Литературный конкурс-семинар Креатив
«Проект 100» - совместный конкурс с «Миром Фантастики»

Михаил Минаев - Натюрморт

Михаил Минаев - Натюрморт

Объявление:

   

        Автобус тащился мучительно медленно. Набатом отдавалось в мозгу монотонное "осторожно, двери закрываются". Уныло чередовались мысли, сбиваясь в ком после очередной рекламы.

         В этот раз было больнее чем обычно, и Аня в этом не виновата. Она старается помягче. Конечно, это помогает слабо.

Совсем не помогает.

         Нужно отвлечься, попытаться направить  внимание в другое русло. Я приоткрыл глаза и уставился на уныло тянущийся мимо меня город.

         Субботнее утро выдалось хмурым, словно с похмелья, как раз под настроение. На улице пусто, будто ввели комендантский час.

         - Уважаемые пассажиры! Своевременно оплачивайте проезд! - вещал стервозный женский голос. Я поймал себя на желании пересадить всех чиновников на общественный транспорт.

         Это январь. Зима

         Согласно календарю.

         Когда опротивеет тьма.

         Тогда я заговорю.

Откуда это? Почему вдруг вспомнилось? Сейчас август, а не...

Остановка. Юная особь лет двадцати впорхнула в переднюю дверь. В носу пара колец, прическа в стиле "воронье гнездо" и, разумеется, в наушниках. Хорошее выражение - в наушниках. Как в клетке человек закрыт внутри слуховых затычек, отгорожен от мира скорлупой звука, заперт, как джинн в лампе. Могуч русский язык, но пробиться сквозь янтарную тюрьму невежества не в силах.

         Почувствовав, что ее рассматривают, девчонка обернулась. В меня уперся мрачный, безжизненный взгляд блеклых, как у снулой рыбины, глаз. Комедия дель арте новейшего времени, маска Тонто - девственный разум.

         И это цвет нации? Эти выродки, выкидыши современного воспитания и прогресса, будут строить светлое, блин, будущее?! Они способны хоть на что-нибудь, кроме производства дерьма?..

         ...Господи, что со мной? Меня вот-вот вывернет наизнанку, будто беременный лавой-ненавистью вулкан. Что мне за дело до разукрашенной птахи и ее будущего?

         Отвлечься.

         Неудобное пластмассовое сиденье верблюжьим горбом уперлось в спину.  Я закрыл глаза и попытался заснуть. 

         Откуда в мыслях столько грязи? Словно магнитом притягивается вся дрянь, собравшаяся на улицах, экранах, рекламных плакатах и выстраивается вдоль силовых линий. Я их вижу, эти навязанные образы, слышу их запах, их жаркое смрадное дыхание. Вот они - пляшут перед внутренним взором, как дьяволята возле сковородки.

         Забыть, не думать!

         Не думать, не знать...

         Не быть.

         Не.

         Быть.

         Не...

                                                        *        *        *

         Меня несет по течению. Плавно тянет вниз, и мне уже все равно. Мне нравится это погружение. Ничего не видно, только плотный туман провожает меня в последнее плавание. Ни вздоха, ни взгляда - ничего. Пусто. Мертво.

         Звук. Откуда? Его не должно быть здесь. Наверное, заблудился. Здесь, во власти тумана, это случается. Сюда затем и приходят. Или приплывают. Или...

         Словно чье-то дыхание на миг прикоснулось к моим губам.    

Ничего не разобрать. Кажется, я уже слышал этот тихий шепот. Или еще услышу? Не могу вспомнить.

         Я потянулся к нему, как утопающий тянется к спасательному кругу. Нет, не достать. Туман редко отпускает свою добычу.

         Звук. Он приближается! Не могу уловить. Тянусь всеми силами.

         Детский смех.

         - ...у нее будут твои глаза.

         Это я сказал? Нет, не может быть. Я заблудился в тумане, меня несет река, я медленно, но верно тону. Я могу только молчать.

         Вновь доносится спасительный шепот. Кажется, я начинаю понимать…

- ...говори.

 

                                                         *        *        *

 

         - Вставай! Конечная!

         Кто-то настойчиво трясет меня за плечо.

         - Давай, на выход.

         Водитель. Сбивчиво бормочу извинения и вываливаюсь на остановку. Хорошо, что мне до конечной.

         Что мне снилось? Не вспомнить. Никогда не запоминаю снов.

         Пока я добрел до своей бетонной коробки, остатки вялости выветрились. В подъезде воняло мочой. Ничего, дело насквозь привычное, как и нерабочий лифт. Морщась, поднимаюсь по лестнице.

         Долго не могу открыть дверь, наконец, она сдается и я могу вздохнуть свободно, впервые за день. Не люблю бывать в городе. Лучше сидеть в четырех стенах, чем ловить на себе взгляды-уколы.

         Нужно садиться за работу. Но сначала - выпить чаю.

         Под бодрое фырчание чайника включаю телевизор. Ну-с, чем сегодня пудрят мозги?

         Ага, общие сортиры. Уже около месяца действует положение об общих для мужчин и женщин туалетах: постарались меньшинства. Мол, разделение полов по толчковому признаку унизительно. Власти оперативно перестроили все общественные нужники в городе - теперь сопровождать свою вторую половину стало куда интереснее.

         Я выключил телевизор. Аккуратно, не торопясь заварил чай, чтобы не расплескать бурлящее раздражение. Лучше бы лифты чинили.

         Захотелось поговорить с кем-то, рассказать анекдот, покривляться, почувствовать себя не законченным мизантропом, не ворчливым старым дедом, но частью общества. Я невесело усмехнулся - едва на моём горизонте появлялся парус влюбленности, его тут же сметал очередной шторм непонимания.

         Может, завести кота?

         Компьютер включался дольше обычного. Недовольно пискнул рэйд, но соизволил загрузиться.

         Программа текстового анализа и литературного перевода была Сашкиной идеей. На работе я занимался только механическим кодированием, не особо задумываясь над смыслом написанных программ. Захотелось потрудиться "для души", и Сашино предложение поработать над совместным проектом пришлось кстати.

         Заказчиком был какой-то модный французский литературный журнал. Я тогда еще удивился, что у них литература может быть модной. Сашка рассказывал, что обещали хорошо заплатить, но на это мне было наплевать. В деньгах нет нужды.

         Наконец появился экран приветствия.

         Загрузив рабочую оболочку и подключив библиотеки программы, я получил сообщение о неизвестной ошибке и тупо уставился на окно с единственной надписью - 100. Больше ничего, только непонятная цифра в левом верхнем углу.

         Неужели подцепил вирус? Но откуда? И, если это вирь, при чем тут сотня?  

         Директория с программой оказалась недоступна. Проверив лог файрвола, я убедился, что атаки не было.

         Едва я запустил антивирус, раздался пронзительный системный сигнал и на экране появилась мигающая сотня на черном фоне. Бесовщина какая-то.

         Провозившись около часа и так ничего и не поняв, я решил плюнуть. Систему можно переставить, исходники недельной давности есть у Саши, кроме программы на машине нет ничего важного.

         Можно заняться переустановкой прямо сейчас, но работать расхотелось, зато захотелось спать. Я понял, что не хочу проводить день в привычном одиночестве.

         Позвонить Сашке? 

         Слушая гудки в трубке, я успел посетовать на людей, в век цифровых технологий превращающих мобильные телефоны в стационарные.

         - Здоров, Валентин. Как бытие, окунь ясный?

         Заядлый рыбак, Сашка любит ввернуть словцо от тружеников голубой нивы.

         - Привет, Саш. Как рыбалка? Букву "Р" не потерял?

         - Что? Нет, не потерял, - он хохотнул. - Как у тебя?

         - Что-то с программой. Скорее всего, вирус подхватил. Наверное, придется откатиться. И это, ты сегодня занят?

         Он понял сразу.

         - Подплывай вечером, жена как раз к родителям уедет.           

         - Сашка, я захвачу чего-нибудь спиртного?

         - Бери пиво, - он запнулся всего на секунду, ничего спрашивать или уточнять не стал. - Только буржуйское не покупай, все одно у нас разливают. Лучше Ридского возьми.

         Выключив компьютер, я вдруг понял, что сон наваливается неумолимо, как грозовой фронт, а до вечера еще далеко.

 

                                                         *        *        *

 

         Туман убаюкивает, качает в колыбели небытия. Из нее не выбраться, да и нужно ли? Возвращаются реки к истокам своим...

         Все поглотит, растворит в себе туман. Бороться бессмысленно.

         Легкая рябь пробежала по вечно спокойной реке, волна вынесла меня к заводи и я ткнулся во что-то спиной.

         Дно. Твердое, песчаное.

         Зачерпнув горсть песка, я потихоньку разжал пальцы.

         Тонкая струйка влилась в темную воду без звука. Вдруг песчинки закрутились спиралью, окутались едва заметным светом и вот уже маленькая серебристая змейка плавно скользит по речной глади.

         - Вещь. Коричневый цвет

         вещи. Чей контур стерт.

         Сумерки. Больше нет

         ничего. Натюрморт.

         Рот мой закрыт - здесь не стоит шуметь. Но мысли достаточно громки, чтобы не напрягать голосовые связки.

         Детский смех.

         Тяжело поднимаюсь из воды. Легкий ветерок закрутил надо мной воздушную карусель и умчался вдаль, подальше от реки.

         Туман зовет меня назад, в темную постель забытья. Он манит и соблазняет, шепчет и улыбается, зов его подобен небесному своду, давящему на плечи Атласа. Но нет во мне силы атланта, и небо вот-вот обрушится на меня, затопчет сапогами забвенья. 

         На берегу кто-то стоит.

         Ждет меня.

         - ...говори...

         Первый шаг - самый трудный.

 

                                                         *        *        *

 

         Телефон содрогался в конвульсиях виброрежима. 

         Не успев разлепить веки, я нащупал мобильник и нажал кнопку ответа.

         - Эй, золотая килька, тебя ждать или нет?

         Сашка. Я открыл один глаз и посмотрел на часы, зеленые огоньки  нехотя сложились в цифры - четверть девятого.

         - Можешь и не ждать. Все равно приеду.

         Я громко зевнул и дал отбой.

         В магазине было шумно, как на заводе под конец рабочей смены. Выбрав заказанное пиво и заняв место в очереди, я заскучал – передо мной стояло не меньше десяти человек.

         - Я сейчас подойду, – небритый субъект с двумя бутылками «Столичной» и плавленым сырком окинул меня мрачным  взглядом и нехотя кивнул. Впрочем, увидев в моей корзинке бодро позвякивающую пивную горку, хмыкнул одобрительно.

         Выбрав сушеных кальмаров, я вернулся в очередь.        

         Сашка жил возле метро, так что добрался я быстро.

         Запах мочи в подъезде и неработающий лифт привели меня в восторг. Видимо, так народ выражает несогласие с туалетным положением в городе, а лифт не работает из солидарности.

         Поздоровавшись, Сашка поинтересовался о моем самочувствии. Он знал о диагнозе и болезненном «лечении» и был одним из немногих, кто поддерживал меня.

         - Так что случилось-то? - спросил он, имея ввиду купленное пиво.

         - Просто день неудачный. Захотелось выпить в понимающей компании.

         Сашка посмотрел на меня недоверчиво. Он знал, что мне настойчиво не рекомендовали выпивку. Хотя, какой в нашем пиве алкоголь? Так, баловство одно.

         Мы в четыре руки нарезали бутербродов с сыром, разложили кальмаров, свалили все в большую салатницу и, прихватив пиво, вышли на балкон.

         - Так что там с компом? - спросил Сашка, когда бутылки ополовинились.

         - Сотню кажет, - я усмехнулся. – Бред какой-то.

         - Сотню, говоришь? - он как-то странно на меня посмотрел и сразу отвел взгляд. - Ладно, завтра с тобой поеду, разберемся.

         Поговорили о рыбалке, о современных нравах, Сашка рассказал, как ему, вобла драная, опостылела какая-то тетка на работе, вечно всем недовольная. Потом он достал вкусно пахнущие сигары, и мы молча курили, пуская неровные колечки в ночное небо.

         - Саш, ты боишься смерти? - я сам до конца не понимаю, что заставило меня задать этот вопрос. Может, легкое пиво уже начало потихоньку ослаблять мои внутренние барьеры? Сашка знает о моем диагнозе давно и не боится говорить со мной о смерти. Не чувствует неловкости из-за того, что я умру лет через пять, а он, Сашка, останется. Наверное, понимает, что все смертны, и так ли уж важно, когда именно? Тем не менее, я стараюсь не поднимать эту тему. Неудобно как-то, будто хвастаешься умственным изъяном.

         - Все боятся. В чем-то я тебе даже завидую.

         - И в чем же? - я выудил из глубокой миски кальмара, покрутил в пальцах и сунул в рот.

         - Страх в неведении. В темноте. В молчании. А тебе не нужно бояться, ты уже знаешь.

         - К этому бонусу прилагается много чего малоприятного. Например, острое осознание прожитой впустую жизни. Или постоянное раздражение из-за ноющей боли. К тому же я не сказал бы, что во мне нет страха.

         Сашка вздохнул и глотнул из бутылки.

         - Ты держись, что-нибудь придумаем.

         Мы выкурили еще по одной сигаре, наблюдая за постепенно светлеющим небом. На балконе стало прохладно, и Сашка решил, что пора и честь знать.

         Я проснулся свежим и бодрым, как спортсмен перед решающим забегом. Или боец перед последним боем.

         Позавтракав вчерашними бутербродами, мы начали собираться ко мне. Сашка закинул в свой рюкзак несколько дисков и захватил съемный винчестер.

         Его машина стояла под окном. Утром прошел небольшой дождь, и на стеклах еще оставались редкие капли.

         Ехали молча, из динамиков доносилась какая-то классическая мелодия.

         Разумеется, в подъезде пахло мочой. Лифт, естественно, хранил суровое молчание. Нет ничего лучше добрых традиций.

         Мы сразу принялись за дело. Я включил компьютер и продемонстрировал единственную цифру на экране. Сашка долго сидел и, не отрываясь, глядел на непонятную сотню.

         - Валик, сходи-ка чайку сообрази, - голос его казался надтреснутым, будто у древнего столетнего деда.   

         Выходя из комнаты, я услышал, как он достает что-то из сумки.

         Поставив чайник, я присел на скрипучий диванчик и тупо уставился в стену. Внезапно разболелась спина, в затылке застучали молоточки, поплыли круги перед глазами, занемели руки. Я начал медленно заваливаться набок. Чьи-то руки в последний момент подхватили меня и усадили на место.

         - Ну, вот и все, Валик. Ты уж прости. Его надо было позвать.

         Ничего не соображая, я откинулся на спинку дивана. Боль и слабость прошли так же резко, как и начались.

         - Кого, Саш? Куда позвать? Зачем?

         Не слушая меня, он заварил чай и поставил на стол две кружки. Усадил меня на стул, сам сел рядом и посмотрел мне в глаза.

         - Я тебя знаю дольше, чем ты думаешь, Валька. Мне и самому немножко больше, чем кажется. Ты только не обижайся на меня, ладно? Иначе никак нельзя было.

         - Саш, ты о чем вообще? Ну, больше тебе лет, так что с того?

         - Валька, представь, что тебе нужно перейти широкую дорогу. Ты спускаешься в подземный переход и идешь. Вдруг ты понимаешь, что не в силах выйти на другую сторону. Ты забыл, как это делается. Ты идешь на ощупь вдоль стены, но выхода все нет и нет. А тебе очень надо пройти этот злосчастный коридор. Ты слышишь, как наверху ездят машины, сигналят друг другу водители, а выйти не можешь. Твои действия, Валентин?

         Я немного растерялся.

         - Ну, для начала - немного помечусь в панике.

         Сашка грустно усмехнулся.

         - Я в этом коридоре уже очень давно. Мой ответ - дождаться того, кто сможет выйти. Того, кто не боится идти вперед, кто не хочет ходить по кругу.

         - А при чем тут я?

         - Тебе ответили с той стороны. Ты захотел - и тебе ответили. Знаешь, что означает цифра сто? Так в старославянском, а теперь церковнославянском языке обозначают букву "рцы", что значит...

         ...говори...

         - Говори, - меня била крупная дрожь - я вспомнил свой сон. - Хорошо. Но при чем тут темный коридор, старославянский язык и мой компьютер?

         - Ну что ты заладил: при чем, почему да зачем. Как ему до тебя, умника, еще достучаться? Кроме компа ничего не видишь и видеть не хочешь. Снов, скорее всего, не помнишь и в них не веришь. Даже в программу твою попал, а как с тобой поговорить – все равно непонятно. Ты, вот, когда родился, много языков знал?

         - Да кто – он? Кто родился?!

         - Да откуда я знаю?! - загремел Сашка, бешено вращая глазами. – Тебе что, так уж важно имя ему дать? – он выдохнул и взял кружку.

         Молчание ненадолго заполнило кухню.

         - Саш, комп теперь что, живой?..

         - Да, в каком-то смысле. Я думаю, что он - твой темный переход, неживая природа. Но одновременно - твое детище. Ты вложил в него часть себя. Мог бы ты сказать, сколько в ребенке от человека, а сколько от Бога? - он устало прикрыл глаза. - Иди. Он ждет тебя. Я сделал кое-что, теперь с ним можно, хм, говорить.

         Мысли все еще путались у меня в голове, блуждая, словно в тумане.

         Туман.

Ветер.

Звук.

Смех.

         Ты помог мне. Не знаю кто ты, но благодарю тебя. Теперь я готов.

 

                                                         *        *        *

 

         С трудом поднимая ноги, я подошел к тому, кто ждал меня на берегу. Мальчик лет семи с темными волосами смотрел на меня и улыбался. Мне есть что сказать ему, я не боюсь смерти.

         - Здравствуй. Вот ты и пришел за мной. Давай поговорим?

         - Говори, - он по-птичьи наклонил голову.

Слова сами рвались из груди.        

                   - Это абсурд, вранье:

                   череп, скелет, коса.

                  «Смерть придет, у нее

                   будут твои глаза».

         Смех. Детский, чистый, искренний.

         - Тебя обманули – я не несу смерть. Я пришел не для того, чтобы забрать тебя, но чтобы остаться с тобой, - и он взял меня за руку.

                  - Мать говорит Христу:

                  - Ты мой сын или мой

                  Бог? Ты прибит к кресту.

                  Как я пойду домой?

                  Как ступлю на порог,

         не поняв, не решив:

         ты мой сын или Бог?

         То есть, мертв или жив?

         Он говорит в ответ:

         - Мертвый или живой,

         разницы, жено, нет.

         Сын или Бог, я твой.

 


Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Архив
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования