомены». Наверняка уже вызвали, так что чем скорее мы отсюда уберёмся.

– Они могут поехать по нашим следам.

– Пусть едут. Останавливаться я не собираюсь!

 

***

Они провели в пути семьдесят три сола. Судя по всему, гнаться за ними никто не собирался. Собирать спасательную экспедицию – тоже. И это их вполне устраивало.

В стационарном режиме МКБ разворачивался в миниатюрную базу, не особо просторную, но вполне пригодную для комфортной жизни. В конце концов, с милым рай и в шалаше, если верить пословице.

На одном месте они всё равно подолгу не задерживались. Не для того, чтобы запутать следы – просто поездка из ниоткуда в никуда тоже была своеобразным удовольствием. Они перестали считать дни и пройденные километры. Не было больше ни времени, ни координат – было только здесь и сейчас. И посреди этой бесконечности были они.

 

***

Самый неожиданный звук посреди бескрайней и безжизненной пустыни – это стук в дверь. И, тем не менее, это был именно он.

Тук-тук-тук!

Кто бы это ни был – внутрь ему не пробраться. В защищённости АМБ был похож на своего предка и был способен выдержать попадание крупнокалиберного снаряда, если бы на Марсе они вообще были.

Джон и Кэтрин перебрались в кабину и с любопытством уставились в монитор. К ним в гости пожаловал Эдвин Прай. Точнее, это был робот, карикатурно похожий на него. На его центральном дисплее была высвечена короткая надпись: «Я – ДРУГ!»

– Впустим его?  – спросила Кэтрин.

– Думаешь стоит?

– А что он сделает? Закинет меня на плечо и потащит на базу, где бы она ни была?

– И то правда. Что ж, тогда послушаем, с чем он к нам пожаловал. Но для начала я сделаю небольшой круг, на случай, если где-то в слепой зоне затаились наши друзья-морпехи.

Робот–Эдвин терпеливо ждал, пока Джон совершал свой манёвр. Удостоверившись, что засады нигде нет, Джон остановил МКБ, впустил робота внутрь, и сразу же закрыл за ним дверь шлюза.

– Мистер Ридли! – Казалось, будто устами робота говорит сам Эдвин. – А вас оказалось не так просто найти!

– И всё же вы справились. Зачем?

– Ох, просто чтобы сообщить, что вы с мисс Миллер официально считаетесь пропавшими без вести. Или она уже мисси Ридли?

– Пропавшими без вести? – переспросила Кэтрин.

– Именно. И это значит, что уголовное дело в отношении вас прекращено.

– Почему вы отвечаете сразу? – резко спросил Джон. – Вы где-то рядом?

– О, нет, я на Земле. Канал связи на спутанных частицах, эту технологию ещё называют «квантовая телепортация», но по мне это звучит слишком вульгарно. Мгновенная передача, абсолютная защищённость – то, что надо, чтобы немного пошушукаться.

– Я читала об этой технологии, – кивнула Кэтрин. – Значит, мы пропали… но вы то нас нашли.

– Более того, я вас спрятал. Интерпол получает слегка подкорректированные данные со спутника. Более того, транзитный модуль, помимо прочего, везёт кое что специально для вас. Этот робот поможет вам отыскать посылку.

– Что в ней? – спросила Кэтрин.

– Там все необходимое, чтобы несколько расширить ваш скромный дом. Ну и ещё различные приятные мелочи. А когда и если вам надоест жить посреди пустыни – свяжитесь со мной, опять-таки при помощи этого робота. Провезу вас космической контрабандой. Всегда мечтал почувствовать себя Ханом Соло!

– А с чего такая щедрость? – спросил Джон. – Разве мы не испортили вам шоу?

– Испортили?! Бог с вами, Джон, после вашего фееричного побега от злых морпехов рейтинги «Жизни на Марсе» взлетели до небес! Более того, сейчас мы обустраиваем ещё три базы, для новых групп. На орбите в спешном порядке собирают еще один транзитный модуль – одного «Эниалия» уже не достаточно.

– Подумать только…

– О да, разыскиваемая девушка-хакер, побег на другую планету, запретная любовная связь, и вновь побег – на этот раз в неизвестность… Ваша история весьма вдохновила людей, знаете ли!

– Столько совпадений, – тихо сказала Кэтрин. – Вы ведь знали всё с самого начала, верно?

– Здравствуйте! – голос робота больше не принадлежал Эдвину Праю. – Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

– Он что, повесил трубку? – спросил Джон.

– Вот же старый жук! – улыбнулась Кэтрин.

 

 

Эпилог 

 

«Гребень» медленно спускался вниз по тросу. На вкус Эдвина Прая – слишком медленно. Сверху, заслоняя солнце, нависала «Рапунцель», а внизу «пылевые демоны» закручивали красные пески.

В руке он сжимал небольшую фигурку космонавта в оранжевом скафандре с белым шлемом, на котором мелкими красными буквами было написано «СССР». Юрий Гагарин, первый человек в космосе. Давным-давно эту фигурку Эдвину подарил отец. И теперь он привёз ее на Марс, чтобы подарить первому урождённому марсианину, у которого через пару солов как раз будет день рождения.