Символ счастья  

 

- Только не чертово местное пойло!  

Джереми, высокий и видный землянин со скучной фамилией Ротман, владелец микроскопического детективного агентства в Кордонии, столице Центурии, скорчил гримасу из серии «не дайте погибнуть» и с надеждой посмотрел на бармена. Тот развел руками.  

- Ничего нет, сэр. Может, кофе?  

- Два, - вздохнул детектив.  

Кофе там подавали в небольших керамических чашках, покрытых эмалью терракотового цвета. Не обращая внимания на темную горячую жидкость, Лиза тотчас же принялась вертеть чашечку в пальцах.  

- Они их до сих пор вручную обжигают, представляешь? – объявила она. – В маленьких печах, по одной. У меня в мастерской тоже есть такая печка!  

- Не отвлекайся, - Джереми осторожно забрал чашку, поставил на стол. – Рассказывай дальше.  

- А что дальше? Я уже все рассказала. Ничего не пропало, никого не видела, ничего подозрительного не заметила.  

- А зачем же тогда они взламывали сейф? Ты точно помнишь, что в нем было?  

Лиза Биглоу печально вздохнула. Известное дело – любую емкость женщины рано или поздно начинают использовать, как хранилище для разных мелочей, будь то хоть сумочка, хоть коробка из-под обуви, хоть сейф. Рядом с пачками купюр или бриллиантовым комплектом легко может обнаружиться помада, дорожный флакончик духов или просроченный лотерейный билет.  

- Там были только деньги, пара колец, ожерелье. Деньги они даже не тронули, а украшения посмотрели, но оставили. Я все храню в банке, дома – только самое необходимое. Покойный муж приучил к такому порядку, - женщина ссутулилась и подперла голову кулаком, рыжие кудряшки произвольно зашевелились, сползая на лоб и щеку. – Еще они искали в ящиках секретера, в шкатулке с бижутерией…  

- Какую-то драгоценность… Что-то особенное, дороже… сколько, ты говорила? Пятьдесят тысяч кредиток?  

- Да, аванс за работу к выставке. Плюс еще мелочь на расходы, тысячи полторы, не больше. Ничего не взяли, ни цента.  

Неплохая мелочь! Средний заработок всего его агентства за месяц. Все-таки приятно иметь дело с богатыми людьми.  

- Лиза, к тебе вломились в квартиру, вскрыли сейф, ограбили, а ты такая спокойная, - Джереми покачал головой. – Ничего не знаю, не подозреваю, не догадываюсь… Типичный флегматик. Ладно, посмотрим, что можно сделать. Поехали к тебе – хочу увидеть место преступления.  

 

Лиза Биглоу, успешная и известная скульпторша, снимала старинный особняк в тихом, престижном районе Кордонии. Она прилетела на Центурию специально для того, чтобы вылепить центральную композицию для межпланетной выставки, которая должна была открыться уже через неделю. Именно ее, маленькую тихую женщину с Земли, огркомитет выставки выбрал для этой сверхпочетной задачи. Джереми пытался – и не мог представить, как Лиза работает. В лучшем случае, ее хрупких ручек хватило бы только на поглаживание глиняного комка, не более. Ротман решил, что Лиза разговаривает с влажными рыжими комками, уговаривая их склеиться в очередное гениальное творение. Конечно, узнать правду ему было не суждено: скульпторша никогда не лепила при посторонних, а неоконченные работы тщательно прятала от чужих глаз. Вот и сейчас, последняя скульптура была похожа на светло-серый параллелепипед.  

- Это маскировка, - объяснила Лиза, заметив удивление сыщика. – Я использую национальные мотивы, поэтому не хочу, чтобы кто-то увидел это раньше времени. Журналисты начнут критиковать, я – сомневаться…  

- А люди там будут? – зачем-то спросил Джереми.  

- Конечно. Семья центуриан: мама, папа и маленькая дочка. Больше ничего не скажу, не проси!  

Но, кроме этого, никаких тайн у Лизы не было. Замок на входной двери оказался не сложнее, чем на домике Барби, а вход в мастерскую, находившийся позади дома, и вовсе был открыт в сад. А ведь через мастерскую можно было пройти в жилую часть, где и произошло странное ограбление! Джереми покачал головой.  

- Деньги в сейфе, а что еще у меня можно украсть? – оправдывалась Лиза. – На Центурии ведь почти нет преступников.  

В какой-то мере это было правдой. Центуриане казались единственной расой во Вселенной, которая выбрала для себя жизнь в постоянном наркотическом дурмане. Розовый порошок «экси» принимали и взрослые, и даже, вопреки запретам, дети; он не оказывал такого разрушающего действия, как земные наркотики, но заставлял забывать о проблемах и амбициях, погружая в ощущение призрачного счастья. При этом власти планеты словно заботилось о том, чтобы центуриане не остались без очередной дозы, обеспечивая всех неработающих неплохим пособием. Одурманенный народ при одурманенных правителях – что может быть лучше и гармоничнее? Слава Богу, розовая дрянь не действовала на инопланетян, но их даже в столице было не слишком много, да и вряд ли кто-нибудь из приезжих промышлял ограблениями…  

Хотя…  

- Лиза, а это не связано с твоим погибшим мужем? Может, ты привезла с собой какие-то его записи? На небольшом носителе, который можно положить в сейф или шкатулку?  

- Нет, только это кольцо, я никогда его не снимаю. К тому же, - в голосе женщины послышались слезы, - прошло уже три года…  

- Ох, прости меня, - засуетился Джереми, мысленно костеря себя, на чем свет стоит. – Я должен проверить все версии, понимаешь? Так, теперь скажи: не было ли чего-то странного в последнее время? Неожиданные встречи, странные люди, двусмысленные ситуации? Не было такого чувства, что за тобой следят?  

Нет, нет и нет. Итак, осмотрев дом, измучив Лизу расспросами и потратив целых полдня, сыщик Ротман не продвинулся вперед и на четверть шага. Надо было отправляться в полицию на поиски дополнительной информации. Должны же были они хоть снять отпечатки пальцев! Оставалась еще только одна деталь.  

- Кольцо? Нет, не подойдет. Лиза, дай мне свою заколку. Ну, на секунду. Вот, забирай. И не снимай ее ни при каких обстоятельствах, ни днем, ни ночью!  

 

- Может, чья-то шутка? – Джереми с надеждой посмотрел на полицейского. – Кто-то забрался из любопытства, посмотрел безделушки, ушел. Ничего же не пропало!  

- Мечтай, - злорадно отозвался Коруэл. – Нет, отрабатывай денежки, бездельник. Кто-то из любопытства открыл сейф третьего ментоуровня, да так, что тот даже сигнала не послал? Да у меня таких специалистов – раз, два, и обчелся.  

- Кто же? – Ротман знал, что этой информации он не получит, но попытка – не пытка. – А ведь мы могли бы работать параллельно, помогая друг другу… - он смял непригодившийся для записей листок и двумя пальцами стрельнул им в стенд с голограммами преступников.  

- Параллельно у меня все полицейские Кордонии работать будут, - усмехнулся центурианец. – Не забывай, Лиза Биглоу – почти наш национальный герой. За всю историю межпланетных выставок мы впервые пригласили художника-инопланетянина.  

Бумажный снаряд попал прямо в нос типу, уродливому даже для центурианца. Они и так-то были не слишком красивы с точки зрения землян – плоское лицо, маленькие широко посаженные глаза, нос картошкой, безвольный приоткрытый рот над полным отсутствием подбородка, - но этот казался и вовсе уродливым из-за перекошенной правой стороны. Джереми знал, что вздернутый кверху уголок рта, съехавший вниз глаз и перекошенный нос – последствия ранения, которое Наруэлано, наркобарон, самый крупный торговец «экси» на планете, получил еще в юности. Он вообще всех их знал, все эти наглые голограммные рожи, - а искать приходилось в основном сбежавших жен, мужей и домашних питомцев.  

- Потому что ваши художники уже все мозги проексили, - сердито пробормотал он.  

- Да, - погрустнел Коруэл. – Это беда моего народа. С тех пор, как мы лишились Символа счастья…  

- Я тебя умоляю – ты же не веришь в эту чепуху, правда? Символ счастья! На моей планете тоже вечно то Грааль, то ковчег какой-то искали… Это просто легенды, чтобы человек верил в хорошее. Психологический крючок.  

- У вас, может, и легенды, - сопротивлялся центурианец, - а у нас ему поклонялись много веков. Символ был специально разработан лучшими мудрецами, он учитывал нашу психологию, и одно только его созерцание делало нас счастливыми. С ним мы не нуждались в наркотиках, понимаешь? Только в Кордонии было сто храмов, украшенных Символом. Все уничтожены этими мерзавцами, торговцами дряни! Но мы молимся, чтобы Символ вернулся к нам…  

- Да! - театрально рыдая, поддакнул Джереми. – А то даже ни единого рисунка не осталось, бывает же!  

- Говорят тебе: все уничтожено! – рявкнул полицейский. – Убирайся, ничего нового не услышишь! Отпечатков нет, следов нет, информации нет! Это дело не для тебя, землянин!  

 

Несколько дней прошло без особых происшествий, если не считать свалившуюся на Джереми работенку по поиску талпидуса, удравшего от экспата – люцидианки. Люцидианка, требовшая, чтобы ее называли миссис, не являлась, строго говоря, ни женщиной, ни мужчиной в привычном понимании этих слов, а даже наоборот, разумным прямоходящим растением, которое размножается почкованием, и поэтому никак не могла понять, почему ее любимый питомец смылся, едва достигнув половой зрелости. Опытный в этих вопросах Ротман знал, что центурианский длинношерстный крот просто погуляет и вернется, поэтому его функции сыщика ограничивались рассказами о том, как он уже перерыл половину города и где собирается рыть в обозримом будущем. Поддельная миссис – люцидианка горевала и заламывала руки-стебли, а денежки капали с ее счета прямо в карманы Джереми. Ежедневно он звонил Лизе, но та со свойственным ей спокойствием отвечала, что ничего нового или странного не происходило.  

- Лиза, твои предки были какими-то ну очень правильными и уравновешенными ирландцами, - вздыхал Джереми. Он не хотел пугать женщину, но непонятный обыск и взлом сейфа не давали ему покоя. Позвонил он и Коруэлу.  

- Мы работаем, рассказывать ничего не буду! – рявкнул в трубку полицейский. Конечно, обиделся из-за насмешек над легендой о Символе счастья.  

«Может, не следовало так давить? – рассуждал Джереми. – Все они подвинуты на этой сказке. Понятно, ведь это такое красивое объяснение, почему практически вся планета провалилась в паутину наркомании, а предсказанное возвращение символа - легкий и простой выход из сложившейся ситуации. Не нужно ни усилий, ни ломок, ни борьбы с дилерами, как это было на Земле. Только - так не бывает. Зря такой сильный человек, как Коруэл, пытается себя обмануть. Ничего, он не дурак, сам поймет, что погорячился».  

Поэтому, когда на дисплее видеофона появилось лицо полицейского, сыщик наивно подумал, что тот сменил гнев на милость. Но Коруэл выпалил без предисловий:  

- Ротман! Лиза пропала! Немедленно дуй сюда и думай, думай по дороге, где ее искать!  

- Как – пропала? Откуда…  

- Соседка видела, как ее увезли люди в масках.  

- Центуриане? Когда это было?  

- Ну не земляне же! Минут двадцать назад.  

- Подожди, - Джереми бросился к комп-панели.  

- Что ты задумал? – заорал Коруэл, бессильно сжимая кулаки по ту сторону экрана.  

- Смотри, - Джереми легонько щелкнул по панели. – Она вот в этом здании. Отправляй группу, я еду прямо туда.  

- Маячок… Хитрый ты, мерзавец, - с уважением пробормотал центурианец.  

В пустом доме не оказалось никого, кроме привязанной к стулу Лизы. Полицейские, прибывшие немногим раньше, уже разрезали клейкую ленту на руках и ногах женщины.  

- Ты как? Что они хотели? – бросился к ней Джереми.  

- Нормально, - скульпторша озабоченно рассматривала покрасневшие запястья. – Руки затекли. Ты же знаешь, как для меня важны руки. Наверное, надо к врачу.  

- Что они хотели? – повторил сыщик.  

- Ничего. Точнее, какую-то ерунду. Сувенирный медальон. Стоило меня похищать ради этого, я бы и так его отдала. Просто сказала им, где он лежит, они и уехали…  

- Вы запомнили кого-нибудь? – наконец-то приступил к расспросам слегка ошалевший от этого разговора Коруэл.  

- Все были в масках, кроме одного, главного. Центурианец, уродливый.  

- Понятно. Боюсь, что это не описание. Вы можете проехать с нами и сделать фоторобот?  

- Да я и нарисовать его могу, - удивилась Лиза.  

- А я откланяюсь, - встрял Джереми. – Извините, срочные дела. Лиза, навещу тебя немного позже.  

 

Меньше часа спустя сыщик Ротман подошел к высокой кованной ограде, за которой сквозь заросли цветущих кустов виднелась шикарная белостенная вилла. Калитка открылась с тихим щелчком. Джереми спокойно пошел вперед по дорожке. Он знал, что охрана наблюдает за каждым его шагом. Ему уже приходилось здесь бывать: частные детективы иногда ищут информацию не только в полиции, но и в криминальной среде. Такова специфика работы, если речь идет не об ожидании талпидуса, а о чем-то более серьезном. Но за весомую помощь приходится и расплачиваться всерьез, поэтому Наруэлано видел в сыщике не столько врага, сколько партнера.  

Джереми поднялся на веранду, в глубине которой, у зажженного камина виднелся темный силуэт.  

- Зачем пожаловал? – Наруэлано повернулся. – Не позвонил, не предупредил. Чего ты хочешь?  

- То, что ты взял у Лизы.  

Наркобарон не ожидал такого ответа, его изуродованный уголок рта дрогнул.  

- Что? А ты хоть знаешь, о чем говоришь?  

- Конечно, - уверенно ответил Джереми. На самом деле, он даже не представлял, что это была за безделушка. Но разве это было важно? Наверняка, какой-то ключ или условный знак.  

- Центурианца я уже убил бы за такой разговор, - усмехнулся Наруэлано. – Но ты, землянин… Зачем вообще лезешь в наши дела? Зачем тебе, чужаку, Символ счастья?  

- Э, - только и смог сказать Джереми.  

- Скульпторша показывала его тебе? Нет? Тебе повезло, Джереми. Ты сейчас увидишь последний из сохранившихся Символов счастья – и увидишь, как я его уничтожу!  

Он медленно вытащил из кармана длинную цепочку, на конце которой висел круглый медальон. Два слившихся вместе тела, под ними – овал, похожий на новорожденного или младенца в материнской утробе. По периметру – колосья кораты с зернами-шишечками, из которых выглядывают звериные мордочки, птичьи головы; наверху – характерные толстые кристаллы, которые добывают в шахтах Центурии. «Ничего особенного», - пожал плечами Ротман.  

Наруэлано плакал. Слезы текли по щекам, шее, впитывались в белоснежный воротник рубашки. Толстым уродливым пальцем он гладил край медальона и шептал:  

- Боже, благодать! Какое счастье! Какое счастье!  

Со стороны калитки послышался шум, выстрел, другой.  

- Счастье мое, прощай! – Наруэлано аккуратно положил Символ на каменный столик и поднял лежавший у камина молоток. – Прощай…  

Один точный удар – и украшение хрустнуло, рассыпаясь на сотни угловатых фрагментов.  

- Видишь, землянин, как я убиваю счастье моего народа? – захохотал наркобарон. – Все ради денег, этих чертовых денег – только для меня!..  

Джереми интуитивно отшатнулся, и правильно сделал. Позади раздались выстрелы, Наруэлано замер, пошатнулся и рухнул на пол. Молоток стукнулся об пол, зазвенел, отлетел в сторону. На белой рубашке расплывалось темное пятно, а в воздухе резко запахло кровью.  

- Ты цел? – Коруэл схватил Джереми за руку. – Он хотел тебя убить? Но… почему ты здесь? Как догадался?  

- Лиза же сказала - уродливый, - объяснять, что молоток предназначался не для него, сыщик не стал. К тому же, с такими, как Наруэлано, никогда не знаешь наверняка…  

- Брось, для землян – все центуриане уроды, я в курсе.  

- Но только не для Лизы, - Джереми, улыбаясь, смотрел на полицейского. – Для выставки она вылепила семью центуриан, я знаю. Такой мастер не стал бы лепить уродов. Значит, она смогла увидеть вашу красоту. Понимаешь?  

 

- Да, как я и говорил. Не могу сказать, что это было просто. Заметьте, что мы не привели его силой, а уговорили, убедили вернуться к вам по доброй воле, - талпидус наконец-то нагулялся и заявился под крыло своей люцидианки. – Назовете ребенка в мою честь при следующем почковании? Я потрясен, не знаю, заслуживаю ли такого…  

Следующий звонок был от Лизы.  

- Конечно, помню про открытие. Ничего, самое начало, торжественные речи – это не для меня. Даю тебе пятнадцать минут на то, чтобы снять маскировку, явить миру свое прекрасное творение и выслушать поздравления от благодарных центуриан. Уже иду, жди!  

Но не успел он дойти до здания парламента, где разместилась выставка, как столкнулся с испуганной и ошарашенной Лизой.  

- Джереми, там происходит… что-то странное! Они… Не понимаю, Джереми!..  

У парламента и впрямь творилось невообразимое. Люди выбегали, смеясь и плача одновременно, обнимали друг друга, что-то кричали, заходили обратно. У стены, прямо на земле, сидела молодая женщина и, самозабвенно напевая, рассыпала вокруг щепотками розовый порошок.  

Решительно расталкивая пьяных от счастья центуриан, Джереми прошел внутрь здания. Перед ним высилась скульптура Лизы Биглоу: взявшиеся за руки отец, мать и дочь – центуриане стоят полукругом, поддерживая резной щит. В центре – два слившихся тела, под ними – младенец, а по периметру – шишковатые колосья, звери, птицы, кристаллы…  

- Лиза, похоже, их так потрясла твоя работа, что с ними теперь и поговорить не о чем. Кстати, отличная скульптура! Думаю, это именно то, что они хотели. Может, пойдем куда-нибудь, выпьем? Но - только не чертово местное пойло!