…Январь тысяча восемьсот девяносто пятого года выдался очень холодным и снежным. Трещали сильные, под тридцать градусов, морозы, непролазные сугробы застилали улицы, стужа играючи добиралась до костей через самую толстую и тёплую одежду. Реки были скованны звонким ледяным панцирем. В ту зиму поставщики угля и лесорубы здорово обогатились. На какое-то время топливо стало самым ходовым товаром. Перед холодом были одинаковы все – и простолюдины и лорды.

     Огюст отчаянно мёрз. Он судорожно кутался в шерстяное пальто, поминутно поправляя сползающий с шеи шарф, и отчаянно завидовал Луи. Наверняка тот сейчас испытывает куда как меньше неудобств, чем он, устроившись напротив жаркого камина с чашкой чая в руках. Скрипнув зубами, Огюст чуть ли не до ушей натянул шляпу. Но это мало помогало. В трясущемся по ухабам дилижансе температура немногим превышала царившую на улице. Казалось, сам воздух стынет и зримо наполняется морозными узорами.

     Огюст торопливо моргнул, стряхивая с ресниц наваждение. Этим холодным, жгуче-морозным январём тысяча восемьсот девяносто пятого года Огюст рассчитывал шагнуть в будущее. В ту пока невидимую и неустойчивую даль, что подарит их именам бессмертие. Всего то и требовалось, что уломать одного старого эксцентричного румынского графа, властного и богатого, заключить с ними договор. Стать их покровителем и спонсором.

     Снаружи, пробиваясь сквозь протяжное завывание разыгравшейся вьюги, донеслось ржание лошадей. Огюст прислушался. Громкий крик возницы, щелчок бича и дилижанс, замедляя ход, остановился. Огюста чуть наклонило вперёд. Выпрямившись на жёстком, от дикого мороза чуть не прилипающем к заду сидении, Огюст выдохнул облачко белесого пара. Приехали. Подхватив трость и поправив шляпу, Огюст распахнул скрипучую дверцу и выпрыгнул из кабины дилижанса.

       Сапоги Огюста с треском проломили снежный наст, а властвующая на ночных просторах вьюга тут же радостно вцепилась ему в лицо, запорошив снегом глаза и забив открывшийся было рот. Огюст мысленно выругался, проклиная непогоду. Ничего. Ни снег, ни мороз, ни семь казней египетских не заставят его повернуть обратно. Он не для того преодолел столько чёртовых миль, чтобы уйти ни с чем. Не для того они с Луи потратили на организацию этой поездки едва ли не последние кровные. Теперь им отступать некуда. А уж чего стоило попасть СЮДА именно в этот день и час! Вернее, ночь…. Огюст поёжился. Он не хотел думать, что поборов сонмище трудностей и решив кучу проблем, он вернётся к Луи с пустыми руками. Никогда.

      Подкрашивая в суматошном беспорядке мечущиеся снежинки в желтоватый цвет, перед носом Огюста закачался забранный колпаком из прочного стекла ярко горящий фонарь. Возница, держа фонарь повыше, наклонился к самому уху Огюста, стараясь перекричать вой метели:

      - Приехали, ваша милость! Замок вон за той грядой! Вы бы его увидели отсюда, не будь на дворе ночи и снегопада!..

       - А в чём дело, приятель? – Огюст поднял воротник пальто, защищаясь от ветра. – Дальше нет дороги?

       Возница оказался из догадливых. Он сразу уловил прорезавшийся в голосе пассажира сарказм.

       - Дальше не пойдут лошади! Не извольте волноваться, ваша милость. Отсюда до замка не более двухсот метров!       

       - А как же мой багаж? – справедливо возмутился Огюст, придерживая готовую спорхнуть с макушки, подобно птице, шляпу. – Я что, потащу тяжёлый чемодан на спине?..

        Фонарь опустился пониже, освещая порядком растерянное небритое лицо кучера.

       - Вы бы могли, добравшись до замка, попросить кого-нибудь из прислуги сходить за вашими вещами!

       - Да ты просто настоящий доброхот, приятель! – прокричал Огюст, с досады едва не сорвав с таким трудом удерживаемую шляпу. – Ты знаешь, сколько стоит содержимое моего чемодана? Ты столько денег и за всю оставшуюся жизнь не заработаешь…

       - Не гневитесь, ваша милость, но боюсь, что проследовав за вами до замковых ворот, моя оставшаяся жизнь будет до прискорбного коротка…

        - Жалкий трус, - презрительно процедил в усы Огюст, отворачиваясь от возницы и тщетно вглядываясь сквозь снежную ночь. – Помогите мне снять багаж с крыши. Хоть на это вы способны?

                              __________________________________________________________

         Когда Огюсту стало казаться, что его позвоночник готов хрустнуть как сухая веточка, а слезившиеся глаза уже отказывались что-либо видеть, он достиг конца пути. Аккуратно поставив здоровенный кожаный чемодан в снег, Огюст со стоном выпрямил спину и задрал голову. Над ним, выступая из снежной ночи и подпирая тяжёлые, давящие на землю тучи, нависали древние каменные стены. Десятки башен и шпилей грозно вонзались в чёрное, крапленое снежинками небо. Воющий, срывающийся со скал ветер, в бессилии разбивался о подножье замка.

        - Я у цели… - прошептал Огюст, рассматривая массивные, обледеневшие на ветру, замковые ворота.

      Скрип приоткрывшейся в левой створке ворот едва приметной дверцы показался Огюсту громче удара церковного колокола. Даже набегающий с заснеженных гор ветер в бессилии спасовал.

      На засыпанного снегом, похожего на снеговика Огюста из тёмного проёма уставилась пара немигающих, под завязку залитых подозрением глаз. Огюст невольно запрокинул голову. Глаза находились намного выше обледеневшей тульи его шляпы. Чёрт, и когда этот привратник только успел подойти к двери! Как будто специально поджидал, право слово.

       - Чем обязаны столь позднему визиту, добрый человек? – пророкотало из-за приоткрытой двери.

        - Я бы не отказался от ночлега и стакана горячего вина, - измученно улыбнулся Огюст. – М-м-м…. Понимаете, у меня назначена деловая встреча с графом. Словом, меня очень ждут, милейший.

       Скрипнув, дверь распахнулась, и перед Огюстом во весь рост вытянулся обладатель подозрительных глаз и внушительного рокочущего баритона. Очень высокий, тощий как щепка, одетый в старомодный, порядком вытершийся сюртук мужчина неопределённых лет. «Не иначе как дворецкий», - подумал Огюст. Привратник с изрядным сомнением уставился на него, слегка наклонив голову, как будто разглядывал маленькую ничтожную букашку.

       - Извольте представиться, - дворецкий неотрывно смотрел на Огюста. Глаза его не мигали. Огюст был готов поклясться, что зрачки этого худосочного великана вообще ни разу не сократились…

      - Месье Люмьер. Огюст Жан Мари Николя Люмьер. Впрочем, последние три имени можно опустить.

      Огюст покровительственно усмехнулся, всем своим видом показывая, какая он важная птица. Как ни странно, но его слова подействовали чуть ли не магическим образом. Высоченный дворецкий, не меняясь в мрачном, словно вырубленном из камня лице, отодвинулся в сторону, пропуская припозднившегося гостя, и сказал:

      - Добро пожаловать в замок Дракулы, месье Люмьер. Я непременно доложу о вашем приезде. Надеюсь, вы по достоинству оцените наше гостеприимство. Я позабочусь о ваших вещах.

       - Будьте предельно осторожны и внимательны, - Огюст больше не улыбался. – В чемодане очень ценное оборудование.

        - Не извольте беспокоиться, - испещрённая морщинами вытянутая физиономия дворецкого было абсолютно непроницаема. – Вас проводят в конференц-зал. Все уже давно собрались.

                   _______________________________________________________________

         Конференц-зал  был тёмен, огромен и забит кучей народу, почтительно внемлющего в гробовой тишине толкающему речь хозяину замка. За скудное освещение, не позволяющее на расстоянии в несколько шагов разглядеть лицо ближайшего соседа, Огюст был особо благодарен Всевышнему. Правда, он чертовски сомневался, что бдительное око Господа когда – либо заглядывало под мрачные, чернильно-тёмные своды замка графа Дракулы.

       Огюст сидел в последнем ряду, низко надвинув шляпу на глаза и стараясь ничем не привлекать внимания отнюдь не привлекательных соседей к своей скромной персоне. Зал был выполнен в готической манере и убран соответственно эпохе двухвековой давности. Массивные железные люстры, свисающие на длинных цепях, были утыканы десятками источающих довольно таки неприятный запашок оплывших свеч. Огюст даже не хотел задумываться, из чего, точнее, из чьего жира отлиты эти свечи…. Стрельчатые окна были задёрнуты плотными шторами, над головами заполнивших зал гостей витали, причудливо смешиваясь, самые разные ароматы, от запаха терпкого мускуса до зловония мокрой шелудивой псины. Огюсту было душно. Ему было не по себе, но он ни за что на свете не встал бы с жёсткого, с прямой спинкой кресла, и не вышел бы вон. Нет, он останется до самого конца.

        Огюст почувствовал, как его глаза сами собой закрываются. Он устал, как ломовая лошадь и в душном тёплом зале его порядком разморило. Нет-нет, встрепенулся Огюст. Засыпать нельзя. Ни в коем случае! Только не здесь. Иначе можно и не проснуться вовсе.

       Граф, заняв центральную трибуну, в наброшенном на плечи иссиня-чёрном, с алой изнанкой плаще, говорил красиво, заслушаться можно. Тут уж ничего не скажешь! Против желания Огюст заинтересованно навострил уши, поневоле уподобившись соседу слева - напоминающего вставшего на задние лапы очеловеченного волка. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, косматый человек-волк лениво посмотрел на Огюста и едва слышно клацнул кинжальными клыками, растягивая пасть в кошмарной гримасе. Огюст понадеялся, что этот оскал должен означать дружескую улыбку…

     - … однако покончим с приветствиями, друзья…. Как я уже и говорил, я невероятно рад и счастлив вновь наблюдать всех вас под сводами моего замка. Со времени нашей последней встречи прошло без малого сто лет, а некоторых из вас я не видел гораздо дольше…. Многих, увы, никогда больше и не увижу. По сему поводу призываю почтить минутой молчания память наших дорогих и безвременно ушедших друзей: Вольфганга - Острозуба, Минерву Кошмарную и беднягу Люциуса. Он всегда был так беспечен и неосторожен…

      - Чем и не преминули воспользоваться эти проклятые охотники, - наклонившись к Огюсту, шепнул незаметно подкравшийся сзади бледный, измождённого вида тип с красными воспалёнными глазами и робкой улыбкой на бескровных губах. Обернувшись, Огюст успел заметить, как во рту незнакомца тускло блеснули длинные клыки. – Позволите присесть рядом с вами, месье?

     - Разумеется, – невозмутимо сказал Огюст, изо всех сил вцепившись пальцами в подлокотники жёсткого кресла. Спокойно, спокойно. Это всего лишь захудалый вампир. Один из десятков собравшихся здесь. Ничего особенного.

      - Рауль Бова к вашим услугам, месье…

      - Люмьер.

       Меж тем негромкий, но внушительный и проникновенный голос Дракулы продолжал разноситься по всему залу:

       - …Сто лет, сто лет миновало, как одно мгновение, как один удар сердца. Настало время вновь определиться, друзья, как мы будем жить дальше. Вновь нам предстоит составить план действий на сто грядущих лет. Сто лет жизни во мраке во славу Ночи и на ужас смертным. Снова, как уже бывало не раз, мы разработаем генеральный план…

       - Граф просто помешан на планах. В юности он был неплохим военачальником, - прокомментировал Бова, хотя Огюст и не просил его об этом. Вот же настырный упырь навязался на его шею!

        На бледное лицо графа падали отбрасываемые горящей люстрой тени. У самого же Дракулы, насколько было видно Огюсту с его места, тени не было. За центральной трибуной, помимо хозяина замка, по флангам, в гораздо более удобных, нежели у Огюста и «простых смертных» креслах расположились ближайшие соратники графа. Выглядели они далеко не так аристократично и солидно, как вещающий Дракула, но не менее эффектно. По правую руку от  графа сидел здоровенный лохматый тип, затянутый в чёрную кожу, с маниакально-депрессивным блеском в голодных глазах и мрачной ухмылкой. Он поминутно чесался и то и дело что-то шустро выдёргивал из гривы густых спутанных волос. Неужели блох, боязливо поёжился Огюст? Не хватало ещё подхватить здесь каких-нибудь паразитов!

      Слева от графа расплылся отвратительной наружности субъект, показавшийся Огюсту помесью слизня с жабой, покрытый отталкивающего буро-зелёного цвета слизью и омерзительными бородавками. Тварь довольно пускала пузыри и периодически важно кивала шишковатой башкой, соглашаясь с графом в тех или иных словах. Огюст подумал, что более тошнотворного существа и представить себе невозможно.

      - Подводя итоги прошедшего столетия, вынужден заметить, что ситуация несколько ухудшилась. Попросту говоря, мы теряем позиции, друзья. Увы, но мы потихоньку, медленно, но необратимо сдаём. А дальше, в частности, в ближайшие сто лет, будет ещё хуже.

       Замолчав, граф обвёл пристальным не моргающим взглядом притихший в замешательстве зал. На долю секунды взгляд пронизывающих, нечеловеческих глаз Дракулы остановился на Огюсте.

      - Оракул предсказал наше полное поражение в наступающем двадцатом столетии, господа, - внезапно громко заявил не прекращающий вычесываться лохматый тип. Его голос, низкий, рычащий, наполненный вибрирующими горловыми звуками громко прокатился по ахнувшему в изумлении залу. Осклабившись, оборотень заработал полный недовольства тяжёлый взгляд Дракулы:

        - Вольф, вы как всегда чрезмерно нетерпеливы и горячи. Сколько раз я говорил не рубить с плеча!

        - Здесь все равны меж собой, дорогой Влад. И народ имеет право знать.

        - Мягче надо быть, мягче...

        Ну наконец - то они подошли к самому важному. Огюст в нетерпении заерзал по сиденью.

        - Мы проигрываем, друзья, - Дракула на миг смежил веки. Сидящая по левую руку от него пускающая пузыри Болотная тварь согласно квакнула. - Вспомните, на чём основана наша сила. Чем питается наше бессмертие. На чём зиждется наше могущество…

       - На крови!..

       - На человеческой плоти!

       - На жертвоприношениях…

        Дракула отрицательно покачал головой:

        - Это всё лишь внешняя оболочка. Страх. Страх и ужас – вот что питает нас, придаёт нам сил, позволяет жить вечно и быть выше простых смертных. Тысячелетиями, поглощая жизненную энергию людей, мы жили, сосуществовали с ними совсем рядом. Страх людей был нашим вином, а их ужас перед ночью нашим хлебом. Боязнь темноты, страх перед неизвестным, страх перед детьми ночи из года в год проливался благодатным бальзамом на наши мёртвые души. Он позволял нам жить. Нас боялись. Нам поклонялись. Нашими именами пугали детей…

       Собравшиеся в зале чудовища согласно закивали головами в знак согласия с графом. Со всех сторон раздались одобряющие слова, рычание и хрюканье. Огюсту показалось, что он очутился в центре внезапно проснувшейся клоаки, наполненной ожившими кошмарами. Впрочем, он был совсем недалек от истины.

      - Мы приходили к людям под покровом ночи, являлись им в кошмарных снах, смотрели на них с картин преисподней. Мы были реальны. Осязаемы. Мы всё время жили за гранью, отделяющей их жизнь от мира Тьмы. Но наше безмолвное присутствие постоянно довлело над человеческим родом. Они боялись нас. Не забывали. Не то теперь!

       - Оракул предсказал возможный вариант дальнейшего развития событий на ближайшие сто лет, до следующего собрания. И прогнозы, друзья, совсем неутешительны. Но… Вы должны сами всё услышать. Привести Оракула!

        Зародившийся в зале приглушенный ропот тут же стих, из чего Огюст сделал вывод, что этот загадочный Оракул очень значимая среди нечисти фигура.

       Из какой-то тёмной ниши два подволакивающих ноги гниющих и только чудом не разваливающихся на куски ходячих трупа выкатили большущий стеклянный аквариум на колёсиках и со всей предосторожностью установили на свободном месте возле трибуны. Народ в зале продолжал почтительно молчать, вытягивая шеи и приподнимая разнообразные седалища от кресел, чтобы лучше видеть.

       - Знаменитый предсказатель Дракулы, - негромко сказал Бова. – Вотум доверия к нему безграничен. Если бы Оракул занимался кредитами и займами, ему бы вообще цены не было…

      Вздрогнув (он почти забыл о присутствии настырного вампира, если о таком вообще можно забыть) Огюст весь обратился в слух и зрение.

      То, что плавало в заполненном прозрачным раствором аквариуме, выглядело омерзительно и отталкивающе. Не родившийся  младенец, скрюченный в позе эмбриона, с непомерно большой, раздутой гипертрофированной головой и пытливым тяжёлым взглядом двух широко расставленных глаз, с чёрными, почти заполнившими всё глазное яблоко зрачками. Дракула с отеческой любовью посмотрел на гомункулуса:

      - Оракул, Народ ночи ждёт твоих слов. Повтори для всех, что открылось тебе во тьме грядущего столетия.

      Бултыхающаяся в стеклянном ящике тварь раскрыла рот, полный крошечных острых зубов и заговорила. Огюст решительно отказывался понимать, как оракул может говорить, будучи с головой погружённый в питательный раствор, но, тем не менее, он отчётливо слышал каждое произнесённое им слово…

       - Я вижу грядущее… - скрипом несмазанных тележных колёс вещал гомункулус. У Огюста от этого голоса миллион мурашек промчался по загривку. – Я вижу свет… Свет, сияющий над человеческой расой. Грядёт эпоха людей. Новая эра, наполненная знаниями и прогрессом. Люди уверуют в свои силы. Они будут готовы тягаться с законами природы, с самим Создателем!.. Они больше не будут бояться…. Они забудут нас.

       Дети их забудут, что такое ужас, они отринут все древние предания. Из их памяти сотрутся легенды и мифы. Они потеряют веру. В нас. Их Богом станет Технология! Технический прогресс затмит их разум, навсегда стерев любую память о нас! Мы канем во Тьму, из которой уже не будет возврата…

       Замолчав, Оракул плотно сомкнул бескровные губы. Его безволосая огромная голова поникла. По поверхности залитого в аквариум раствора пошла рябь.

      Зал молчал, переваривая услышанное. Огюст догадывался, что монстры просто впали в ступор, в состояние, близкое к шоковому.

      - Что же нам делать, граф?! – чуть не рыдая, простенала закутанная в грязное тряпьё дама преклонных лет, не выпуская из костлявых рук большущую метлу. Ведьму тут же поддержал нестройный хор отчаянных голосов и голосищ:

       - Что это значит?!

       - Не может быть, чтобы всё было потерянно!..

       - Это невероятно…

       - Я отказываюсь верить в эту чушь! 

      Дракула, гневно зыркнув вмиг заалевшими глазами, звучно хлопнул ладонью по трибуне. Тот час крики и завывания стихли. Вольф, ловким движением поймав блоху и раздавив её меж когтей, с усмешкой сказал:

      - Начало положено, Влад.

     - Позвольте мне продолжить, друзья, - не обратив внимания на подначивающий тон коллеги, громко сказал Дракула. – Как вы уже поняли, нынешнее собрание в первую очередь приурочено к тому, чтобы найти выход из сложившейся ситуации. Мы должны всеми правдами и неправдами выйти из надвигающегося кризиса, пока не будет слишком поздно. Мы все вместе, сообща должны придумать, как победить этого страшного зверя, имя которому прогресс. Я всегда говорил, что знания - это страшная сила, что знания опасны для простых смертных, что нет силы в мире, выше силы божьей. Но всё круто переменилось…. Признаю, что не уследил за этим. Роль церкви всегда был сильна в жизни людей. Но открывшись новым богам и дав им имена – Тесла, Эдисон, Уатт, люди сами поставили себя выше провидения. Теперь они своими руками будут вершить судьбу своего мира, в котором для нас уже не будет места!..

     Что же нам делать, друзья мои? Чем мы сможем остановить надвигающееся чудовище? Признаюсь, мы с Вольфом и Безымянным перебрали уйму способов, но ни один из них не кажется мне достойным решением этой задачи. Как победить техническую революцию? С помощью чего и кого мы сможем остановить прогресс?.. Ваши предложения. У нас целая ночь впереди. Я готов выслушать абсолютно всех и каждого.

      Следующие полтора часа Огюст откровенно скучал. Он даже успел вздремнуть чуток под аккомпанирующий со всех сторон разноголосый хор. Он сам себе подивился. Оказывается, винегрет из криков, рычания, кваканья, воя, шипения и бог знает ещё каких звуков, усыпляет не хуже иной колыбельной! Страшно почему-то не было. Совсем. При ближайшем знакомстве все эти мифические монстры оказались очень похожими на обычных людей, со своими заботами и хлопотами. Дракула прав. Огюст это понимал и без всяких там предсказаний закатанной в банку головастой мерзости. ИХ век, век чудовищ уходит. Помилуйте, ну не может же современный человек, знающий, что такое электрическая лапочка, автомобиль, радио верить в привидений и вампиров! Драконов из страшных сказок заменили дирижабли, а людоедов богема!..

     Не на шутку разошедшиеся гости замка, торопясь и поминутно огрызаясь друг на дружку, строили самые невероятные теории, громоздя одну на другую и не считаясь со здравым смыслом. Огюст подумал, что продолжайся совет и дальше, дело дошло бы до рукопашной. Вон даже сам граф от отчаяния схватился за голову, обречённо опустив взгляд долу. Чего только не услышал Огюст. И выступить Походом Смерти против всего человечества, и взять в заложники правителей самых промышленно развитых стран мира, потребовав упразднить все научные разработки, и пойти на союз с церковью (последнее предложение вызвало целый шквал негодования и неосторожно предложившего сию ересь вурдалака едва не растерзали свои же…), и объявить войну, и…

      - Как вы думаете, месье Люмьер, услышим ли мы в этом гвалте хоть одно дельное предложение? – неугомонный Рауль Бова был тут как тут, с любопытством наблюдая за возможной реакцией  Огюста.

       - Конечно нет, месье, - прочистил горло Огюст. У него внезапно вспотели пальцы. – Всё, что предлагают эти джентльмены, и яйца выеденного не стоит. Они все ошибаются в одном.

       - В чём же?

       - Они призывают бороться с прогрессом. Объявить войну науке! Глупцы. Наивные глупцы. Нельзя победить то, что уже властвует над умами. Возможно лишь слиться с этим. Сжиться. Поставить себе на службу. Не бороться, но управлять. Не ломать, но созидать и направлять в нужное тебе русло!

        Огюст и не заметил сразу, что его последние слова эхом прозвучали в моментально стихшем зале, поднявшись до поддерживающих теряющийся в темноте потолок массивных стропил. А когда заметил, то понял, что стал пристальным объектом внимания без малого сотни уставившихся в его сторону лиц, харь, морд и рыл. Многие носы уже начали подозрительно морщиться, принюхиваясь к запаху Огюста. В некоторых глазах стало появляться понимания всего происходящего в стенах замка Дракулы кощунства. Человек! Среди них оказался жалкий человек, в великой глупости дерзнувший явиться в главную Обитель Тьмы!

        От разразившегося рёва едва не потухли горящие в люстрах факелы. Огюст чуть не оглох, непроизвольно втягивая голову в шею и закрывая глаз. Ну вот и всё, конец мне пришёл, тоскливо подумал он. В кои-то веки он переоценил свои силы и шансы на везение. Бедный Луи, он так и не узнает, что случилось с его братом…

        - Тихо! Тихо, я сказал! Тот, кто посмеет тронуть нашего дорогого гостя хоть коготком, будет немедленно изгнан. Не забывайте о законах гостеприимства, друзья, - властный голос Дракулы как обухом припечатал по какофонии ревущих  на все лады голосов, заставив стихнуть всех и сразу. – Позвольте вам представить месье Огюста Люмьера, человека, прибывшего к нам из самого Парижа! Поприветствуем этого достойнейшего, не убоявшегося явиться к нам в эту ночь!

     И вот так, под устрашающим взглядом множества нечеловеческих глаз, под свирепым оскалом  клыков, Огюст встал со своего места и, стараясь не споткнуться, с гордо поднятой головой прошествовал к трибуне. Граф приглашающе махнул рукой, указывая на место рядом с собой. Огюст спиной чувствовал воцарившуюся в  зале кровожадную агрессию.

       - Месье Люмьер, прошу…. Располагайтесь…. Я не по наслышке знаком с вашими хм… занятиями и знаю, что вы с братом люди очень большого ума и амбиций. Вы честолюбивы, месье Люмьер?

        На Огюста словно дохнуло могильным холодом. В растянувшей тонкие губы Дракулы хищной мертвенной улыбки не было ни тени веселья.

       - Любое научное открытие может стать прибыльным бизнесом, - осторожно ответил Огюст, старясь не обращать внимания на соседство плотоядно посматривающих на него Оборотня и Безымянной Твари. – И так же сделанное в нужное время и в нужном месте открытие способно обессмертить имя своего создателя на века.

        - Вот это мне более всего импонирует в ваших рассуждениях! – Дракула не скрывал своего удовлетворения. – Бессмертие, это согласитесь, прекрасно.

        - Неуверен, что готов в полной мере ценить сей момент…. Я говорил о бессмертии имени. Впрочем, как мне кажется, мы преследуем общие цели. Так что…. В общем…. Мне нужны неограниченные финансовые вливания, полная поддержка в некоторых правительственных кругах и абсолютная гарантия безопасности. Полная неприкосновенность.

       - Чувствуется хватка опытного бизнесмена, - задумчиво кивнул Дракула. Вольф что-то проворчал, видимо, соглашаясь с коллегой. – Смелые слова, да и требования немалые. Что ж, не буду ходить вокруг да около, месье Люмьер. Да, в наших силах обеспечить вас и тем и другим и третьим. Но скажите, как ваши изобретения помогут победить прогресс?

      - Нет, нет! Что вы! Никогда! – Огюст бесстрашно смотрел в глаза древнему старейшине всех вампиров. – Не победить, а управлять! Прогресс будет служить людям. И вам заодно. Благодаря нему вы выживете. Вас не забудут. Страшные сказки никогда не умрут. По крайней мере, в ближайшие сто лет.

      - Вы так уверены, что ваше открытие продержится столько много по человеческим меркам времени? – Вольф с сомнение почесал в затылке.

       - Ну, я думаю, сто лет оно уж точно прослужит.

       - Очень интригующе и занимательно! Но хотелось бы увидеть товар, так сказать, лицом. В чём суть вашего открытия, месье Люмьер? Не откажите в чести продемонстрировать, дабы мы все могли убедиться, что наши капиталовложения не вылетят в трубу?

     - О, нет ничего проще! – в Огюсте опять зажёгся азарт первооткрывателя. – Я попрошу принеси сюда мой багаж. Да-да, тот большой кожаный чемодан. И ради всех святых, поосторожней с ним.

      Отдав необходимые распоряжения, Дракула задумчиво провёл загнутым, отливающим синевой когтем по деревянной поверхности трибуны. Представив, как этот коготь вонзается в его податливое горло, Огюст чуть не пошатнулся и торопливо погнал прочь дурные мысли. Ничего. Сейчас он им покажет, так покажет!

       Как только давний знакомец Огюста, встречавший его на воротах, приволок в зал чемодан, Огюст опрометью бросился к нему, едва не сбив по пути аквариум с пускающим пузыри Оракулом. Встав на колени, Огюст торопливо, обламывая ногти, открыл замочки чемодана и не сдержал облегчённого выдоха, увидев, что всё целое и неповрежденное, что все детали лежат на своих местах. Право слово, он бы не знал, что и делать, если бы аппарат оказался разбитым. Тогда бы уж точно настал ему каюк…

     - Мне понадобится ассистент - доброволец и большая белая простыня! – громко сказал Огюст, не обращаясь ни к кому конкретно.

      - Это опасно? – Дракула, тщательно скрывая грызущее его любопытство, заглянул через плечо человека.

      - Слабонервных и морально неустойчивых я бы попросил вывести из зала, - зловеще усмехнулся Огюст.

       После недолгих споров и нескольких затеявшихся потасовок добровольцем вызвался всё тот  же Рауль Бова. Что ж, здраво рассудил Огюст, не самая плохая кандидатура. По крайней мере, у этого вампира две руки и десять пальцев.

        Огюст подозревал, что со стороны все его действия выглядят, прямо скажем, странно и нелепо. Одна развешанная на каменной стене за трибуной белая простынь исполинских размеров чего стоила! А уж когда он начал собирать аппарат, крепить треногу, прикручивать объектив, заряжать плёнку, многие уже посматривали с явным недоумением, множенным на возрастающее раздражение. Но Огюст знал, что слово Дракулы сдерживают эту охочую до человечьей плоти ораву почище любых стальных цепей.

       Несколько суетящийся Бова помогал, как мог, подавая Огюсту инструменты и детали аппарата, к которым он притрагивался с немалым трепетом.

       Когда терпение монстров было на исходе, Огюст выпрямился во весь рост и сказал:

       - Сейчас мы с ассистентом перенесём аппарат к дальней стене, во-о-он к той тумбе и когда я скажу, все ваши взгляды должны быть устремлены туда, на простынь. На меня смотреть не надо, я не такой вкусный, как вам кажется.… Затем по моей команде в зале должен погаснуть свет и вот тогда вы увидите настоящее чудо. Прогресс, что подчиняется руке простого человека.

     Наконец, странный аппарат, выглядевший как большой деревянный ящик на треножнике с выдвинутым из торца выпученным стеклянным глазом и кривой ручкой на боку, был установлен в указанном Огюстом месте. Огюст быстренько провёл последний осмотр, взялся за ручку и скомандовал:

      - Тушите свет!

     Повинуясь лёгкому кивку Дракулы, все люстры и чадящие факелы разом погасли, и зал погрузился во тьму. И тут вспыхнул стеклянный глаз, озарив широким пучком бледного света натянутую простынь. В зале пошли гулять возбуждённо-заинтригованные шёпотки, приписывающие Огюсту немалые познания в колдовстве. Похоже, мой авторитет растёт на глазах, улыбнулся Огюст и начал крутить ручку.

      Когда на белой простыне появилось изображение вокзала Сьота, железная дорога, перрон и прибывающий поезд, и всё ЭТО двигалось и оживало прямо на глазах…. Ой, что тогда началось…. Толпа монстров взвыла похлеще всех узников ада. Испуганный рёв едва не оглушил Огюста. Чудовища повскакивали со своих мест, и, подвывая от ужаса, ринулись кто куда, сшибая кресла и топча друг дружку.

       Огюст же невозмутимо продолжать крутить ручку, наблюдая за реакцией застывшего вполоборота к нему Дракулы. У старейшины вампиров челюсть отвисла ниже чёрного галстука – бабочки, щегольски повязанного на морщинистой шее. Есть!  Ты мой, чуть не заорал от восторга Огюст! Дракулу проняло. Плевать на реакцию всех остальных, главное, что граф потрясён и ошарашен.

       По простыне пошли изломанные линии, короткометражка закончилось. Впрочем, фильм мало кто досмотрел до конца. Когда в зале вновь вспыхнули все люстры, то выяснилось, что из гостей осталась едва ли не половина. Самые стойкие и бесстрашные, решил Огюст, с видом победителя направляясь к трибуне. Покосившись на едва не захлебнувшегося в своём аквариуме Оракула, он не смог сдержать торжествующей улыбки.

       - Ну как, граф, я удовлетворил ваше любопытство? Вы довольны?

       - Признаться…. Признаться, ничего подобного не видел за все пятьсот лет жизни, кхм, - откашлявшись, Дракула пригладил зачесанные назад волосы и укоризненно посмотрел на забравшегося под трибуну Вольфа. Безымянной твари и вовсе след простыл. – Впечатляет, спору нет…. Очень сильное волшебство, месье. Как вы исхитрились запереть столь огромный поезд в такой маленький ящик и заставить его бежать по стене? Ручаюсь, что все подумали, что он вот-вот помчится на них!.. Признайтесь, вы всё-таки колдун?

       - Это не волшебство, а исключительно наука. Прогресс. Что я вам говорил? Это чудо называется синематограф. И у него огромное и блестящее будущее. И даже через сто лет наше с Луи изобретение будет потрясать и восторгать миллионы людей во всём мире.

       - Но как это поможет решить наши проблемы? – граф был обескуражен и явно недоумевал.

      - Очень просто. Вкладываете деньги в развитие синематографа. И вы ещё не то увидите…. Учитесь сотрудничать с прогрессом. Скажите честно, граф, вы же испугались?

      - Кто - я? Да неужели…. Ладно. Ладно, месье, испугался. И не я один!

      - Ну вот, вы испугались простого поезда. А представьте, если бы вы увидели нечто более впечатляющее и страшное? А теперь представьте себе реакцию людей, если им, например, показать какого-нибудь монстра! Прошу прощения.

       - Но разве кто-нибудь захочет добровольно пугать себя?!

       - И не только захочет. Люди будут готовы выкладывать любые деньги, чтобы увидеть ЭТО.

       Дракула пристально посмотрел на Огюста и сказал:

       - Кажется, я начинаю понимать вас, месье Люмьер. Вкладывать финансы в развитие искусств? Почему бы и нет? Но скажите мне, вы уверены, что людям вскорости не надоест этот си-не-ма-тог-раф?

       - Уверен. Пока будет жить синематограф, будет жить и память о вас. Вы останетесь в человеческой памяти не одно поколение. Сто лет, граф, минимум сто лет! Вас будут бояться, вас не забудут.

       Выбравшийся из-под стола оборотень, небрежно вычёсывая из шерсти блох, обронил:

       - Давайте спросим у Оракула. Что он нам ответит в свете нынешних, изменившихся обстоятельств…

       Головы хозяина замка, ближайшего помощника, Огюста и тех немногих, кто остался в зале, дружно повернулись в сторону аквариума, заполненного питающего гомункулуса специальным  раствором. Жидкость за стеклом почему-то потемнела и очертания плавающего сморщенного тельца еле угадывались. Но голос Оракула, сильный и чёткий, звучал громко и был доступен ушам всем и каждого…

      - Я вижу жизнь…. Жизнь нашего рода. Я вижу страх, страх людей. Я чувствую, как они боятся, как они вздрагивают. Им нравится это! Они хотят, чтобы их пугали…. Они боятся нас. Они не забывают о детях Ночи. Они помнят нас. О нас знает каждый ребёнок. Люди…. Сами люди прилагают все мыслимые усилия, чтобы наши имена звучали у всех на устах. Воистину будущее меняется. И грядущие сто лет подарят нам великие свершения!..

      Синематограф…. Кинематограф идёт флагманом во главе человеческого ужаса…. Кино несёт знамя страха!.. Апостолы ночи звучат на устах человеческих… Борис Карлофф, Тод Браунинг, Бела Лугоши, Джордж Ромеро, Кристофер Ли, Стивен Кинг, Джон Карпентер, Уэс Крейвен, Гильермо Дель Торо, Роман Полански, Уильям Фридкин… Множество славных имён, призванных увековечить наше племя! Сто лет, сто лет процветания…. Сто лет… Будущее грядёт…

       Голос оракула постепенно стих, сменяясь невнятным бормотанием. Но услышано было более чем достаточно. Дракула, не скрывая радости, хлопнул в ладоши:

      - Дорогой Вольф, попрошу вас взять на заметку имена этих людей. Мы должны проследить, чтобы род этих достойнейших случайно не прервался, пока они не выполнят своего предназначения. Попозже более подробно выясните у Оракула всё, что связано или будет связано с этими людьми. Теперь мы просто обязаны следить за их благополучием.

      - Подозреваю, что многие из них ещё не появились на свет, - осторожно кашлянул Огюст.

      - Неважно. Мы уже сейчас начнём заботиться об их будущих родителях, - Дракула был полон кипящего энтузиазма. – Отлично, месье Люмьер, просто отлично! Вы и ваше изобретение спасли нас! Все ваши требования будут выполнены. Вы чертовски прозорливый человек, должен сказать. Как думаете, что мы будем делать ещё через сто лет, когда сменится эта эпоха, и мы будем у истоков нового века?

       - Я думаю, что человеческий разум и через сто лет будет бурлить самыми невероятными идеями, которые вы сможете приспособить для своих целей. Не знаю, может, стоит обратить внимания на настольные игры?

       - Вы шутите?! Что может быть особенного в простых играх? Вот уж что точно никогда не принесёт нам абсолютно никакой пользы, так это детские забавы…

       - Ну, тогда возьмите на заметку литературу, граф…

      Этот странный разговор был прерван появлением в зале высоченного дворецкого, с порога доложившего:

       - Граф, к вам ещё один посетитель.

      - Гоните его в шею, на сегодня с меня достаточно гостей. Все, кто должен был присутствовать, уже давно здесь…. Или разбежались кто куда!

      Однако дворецкий был непоколебим. С нажимом он произнёс:

      - Это человек, граф. Человек. Говорит, что у него к вам важное и неотложное дело.

      Переглянувшись с недоумённо пожавшим плечами Огюстом,  Дракула усмехнулся:

      - Забавно. Прямо ночь открытий какая-то! Что ему конкретно нужно? Кто он такой?

      - Говорит, что он писатель. Его имя Стокер. Брэм Стокер.

       Дракула обнажил в улыбке острые клыки:

       - Писатель? Очень интересно…. Зовите его немедля, дружище. Что-то с недавних пор меня стало очень тянуть к искусству.

       - Вы правы, граф, - чуть склонил голову Огюст. – Раз в сто лет можно себе позволить прозреть и увидеть будущее.

                                                                                 КОНЕЦ