10 августа 1910 года совершил свой первый полёт уникальный четырёхмоторный самолёт "Русский витязь" авиаконструктора И. И. Сикорского. Президент Конфедерации Соединенных Штатов Америки заявил, что им рассматривается вопрос закупки партии самолетов этого типа для нужд министерства обороны. Также в будущем, 1911 году планируется открытие трансатлантической линии авиаперелетов, которая может лишить дирижабли графа Цеппеля монополии в этом направлении. Уже сейчас акции компании графа Цеппеля резко упали в цене. Всех волнуют вопросы: сумеет ли граф справиться с новым конкурентом? Как скоро уйдут в прошлое его цепеллины? В любом случае ясно, что его компанию ожидают более тяжелые времена, чем в недавнем прошлом.  

Из "Ла газет де Франс"  

 

 

Поезд тронулся с Восточного вокзала Парижа ровно в полдень 22 августа 1910 года. Столица объединенной Европы провожала знаменитый Восточный экспресс мелким неприятным дождем.

В курительной первого класса молча сидели на уютных диванчиках два джентльмена, одинаково уткнувшись в газеты.

- Вы не находите, многоуважаемый конкурент, что нынче слишком много шума вокруг этих мелких летающих посудин? – спустя какое-то время иронично спросил один джентльмен. Это был представительный, слегка полноватый человек высокого роста. На вид ему можно было дать лет пятьдесят.

- Ну что вы, многоуважаемый конкурент, гораздо больше шума от больших летающих грелок... особенно, когда они взрываются, - не менее иронично ответил второй, который был несколько моложе.

- Да? А сколько этих ваших аэропланов в том году попросту не взлетели, многоуважаемый конкурент? И сколько из тех, что взлетели, добрались до финиша? - первый сердито скомкал газету.

- Ну, граф. Не отрицайте, что за аэропланами будущее. Чтобы летать на штуковине, которую сильный ветер может унести к черту на кулички, надо иметь большую долю оптимизма, - хладнокровно ответил второй, аккуратно откладывая свою газету на столик.

- Ой, какие страхи вы рассказываете, - вмешался новый пассажир, точнее пассажирка – девушка, едва ли достигшая двадцатилетнего возраста, с остриженными до плеч русыми волосами. Она была одета в дорожный серый костюм – укороченная до почти скандальных пределов юбка на три пальца открывала стройные лодыжки.

Это премилое создание со всею непосредственностью остановилось возле беседующих джентльменов, и граф встал, дабы не сидеть в присутствии дамы, а его собеседник лишь усмехнулся, теребя пышный ус пшеничного цвета.

- Сядьте, граф, нынче дамы считают такое поведение моветоном, - сказал он. - Вы тоже за равноправие с мужчинами, мадемуазель?

- Ах, что вы, - девушка округлила голубые кукольные глазки и села на предоставленное в ее пользование сидение. - Благодарю вас, мсье. А вот ваш спутник - бука.

Оттопыренная нижняя губка подтверждала, что барышня уже составила о собеседнике графа нелицеприятное мнение.

- Мне маменька говорила, что люди должны по земле ходить, а не носиться под небесами, а вы так не считаете, граф...? – тут девушка сделала паузу.

- Фердинанд Цеппель, - поспешил ответить граф, садясь рядом со своим собеседником.

Тот нехотя представился тоже:

- Вильям Райд, - втайне следя за реакцией барышни.

Однако девушка, видимо, не поняла, что ей выпал счастливый случай лицезреть известнейших особ.

Она протянула руку, затянутую в тонкую атласную перчатку, сначала первому, потом второму джентльмену и жеманно представилась:

- Баронесса Элис де Ларош, - это прозвучало, как название кондитерского изделия.

Граф поцеловал надушенную перчатку, Райд ограничился пожатием кончиков ее пальцев.

- Мило, мило. Так вот, барышня, вам необходимо верить маменьке и папеньке, и в особенности приходскому священнику, потому что летать могут лишь настоящие мужчины, - снисходительно сказал граф.

- Несомненно, - поддержал его Райд, но не удержался и добавил, - ... даже если речь о дирижаблях.

- Ах, вы так несносны, мсье Райд! - надула губки Элис. - Эти ваши дирижабли, аэропланы... Разумеется, порядочная дама ни за что не сядет в такую штуку.

- В самом деле, - рассмеялся Цеппель, подмигивая Райду и ощущая с конкурентом редкостное единство, - в качестве пассажирки - еще куда бы ни шло, но разве можно доверить вам, очаровательным существам, управление таким сложным аппаратом?

- Кажется, мы вот-вот приедем, - рассеянно заметил Райд.

- Действительно, уже Реймс. Не хотите, баронесса, посмотреть на второе в мире авиашоу?

- Ой, - испугалась Элис, - нет, меня эти дымящие летающие штуковины пугают. Я лошадей люблю, а не эти ваши ме-ха-низ-мы. Брр...

- А куда же вы в таком случае направлялись? - удивленно поднял брови Райд. - Нынче все в этом направлении едут именно сюда, мадемуазель Ларош. Даже дамы и (тут он сделал страшные глаза) священники. Кстати - аэропланы не дымят.

- А дирижабли тем более, - поддержал его граф.

- Дымит как раз паровоз, - глубокомысленно заметил Райд. - Так что вам лучше сойти и присоединиться к увеселительному и поучительному зрелищу.

Экспресс остановился, и из него повалили жаждущие зрелищ пассажиры.

- Ну хорошо, - с видом мученицы сказала Элис. - Но если мне будет скучно, то я, пожалуй... буду считать буками вас обоих.

 

Райд с тоской смотрел на взлетающие аэропланы.

- Как жаль, что я не могу участвовать в этом шоу.

- Мало вам славы первого летчика, вы хотите вообще всю славу себе забрать? - удивился граф.

- Нет. Конечно нет. Я деловой человек, меня интересует только та слава, которую можно продать.

- Тогда оставьте хоть немного славы молодым, мистер Райд. Они ее заслужили, а вам уже и так много досталось. Нас сюда пригласили как почетных гостей, а не как участников.

Райд пожал плечами.

- Просто я люблю летать. Без шуток, граф, только полет на аэроплане настоящий, он дает чувство абсолютной свободы. Простите великодушно, но на ваших дирижаблях слишком скучно летать.

 

Во второй половине дня погода сделала покорителям воздуха большое одолжение, и авиашоу удалось на славу. Конечно, и в этот раз взлетели не все аэропланы, а некоторые не выдержали соревнований, но в целом это было интересное и познавательное зрелище. Гонки закончились, близился вечер, но ни пилоты, ни зрители не думали расходиться. Граф рассеянно искал в толпе хорошенькую мадемуазель де Ларош, но ее нигде не было видно.

- Что вы теперь думаете о двигателях внутреннего сгорания? – вопросил Райд.

- Я ведь уже ставил их на дирижабли, - пожал плечами Цеппель, - особенно на новые, с жесткой оболочкой: эти двигатели мощнее и в то же время значительно легче паровых. Однако что-то постоянно идет не так. Видимо, придется признать поражение. Прогресс не остановить. Со всех сторон мою маленькую империю атакуют новые летающие агрегаты.

- Ну же, граф, не падайте духом, - снисходительно сказал Вильям Райд, - если желаете, я сведу вас с перспективным механиком, чтобы вы сумели повысить свой шанс выжить в этих небесах.

И Райд небрежно ткнул сигарой в небо в кружевах облаков.

- И что вы хотите за такую услугу? – подозрительно спросил Фердинанд.

- Условимся позже, - нетерпеливо ответил его собеседник и направился к аэропланам. Его заинтересовала машина победителя гонок, только что совершившая демонстрационный полет и приземлившаяся неподалеку.

Граф заторопился следом.

Пилот только что спрыгнул на землю и снял шлем, приветствуя зрителей, фотографов и репортеров.

С огромным изумлением граф и Райд смотрели на этого пилота. Небольшой рост, непослушные русые волосы… а стройная и женственная фигурка летчика вызвала у джентльменов некоторые подозрения.

- Неужели это деву… - пробормотал Райд.

- Граф, мсье Райд, - звонкий голос пилота заставил их вздрогнуть, - очень приятно вас снова увидеть.

Глаза мадемуазель де Ларош светились лукавством.

- Так что вы говорили, граф, о женщинах-пилотах? Напомните, пожалуйста.

- Мадемуазель де Ларош, одно дело - управлять аэропланом… - произнес ошарашенный граф.

- … а совсем другое дело выиграть гонку в Реймсе, - закончила Элис, демонстрируя джентльменам сверкающий кубок. - Вы все ещё остаетесь при своем мнении, господа?

- Мисс Ларош, ваши впечатления о полете! Мадемуазель де Ларош! Расскажите, сколько времени вы учились! – голосили репортеры.

– Повернитесь сюда, улыбочку! – вторили им фотографы.

- У меня на родине учат, что в жизни женщины должно быть только три К, - упрямо сказал граф.

- Помню, помню, - весело улыбнулась Элис, и пропела, глядя на стремительно записывающего ее слова журналиста, - Kinder, Kuche, Kirche. Ну что ж, пришло время переучиваться. И, кстати… даже таким знаменитостям, как король дирижаблестроения и первый удачливый летчик, негоже задирать нос перед дамой, особенно если она в своем роде – тоже первая.

- Браво, баронесса, браво! – воскликнул пришедший в себя Райд, - вы нас разбили наголову. Кстати, у вашего аэроплана очень интересная конструкция.

- Большую часть спроектировал отец, я только улучшила некоторые детали конструкции.

- Вы меня поражаете все больше и больше, - сказал Райд. - А где же он сам?

- И как же он позволяет дочери рисковать собой? - ворчливо произнес граф.

- Разбился, - коротко ответила Элис, сразу став очень серьезной, - быть может, вы слышали имя Луи Валерино? Это его псевдоним.

Фотограф поймал ее в объектив своей камеры, удовлетворенно крякнул, видя серьезное, немного чумазое личико, сделал снимок.

- А разве… - начал граф, моргая после вспышки.

Элис что-то ответила – но новая волна назойливых репортеров защебетала, как стайка воробьев, перекрывая ее голос.

- Идемте скорее, нам поговорить не дадут! – почти прокричала она.

- Я хорошо знал вашего отца, Элис, - как можно громче сказал взволнованный Райд, - позволите вас так называть? Мы были хорошими приятелями. Он был замечательным механиком.

Наконец летное поле осталось позади, репортеры постепенно отвязались, видя, что Элис пока не желает давать им пространное интервью.

- Мадемуазель Ларош, - сказал пришедший в себя граф, - а вам никто ещё не говорил, что ваши глаза очень похожи на небо?

- Видимо, там синевой и заразились, - рассмеялась Элис, кивнув в сторону ярко голубого безоблачного неба, где летел одинокий припозднившийся аэроплан.

Последний фоторепортер обогнал их, заставил остановиться и запечатлел всех троих. "Знаменитый конструктор летательных аппаратов Вильям Райд, граф Цеппель и первая женщина-летчик Элис де Ларош! Да за этот снимок любое издательство заплатит кучу денег!" - думал хмельной от счастья фотограф, улыбаясь вслед уходящим знаменитостям.

 

 

 

 

 

 

Конечно же, этим вечером в одном из ресторанов Реймса Вильям Райд устроил Фердинанду Цеппелю встречу с изобретателем и механиком Федором Блинковым. И конечно же, Цеппель пригласил еще и Элис.

- У мистера Блинкова замечательная интуиция, - рекламировал своего протеже Вильям. – Это бесценное качество, он просто предвидит, в какую сторону будет двигаться течение прогресса. И имеет наготове проекты, которые могут быть задействованы… в частности, вам бы я рекомендовал обратить внимание на прогнозы касательно устройства по выделению гелия. И знаете еще, что? До сих пор Штаты владели единственным источником гелиеносного природного газа. А Федор утверждает, что месторождение такого газа имеется и в России.

- Под Оренбургом, - уточнил молчаливый русский.

Элис с некоторым удивлением посмотрела на него. Она почему-то думала, что механик не понимает ни слова по-французски. Он выглядел изобретателем от сохи – светлый костюм сидел на нем плохо, вьющиеся темные волосы никак не хотели лежать ровными прядями, усы и бородка были какими-то неухоженными.

- Оренбург – это ваш родной город? – спросила девушка негромко.

Федор лишь покачал головой.

Мужчины принялись обсуждать насущные дела – девушка взяла стакан с лимонадом и скромно отошла к окошку. Она устала и как-то немного поникла. В ресторане было шумно и душно, а за окном уже начали созревать крупные августовские звезды в густо-синем чернильном небе.

- Клянусь, Райд, я перед вами в неоплатном долгу! – послышалось восклицание графа.

Элис оглянулась на беседующих джентльменов и потихоньку покинула зал.

 

 

- Концерну "Граф Цеппель" больше не грозит финансовый крах! Русский медведь Федор Блинков, работающий на концерн, дает интервью "Парижским вечерам"!!!

- Сенсация! "Бранденбург" - дирижабль жесткой конструкции – запущен в воздух!!!

- Новый цеппелин Цеппеля "Бранденбург" готовится к своему первому перелету через Атлантику после испытательного полета!

 

Весна для многих сулит перемены. Чисто вымытое небо так и манит взлететь.

Граф Фердинанд Цеппель ехал в коляске с откидным верхом и с удовольствием смотрел, как это небо наливается вечерней прозрачной синевой, напоминающей сапфировые очи Элис.

Он не на шутку увлекся этой девушкой, и никакие силы не могли остановить или хотя бы ослабить это притяжение - ни тихая, по-домашнему ласковая жена, ни взрослые уже дети, старшему из которых уже сравнялось двадцать два года.

Выкрики газетчиков на улице привлекли внимание графа, и он кинул мальчишке несколько сантимов, не считая. Получив хрустящую, вкусно пахнущую свежей краской вечернюю прессу, Цеппель пробежал взглядом передовицу. Приятно читать о себе, особенно когда все гладко и успешно.

Коляска остановилась перед входом в фешенебельный ресторан, и, забыв на кожаном сиденье прочитанную газету, граф вошел в уютный зал.

Элис уже ждала его.

 

В закрытом кабинете ресторана горели свечи, создавая интимный настрой. Графу было немного не по себе.

- Элис, вы обворожительны, - сказал Цеппель чуть неловко.

- Ну, что вы, граф. Вы меня с кем-то путаете. Я летаю на аэропланах, а не на метле, - лукаво ответили девушка, - так что ворожба не по моей части.

- Скажите, а что вы во мне нашли? - спросил граф, повертев бокал вина в руках, - я же почти в три раза вас старше. У меня три дочери вашего возраста, а сын даже старше…

- Знаете, - сказала Элис, задумчиво глядя на свечи, - вы ведь – живая легенда. Ребенком я мечтала выйти за вас замуж.

- И вас не смущает, что я женат? – спросил Фердинанд, беря девушку за руку. Мадемуазель де Ларош не надела перчаток, и ощущение нежной кожи под его пальцами волновало так, словно граф был юнцом.

- А я уже не ребенок, - сказала Элис и нервно рассмеялась, - и это меня не пугает.

Чувствовалось, что она взволнована. От этого Цеппеля тянуло к девушке еще сильнее.

Чуть помедлив, мадемуазель де Ларош села рядом с ним, и граф потянулся к ее пылающему лицу, чтобы поцеловать… но тут в кабинет вошел Райд.

Элис ахнула и отшатнулась от Фердинанда.

- Какого черта! - взорвался граф.

- Доброго вечера, граф, мадемуазель де Ларош, спасибо, что пригласили меня, чтобы обсудить вопросы... самолетостроения. Очень мило с вашей стороны, - бодро сказал Вильям и сел в кресло напротив Цеппеля и Элис. Девушка запоздало отодвинулась подальше от Фердинанда.

- Никто вас не при…

Странный шум за драпировкой кабинета прервал речь графа. Райд выглянул из кабинета, что-то отрывисто сказал, и все стихло.

- Теперь можно говорить спокойно. Граф, Элис, репортеры открыли на вас настоящую охоту. Один особо ушлый заплатил официанту за место, где он сможет подслушать ваш разговор и сделать несколько снимков, когда вы будете выходить из ресторана.

Элис побледнела. Цеппель, напротив, покраснел от злости.

- К счастью, у меня оказалась значительно большая сумма для официанта. Мои люди сейчас объясняют этому репортеру, что такое клевета. Но будут и другие...

- Какая мерзость, - яростно произнесла Элис, - но мне плевать на этих писак. Я свободная женщина и могу встречаться, с кем захочу!

С этими словами, она вылетела из кабинета, хлопнув дверью.

- Женщина, - спокойно констатировал Райд, - но вы-то, граф, надеюсь, более благоразумны? Мне ли объяснять отцу трех дочерей, что значит репутация для девушки из хорошей семьи?

Фердинанд отвел глаза.

- Это только наше дело. А никак не ваше.

- Очнитесь граф. Неужели ради минутной страсти вы готовы погубить честь девушки? - холодно сказал Райд. - Вы настолько слабы и так легко потакаете своим желаниям?! Я крайне разочарован.

- Какое вам дело! - взорвался граф, - можно подумать, вы никогда не любили!

- Не любил, - отрезал Райд, - любовь деловому человеку только мешает.

- Убирайтесь вон!

- Отец Элис был моим другом, а за Вами, если помните, - небольшой должок. Поэтому прошу оставить ее в покое. Навсегда

- Повторяю - это не ваше дело, - отчеканил граф, ещё больше заводясь, - и я буду встречаться с ней столько, сколько захочу. Пока она мне не надоест. А теперь вон!

- Что ж, тогда я сделаю все, граф, чтобы вас уничтожить!

 

Главный инженер концерна "Граф Цеппель" Федор Блинков, спасший компанию от полного финансового краха, сидел на ящике с инструментами, нахохлившись, как петух под дождем. Только что от него вышел Вильям Райд – человек, которому Блинков был обязан слишком многим, чтобы оставаться спокойным после того, что он рассказал инженеру. Да и девушка-пилот показалась Федору заслуживающей чего-то большего, чем банальный адюльтер с графом.

Что в таких случаях делают? Быть может, поговорить с Цеппелем начистоту? Объяснить, что ему, Блинкову, такие вещи глубоко противны? Отказаться работать на заводе? Дело ведь вовсе не в шашнях с молоденькой девицей, дело в нарушенном слове благородного человека.

Хотя какое уж тут благородство…

В лабораторию Федора вошел Цеппель – в смокинге с иголочки, изящная бутоньерка в петличке.

Граф вырядился, как на свадьбу – в чем-то торжественность случая не уступала заключению брачного договора. Через два часа должна была состояться отправка дирижабля "Бранденбург" - ему предстоял перелет через Атлантику с двумястами пассажирами на борту. Граф решил устроить из отправки настоящее шоу, призванное ознаменовать возрождение дирижаблестроения в Объединенной Европе. Да что там – во всем мире.

- Все ли готово? – спросил Цеппель уже десятый раз за последний час.

- Разумеется, - заверил его Федор.

Граф прошелся по лаборатории, посмотрел в окно и как бы невзначай осведомился:

- Зачем сюда приходил Райд?

- Это ведь мой наставник и друг, - сказал Блинков. – Он пожелал мне удачи.

Граф скептически хмыкнул.

- После подобного визита вежливости я бы проверил, все ли в сохранности.

Федор дождался, пока граф уйдет, взглянул на часы и поспешно вышел из лаборатории. Прошел в ангар, где ждал своего часа дирижабль, и подозвал одного из бригадиров.

 

Перед стартом "Бранденбурга" возле большого ангара, из которого по замыслу графа Цеппеля должен был появиться дирижабль, собралось немало народу. Во-первых – те две сотни пассажиров, волнующихся, хватит ли им места и будет ли комфортабельным путешествие. Во-вторых – множество репортеров и фотографов, занявших позиции поудобнее, чтобы атаковать графа и запечатлеть церемонию как можно быстрее и удачнее. В-третьих, праздные зеваки – уж их-то во все времена хватало.

Граф, весь светящийся от гордости за свое детище, дал отмашку рабочим. Крыша гигантского ангара стала расходиться в разные стороны.

- Сейчас вы увидите самый большой и комфортабельный дирижабль в мире, - пафосно провозгласил граф репортерам и толпе.

Но гробовое молчание и полное отсутствие вспышек магния заставили графа обомлеть. Он медленно повернулся и уставился на ангар.

Ничего не происходило. Дирижабль не взлетел.

Кто-то свистнул, кто-то не к месту истерично зааплодировал, но основная масса продолжала хранить молчание. Граф обвел взглядом публику, увидел бледную Элис, прикусившую от волнения губу. Почудился ему в толпе и торжествующий, злорадный Райд - но, вероятнее всего, это уже было плодом разыгравшегося воображения. Цеппель развернулся и бросился в ангар, чтобы выяснить, что же произошло.

- Дирижабль взлетит с минуты на минуту! - выкрикнул он у самых дверей и тут же исчез в ангаре.

Дирижабль и не думал взлетать, безвольный, словно мертвый кит.

- Где мистер Блинков? - в ярости спросил граф у заместителя главного техника.

- Он и десяток рабочих пропали. Как и весь гелий.

- Ах, так! - резко сказал граф.- Заправляйте водородом.

- Нельзя. Это опасно, этот дирижабль не рассчитан на водород.

- Опасно, если мои кредиторы узнают о том, что мой дирижабль не взлетит. Гелий мы в ближайшее время достать не сможем. Заправляйте!

Через полчаса публика устала ждать и начала расходиться. Остались лишь два или три самых упрямых репортера, пассажиры - ибо за билеты через Атлантику были плачены немалые деньги - и Элис де Ларош.

Затем и пассажиры потеряли терпение, отвернулись от ангара, собрались идти прочь. И тут полыхнула бело-голубая вспышка фотокамеры.

Из ангара медленно выпячивалась сигарообразная туша дирижабля.

- Да! - закричала Элис, не помня себя от радости.

- Чему же вы так радуетесь, мадемуазель Ларош? - негромко спросил ее Райд, оказавшийся рядом. - Желаете, я расскажу вам кое-что? То, что я услышал от графа, в памятный нам троим вечер?

- Убирайтесь, - нахмурила брови Элис. - Я не желаю ничего слышать.

- Напрасно, - сказал Райд и взял девушку под локоть. - Фердинанд мне поведал интересную вещь насчет вашей персоны. О том, что он намеревается, как говорят в бульварных романах, сорвать цветок удовольствий на поле вашей невинности, а потом, когда вы ему наскучите - выкинуть вон из своей жизни.

Звонкая пощечина заставила ближайших к Элис и Вильяму людей вздрогнуть. На них начали поглядывать.

- Напрасно вы решили вмешаться в наш... в наши отношения, мсье Райд, - процедила девушка.

- Женщины все-таки куда глупее мужчин.

Райд, потирая щеку, предпочел за лучшее удалиться.

Тут к площади перед ангаром подъехал экипаж, полный жизнерадостных юных девушек под бдительной охраной пожилой леди.

- Не опоздали! - выкрикнула одна из барышень. - Папа как раз запускает свой дирижабль!

Рабочие выволокли цеппелин из ангара, удерживая за тросы, и пришвартовали его у трибуны. Пассажиры поспешили занять места.

Веселые румяные барышни выскочили из коляски, за ними, пытаясь сохранить степенность, устремилась и пожилая леди. Элис видела, как они окружили графа, и тот, почти не отрывая взгляда от мадемуазель де Ларош, подставлял лицо поцелуям дочерей.

Когда к нему подоспела почтенная супруга, Цеппель отвел взор от Элис и поцеловал свою благоверную.

Элис отвернулась и пошла прочь, и граф не стал ее останавливать.

 

 

 

 

Ужасная катастрофа дирижабля "Бранденбург" произошла 3 марта 1911 года в Нью-Йорке. Самый комфортабельный и вместительный дирижабль в мире взорвался при заходе на посадку. Погибло 200 пассажиров и 36 членов экипажа. Графу Цеппелю предъявлено обвинение. Суд над ним состоится через два месяца.  

Из "Нью-Йорк геральд"  

 

Император Объеденной Европейской республики Наполеон 8 наложил временное вето на полеты всех дирижаблей. Следствие уверено, что катастрофа произошла из-за использования дешевого водорода, вместо более дорого гелия, и нарушения основных правил безопасности. Акции компании "Граф Цеппель" продолжают падать. Сам Фердинанд Цеппель находится сейчас под домашним арестом.  

Вероятно, вскоре ему придется объявить о своем банкротстве.  

Из "Ла Газет де Франс"