«Они считают, что жизнь - всего лишь воля к власти.
Воля. Источник всех желаний, стремлений, пороков.
Они знают, что без воли нет личности. Без упорства, без вдохновения, без понимания, без всего того, что порождает воля, от человека остаётся лишь оболочка, смиренно исполняющая приказы. Поэтому они, лишая воли, превращают в сломанных покорных рабов лучших в своём деле.
Кто «они»? Наши враги. Живут среди нас. Следят за нами. Наблюдают. Используют. Управляют. Насилуют. Убивают.
Они существовали всегда. С самой зари цивилизации и до наших дней. Ничем не выделяясь из общей массы, кроме одного. Они умеют терпеть, ждать, давить на наши слабости и всегда быть на шаг…»
***
Тьма сменяет свет.
Свет - тьму.
Чернота рассеивается, уступая нарастающему сиянию, медленно и неотвратимо заполняющему собой пространство камеры.
Стены тонут в невероятно ярком слепящем свете. Заключённый чувствует, как он проникает в нутро, прожигает его тело насквозь, будто желая дотянуться до самых укромных уголков души.
Свет слепит, затмевая всё: крики, отчаянье, злость.
Человек сжимается в клубок. Жмуря глаза, давит на них кулаками.
Всё бесполезно.
Бесполезно!
Бесполезно!!!
Вместе с сияньем появляются голоса. Сотни шептунов, и как не старается человек прислушаться, различить слова, у него ничего не выходит.
Добивает узника и появившийся запах. Кажется, будто его с головой погрузили в прокисшее молоко.
Дышать становится труднее. Спрятаться, скрыться негде. Воздух становится вязким, исчезает время. Остаётся одно бесконечное мгновение, и человек чувствует себя мухой, тонущей в тягучей смоле.
Когда свет гаснет, вместе с ним разом уходят и звуки, и запах.
Наступает очередь тьмы. Абсолютной всепоглощающей пустоте, из которой высосаны краски, звуки, запахи.
Заключённый пытается кричать, но его голос тонет в наступившем ничто. Он даже не слышит своего дыхания, только чувствует зарождающуюся тревогу. Необъяснимую, беспричинную.
Он вдруг понимает, что его просто не нет.
Он никогда не существовал.
Пытка опустошением добивает, человек не выдерживает, теряет сознание.
Стены камеры вспыхивают красным.
Недопустимо!
В темницу входят двое. Вкалывают жертве какую-то дрянь и исчезают.
Человек приходит в себя, хватается за грудь, разрываемую взбесившимся сердцем, а его очищенный разум вновь готов принимать новые порции терзаний светом и тьмой.
Теперь ему не уснуть и не передохнуть в спасительном беспамятстве.
Свет, тьма.
Свет, тьма!
***
Из очередного обморока узника выводит противное жужжание.
Джжж... Джжж… Джжж…
Дверь открыта. Человек не верит глазам, с трудом приподнимается, вылезает из камеры, попадая в коридор, освещённый ровным светом. Он движется вперёд на шатающихся ногах, опираясь на стену. В голове звучат отрывки непонятных мыслей.
Скоро он натыкается на дверь с надписью «Экзамен».
Очередное испытание?
Человек толкает её. За дверью - комната, темновато, но всё же видно, как в дальнём углу, лежит девочка. На её голову надет мешок с прорезями, а руки связаны за спиной.
Узник стоит, как вкопанный, мотает головой, желая успокоить мельтешащие мысли.
«Девочка… Освободить... Дашка…»
Вспышка озарения, и он кидается, пытается содрать мешок с девочки, но у него ничего не получается. Тогда развязывает руки, шепчет ей, что всё будет хорошо.
Вдруг дверь в комнату захлопывается, раздаётся голос:
-Вадим, настало время пройти экзамен. Убей девочку, и мы отпустим тебя. Учти. Не убьёшь - тебе принесут голову дочери. Не убьёшь - вернёшься в камеру. Не убьёшь - твои мучения никогда не закончатся.
Комната погружается к красный полумрак. «Убей её, убей её, убей её» - слышится отовсюду шёпот.
Вадим растерян. Дыхание учащается. Он стоит на коленях перед девушкой, его бьёт сильная дрожь.
И тут происходит нечто удивительное. Вадим растворяется сам в себе. Всё человеческое, что было в нём, уступает место другому существу. И этот другой хватает девочку за горло и крепко сжимает.
Она приходит в себя, начинает сопротивляться, отбивается руками, ногами, вцепляется из-за всех сил ногтями ему в щёки.
***
Его не обманули, отпускают.
Сейчас везут домой. Рядом с ним сидит человек, даёт последние инструкции. Голос его холоден и спокоен.
-Ты запомнил всё, что тебе сказали?
Вадим кивает. После «кошмара» в комнату зашли несколько человек, унесли тело девочки, а один остался и долго объяснял, что Вадим теперь раб какой-то системы.
-Всем будешь говорить, что ничего не помнишь, амнезия. Будешь выполнять наши задания. И не забывай, твоя дочь у нас, - делает паузу. - Если будешь вести себя хорошо, мы её не тронем. Если нет - знаешь, что случится.
Вадим не отвечает.
Когда машина тормозит, его берут за руки и выводят из неё.
-Сейчас сниму наручники, досчитаешь до ста и можешь убрать с головы мешок.
Вадим начинает считать, но тут же вздрагивает от неожиданности. Сопровождающий не ушёл. Прильнув к его уху, шепчет:
-Знаешь, почему люди творят зло? От страха. Они боятся, что найдутся те, кто поступит с ними ужаснее. А чтобы не проиграть, нужно нанести удар первым.
-Сто… - Вадим снимает повязку.
Ночь. Звёзды. Свежий воздух.
Много позже, пройдя допросы, давая показания, он попадает домой.
Жена, Таня, встречает плачем. Кидается на шею, захлёбывается в истерике, слезах, смехе.
-Вадим, Вадим. Дашку украли...
Он обнимает её, гладит по шее, отвечает на поцелуи. Всё машинально, зная, что так положено.
После, стоя у зеркала в ванной, разглядывает лицо. Странно, но он мало изменился. Только глаза теперь стеклянные, пустые, да красный отметины на щеке от ногтей девочки. Пять отметин справа и одно крохотное - слева.
***
Прошёл месяц.
Вадим пробовал жить двойной жизнью, и у него неплохо получалось. Пакеты с заданиями от организации то приносил курьер, то приходили по обычной почте, иногда короткими сообщения смс. Вадим их читал, исполнял, потом уничтожал, сжигал, удалял.
Внешне он стал тенью себя прежнего. Худой, будто переболевший малярией, обросший, с длинной бородой, скрывавшей болезненные шрамы-напоминания.
Жена не бросила такого Вадима, вместе с ним переживая все тяготы и живя надеждой, что Дашка найдётся.
Сейчас вечер, жена уже спит. Света в доме нет, отключили.
Вадим сидит в кресле, вглядывается в пламя свечи. После плена он мало спит. Мучают кошмары, бессонница.
На улице раздается выстрел. Громкий хлопок, от которого Вадим вскакивает, задевает рукой свечу. Пламя гаснет, и комната резко погружается в темноту.
Вадима тут же клинит. Он словно растворяется в пространстве. Страшный, невероятно реальный приступ дежа-вю бьёт безжалостно. Все воспоминания о заточении разом нападают на него. Он хватается за голову, стискивает зубы, вбирая не прозвучавший крик в себя.
Его выводит из оцепенения свет. Неяркий свет настольной лампы.
-Боже, боже, - шепчет Вадим с нескрываемой радостью, и тяжёло, дыша, смотрит пустыми глазами в потолок. Понимает, что сделает всё, лишь бы такое не повторилось вновь.
***
«…на шаг впереди всех.
В каждой стране, в каждой области, в каждом городе они прячутся в норах, крохотных кабинетах. Никому никогда не удастся попасть к ним на приём.
В таких кабинетах воздух затхл, пропитан пылью, а чёрные шторы плотно закрывают все бреши, пытаясь притушить свет извне. В них работают невзрачные люди, предпочитающие серые костюмы, бледные галстуки и очки-хамелеоны.
Они проводят всё время, сидя за голым прямоугольником стола, на котором случайным гостем смотрится компьютер, оснащённый по последнему слову техники, да стопка книг.
Приглядевшись к названиям, можно заметить чёткую систему: Оруэлл, Замятин, Хаксли, Мор, Бредбери, Платонов, Бёрджесс...
Наглая насмешка над теми, кто живёт вовне.
Они…»
-Я всегда знал, что социальные сети - одно большое зло, - усмехается человек в сером.
Второй, одетый точно так же, шутке не улыбается, зло говорит:
-Не уследили.
-Судя по отчётам, работал он чётко, исполнял все приказы. Не думали, что дойдёт до такого, всё-таки три года прошло, за это время ни одного замечания. Зато не ошиблась служба выборки. Парень показал класс, лучший из лучших программистов. Сотворить такое. Интересно только, как он правду узнал? В досье написано, что воля Терехова была сломана быстро, экзамен идеально сдан.
-И почему-то не сработал предохранитель, с собой он не покончил? - «Второй» противно захихикал.
-Теперь уже всё равно, дело сделано. Интересно, какая аудитория у соцсетей? Миллионов сто, двести?
«Серый» отворачивается и смотрит на экран монитора. Поочередно открывает страницы сайтов социальных сетей: живой журнал, дайрик, контакт, одноклассники, фейсбук, твиттер, Билл-билл... Все они взломаны Вадимом Тереховым, и теперь содержат рассказы о жертвах организации.
Идея Вадима простая, как пять копеек, сработала на все сто процентов. Он поломал буквально все социальные сети и выложил свою историю пленения, пыток и работы на организацию. Оставил и небольшое обращение: «Если с вами произошло то же, что и со мной, не бойтесь, расскажите обо всём. Вместе мы отомстим и покончим с ними».
Внизу сайта распложен счётчик. За какие-то полчаса, прошедших с моментов взломов, сайты пополнились уже более, чем десятью тысячами историями.
-А ты заметил, как точно он нас описал. Организацию, как мы ломаем волю. Интересно только, как он узнал про книги? - спрашивает «Серый».
«Второй» пожимает плечами, берёт томик Оруэлла, вертит в руках:
-Что делать будем? Проучим гада?
-Нееет! Смысл? Информация уже обошла полсвета. Поздно метаться, похоже, нас сделали.
-Финита?
-Нет уж, не дождётся. Мы умеем учиться на ошибках прошлого. Судьбу масонов не повторим, бороться не будем. Ляжем на дно, переждём бурю, законсервируем данные. Пройдёт время, мир успокоится, забудет, а вместо нас придут другие. Свято место - пусто не бывает. Народная мудрость, как никак.
Полгода назад.
Вадим смотрел на жену. Бедную Таню, вынужденную терпеть пустого человека, не способного ни любить, ни плакать, ни бороться.
Вадим смотрел на жену. Чувствовал, как в нём пробуждается забытое чувство. Любовь? Нежность?
-Это я, я! - сказала тогда она, прервав его размышления.
-Что ты?
-Я за Дашкой не досмотрела, - в глазах Тани стояли слёзы. - За день до того, как ты вернулся, мы пошли в салон, хотели развеяться, не думать о плохом. Там Дашке сделали настоящие «взрослые» ногти. Она так долго меня просила, а сама по дороге домой сгрызла на правой руке все, только на мизинчике оставила. Я тогда жутко разозлилась, отругала…
Вадим не дослушал рассказ. Сам не заметил, как оказался в ванной, схватил ножницы…
-Нет, нет, нет, - твердил Вадим, разглядывая побритое лицо.
Пять отметин на правой щеке и один крохотный на левой.
-Не может быть!
Смотрел на свои руки. Вспоминал, как душил ими дочь.
-Чёрт, чёрт, чёрт.
Он всё понял. Целью экзамена было не просто желание подтвердить факт сломанной воли. Нет! Экзамен был страховкой.
Вот зачем его заставили убить. Убить девочку. Нет, убить Дашу.
Он схватил ножницы, раскрыл и приставил лезвиями к горлу…
Безумие, ушедшее в глубины сознания Вадима, зашевелилось. Бездна, в которой он спал, будто испугавшись проснувшейся злобы, выплюнула его.
-Нет, не дождётесь, - твёрдо сказал Вадим.
Он менялся на глазах. В нём не осталось ничего, что могло бы напомнить о программисте-очкарике или бородатом доходяге.
Он возродился человеком с волей, в его жизни появилась цель - месть.
***
Таня отрывается от книги и смотрит, как Вадим играет с сыном, Сашкой, в футбол.
Сегодня выходной, в парке много людей. На соседней скамье развалился молодой парень. Одет он совсем просто - джинсы, куртка с надписью «Свобода барабашкам», бейсболка задом наперёд. Он делает вид, что отдыхает, рассматривает посетителей парка, но чаще всего его взгляд останавливается на Тане и её семье.
Рядом с парнем лежит газета. На ней ярко выделяется надпись: «Со злом покончено, последний Джордж осуждён».
«Джорджами» люди назвали их. Членов тайной организации, о которой рассказал всем пять лет назад Вадим Терехов.