– Читать описание без «прямой речи» многим людям бывает скучно, а передозировка диалогами запутывает сюжет, переполняя мозг информацией. Ищем золотую середину и балансируем на ней с хорошей идеей наготове.

– Но это относится лишь к художественной литературе. А если публицистика или какой-нибудь познавательный научный текст…

– Сударь, любая литература должна быть познавательна! Иначе, зачем ее читать?! Не писать, этого предотвратить невозможно, а читать. Если вы – повар, и читаете новые рецепты блюд, вам и так интересно, без диалогов.

Два профессора в одинаковых смокингах, с одинаково блестящими лысинами шли по длинному коридору Академии Творческих Наук. Секция художественной литературы занимала здесь целых пять уровней. Коридор на этаже фантастики заканчивался стальной дверью Объединённого Информационного Центра. Створки раздвинулись.

Профессор Вторушин отступил, пропуская Первушина, который продолжал размышлять вслух, энергично размахивая руками:

– Собрать вместе и систематизировать всю мировую классическую литературу – идея не новая. На западе в Бриндервайсе тоже создают подобную базу. Но мы первые, и наша полнее. Да, молодой человек? – Первушин от всей души хлопнул по плечу серьёзного парня в синем комбинезоне, что-то ковырявшего иголочкой в работающей микросхеме. Рука оператора дёрнулась, два провода, тянущиеся в глубины компьютера, скрестились и заискрили. Вторушин мгновенно схватил кружку с журнального столика и плеснул остывший кофе внутрь железного ящика. Пожар был предотвращен.

 

Именно в такую ночь вылезают из кладбищенского чернозёма зомби и вурдалаки, а туман, собираясь в белёсый кисель, превращается в привидения. Полнолуние! Василиса Прекрасная и Премудрая очень любила это время. Потому что именно в такие ночи в дальнем углу опочивальни за чахлым фикусом появлялся кто-то бестелесный, но ощутимый. Даже спиной, даже во сне она чувствовала его появление.

Сначала Василису возбуждал холодок страха в животе, постепенно его почти растопило женское любопытство. Однажды ночью, откинув одеяло, она даже подошла к фикусу и сразу же почувствовала, что за ним уже никого нет. Спугнула. Днём девушка несколько раз тщательно обследовала виниловые обои, пластиковый плинтус, кадку и само деревце. Ничего подозрительного не нашлось.

Полночь и полнолуние! Красавица и умница затаилась в кровати, напряжённо вслушиваясь и вглядываясь в интерьер. Сегодня силуэт привидения был более чётким, чем всегда. Василиса рассмотрела даже две худые длинные руки, смешно болтающиеся вдоль бесформенного балахона.

– Эй, привет, – впервые она решилась заговорить с ним, – Ты кто?

– Я кто, – прошелестело в углу.

«Ох! Класс! Расскажу в школе – не поверят. Что бы еще спросить?»

– Пошшшли ссо мной, – приведение махнуло рукавом в сторону угла.

Впервые девушке стало по-настоящему страшно, и она, быстро протянув руку к бра, включила свет. Все сразу стало неинтересным и не сказочным. Обычный угол комнаты с кадкой, и лунные потоки с улицы, наткнувшись на освещённое окно, уже не лились на ковёр. Василиса так и уснула с включённым светом. Ей совсем не хотелось уходить с привидением в стену.

 

Сегодня был последний экзамен. Премудрая, конечно, сдала его на «отлично». Иначе и быть не могло. А послезавтра выпускной бал. В школьном дворе жарко и весело. Июньское солнце отражается в луже. Под тополем на скамейке сгорбленная фигурка.

– Золушка, ты почему плачешь?

– Меня мачеха на бал не пускает, – всхлипнула подруга, размазывая остатки туши по щекам.

Василиса присела рядом и, обняв плаксу, в сотый раз начала психологический сеанс. Заканчивался он всегда одинаково:

– Ты – Золушка! Совсем скоро ты встретишь сначала фею, а потом принца. И всё! Тебе практически ничего не надо делать. даже экзамены сдавать. Кстати, как сдала-то?

– А, трояк, – махнула рукой уже совсем успокоившаяся девушка, – Василисушка, я, наверное, с ума схожу. Мне привидения мерещатся.

– Упс! Какие?

– Такие, – Золушка нарисовала очертания руками и вздохнула, – страшные.

По щеке снова побежала солёная капелька. Василиса вспомнила своего фикусного гостя и поежилась:

– Это от перегрузки. Ладно, хватит киснуть. Пошли Белоснежку навестим. Что это она болеть надумала во время экзаменов.

Статная румяная девушка одёрнула вышитый сарафан и, подхватив под руку свою субтильную подружку, уверенно пошагала мимо новостроек к старым домам. Тяжелая русая коса оттягивала голову назад, поэтому смотрела красавица на всех свысока, спину держала ровно и передвигалась царственной походкой. Худенькая робкая Золушка в старых порванных джинсах выглядела рядом с ней, как потрёпанная штормом яхта рядом с белым теплоходом.

Вдруг небо потемнело, в домах задрожали стекла, а прохожие в ужасе куда-то побежали. Девушки подняли головы и остолбенели. Прямо на них, ломая верхушки деревьев, опускалась огромная серая «тарелка». Убегать было поздно. Стальное неровное брюхо зависло в метре над их головами, из его центра выпал светящийся цилиндр, в котором кто-то шевелился. Когда этот «кто-то» вышел из света и стал приближаться к девушкам, державшаяся до этого за руку подруги Золушка закатила глаза и медленно опустилась на асфальт. Обморок.

– Здра-стуй, зем-ля-нин, – фиолетовый шар метр в диаметре смотрел на Василису одним отростком на макушке с кошачьим глазом на конце. Вниз к земле от шара спускалось бессчётное количество гибких длинных тонких трубочек, на которых он, собственно, и передвигался. Василиса тут же вспомнила большие кисти на своих парчовых занавесках и улыбнулась:

– Привет. Я – Василиса, – девушка показала рукой на себя, потом вниз на устранившуюся подругу, – А это Золушка. Мы – люди. А ты кто?

– Я Фея. С пла-не-ты Фей.

Золушка села, откинула с лица рыжую копну кудряшек и заинтересовано спросила:

– Ты добрая?

– Я спра-вед-ли-вый.

– Так ты Он? Или Она? – деловито уточнила Премудрая.

– Ка-кая раз-ница. У нас все рав-ные.

Золушке надоело смотреть на происходящее снизу, она поднялась, вздыхая и отряхиваясь:

– А у нас, к сожалению, нет. Мне нужен принц, – она продолжала отряхивать запылившиеся джинсовые прорехи, – и красивое платье.

– По-шли со мной. Там всё есть.

– Ну, нет. Меня мачеха убьёт, если я домой не приду.

Фей промолчал, его фиолетовый колер сменился на бордовый. Обдумывание фразы землянина женского пола неожиданно вызвало внутренние диссонансы. Василиса заметила, что сквер и дорогу оцепили полицейские машины, вдали слышался низкий рокот. Наверное, подтягивали танки и тяжёлую артиллерию.

– Мы по-мо-гаем в кос-мосе. Тебе ну-жен принц. Он есть на пла-нете Зур-гов. У не-го три го-ло-вы и бла-гоу-стройная пе-щера. Лети со мной.

– А платье?! И туфельки хрустальные.

– Ка-кие?!

Василиса оглянулась и заметила майора Пронина, прятавшегося за кустом жасмина. На скамейке в отдалении делала вид, что читает книгу, Виола Тараканова с забавным толстым мопсом. А Золушка разошлась не на шутку:

– Да хрустальные же! Вот тут, смотри, бантик, а тут чуть-чуть платформа и каблучок вот такой высоты…

Фиолетовый опять стал сначала бордовым, потом ярко красным. Круглый глаз на тонкой ниточке беспомощно моргал, не успевая отслеживать визуальную информацию.

– На-до ме-рить. Там всё есть, – сразу три алых щупальца показали на вход в тарелку.

– Ну что же мы тогда стоим?! Пошли! – возмутилась Золушка и побежала к светящемуся цилиндру. Василиса с инопланетянином остались один-на-один.

– Изви-ни. Од-на по-садка – од-но же-ла-ние.

– Да, ладно. Ты мне подругу верни, Фей. Я тут подожду, иди.

Фей послушно развернулся и пошел к цилиндрическому лифту, по пути остывая снова до фиолетового.

Прекрасная и Премудрая осталась стоять на тротуаре с двумя сумками. Через полчаса в лифте появилась подруга с пакетом и бросилась к ней раскрасневшаяся и счастливая. Ещё через мгновение «тарелка» стартовала и пропала между облаками. Майор Пронин вылез из кустов и деловито спросил:

– Кто это был?

– Да так. Фея, – ответила Премудрая.

– Ага. Пройдёмте в отделение.

В это время под ноги служителю закона кинулась маленькая собачка, и раздался крик:

– Ой, держите его! Ах, мой бедный Хучик! – Виола повисла на плечах милиционера.

– Бежим! – дернула подругу за рукав Василиса.

 

Вечерело. Было тепло и тихо, пахло медом. Подруги шли, обнявшись, по липовой аллее и обсуждали пережитое, уплетая уже по третьему мороженому.

– Ну вот, почему мне так не везёт?! Фея улетела. Как я теперь к принцу попаду?!

– А тебя не смущает, что у него три головы?

– Василисушка, ты посмотри на наших одноголовых «принцев»! Там мозгов-то с грецкий орех. И живут все или в общежитии, или с мамой-папой-бабушкой. А у тамошнего принца уже и жилплощадь есть.

– Знаешь, а мне иногда снятся драконы трехголовые. Как будто я в высоком тереме живу бревенчатом. Сижу у окна, а женихи на конях до меня допрыгивают. Прикинь? Печка топится дровами, за водой няньки бегают на колодец с ведрами и коромыслами. Полный бред, но такой родной, аж сердце млеет.

– Смешная ты, подруга. Зачем тебе терем, где даже водопровода нет?

Так болтая, девушки наконец-то дошли до старого двухэтажного дома с обшарпанной осыпавшейся штукатуркой. Здесь уже несколько лет жила их подружка и одноклассница Белоснежка с семью братьями. Расписанная не нормативной лексикой входная подъездная дверь болталась на одной петле.

С улицы в подъезд вела ступенька вниз. Пахло из черного провала сыростью, мышами и мочой. Василиса достала мобильник, включила встроенный фонарик и шагнула в дом. Золушка, вцепившись в косу подруги, тряслась сзади. Через несколько шагов неоновый луч высветил дверь, «украшенную» клочками ватина и дерматина. Премудрая дёрнула за липкую ручку. Пройдя через длинный коридор между шкафов, велосипедов и тазиков, девушки наконец-то попали в комнату, где жила Белоснежка.

Василиса щёлкнула выключателем.  Комната оказалась абсолютно пустой, только у окна на четырёх табуретках стоял гроб. Его крышка была прозрачной. Под ней лежала Белоснежка бледная, неподвижная, с чёрными губами и жирными стрелками на веках. Чёрные прямые волосы обрамляли впалые щёки. Василиса бросилась к гробу и стала снимать крышку. Но ногти только царапали стеклопластик.

И тут покойница открыла глаза! Девушки с визгом отскочили к двери. Белоснежка-гот приподняла голову, внимательно оглядела комнату и что-то нажала там внутри гроба. Крышка со щелчком приподнялась, а «спящая красавица» села в своем неформальном ложе, скрипнув кожаной курткой с заклепками:

– О, гёрлы! Кайфово, что вы пришли! – ожившая покойница зло стукнула по краю ящика, – Я уже неделю тусуюсь в этом гробешнике, от привидения шнуркуюсь. Оно меня куда-то упереть хочет. Братки на стрелку отвалили. Полный отстой.

Белоснежка достала откуда-то сбоку пластиковую бутылочку, отпила глоток и снова закопала ее в складках атласного похоронного покрывала, по грязной пустой комнате поплыл запах дешёвой водки.

В общем коридоре послышался грохот падающего таза и тяжелые шаги. Василиса и Золушка, так и не успевшие поприветствовать подругу, дружно шмыгнули за табуретки. Белоснежка плюхнулась на подушки, закрыла глаза и замерла. В комнату вошел мужчина: жгучий брюнет, тонкие чувственные губы, широкие сильные плечи. Он быстро приблизился к гробу и впился в чёрные губы «покойницы» белыми острыми клыками…

Василиса на четвереньках выползла в коридор. За ней, сопя и чертыхаясь, прижав к груди пакет с обновкой, выкатилась Золушка.

– Бегом! Тут еще где-то приведение бродит! – громким шепотом приказала Премудрая. Бежали они в темноте, но очень быстро. Остановились лишь возле ворот школы. В лунном свете она выглядела настоящим дворцом знаний.

– Ух, и попадет мне сегодня от мачехи!

Вдруг от тополя отделилась тёмная фигура и двинулась к ним. Девчонки завизжали и бросились врассыпную. Майор Пронин споткнулся о бордюр и устало вздохнул.

 

Василиса лежала в кровати и ждала. Подумаешь, облачность. Луна-то всё равно полная, даже если за облаками. Но привидение выходить не торопилось. Может быть, мстило за вчерашний свет. Девушка облегчённо вздохнула и отвернулась к стене.

– Вассссилиссса, пошшшли ссо мной…

Василиса даже села от неожиданности. Возле фикуса плыл знакомый белёсый сгусток молочного киселя. На этот раз она его не почувствовала. Не мудрено, столько пережив днем.

– Только не сейчас. Послезавтра выпускной бал.

 

А в это время в Бриндервайсе уже во всю светило утреннее солнышко и пахло кофе.

– Сэр, все пропало! Осталось два дня до выпускного бала. Даже один. Мы не успеваем! – орал рыжий худой хакер, дергая свои засаленные вихры.

Бритое холеное лицо в рамке монитора сморщилось, пожевало сигару и произнесло:

– И что, ни байта не выловил?! Ты не воспользовался ситуацией! Ты сделал паршивый вирус, который даже русские сказки проигнорировали! Ты потратил два миллиона, чтобы заполучить ничью, заблудившуюся в сети информацию! Ты уволен! Нет, будешь уволен после бала, если не заполучишь в нашу базу хотя бы часть упущенной русскими информации.

 

– Уважаемый коллега, как там обстоят дела в ЦТИ? – Каждый день вот уже месяц задавал этот вопрос чувствующий свою вину Вторушин профессору Первушину. Хотя, после того случая вход в Центр всем профессорам был строго запрещен, информация все-таки просачивалась через стальные двери.

– Отлично, коллега! Именно сегодня проблема будет окончательно решена. Наши гениальные мальчики придумали какую-то гениальную программу под названием «Выпускной бал», которая все вернёт на свои места.

– Говорят, что наши коллеги на западе пытались присвоить что-то.

– Да! Они запустили в нашу испорченную Вами программу свой вирус со своими персонажами.

– Интересно, какими же?

– Это уже не имеет значения. Впрочем, скоро узнаем.

 

Василиса Прекрасная и Премудрая проснулась поздно. Как-то сильно устала она вчера. С няньками вышивала скатерть, потом с девками дворовыми на речку ходила, потом у окошка резного сидела. Женихов ждала. Никто не прыгал. Надо было папеньке терем пониже строить, а то так и останется дочка старой девой.

Прекрасная потянулась. Какие-то сны ей странные снились. Про приведения, школу какую-то и дядьку в мундире. Не надо было вечером калач с медом откушивать.