Июльский номер дал старт проекту «100». Это число часто упоминалось в прошлом: Столетняя война, столетие, сотня, сотка… Я пришёл к своей теме. Обыграв число сто, написал выдуманную историю. Но реальная жизнь зло смеётся над нами. Жаркий месяц июль приготовил свои истории. Более ста погибших на теплоходе «Булгария». Около сотни убитых в Норвегии. Что дальше?

Господа-писатели осторожнее выпускайте свои фантазии в мир. Очень часто невероятное становится очевидным.      

Сотый

Мальчик убегал мелкими, но частыми скачками. Шустрый мальчик. Пустырь заканчивался. Нужно было решать. Острослов не стал рисковать, извлёк из рукавной нашивки восьмиконечную звёздочку, вложил в ладонь, будто взвешивая. Взмах руки, и острая смерть застряла в затылке мальчишки. Острослов сморщился, прищурился, глядя на неподвижное вдали тело.

    - До финиша добежал только ветер.

    Инспектор криминальной полиции Гранд Растлер вошёл в зал совещания, когда сенатор Торр громогласно отчитывал департамент полиции. На Растлера никто не обратил внимания. Инспектор присел за широкой спиной старшего прокурора.    

    -…Сколько? Сколько это будет продолжаться? Я спрашиваю об этом и сенат, и представителей нашей нерушимой церкви, но в первую очередь спрашиваю с вас наши доблестные служители закона.

    Сенатор всмотрелся в зал, будто думая, всех ли виновных перечислил и продолжил.

    - Теперь хотелось бы наступить на самую больную мозоль – Острослов. ( Растлер поморщился, в зале завозились и зашептали) Этот враг общества, презирая все законы, безнаказанно несёт свои преступления. Он непросто показывает свою жестокость, убивая хитро и безжалостно, он издевается и смеётся над системой, над Церковью, над сложившимися устоями, он шатает и разлагает и так болезненное общество. Сколько он уже погубил жизней безнаказанно? Я вас спрашиваю, прокурор Монтей?  

    Старший прокурор встал, раскрыв наполовину инспектора Растлера.

    - Господин сенатор, брошены все силы на поимку этого безумца.

    - Сколько ему ещё осталось? – не унимался сенатор Торр.

    - В своём заявлении Острослов пообещал забрать сто жизней, девяносто восемь человек он уже убил.

    - Что же получается, - сенатор уже знал эти цифры, - нам осталось немного подождать и всё закончиться. Всего лишь какие-то две жизни – и всё! Можем спать спокойно. Но он выбирает самых достойных представителей нашего общества. Может следующим будете вы прокурор? Или ваша дочь? И где вероятность, что он остановится на этом. Цифра сто хорошее число. Но может количество в двести для его больных фантазий интереснее?

    Инспектор Растлер, который присутствовал на расследовании последних семи убийствах Острослова, вновь перематывал детали, лица. Он неплохо изучил и другие дела убийцы. Всегда незаметный, выбирал только защищённых законом, публичных людей, их родственников, аккуратный, смерть наступала от острого предмета, помеченного чёрной полоской.

    Пока Растлер размышлял, на место гласующего поднялся Федеральный Епископ. Он слыл ярым продолжателем закона равновесия и перенаселения земли.  

    - Братья и сёстры, рождение новой жизни это божественное явление. Но  жизнь, наше существование, несёт свои законы – современные и на первый взгляд безбожные. Но это только на первый взгляд. Мир, переживший столько испытаний безнравственностью, падений при мнимом благополучии, не может быть однозначным. Многие осуждают наш закон существования, но большинство понимает его необходимость. Этот неуловимый убийца бросил вызов не только закону и церкви, он осквернил всё общество. Он ждёт поддержки, а дождётся проклятия и казни прилюдно.    

    Растлер зло ухмыльнулся. «Дождётся, дождётся, а пока ещё две жертвы на его пути, и никаких зацепок по уликам. Это чёртов Острослов действительно в крайности изменил Главному Закону Равновесия Жизни. Первое: умерщвляй по закону. Второе: не превышай нормы дозволенного. Третье: помоги ближнему, если тот не может сам закончить начатое. И список разрешённого умерщвления, который должен был помнить каждый. На уровне закона Федерального и Божьего разрешалось умерщвлять немощных стариков после 130-ти летнего возраста; преступников; людей без определённого места жительства; наркоманов; алкоголиков; беременных женщин ведущих нездоровый образ жизни; инвалидов. Острослов с первого умерщвления дернул из жизни здорового, обеспеченного гражданина Федерации. Причём  заранее сообщил анонимно о своей неслыханной акции. Конечно, никто не воспринял это всерьез. А потом… Позже началась такая чехарда и продолжается по сей день».    

    По правде инспектор и сам был не восторге от Главного Закона Равновесия Жизни. Сколько не пичкали вокруг доводами о больном обществе, о перенаселении планеты, о гуманности убийства, то есть об умерщвлении. Всё это чушь, считал Растлер. Смотреть как на улицах убивают людей и не вмешиваться, потому что это по закону… Какого чёрта! Церковь давно переросла Федерацию и диктует свои посылы, переписывая их в законы. Были же в прошлом законы об абортах, пытались же создать резервации для изгоев общества. Но нет, пошли другим, кровавым путём. И вот нашёлся сильный противник системы. Не лучше их конечно, но представляющий реальную угрозу для власти. И которого хочется поймать Растлеру. И не потому, что тот забрал девяносто восемь жизней, просто Растлер инспектор полиции, живёт своей работой. И неизвестно кто должен говорить «спасибо»: власть, благодарящая за хорошую работу; или сам Растлер должен пожимать руку преступнику за того существование.

    Встреча на уровне сената, церкви и полиции закончилась. Инспектор Растлер, избегая знакомых лиц, поторопился покинуть зал.

    В полицейском отделе знакомые лица раздражали не меньше, но здесь можно было говорить всё, что думаешь и в удовольствие выслушать встречные «комплименты». Войдя в кабинет, Растлер тут же ощутил напряженность коллег. Детективы Хэд и Мит не хохмили как обычно, криминалист Сана не показала инспектору свою фирменную улыбку. 

    - С хмурым утром, - сказал Растлер и упал в своё кресло, выжидающе глядя на коллег.

    - Нашли девяносто девятого, - сказала Сана. – Мальчишка. Сын одного из сотрудников счётного отдела.

    - ОПУ теперь завалит нас звонками, - с кислой миной сказал детектив Мит.

    - Что? Где? Когда? И поточнее! - завёлся Растлер.

    - Кто – сын старшего сотрудника ОПУ – Майкл Бейнс, убит звездой с фирменной заточкой и знаком Острослова в затылок, - огласила Сана. 

    ОПУ. Отдел Подсчёта Умерщвлений, древний и почётный отдел. Считает и проверяет  все убийства. По-закону ли действия, не превышает ли число законных рамок. Попасть туда на работу с улицы практически невозможно. Работают и очень неплохо получают семейными династиями. Раньше идут на пенсию, считается, что работа вредная. Пройдя все проверки по профпригодности, ты получаешь шанс жить безбедно, остаётся только пройти последний пунктик – одобрение Церкви. А Церковь добротой не разбрасывается. Верой – другое дело.     

    Первой жертвой Острослова был как раз служитель Церкви. Перед тем как начать свою кровавую миссию, убийца разослал анонимно послание в государственный ведомства. Это письмо выглядело как детская считалочка «Раз, два, три – епископ умри! Четыре, пять – я иду опять…» и так далее. Никто из Федерации, Церкви, полиции не придали этому письму серьёзного значения. Только позже, когда маховик смертей закрутился, вспомнили об этом послании, а врагу государства дали прозвище – Острослов. Сюда же вписывалось его методы убийства заточенными, острыми предметами. Одна жертва, почётный член клуба любителей Закона Равновесия Жизни, была найдена со спицей в глазу. Другому срезало полголовы диском от циркулярной пилы. В общем парень с фантазией.      

    - Почему мы не можем его схватить? – спросил детектив Мит.

    - Возможно мы не очень хотим? Может парень многим симпатичен, - ответил напарнику Хэд.

    - Не говори глупостей! – осадил Хэда Растлер. – На его совести почти сто человек. Которые может и делали что-то, что нам не нравится, но делали это по закону. А наш Острослов расчётливый убийца, без намёков на слабоумие и душевные травмы. В чём-то прав Федеральный епископ – остановится ли он на достигнутом или придумает ещё что-нибудь.

    - Знаешь Растлер, - сказала Сана, - я не убила ни одного человека, даже законно. И я спокойна за себя. Кого-то, как он, всегда следует ожидать, он порождён обществом и властью. 

    - Да, - устало ответил Растлер, - я тоже за себя спокоен. Хотя на моём счету есть покойники, некоторых я убил не по закону. Но это были те ещё мерзавцы.

    - Да половина населения не одобряет эти законы! – сказал возмущённый Хэд. – Нам изо дня в день вдалбливают, что закон это порядок, что порядок это закон! А если закон непорядочный? Умерщвлять стариков, потому что их слишком много? Избавляться от инвалидов потому как они безнадежны? Оступился по жизни? Всё! Ты преступник, ставь на себе крест и жди, когда тебя лишит жизни какой-нибудь прохожий или родственник.   

    - Жаль Хэд тебя не было сегодня на заседании, - усмехнулся Растлер. – Федеральный Епископ прочистил бы тебе мозги насчёт веры, порядка и закона.

    - Да он сам уже выживший из ума старик!

    - Не такой уж он и старый, - вмешался Мит, - ему только семьдесят восемь.

    - Может поспорим, что последней жертвой Острослова будет федерал-епископ? – предложил Растлер и посмотрел на каждого.

    - Давайте прекратим спорить, гадать и вернёмся к делу, - требовательно попросила Сана.

    В дверь постучали, и она тут же распахнулась. Возник помощник начальника отдела Пасковский. Как всегда торопливый и недовольный.

    - К нам направляется старший прокурор. Хочет поговорить с тобой.

    Последнее обращалось к Растлеру. Инспектор удивился. Старший прокурор никогда лично не проявлял интереса к работе Растлера. В отдел всегда обращались его помощники. Даже сегодня в зале заседания он не обратил на Растлера внимания. И вот теперь личная встреча. 

    - И чего он хочет? – только и спросил Растлер.

    - Популярность преследует не только маньяков-многостаночников, но и тех, кто не может их поймать, - кинул Пасковский и хлопнул дверью. 

    - Удачи босс, - сочувственно пожелал Хэд.

    - Мы будем в тире, - предупредила Сана. – Как раз испробуем новые звуковые мономёты.

    - Смотрите не оглохните, - махнул рукой Растлер.

    Через пятнадцать минут старший прокурор вошёл в кабинет расследований к инспектору Растлеру. Гость был в том же костюме, который буквально час назад прикрывал Растлера от ока господнего. Инспектор встал на встречу прокурору. Пожали руки.

    - Не ожидали меня увидеть здесь? – поинтересовался гость.

    - Ожидал, - честно признался Растлер. – Меня предупредили.

    - Догадываетесь, почему я здесь?

    - Да, у нас сейчас одна кость в горле – Острослов.

    - Ему осталось провести последнюю акцию.

    - Вы уже в курсе насчёт мальчишки?! – удивился Растлер.

    - Я должен быть в курсе раньше прессы, правда не всегда это так на самом деле. Ваши предшественники из кожи лезли, чтобы поймать Острослова. А вы, как мне докладывают, спокойно наблюдаете за цепочкой смертей. 

    - Я работаю с уликами, а не с эмоциями. Хотя и у меня нервы на пределе, когда вижу очередную расчленёнку, - спокойно отреагировал на выпад Растлер.

    - А вы сами, инспектор, как расцениваете поступки Острослова? Больной изувер? Опасный и умный враг? Или симпатичный потрошитель?

    - Симпатичным его вряд ли назовешь. Умный, целенаправленный, знающий оперативную и судебную систему.

    - Знаете инспектор, моя дочь в разговоре как-то сказала, что чем меньше людей ему осталось убить, тем он становиться менее интересен. Его пик популярности спал. Народ стал воспринимать Острослова как должное.

    - Как Главный Закон Равновесия Жизни? – усмехнулся Растлер.

    Старший прокурор усмехнулся в ответ.

    - Хорошо, что вас, инспектор, не слышат федеральный судья и епископ.

    - Они давно никого кроме себя не слышат, - уже без усмешки сказал Растлер.

    - Смело!

    - Глупо. Глупо говорить то, во что не веришь.

    - Инспектор, послушайте меня. Сегодня Острослов совершит своё последнее предупреждение обществу, Сегодня вы его и возьмёте. Не перебивайте меня! Мы живём в худшее время. Это подарок господен. Это суждено пережить. Кто-то сдастся, не желая такого продолжения. А кто-то будет бороться! Тебе было бы интересно жить в благополучном во всех отношениях обществе? Хорошо? Да, хорошо, но скучно и бесцельно. Мы сделали ни те шаги, приняли ни те решения. Но за любыми действиями по пятам следуют последствия.     

    Старший прокурор подошёл к окну и минуту смотрел на поток прохожих.

    - Прощайте инспектор, удачи по службе.

    Толпа прохожих и сотрудников департамента полиции столпились вокруг тела старшего прокурора. Тело лежало под колонной, разбросав руки. Из головы прокурора торчал стальной штырь, видимо кем-то обрезанный или пущенный сверху, когда прокурор оказался возле колонны. Чёрную полосу на штыре активно снимали камеры пресс-служб.