Июньское солнце слепило глаза и заставляло жмуриться. Юлия проклинала вчерашнюю попойку с подругой, из-за которой она проспала и не успела нормально собраться. В итоге, девушке пришлось надеть мятый костюм, новые колготки отправились в мусорное ведро, пробитые в трех местах изрядно ободранными ногтями, а злополучные очки упали за тумбочку в коридоре. Вдобавок ко всему, второпях Юлия обула туфли на высоченном расшатанном каблуке. И, несмотря на все ухищрения, электронные часы на почтамте говорили, что ей никак не успеть на работу вовремя.

Зеленый свет светофора начал мигать и девушка рванула через дорогу. Боковым зрением она заметила красную машину, которая неслась на нее и не собиралась тормозить. Юлия попыталась отскочить в сторону, но именно в этот момент расшатанный каблук не выдержал, и девушка на подкосившейся ноге полетела навстречу надвигающейся машине.

Юлия смутно помнила момент удара: был визг тормозов (видимо водитель попытался затормозить в последний момент), неясный хлопок, а затем последовало недолгое чувство парения, окончившееся каким-то неестественным падением на землю. Девушку удивило, что она абсолютно не почувствовала боли. Единственным дискомфортом был только серый туман, клубящийся перед глазами и не дающий возможности оценить происходящее. Спустя какое-то время вдалеке послышались сирены. Это обнадежило девушку, так как она почему-то успела замерзнуть, хотя солнце палило немилосердно и обжигало глаза даже сквозь этот мутный туман. Юлия почувствовала, что ее поднимают на носилки, тело пришло в движение, и вот что-то скрыло ее от этого безумного солнца. Судя по ощущениям, она была в машине которая куда-то ехала. Мерное раскачивание успокаивало и усыпляло. Если бы только тени вокруг не мельтешили так и не шумели, она смогла бы уснуть, и закончился бы весь этот бред.

Наконец движение машины остановилось, и Юлию снова вытащили на слепящий свет. Но на этот раз жжения не было, свет определенно был холодным и слишком белым для солнца. Ее положили на каталку и повезли куда-то, а вокруг все так же надоедливо сновали тени, словно мухи, кружащие вокруг в летний зной. Так хотелось отмахнуться от них, но тело не слушалось и рука не подымалась, как бы девушка ни старалась. Серый туман все так же клубился перед глазами, в ушах звенело, а тело словно пульсировало.

Шум в ушах нарастал, Юлия смутно начала осознавать, что это голоса людей, которые толпились возле нее. Она попыталась через весь этот звон в голове расслышать, что же они говорят, но ничего не получилось. Юлии так хотелось спать, что ей, в сущности, было абсолютно наплевать, о чем там говорят эти люди вокруг, лишь бы ее оставили в покое и тишине хоть ненадолго, и чтобы выключили этот раздражающий свет.

Но никто не собирался предоставить ей такой желанный покой. Люди подходили, прикасались к ней в разных местах, светили чем-то ярким в глаза, благо туман защищал ее от слепящего луча, что-то говорили и кричали. К ней подсоединили какие-то аппараты: что-то пищало, что-то шипело, - все эти звуки просто сводили с ума. Но, по крайней мере, тени удалились. Наконец-то хоть какое-то подобие покоя.

Юлия не могла сказать сколько прошло времени. Она даже не знала, шло ли оно вообще или остановилось. Только звуки издаваемые аппаратами давали понять, что это все реально и что она все еще жива. Ее удивляло лишь то, что боль так и не пришла. А еще не было страха. Абсолютно. Словно все происходящее было какой-то безумной фантазией или сном. Затянувшимся и крайне реалистичным.

Юлия лежала на крайне неудобной кровати и представляла, как сейчас, наверное, бесится ее начальник. У них на девять утра была назначена встреча с крупными зарубежными инвесторами и она, Юлия, должна была выступать в качестве переводчика. Конечно, ее знание языка оставляло желать лучшего, но скряга начальник не хотел тратиться на профессионального переводчика и поставил девушку перед фактом, что, так или иначе, но она должна справится с этой задачей. Юлия понадеялась, что теперь он сидит и кусает себе локти, проклиная себя за жадность, и представляет какую выволочку стоит устроить своей нерадивой сотруднице, которая подставила всю их фирму под удар. Возможно, Юлию даже уволят. Эта мысль абсолютно никак ее не взволновала, хотя раньше она из кожи вон лезла лишь бы только удержаться на этой проклятой работе с жадным похотливым начальником. Почему-то теперь это все было не важно. Словно жизнь закончилась.

Но ведь это не так. Она лежит здесь, слушает, как работают за нее искусственные легкие, как ровно бьется сердце. Тогда почему же кажется, что это конец?

Юлия не успела додумать эту мысль, поскольку в комнате появился знакомый до боли запах. Вот только где же она его слышала? Память никак не хотела помочь ее. Но тут раздался голос, и девушку осенило – это ведь любимые духи ее мамы. Шум в ушах притих, и в этот раз Юлия смогла разобрать о чем говорят люди вокруг.

- Соболезную вам, но мы бессильны, - произнес усталый ровный голос. – Травмы вашей дочери несовместимы с жизнью…

- Но доктор, - перебила жалобным голосом ее мать, - ведь аппараты и прочее… Она ведь жива? Разве нет?

Девушка могла бы поклясться, что говоря это, мать перебирает свои дурацкие четки, как будто они могли тут хоть чем-то помочь. Сколько споров и скандалов было в их семье из-за фанатичной веры ее матери. И каким мелочным и пустым это кажется сейчас. А ведь именно в разгар одной такой ссоры Юлия выкрикнула, что не собирается жить в одной квартире с помешанной фанатичкой. И на следующий же день она собрала вещи и ушла жить к своей подруге. Прошло несколько месяцев. Юлия давно нашла себе вполне приличную съемную квартиру, устроилась на работу, но так и не смогла найти в себе сил чтобы встретится с матерью и попросить прощения за все те грубые слова, что она бросила в лицо матери в тот далекий вечер. И вот, не смотря ни на что, ее мама здесь. Она примчалась, потому что у дочери беда. На сердце потеплело. Хотелось заплакать, но не получилось.

- … мозг поврежден и нет надежды на выздоровление, - задумавшись, Юлия пропустила начало фразы, но по ее обрывку поняла – дела совсем плохи. – Мы можем поддерживать жизнь в теле вашей дочери, но она никогда не очнется. Мне действительно очень жаль.

- Но ведь она такая молодая… - голос матери оборвался.

Да молодая. Юлии было всего двадцать два года. Начало жизни. Первая пускай и съемная, но все же собственная квартира, новый парень, перспективная работа. Ведь все было так хорошо.

Вновь потерявшись в воспоминаниях и мыслях, девушка пропустила часть разговора, а теперь доктор шептал что-то так тихо, что она никак не могла разобрать ни одного слова. Запах духов стал сильнее. Очевидно, мать подошла ближе. Теплая слегка шершавая ладонь легла на щеку, туда же, на неприкрытый пальцами участок, упала холодная капля. Мама плакала. Она так редко позволяла себе этот маленький каприз, эту слабость, что сама мысль о слезах на мамином лице была для Юлии чем-то диким и невероятным. Мягкие теплые губы коснулись ее лба. Раздался едва уловимый шепот: "Прости меня за все, доченька. Теперь твоя душа в руках Бога", и такой родной и казавшийся еще совсем недавно обыденным запах удалился прочь.

- Я согласна на отключение.

И ни слова больше. Тишина, о которой так мечтала Юлия и которая теперь была для нее сущей пыткой. Ей хотелось кричать: "Что вы делаете? Я здесь! Не смейте меня отключать! Я же жива! Мамочка, не уходи". Но она не могла вымолвить ни слова. И вот тут пришел страх. Вот он конец. Сейчас ее не станет. Сейчас…

Какой-то назойливый писк пробирался через весь этот кошмар в ее сознание. Юлия резко подорвалась и сшибла рукой будильник с прикроватной тумбочки. Господи, это был сон. Просто сон. Кошмарный, реалистичный, но все же сон. Девушка подняла часы, упавшие возле кровати и вскрикнула. Половина девятого. Она проспала, очевидно, после пьянки с подругой, неправильно накрутила время, и теперь ей ни за что не успеть на работу вовремя. А ведь должны прийти очень важные люди. От нее, Юлии, практически зависит будущее их фирмы, а она так катастрофически опаздывает. Времени на то, чтобы погладить костюм не было, и ей пришлось второпях надевать на себя мятую ткань. Юлия начала натягивать колготки, но как назло из-за спешки пробила их ногтями. Искать новые времени не было, и она решила, что сможет обойтись без них. Уже выбегая из дома, девушка попыталась схватить очки, но коснулась их лишь кончиками пальцев и оттолкнула с такой силой, что они, проскользив по гладкой поверхности, упали куда-то в зазор между тумбочкой и стеной. Закрывая дверь, Юлия с ужасом почувствовала, что обула туфли, которые как раз сегодня собиралась отнести в ремонт из-за ужасно шатающегося каблука. Но времени катастрофически не хватало, и она понадеялась, что еще один день они как-нибудь переживут.

Все это время ее не покидало ощущение deja vu. Словно она уже все это проживала. И совсем недавно. Кажется, ей это снилось… Да, точно. Сегодняшний дурацкий кошмар. Ерунда какая-то. Она не могла вспомнить никаких подробностей, так как думала только о предстоящей встрече и о том, как же сильно она опаздывает.

Подбегая к дороге, Юлия увидела, что зеленый свет начал предательски мигать. Но поблизости не наблюдалось ни одной машины, и девушка решила, что успеет перебежать. Уже на середине дороги боковым зрением она заметила приближающееся ярко красное пятно. Машина. Она попыталась отпрыгнуть в сторону, но предательский каблук не выдержал столь резкого движения и сломался. Нога подкосилась.

Падая навстречу красной машине, мчащейся на бешеной скорости, девушка успела подумать лишь об одном: "Какой же это был дурацкий сон…"

Игорь проснулся до звонка будильника, провел влажной липкой ладонью по лицу и отбросил скомканное одеяло: давно ему не снились кошмары, тем более такие, в которых ему отведена роль убийцы. Взглянув на часы, он понял, что до встречи с инвесторами, которая определит судьбу их фирмы, а вместе с ней и его собственную, есть еще достаточно времени, так что, пожалуй, не стоит и дальше откладывать и все-таки заехать в мастерскую, чтобы проверить, почему у его любимой кроваво-красной хонды барахлят тормоза…