Ямь
пробудился, ожил и ощутил холодный
грунт, что окружал его со всех сторон. Капсула покрылась кривой сеткой трещин, из щелей высунулось несколько щупалец.
Конечности впились в землю и принялись высасывать живительные частицы, превращая
их в энергию. Сила наполняла организм. Колыбель, в которой он был заточен,
раскрывалась.
***
Большие синие глаза
притягивали взор, и Марк растворялся в зеркальцах её души. Раньше в них
отражалась жизнь, но теперь лишь – смерть и мольба: «Нет! Не уходи… будь рядом…остановись!»
Темные зрачки расширялись и наливались кровью. Он вдруг понял – это уже не её
взгляд. Острые клыки и когти подобрались к его лицу. Пытался подняться,
сбросить их с себя, но тело не слушалось. Зубы вгрызлись в плоть, когти исполосовали
кожу, еще миг и ослепнет.
Страх вырвался с воплем
наружу. Марк встал, тяжело дыша – проснулся. Ошалело осмотрелся, вспомнил, где
находиться и вздохнул, не от облегчения, а наоборот. Один кошмар закончился, другой
– продолжался. Схватил револьвер, что лежал рядом с матрацем, на котором спал в куче грязного тряпья. Прислушался
– тихо, не считая гула системы вентиляции да гудения генератора в недрах
постройки.
Марк укрылся в складском
помещении бункера. Оно служило ему убежищем и тюрьмой, скорее ловушкой, куда
его загнали эти твари. Тусклая лампочка освещала бетонные стены, серый потолок,
грязный пол и железную дверь. За ней таилась
смерть. Вдоль стен и среди комнаты стояли стеллажи. Там хранились запасы
консервов, воды, инструментов, аккумуляторов и канистры с остатками горючего. Даже
вино имелось и помогало не спятить окончательно.
Он поднялся, взворошил на
голове темные с проседью волосы и почесал косматую бороду. Поежился от холода, набросил на свитер куртку и надел шапку. Хлебнул
из фляги воды, брызнул несколько капель себе в лицо. Воду и пищу экономил,
растягивал жалкое существование.
«Грёбаная ирония судьбы, – думал, направляясь
в темный конец хранилища, – пережить ад, чтобы так подохнуть». Поморщился от привычного,
но неприятного запаха испражнений и расстегнул брюки.
***
Ямь
не помнил, кто он и как оказался погребенным в недрах Планеты. Но почему-то
знал: нужно добраться до источника энергии на поверхности, чтобы выжить. Сейчас
треснутая скорлупа капсулы, да тонкая кожица тела отделяла его мозг от
внешнего, неизведанного и опасного мира.
Главное – дотянуться до источника жизни прежде, чем Колыбель распадется
полностью и оголит слабое тело. А оно должно успеть окрепнуть и сохранить разум.
***
Облегчившись, Марк побрел
обратно, но через пару шагов замер, прислушался – постукивание. Звук исходил из
ближнего верхнего угла, где было проделано вентиляционное отверстие. Оно пряталось
во мраке, куда почти не дотягивался свет.
Он пошел на звук, луч
фонарика заскользил по серой штукатурке и выхватил из темноты квадратное окошко,
закрытое мелкой железной решеткой. Залез на стеллаж и оказался на одном уровне
с ней. Кто-то бился в заслонку с той стороны. В одном из отверстий блеснули
глаза: багровые, злобные, не человеческие. Марк ожидал увидеть их, но все равно
в ужасе отпрянул, едва не свалившись на пол.
«Вот и все, – сказал про себя, – добрались, уроды!»
– и поспешил назад, к дверям, но дойти не успел. Лампа замигала и погасла,
оставив единственный источник света – фонарик. Гудение генератора прекратилось.
– Суки! – ударил
кулаком о стену и прорычал, ускоряя шаг. – Хрен вам! Выкусите! Я ещё сам решаю,
как мне помереть!
Надо действовать или ждать,
пока его сон станет явью. Выбрал первое и стащил со стеллажа, давно приготовленную
сумку.
***
Ямь
был не один. Он внимал мысленные послания других. Собратья пробудились тоже и
начали свой путь. Щупальца росли, упорно
пробирались сквозь густую породу и одновременно подпитывали организм: выбирали из песчинок остатки влаги, вдыхали воздух,
что таился меж ними, и поглощали крупицы других питательных веществ. Когда Ямь
почувствовал, что цель где-то рядом, щупальце наткнулось на преграду.
***
Марк тогда выжил вместе с
дюжиной людей. Они успели спрятаться и второй год обитали в укрытии под толщей
земли, за стенами и под потолком из бетона и свинца.
Бункер укомплектовали
достаточным запасом провизии и семян, из них удалось вырастить в лабораторных
условиях злаки. Системы фильтрации воздуха, очистки воды и автономные
генераторы функционировали бесперебойно. Хозяин убежища был уверен – оно вскоре
пригодится. Готовился основательно и в час «Ч» позволил спастись родным,
близким и друзьям.
Люди не знали, выжил ли
кто еще, радио-эфир молчал. Иногда делали вылазки на поверхность. А там холод, тьма
и смерть. Они не отчаивались, и пыталась существовать в вынужденном заточении.
Выжившие могли стать
зародышами нового Мира. Но явились они – беспощадные Убийцы. Люди боролись с
ними и побеждали, но твари принесли Болезнь. Зараза распространялась быстро, убивала
медленно. Запасы лекарства иссякали, антибиотики не помогали, а продлевали
мучения.
Марк наблюдал, как
исчезали остатки вида homo sapiens,
пережившие
апокалипсис. Они не сгорели в адском пламени, что выжгло всё живое на планете,
спаслись от смертельного излучения, что превращало людей в изувеченные живые
трупы, их не заморозила ядерная зима. Но все же они – горстка человечества – вымирали
в последнем прибежище. А точнее – в западне, куда загоняли себя тысячелетиями со
времен, когда один человек убил другого из-за зависти, власти, или чтоб
потешить самолюбие.
В итоге Марк остался единственным
обитателем бункера.
***
Это
не обычный грунт: твердый, широкий, не живой – не порождение Планеты, а творение
тех, кто почти полностью уничтожил их вид. Так поведали собратья, к которым память,
заложенная в генах, постепенно возвращалась.
Глыба
преградила путь всем выжившим. Вскоре они поняли, что времени и сил не хватит,
чтобы обойти препятствие. Они – в
ловушке. Оставалось ползти вперед, биться о твердь или спокойно ждать погибели.
Ямь
чувствовал, как капсула быстро
разлагалась в грунте. Подгнивала Колыбель и отслаивалась старая кожа, оголяя
новую: молодую, совсем хрупкую.
***
Марк притащил канистру к
вентиляционной отдушине. За стеллажом всё ещё слышался стук. Он влил бензин в
отверстие и, выливая его на пол, сделал
дорожку из горючего к двери. Сложил матрац, тряпье и другой хлам у порога и залил
бензином. Привязал к дверной ручке веревку и, разматывая её, отошел на
несколько шагов. Обвел взглядом приготовления и остался доволен.
Накинул на плечи рюкзак с
провизией, аптечкой и минимум необходимого, чтобы продержаться на поверхности
некоторое время. Готовился к худшему, но надеялся найти других выживших. Перекинул
через плечо походную сумку, что-то звякнуло – бутылки с «коктейлями Молотова». Достал
три самодельных «гранаты» и поставил у ног. Прикрепил к поясу револьвер и армейский
нож, а к голове – налобный фонарик и натянул на лицо респиратор. Щелкнул
замком, но дверь не открыл, а отступил и пробормотал:
– Ни пуха, ни пера! – и
сам себе ответил, – к черту, мать вашу, к дьяволу! – и подпалил баррикаду из
тряпья и лужицу, что вела к вентиляции, зажег фитиля на бутылках и потянул за веревку.
Дверь приоткрылась, и он швырнул в отверстие «коктейли».
В проем было сунулось
несколько морд, наткнувшись на стену огня, отпрянули назад, а через мгновение раздался
нечеловеческий вой и жуткие крики. «Коктейли Молотова» делали свое дело и Марк ринулся
сквозь огонь в темноту коридоров, кишевших смертью.
***
Ямь
отчаянно искал выход и наконец-то нащупал трещинку в преграде и взялся долбить
твердь. Он чувствовал напряжение и усилия собратьев. Они вместе боролись с препятствием,
стали одним целым и ему казалось, чувствует каждой клеткой, как камень поддается
напору. В нем появлялись новые трещины и расширялись старые. И это наполняло надеждой
и придавало сил, разжигая в них маленькую, но яркую искру жизни.
***
Позади огонь, впереди
пламя. Оно обжигало и спасало от тварей, что роились в коридорах. Если бы не респиратор
то вместе с едким дымом, учуял бы и вонь разлагающихся останков людей, смешанную
с запахом горелого мяса и паленого волоса.
Марк пробирался сквозь пекло
по обгоревшим трупам врагов и бывших друзей. Как только осталась позади полоса
огня, замедлил шаг, вглядываясь в темень коридора. Луч фонарика поймал неясные движения
теней и силуэтов. Он бросил вперед «коктейли» и, выждав, как немного спадет пламя,
побежал дальше. На перекрестке двух коридоров, свернул налево и кинул в
остальные развилки бутылки, прикрывая себе тыл. Сделав несколько шагов, метнул «коктейль»
прямо, выжигая дорогу перед собой.
Пот катился градом,
дышать в респираторе становилось все труднее, двигаться тоже под тяжестью сумки
и рюкзака. Одежда местами обгорела, лицо и руки частично обожжены, но обращать
внимания на боль и жар времени нет. Убийц
много, огонь надолго их не задержит, да и сам может поджариться в этом аду.
Наконец-то электрический
свет наткнулся на гермодвери, за ними тамбур – предбанник, где хранились защитные
костюмы и проходили дезактивацию, а в
потолке – люк, что вел наружу. На волю. Марк остановился возле двери,
осмотрелся: движения не наблюдалось, для подстраховки швырнул назад бутылку и снял сумку с остатками
«боеприпасов».
Из дверей торчала круглая
ручка похожая на железный руль, он принялся её крутить. Шло туго, но вот в
недрах замка заскрежетало. Марк вздохнул, вытер пот со лба и тут на спину что-то
упало, а в правом плече резануло болью. На него прыгнуло, один за другим два полуметровых
продолговатых тела с черной шерстью, когтистыми лапами и длинными хвостами.
***
Колыбель
распалась полностью. Остатки капсулы догнивали, а Ямь отчаянно вгрызался в
искусственную стену, созданную врагами. Память предков, дремавшая в клетках,
проснулась полностью, и он вспомнил всё: те твари пришли, заполонили их Дом и почти
целиком уничтожили их род. Поэтому Ямь обязан выжить!
***
Крысы подкрались по
трубам, что протянулись под потолком, куда огонь не доставал.
Марк ножом пырнул особь,
что висела на плече, она завизжала. Оторвав зверя от себя, он швырнул его в пламя
и почувствовал боль ниже затылка. Рукой потянулся за спину и ухватился за хвост
грызуна. Попытался стянуть, но тот вцепился мертвой хваткой и Марк сделал, что
смог: отрезал хвост крысе. Та разжала пасть, он скинул ее на пол и пинком
отбросил в огонь, краем глаза заметив, что по трубам ползут другие крысы.
Марк выстрелил по ним несколько
раз, приоткрыл гермодверь, протиснулся в проем и захлопнул за собой, закрутил
вентиль, стянул респиратор и обессиленным сел на пол. И сразу ощутил боль по
всему телу: ныла кожа от ожогов, саднило погрызенное плечо, из прокусанной шеи струилась
кровь.
Он обработал и перевязал
раны, вколол обезболивающее, антибиотики и отключился.
***
Силы
иссякли. Остатки энергии, которые хранились в его сущности с момента
зарождения, Ямь вложил в рывок. Удар. Слабенький толчок. Боль и … щупальце вылезло
– вылетело по инерции на поверхность, не наткнувшись на преграду.
***
Снова перед ним
проницательный и умоляющий взгляд, синие глаза просили остаться. Марк опять видел,
как чума съедала её, а он не хотел так умирать и заново врал: обещал вернуться.
И вновь видел в очах полных слез смерть, но уже не её – свою…
Марк очнулся. Фонарик на лбу
разбавлял тьму светом, и он отрешенно уставился на стену. Разом нахлынуло то,
что старался подавлять и не пускать в сознание последние месяцы: мучительное
ожидание смерти, боль от потери близких и пытки одиночества. Но самое ужасное:
не давали покоя образы тех, кого Марк предал.
Он сбежал – спрятался и
заперся на складе от крыс и чумы, бросил здоровых и больных в зараженных
помещениях бункера. Они продолжали бороться, а он сдался. Страх и жажда жизни
тогда заполнили всё естество. Теперь страх исчез, осталась одна пустота. Стало
спокойно на душе, безразлично.
Марк проверил полупустую
обойму в револьвере, прошел мимо шкафа с защитными костюмами, вскарабкался по узкой
лестнице к люку и распахнул крышку. Пусто. Темно. Холодно. Морозный воздух наполнил легкие, дышалось свободно.
Он посмотрел наверх и вспомнил, какой же огромный Мир.
Ядерная зима отступала, радиоактивные тучи давно рассеялись и открыли взору
Вселенную, что мерцанием мириад звезд отражалась серебряными бликами от
снежного покрова планеты. Как-то странно глянул на пистолет в руке, словно
видел впервые. Забросил оружие в темноту и, проваливаясь в снегу, побрел туда,
где на горизонте рождалась яркая полоса рассвета.
***
Он
добрался! Но тепла нет, источника силы не ощущал, лишь холод. Неужели всё зря?
Ямь ничего не понимал и чувствовал – умирает…
***
Марк лежал в сотне метров
от распахнутого люка. Далеко не ушел. «Черная смерть» таки проникла в него, и жизнь
покидала слабое тело. Холода не ощущал, голода тоже, растер снегом лицо и попробовал
талую воду, казалось, ничего вкуснее не пил.
Солнце осветило
заснеженную равнину. Кое-где торчали остовы разрушенных строений и обломки
техники, блестевшие в лучах светила. Снег таял, планета согревалась. Несколько
крыс вылезли на поверхность и следили за человеком кровавыми бусинками глаз. Одна
стала на задние лапы, принюхивалась и шевелила усиками. Марку показалось – она улыбалась.
«Все же уничтожили нас, – вяло размышлял он. –
Сколько было этих попыток? Не важно. Главное – добили. Загнали в капкан. Истребили».
Возле него оголился темный асфальт, из трещины выглядывал зеленый росток.
Растение изумрудным щупальцем тянулся к свету. К жизни.
Природа пробуждалась,
после тревожного и кошмарного сна. А Марк засыпал. Навсегда.
***
Ямь
грелся в рассветных лучах Солнца. Его стебель медленно раскрывался в листочек…