Поезд судорожно дёрнулся и, неловко покачиваясь, устремился в тоннель. Штапик окинул недоверчивым взглядом полупустой вагон и, расстегнув пиджак, уселся на ближайшее свободное место. Он недолюбливал подземку: не любил напряжённую суету, тяжёлый воздух, полумрак. После пустяковой аварии его машина всё ещё находилась в ремонте: безрукие мастера уже неделю не могли подобрать нужный цвет. Ещё несколько дней и, наплевав на деньги, Юрий согласится на аэрографию, ну а пока приходилось терпеть соседство жирной тётки, чей зонтик неприятно упирался ему в бедро.

Впрочем, за эти дни Штапику удалось найти и положительную сторону общественного транспорта: затяжные перегоны радиальных линий давали возможность хоть немного перевести дух, позволяя мыслям течь в их привычном ритме.

Сейчас это оказалось как нельзя кстати, ибо Юрию было о чём поразмыслить.

Звонок жены застал его в самый неудачный момент рабочего дня, когда на телефонную болтовню нет ни минуты. Под скучающим взглядом курьера со здоровенной папкой наперевес Штапик уже как полчаса старательно собирал разрозненные части договора. Документы, необходимые для отправки очередному клиенту, уже успели расползтись по всему отделу и не спешили попадаться на глаза.

У Светланы вообще был редкий талант - набирать его номер именно тогда, когда всё валится из рук. Если же события складываются удачно, значит, жена точно не позвонит.

- Привет, любимый, как у тебя дела?

Обыденные нежности прозвучали словно издёвка, но Юрий нашёл силы посмеяться над собой:

- Да отлично всё. Просто очередная задница вырисовывается, и похоже я попадаю в самый эпицентр.

- Смотри не запачкайся, - милое ехидство, ну, куда без этого. – А знаешь, чего я звоню? Сегодня, когда отводила дочку, разговорилась с заведующей детским садом… Ты должен её помнить. Анжела Львовна. Пышная такая, с кудряшками. Так вот, она рассказала о новом подходе в работе с детьми, когда воспитатель учитывает психологические портреты родителей ребёнка. Зайка, представляешь, они планируют это попробовать в нашем садике. Я всё разузнала и уже договорилась. Сейчас продиктую адрес психолога. Солнышко, ты ведь заедешь после работы? Я всё устрою. На сколько тебя записать?

Поезд неприятно качнуло, и рукоять соседского зонтика вновь напомнила о себе.

Трястись предстояло аж до Юго-Западной, но думать о дальнейшем развитии событий Штапику не хотелось. Адрес-то он записал, да только карта валялась в машине, а перспектива расспрашивать прохожих, да ещё под осенним дождём, ему не улыбалась.

«Любимый, солнышко, зайка, - Юрий ворчливо вспоминал обращённые к нему эпитеты. – Какой, нафиг, психолог? Угораздило ж в суете согласиться… Зайчик и есть… Любимый, солнечный… Вот блинство!»

 

*

 

Город тонул в вечернем тумане. Дождя уже не было, но невесомая водяная пыль всё ещё пропитывала прохладный воздух. Выйдя из метро, Штапик оглядел насупившиеся дома и, решив, что душевного тепла много не бывает, прикупил в ближайшем ларьке пару бутылок пива. Попутно он узнал у продавщицы нужное направление, и не спеша зашагал в сторону, обозначенную неопределённым взмахом её руки.

После суматохи центральных проспектов город казался вымершим. Толпа, вместе с которой Юрий покинул подземку, быстро всосалась в автобусы или просто растворилась во мгле. На какое-то мгновение ему показалось, что рядом нет ни души, что улица полностью опустела, и он остался абсолютно один.

В Москве с ним такого ещё не случалось. Штапик, конечно, знал о существовании так называемых спальных районов, но бывать в них до сегодняшнего дня ему не приходилось. Да и с чего б там бывать, когда и живёшь и работаешь в центре?

Обходя глянцевые провалы многочисленных луж, Юрий, сам того не замечая, начал разглядывать редких прохожих, встречавшихся на его пути.

Вот из-за угла вывернула молодая мамаша. Синий целлофан скрывает коляску, лоснящаяся от влаги болоньевая куртка, отрешённый взгляд… Вернее, взгляда вообще нет. Глаза есть, а взгляда нет… как у рыбы на прилавке.

Два пацана у подъезда. Под капюшонами лиц не разглядеть, тоже с пивом. Армейские ботинки, заляпанные джинсы. Непогашенный окурок короткой искоркой летит в лужу, где уже немало бычков… Видимо, давно сидят.

Детская площадка. Разноцветный комбинезончик лупит пластиковой лопаткой по ржавым качелям. На скамейке бабуля - ссутуленные плечи в тёмно-бордовом войлочном пальто. В сквере они одни, значит, именно старушка вышла на прогулку с ребёнком, но сидит обособленно, в сторону малыша даже не смотрит. Собаке и той больше внимания уделяют.

Ещё одна женщина навстречу. В руках здоровенные сумки, и обе под завязку набиты хлебом. Походка напряжённая, даже несколько озлобленная. Серые губы плотно сжаты. Идёт, ничего не замечая, прямо по лужам… Штапик был вынужден посторониться, чтобы её пропустить, и некоторое время провожал взглядом хлюпающие башмаки.

Безликие машины, проносящиеся в пелене брызг, только подчёркивали царящую отчуждённость. Но, допив пиво, Юрий почувствовал, что начинает испытывать какую-то странную симпатию к спокойствию неприветливых улиц.

 

 

В мире без витрин, иллюминации и рекламных растяжек ориентироваться было намного проще, хотя и несколько непривычно. Нужный дом Штапик практически не искал: Юрию показалось, что тот сам выплыл ему навстречу. Обычная многоэтажка, но на её панельном теле скромная голубизна одинокой адресной таблички наливалась каким-то внутренним светом. Только слепой мог бы пройти не заметив.

«Третий подъезд, четвёртый этаж, красная дверь. Домофона нет», - Штапик в последний раз сверился со своими каракулями и повернул во двор.

Воспользоваться лифтом он остерёгся и, насчитав шестьдесят четыре ступеньки, остановился перевести дух. В тусклом свете бесплатной лампочки красный дерматин дверной обивки больше походил на ржавую глину, но иных тонов на этаже не было и, сделав глубокий вдох, Юрий нажал кнопку звонка.

В недрах квартиры что-то засвистело, затем пару раз щёлкнуло и затихло. Штапик выждал пару минут, но больше ничего не происходило.

«Никого нет, можно ехать домой», - радостно подумал он, но для очистки совести позвонил ещё раз.

Юрий уже было начал спускаться, когда краем глаза уловил едва заметное движение: «ржавый квадрат» пополз в сторону, и на лестничную площадку упала полоска настоящего, «живого» света, а из образовавшегося проёма патлатым силуэтом высунулась чья-то голова.

Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Штапик чувствовал, что «голова» ожидает каких-то слов, но с подходящими фразами у него вечно были проблемы.

Наконец хозяин квартиры не выдержал:

- Вам кого? – отражаясь от голых стен, его голос звучал неестественно звонко.

- Мне, вроде как, психолог нужен… Супруга дала этот адрес, должна была договориться. Там вроде по записи.

- Да, психолог это ко мне. А вы Юрий? Захаров?

- Не… не совсем, - «фамильный» вопрос, в который раз задевал Юрия за живое, и в его голосе появились напряженные нотки. – Моя фамилия Штапик. У нас разные фамилии. С женой.

- Ах да, запамятовал. Но это не важно. Проходите, у меня уже всё готово.

Юрий не совсем понял, что подразумевается под словами «запамятовал» и «всё готово», но не стал переспрашивать и молча последовал предложению хозяина.

Закрыв дверь, психолог указал на внушительного вида вешалку и, не дожидаясь, пока Штапик разденется, скрылся в одной из комнат. Впрочем, продолжить беседу это ему не помешало:

- Меня зовут Андрей Викторович. Хотя отчества я не люблю, так что лучше просто Андрей. Может сразу перейдём на «ты»?

- Можно, - пробормотал Штапик, самоотверженно борясь с размокшими шнурками. Он хотел было представиться, но вовремя вспомнил, что его имя здесь вовсе не секрет.

- Только я в какой-то степени не совсем психолог, – вслед за словами из-за стены послышалось лёгкое потрескивание. – Скорее нейропсихолог, но и это с натяжкой… Светка тебе ничего не рассказывала?

- Светка?.. Мне почему-то кажется, что вы знакомы.

- Знакомы, и не один год… Значит, не рассказывала? Тогда готовься к сюрпризу.

- А без сюрпризов никак? Я полагал, нас ждёт душещипательная беседа о вселенском счастье и размышления о смысле бытия. Разве нет?

Язвить сквозь стенку было не слишком удобно, но Штапик не хотел сдерживать нарастающее раздражение. Фамильярность хозяина была ему не по нраву.

Похоже, последних слов Андрей не расслышал или просто не захотел отвечать, но реакции не последовало. Логично рассудив, что топтаться в коридоре смысла не имеет, Юрий машинально поправил галстук и, не долго думая, проследовал дальше.

 

 

Антураж комнаты выглядел знакомым, но настолько диссонировал с обстановкой прихожей, что в первую минуту Штапик растерялся. Юрию показалось, что он не просто прошёл в соседнее помещение, а прямо-таки заглянул на свою родную кафедру: такое количество компьютеров и переплетение проводов ему доводилось встречать только там.

Андрей сидел за одним из мониторов, сверяя данные на экране с бумажной распечаткой. Заметив Штапика, он довольно потянулся и, хитро улыбаясь, откинулся на спинку стула:

- Ну, как тебе мой гипнотарий?

- Внушительно. Ещё бы знать, что это, - ответил Юрий. - И для чего психологу столько электроники?

- А как же? Душещипательные беседы уже не в моде. Точный диагноз «на коленках» не поставишь.

- Диагноз?

- Ну да. Расслабься, - это просто термин такой.

- И… Значит, никаких разговоров не будет?

- По-крайней мере без меня, – продолжал улыбаться Андрей. – Подключу к тебе несколько датчиков, и надо будет получасовую подборку картинок просмотреть. Остальное машина сама сделает.

- А дальше?

- А дальше у нас будет полная картина твоей мозговой деятельности, включая эмоциональные составляющие и прочие малопонятные сущности. Полноценный психологический портрет.

- Здорово. – Штапик почувствовал, что в нём просыпается любопытство. - А чего название такое страшное? «Гипнотарий».

- Так официального названия ещё пока нет. Одни циферки, буковки, - неудобно. А «ГИП-НО-ТА-РИЙ» звучит красиво.

- «Колумбарий» тоже красиво звучит, - заметил Юрий.

- Извини, у каждого свои ассоциации, - Андрей отложил бумаги. - Ну что? Начнём?

- Подожди. Так сразу, что ли?

- А чего тянуть? Вон кресло в углу, садись. Обещаю, больно не будет.

 

*

 

Десятичасовые новости уже заканчивали с прогнозом погоды, когда Штапик добрался до дома. Всю дорогу он размышлял над вопросами, которые намеревался задать жене, и чем ближе был родной очаг, тем длиннее становился их список. Иногда ему казалось, что параллельно, где-то там, обдумывается такая же уйма ответов, и больше всего Юрий боялся, что не все они окажутся правдой.

- Что-то ты припозднился. Заставила я тебя побегать, да?.. Извини. Ну, как сходил? Устал, наверно? – Светлана подхватила его пиджак и расправила на приготовленных плечиках. – А Яночка без тебя засыпать не хочет, говорит, что не уснёт, пока папа спокойной ночи не пожелает.

Подобный поток неприкрытых любезностей говорил о многом, но Штапик не хотел форсировать события. В какой-то момент ему даже показалось, что жена сама вот-вот всё расскажет, но он слишком хорошо её знал, чтобы рассчитывать на подобные подарки.

Вдыхая запахи приготовленного ужина, Юрий, как ни в чём не бывало, уложил дочку спать, принял душ и, украдкой поглядывая на жену, развалился на кровати с тарелкой дымящейся картошки. Светлана терпеть не могла, когда он устраивал обеденный стол из их семейного ложа, но сегодня в его адрес не прозвучало ни одного упрёка. Похоже, пора было начинать.

- Слушай, Свет, а где ты с этим психологом познакомилась? – Штапик надеялся, что его слова прозвучат максимально небрежно.

- Мы тогда знакомиться ещё не умели, - усмехнулась Светлана, убавляя звук телевизора. – Он мой одноклассник, Андрюшка Карасёв. За одной партой сидели. Половина моих пятёрок - его заслуга. Дальше Карасик в Физтех поступил, и наши дорожки разбежались. А год назад… Помнишь встречу одноклассников? Встретились, контактами обменялись. Только ты смотри не ревнуй: дружить не запрещается.

- Не запрещается… Значит к психологии он вообще никакого отношения не имеет?

- Не знаю, - пожала плечами Светлана. – Полагаю, что никакого.

- Ясно. Интересные у тебя друзья… - Штапик задумчиво ковырял картошку. - А почему ты меня с ним раньше не познакомила?

- Юр, не сходи с ума. У меня всяких друзей хватает. Ты теперь на каждого досье заводить будешь? Считай, что… вот и познакомились.

- И ты тоже это обследование проходила?

Светлана негромко откашлялась. Она почему-то не торопилась с ответом, и в воздухе повисла неловкая пауза.

- Юр, мне надо с тобой поговорить. Я знаю, ты сюрпризы не очень, но… В конце концов, тебе это понравится. Надеюсь.

- Так вроде говорим уже. Вообще, интересный день у меня получается. Сюрприз за сюрпризом. Прям день рождения какой-то, – Штапик поправил подушку и улёгся поудобнее. – Скоро полночь, давай уж рассказывай… Что там мне должно понравиться?

- Только ты не перебивай, хорошо? Понимаешь, Андрей действительно никакой не психолог… и не компьютерщик. Ещё в институте он увлёкся кибернетикой и постепенно перешёл в область фундаментальных исследований. Это не просто какие-то усовершенствования. Скорее, поиск и проработка принципиально новых направлений науки. Он мне объяснял, что к чему, но я в этом не разбираюсь…

В общем, - Светлана тяжело вздохнула. - Уже несколько лет они работают над перемещением человеческого сознания. Никакого психологического исследования у тебя сегодня не было. Андрей изучил параметры твоего мозга и сформировал его электронную карту, необходимую для перемещения, – последние слова она произнесла скороговоркой, словно боялась остановиться.

- Потрясающе! – Штапик отставил тарелку и попытался заглянуть жене в глаза. – Значит, никакой детсадовской программы по воспитанию нет? Это вы развлекаетесь так? Однокласснички… Я после работы, уставший, тащусь через всю Москву. Теряю вечер. И ради чего? Знаешь, Свет, хорошие у тебя шутки, жаль, что не смешные ни разу. Час туда, час обратно! Ну, нафига, это всё?

Юрий забрал у жены пульт и выключил телевизор.

- Мне, между прочим, на работу вставать, а я УЖЕ не выспался. В учёных им поиграть захотелось. До выходных отложить нельзя было? И чтоб без вранья! Так ведь нет, без вранья мы не можем. Вот скажи… Нет, ну, скажи нельзя было просто попросить: «Юра, давай прокатимся в субботу до Юго-Западной, поможем одному учёному открытие сделать, а то у него без нас нобелевка срывается?»

- И ты б согласился? – Светлана подняла ресницы, позволяя их взглядам встретиться.

- Нет, конечно.

- В том-то и дело! – попробовала пойти в контратаку жена. – Ты ведь никогда для меня просто так ничего не сделаешь. Я ему: «Юрочка, любимый…», «Юрочка, пожалуйста…», а что в ответ? Сколько ты уже наобещал забирать дочку из садика? А сколько раз находил отмазки? Я ж тебя ни о чём нормально попросить не могу. Я ж…

- Да, когда это ты меня нормально просила? Одни ультиматумы и слышу. Сегодня, между прочим, я вполне добровольно скатался к твоему Карасику, будь он неладен, но и тут подстава. Ему что, добровольцев не хватает?

- Ну подожди, ты ж меня как всегда не дослушал…

- Не желаю ничего слышать! – рявкнул Штапик. – Завтра поговорим.

С этими словами он хлопнул по выключателю, и комната погрузилась в молчаливый полумрак московской ночи.

 

 

Напряжение практически сошло, но заснуть всё равно не получалось. В который раз, поворачиваясь на другой бок, Штапик скользнул взглядом по светящемуся циферблату часов и мысленно выругался: «Час ночи!». Он понимал, что давно уже должен спать, но именно эта мысль не позволяла расслабиться: подушка казалась слишком мягкой, одеяло влажным, воздух спёртым…

Юрий упорно пытался всеми силами затолкать свой мозг в страну сновидений, когда внезапно уловил какое-то движение и почувствовал руки жены, заползающие под его одеяло:

- Я знаю, ты не спишь, – прошептала Светлана, и её горячее дыхание издевательски защекотало в ухе. – Можешь не притворяться. Хотя… когда ты молчишь, то нравишься мне гораздо больше.

- Не сплю, - простонал Штапик, приобнимая жену. В борьбе с бессонницей от недавнего раздражения не осталось и следа.

- Зайка, ты ведь на меня уже не сердишься? – она легонько, одними губами, поцеловала ощетинившуюся щёку и, откинув волосы, положила голову ему на грудь. – Ты же у меня такой умный, можно я дорасскажу? (1)

- А разве это было не всё?

- Нет. Мы же ещё не дошли до момента, который должен тебе понравиться.

- Ну давай. Всё равно заснуть не получается. Только постарайся, чтобы мне действительно понравилось. Ладно?

- Ладно. Ведь ты же мне не поверил. Ни слову. Хотя перемещение сознания уже давно не сказка.

- Свет, ну брось… не надо. Я тоже люблю фантастику, но необходимо понимать, где заканчивается вымысел и начинается реальность. Даже если допустить, что всё это правда, неужели ты думаешь, что в неё можно вот так запросто поверить?

- Не думаю. Я бы не поверила, - согласилась супруга. - Но… давай ты сделаешь вид, что поверил?

- Так… хорошо. Как будто поверил. Что дальше?

- Во-от… А теперь слушай. Я сегодня разговаривала с Анжелой Львовной, ты её должен помнить. Она…

- …Пышная такая, с кудряшками? – усмехнулся Штапик.

- Ага. Так вот, в эту субботу в садике будет проходить тестирование для особо одарённых детей. Я подсуетилась, и Яну включили в их список. Если всё пройдёт удачно, то по результатам тестов дочку переведут в особую группу, и она сможет получить хорошее образование.

- Подожди, подожди, - оживился Юрий. - У меня уже вопросы. Для начала тебе не кажется, что несколько преждевременно называть воспитание нашей дочурки получением образования? Не рановато ты её в институт пошла?

- Ну, зайчик, ты же понимаешь, ЧТО я имею в виду.

- Хорошо. Дальше. С чего это ты решила, что наша дочь гениальна? Ничего выдающегося я за ней не замечаю - обычный ребёнок. Там всех желающих на тестирование берут?

- Нет, но… я хорошо попросила, и её записали.

- Понятно. Сколько?

- Это не важно.

- Ну, сколько?

- Тебе жалко, что ли?

- Нет, просто интересно.

- В таком случае… А тебе сколько не жалко?

- Мне ни сколько не жалко, только со своими талантами Яна запросто завалит всё что угодно. Или о результатах ты тоже «договоришься»?

- А вот тут самое интересное, - ответила она. - Ты же всё ещё веришь в перемещение сознания?

- Из последних сил.

- Во-о-от… Мы берём твоё сознание, переносим в мозг Яны, и она, в смысле – ты, пройдёшь тесты.

- Ну-ну. А если я, в смысле - она, не пройдёт? – парировал Юрий. - Вдруг не справлюсь?

- О да. Ты можешь, – рассмеялась Светлана. – А вообще, как тебе идея?

- Вполне. Но почему я? Сама не хочешь вместо дочки тест пройти?

- Мне страшно, - голос жены на мгновение стал по-детски обиженным. – А ты у нас – мужчина. Герой.

- Ладно, на героя я согласен, - Штапик довольно хмыкнул, продолжая подыгрывать жене. - Но Яну тоже придётся везти на обследование и карту составлять.

- Не придётся. Мы уже изучили её мозг, когда она лежала в больнице.

Последняя фраза прозвучала чересчур буднично, выбиваясь из волшебной канвы их совместной фантазии, и Юрию это не понравилось. Весной Яна действительно почти месяц провела в больнице с осложнениями после гриппа, и ничего весёлого в этом не было.

- Свет, так не интересно. Давай как-нибудь иначе.

- Что иначе? – Светлана подняла голову. - Мы уже обследовали Яну. А сегодня тебя. Всё готово. На неделе Андрей подвезёт оборудование, и… Юр, не волнуйся, у нас всё готово.

От этих слов Штапику стало не по себе. Он не нашёлся, что ответить и лежал молча, упёршись невидящим взглядом в светящийся циферблат.

Светлана же продолжала:

- Ты ведь согласился на роль героя. Разве плохо, если всё, о чем мы сейчас говорили, произойдёт на самом деле? Отказаться никогда не поздно, но упускать такой шанс… Я не стану тебя уговаривать, это бессмысленно, но если откажешься, то придётся самой… Но мне действительно страшно.

 

*

 

Наутро Штапик пребывал в отличном расположении духа. После вечерней перебранки маятник настроения качнулся в противоположную сторону, так что, даже не выспавшись, он ушёл на работу с улыбкой. Несмотря на заверения жены, Юрий продолжал считать происходящее не более чем розыгрышем и с интересом ожидал дальнейшего развития событий.

Впрочем, события не заставили себя ждать. Первое, что увидел Штапик, вернувшись после трудового дня, был непонятный агрегат, возвышающийся посреди комнаты. Внешне он напоминал средних размеров холодильник, только проводов и разъёмов было не меньше чем у компьютера.

Предвосхищая недоумение супруга, Светлана без излишнего пафоса объяснила, что это и есть та самая «машинка перемещения», но понажимать на кнопки и посмотреть, что там внутри, не разрешила.

«Потерпи до субботы, тогда всё и узнаешь», - успокаивала она мужа и тот, в конце концов, согласился не форсировать события.

Яна же, напротив, интереса к новинке практически не выказала. Обойдя металлического монстра вокруг, она с укором посмотрела на родителей и предпочла вернуться к проверенному другу – телевизору.

 

 

В пятницу, накануне кульминации, к ним наведался Андрей. Он приволок внушительного вида сумку с какими-то дополнительными приборами и два шлема с встроенными мониторами: большой Штапику и поменьше для Яны.

Увидев набалдашники, Юрий с облегчением вздохнул и высказал окончательную версию относительно предстоящего сюрприза: по его мнению, посреди комнаты всё это время стоял автомат виртуальной реальности.

Мода на подобные развлечения давно прошла и была скоротечной, но кто знает, какими сюрпризами могла порадовать современная электроника.

Раскладывая снаряжение, Карасёв терпеливо объяснял нюансы завтрашнего мероприятия, но Штапику было не до лекций - он с детской непосредственностью напялил свой шлем и принялся подгонять застёжки под размер головы.

Видя бесполезность своих увещеваний, Андрей переключился на Светлану. В отличие от мужа она внимала его рекомендациям и даже что-то записывала, так что на следующее утро была во всеоружии.

 

*

 

«…Покинул четырехчасовой допрос в следственном департаменте МВД, где его ждали последние три недели для дачи показаний по делу о хищениях. При этом, как сообщил его адвокат, Юрий Михайлович остался в статусе свидетеля. Сам экс-градоначальник вопросы о покупке столичным правительством дополнительного пакета акций…»

- Свет, что за фигня происходит? - простонал Штапик и, не открывая глаз, с головой закутался в одеяло. – Зачем телевизор? Выходной же, дай поспать.

- Ну да, выходной, - согласилась Светлана, тыкая пальцем в импровизированный кокон. – Открывай, Сова. Уже девять. Нас ждут великие свершения. Или ты забыл?

Голос доносился откуда-то сверху, значит, жена уже встала.

- На фиг… Всё на фиг… - буркнул Юрий, ещё надеясь удержать остатки сновидений, и вдруг почувствовал, что его пытаются стащить на пол.

- Не фиг, на фиг, - передразнила Светка, стараясь получше ухватить брыкающуюся ногу. – Я ж тебя всё равно разбужу. Даже не сомневайся. А добровольная капитуляция может избавить от страданий.

- Ладно, сдаюсь, - согласился Штапик, раздумав сопротивляться. – А кофе будет?

- Обязательно. Только… на кухне, - хихикнула Светлана и удалилась, прихватив пульт.

Но на кухню Юрий не пошёл. Собравшись с мыслями, он выждал пару минут и, скинув одеяло, крадучись направился к заветному «холодильнику». Осторожничать причин не было: долгожданная суббота уже наступила, но внутри он всё равно ощущал себя нашкодившим ребёнком, раньше времени добравшимся до новогоднего подарка.

Щёлкнул тумблер: вспыхнули огоньки индикации, комнату наполнило слабое гудение. Звук был низкий, как у работающего трансформатора, но постепенно к нему добавились лёгкие щелчки и потрескивание.

Матовый пластик чёрного шлема приятно холодил руки. Юрий уже примерился его нацепить, когда…

- Ма-а-ам! Папа включил эту шту-у-уку, - подкравшаяся дочка с чувством выполненного долга смотрела на растерявшегося отца.

- Эх ты, - грустно выдохнул Штапик. – Предательница. Сдала с потрохами. Папка тебе мороженое покупает, а ты…

- А она конфеты любит, - Светлана уже успела одеться и появилась в комнате, поправляя причёску.

- Куда-то собираешься? – с удивлением уставился на её наряд Юрий.

- МЫ собираемся. Нам серьёзное дело предстоит. Или ты забыл?

- Дело?

- Юр, ты давешний разговор-то помнишь? А свои обещания? И как согласился быть героем?

- Ну… было. И что?

- Тестирование. Через два часа мы должны быть в садике, - проговорила она. - Кстати, тебе ещё в теле Яны предстоит освоиться.

- Может, я сперва оденусь? - попробовал улыбнуться Штапик, не ожидавший такого поворота событий.

- А зачем? Яна уже одета, а твоё тело остаётся дома. Так что не увиливай. Или оробел? В конце концов, относись к этому как к очередной компьютерной игре, только всё будет в сто раз интереснее.

 

 

«Везёт же Яне, – размышлял Юрий, стараясь унять волнение. – Сидит себе рядом ни о чём не думает… радуется. Вот бы научиться прогонять ненужные мысли».

- Свет, может, и мне пока мультики включишь? Минут десять уже в этой каске торчу, а ничего не происходит. Тьма кромешная. Или лучшее только детям?

- Подожди, я тут вспомнить пытаюсь, - жена перелистывала вчерашний конспект. – Ага. Нашла. Три голубых и одна красная…. Держи таблетки.

- Держу. А зачем? Может, я лучше выпью чего-нибудь покрепче?

- Успеется, - пробормотала Светлана и, не отрываясь от тетради, нажала несколько кнопок.

- Вижу свет в конце туннеля, - оживился супруг, на ощупь отставляя стакан. – И какие-то спиральки. Крутятся. На калейдоскоп похоже. Слушай, а ты точно справишься? Может… Может, всё-таки зря Карася не позвали? А то мне кажется…

- Сиди, не дёргайся, - перебила Светлана. – Я уже всё сделала. Не впервой. Теперь надо немного подождать. Постарайся сосредоточиться на изображении и не отвлекаться.

- Ладно, - буркнул Штапик и уселся поудобнее.

Картинки начали сменяться. За спиралями появилась водная рябь, затем проступили какие-то вспышки, складывающиеся в абстрактные образы. Их сменило подмигивание звёздного неба, переходящее в хоровод световых потоков и шершавую снежную бурю.

Юрий старался сосредоточиться, но в суматохе красок голова начала кружиться, а изображение потеряло чёткость. Вновь появляющиеся картины расплывались, а все попытки вернуть контроль над происходящим результата не дали. Отчаявшись, Штапик оставил надежды навести порядок и, тихо выругавшись, доверился разноцветному танцу.

 

 

- Юра, Юра ты здесь? Очни-и-ись, – голос принадлежал Светлане, но звучал глухо, словно доносился издалека.

Штапик почувствовал, что его треплют по щекам - несколько лёгких пощёчин. Затем под нос ткнулось что-то вонючее, и пришлось открыть глаза. Шлема не было, и он увидел обеспокоенное лицо склонившейся супруги.

- Зайка, это ты? Пожалуйста, не молчи. Скажи что-нибудь.

- Как я тебя лю…. (2)

Юрий замер, не закончив фразы, - это был не его голос. От привычного баритона не осталось и следа - горло звенело, словно пронзительный колокольчик. Попытка откашляться не помогла, и опасаясь заговорить, Штапик молча воззрился на Светлану.

- Милый, не нервничай, всё нормально. Ты в теле Яны. У нас получилось. (3)

- Как? – еле слышно проскрипел Юрий, чувствуя, что не может сдержать подступающую дрожь.

- Не волнуйся, зайчик, всё хорошо, - жена взяла его за руку. – Это не надолго. В садике тестирование пройдём и…

Штапик выдернул пятерню и с ужасом принялся разглядывать детскую ладошку. Разум отказывался верить в происходящее, но был ли теперь это его собственный разум?

- Этого не может быть. Свет, что ты наделала?! – Юрий старался вложить в слова нарастающий гнев, но услышал лишь пронзительный визг.

- Юра, Юрочка, любимый, - запричитала Светлана, стараясь успокоить мужа. – Ну, не нервничай, ну, пожалуйста.

- Не нервничай?! – заверещал Штапик и вскочил с места. – Ах ты дрянь! Сама так не захотела… На мне эксперименты ставишь, скотина!

Видимо, Светлана была готова к подобному выпаду и, ничего не ответив, усадила мужа обратно. Юрий пытался сопротивляться, но в теле Яны он не располагал своей привычной силой и лишь без толку колотил по удерживающим его рукам. В какой-то момент ему удалось извернуться и, в порыве бессильного гнева, Штапик изо всех сил укусил жену.

Светлана вскрикнула и отступила. На желтоватый паркет упало несколько красных капель, и в воздухе повисла мёртвая тишина.

Вид крови возымел ошеломляющее действие: только что Юрий был готов вцепиться в глотку любому, а теперь замер, обескуражено хлопая ресницами. Ещё мгновение и… помещение наполнил безудержный детский плач.

 

 

Пока Светлана суетилась в поисках аптечки, у Штапика было время выплакаться. Он уже позабыл, насколько утомительной может быть обычная истерика и теперь, теребя платьице, собирался с силами. Рядом, развалившись в кресле, мирно посапывал какой-то расхристанный мужик, - похоже, что это и было его собственное тело, в котором сейчас пребывала Яна. Видеть себя со стороны Юрию ещё не доводилось, и к своему ужасу, он понимал, что ничего кроме неприязни сие зрелище у него не вызывает.

- Свет, - позвал Штапик, всё ещё кривясь от звуков собственного голоса. – Светик, ты меня прости, я не специально. Я… я и не думал тебя кусать. Не знаю, что на меня нашло.

- Да чего тут сердиться, - жена заканчивала с повязкой. – Я тебе сейчас просто ремня всыплю, чтоб впредь неповадно было. Так зубами хватануть. У тебя там клыки что ли?

- Ага, молочные… Но ты, блин, тоже хороша, – не найдя платка, Штапик высморкался в подвернувшееся одеяло, – хоть бы предупредила, что всё это взаправду.

- Предупредила? Да я целую неделю тебе втолковываю, а ты лишь отмахивался. Что ещё надо было рассказать, чтоб ты поверил? Ну да ладно, чего уж теперь. Похоже, Карасик оказался прав, ничего из этой затеи не выйдет, - убрав бинт, Светлана присела на кровать рядом с мужем. - Давай, красотка, надевай свой шлем – вернём всё на свои места.

- Подожди-ка, - встрепенулся Юрий. – Значит все твои записи… Карась, что отказался тебе помогать? Поэтому его здесь нет?

- Поэтому, - вздохнула Светлана. – Он с самого начала забраковал мою идею. И сам участвовать не захотел, и в лабораторию не пустил.

- Странно, но ведь «машинку перемещения» он же тебе выдал.

- А он не мог не выдать. Только давай об этом в другой раз, хорошо?

- Хорошо. Но… Но ведь… - Штапик замялся, так и не закончив фразы.

Видя это, супруга продолжила:

- А ещё, он изучил карту Яны и сказал, что ей никогда не пройти подобное тестирование. Ни одного шанса. Ни одного…

 

 

После сказанного они несколько минут сидели молча, погружённые каждый в свои размышления. Только сейчас Юрий ощутил биение маленького сердца в своей груди, почувствовал, что должен что-то сделать, как-то ответить, но не находил слов. Тем временем с каждым ударом, тишина становится всё невыносимее и, в конце концов, Штапик не выдержал:

- Свет, знаешь, а мне уже не страшно.

- Рада за тебя, - голос жены звучал отстранённо. - Только «а мне» всё ещё больно.

- Да не, ты не поняла. Собственно… – он ещё раз взглянул на детскую ладошку, - я согласен доиграть до конца. Поехали, пройдём твоё тестирование.

- Ты уверен? – Светлана с недоверием взглянула на маленькую девочку.

- Так ведь самое страшное уже позади, - осторожно улыбнулся Юрий.

- Тогда, горе луковое, пошли я тебя умою, - едва заметная улыбка тронула уголки её губ. - Все глаза выплакал..ла.

- Я сам. Я уже взрослая, - Штапик застенчиво хихикнул и соскочил на пол. – Только тут у меня одна проблемка назревает. Как бы объяснить… Короче, мне в туалет надо.

- Иногда случается. А в чём проблема то?

- Так ведь я, как девочка, в туалете ещё ни разу не был. Могу с первого раза не разобраться. (4)

 

*

 

Несмотря на опасения, привыкнуть к чужому телу оказалось несложно. Разобравшись с походкой и основными движениями, Юрий ради интереса даже взял ручку и попробовал что-нибудь написать. Пальцы не слушались, отказывались правильно держать перо, но если выводить печатные буквы, то получалось недурно. По крайней мере, для маленькой девочки

Куда сложнее было привыкнуть к чужому размеру - мир сделался больше. Не на столько, чтобы это бросалось в глаза, но достаточно, чтобы смотреть на него снизу вверх. Всё, что не лежало на полу, казалось недосягаемым, к дверным ручкам приходилось тянуться и даже Светлана… Штапик понимал, что к чему, но всё равно смотрел на неё, как на сказочного великана.

Всю дорогу до садика, сидя в такси, он старался привести свои мысли в соответствие с возрастом и представлениями Яны. В его случае оказаться слишком умным было недопустимо - лучше запороть тест, нежели перегнуть палку и прослыть безумным вундеркиндом.

Математика, биология, география - знания сокращались до минимума. Историю пришлось выкинуть полностью. Вслед за ней улетели физика и химия. С астрономией Штапик сражался изо всех сил, но Земля всё же осталась круглой и продолжала вращаться вокруг Солнца.

С геометрией оказалось проще - Юрий и сам успел её основательно подзабыть. А вот русский язык выдвигал суровые требования: как избежать употребления заумных слов, о которых в детском саду ребёнок ещё не слыхивал?

Довольно быстро Штапик обнаружил, что отказываться от знаний у него получается намного лучше, чем добывать оные. Радостно вычёркивая всё подряд, он едва успел затормозить и не скатиться до уровня павиана, а в довершении ко всему нехотя пришлось вспоминать о рисовании и лепке.

Покончив с нюансами, Юрий позволил себе расслабиться. Он чувствовал, что готов на все сто, и от триумфа Яны его отделяло лишь несколько шагов. Теперь оставалось дождаться урочного часа и без лишней скромности блеснуть интеллектом.

 

 

- Яна, доченька, познакомься, это наша новая воспитательница – Екатерина Петровна. Но ты можешь её называть тётя Катя. Она хочет с тобой поиграть, - голос жены был благодушен, словно Яна оставалась Яной, а утренних событий и вовсе не было.

Отыгрывая роль, Юрий в свою очередь сделал вид, будто немного смутился и, неспешно поднимая глаза, насладился великолепным видом «тёти Катиных» ножек.

- Меня зовут Яна, - ответил он, стараясь изобразить умную улыбку. – А во что мы будем играть?

- Я хочу сочинить красивую сказку, но мне не хватает главной героини, - воспитательница присела на корточки и, улыбаясь, взяла Яну за руку, - смелой и красивой девочки, которая поможет совершить интересное приключение.

- Совершить путешествие, - поправил Юрий.

- Ну да, путешествие, - улыбка Екатерины Петровны стала ещё шире. – Пойдём со мной, я всё тебе покажу.

Ломаться смысла не было. Украдкой заценив розовое бельё воспиталки, Юрий задумчиво вздохнул, и они вдвоём прошли в небольшую игровую комнату, в центре которой стоял низенький детский столик, накрытый для чаепития. Тётя Катя налила Яне чашку чая и, предложив сесть, расположилась напротив.

Штапик знал - в любом подобном тестировании, а тем более в случае с детьми, перво-наперво требовалось завоевать доверие испытуемого и лишь затем переходить к основным вопросам. Руководствуясь этим, он без зазрения совести принял предложение воспитательницы, а немного спустя, даже согласился на десерт.

И у напитка, и у пирожного был необычный терпкий привкус, напоминающий толи фейхоа, толи лимонную цедру.

«Опять химия, - подумал Юрий, слизывая кремовую розочку. – А ведь это не абы, какое, а специально заготовленное угощение. Что ж тогда творится в местной столовой, если даже здесь сплошная отрава?»

Пока Штапик c деланным удовольствием уплетал сладости, его практически не беспокоили, и, только когда с чаем было покончено, Екатерина Петровна осмелилась перейти к долгожданным задачкам.

- Яна, давай отправимся с тобой в путешествие, - начала она.

- Давайте, - ответил Юрий и для пущей убедительности кивнул.

- Но в пути мы можем проголодаться. У нас с тобой есть конфеты, - тётя Катя высыпала на стол содержимое вазочки. – Сколько конфет мы возьмём в дорогу?

«Началось», - обрадовался Штапик и принялся вслух подсчитывать припасы.

- …Три, четыре, пять… - забирать с собой всё казалось неуместным, но и упускать возможность блеснуть знаниями не хотелось. - …Девять, десять, од… один… надцать.

Юрий почувствовал, как внутри что-то обрывается. С теорией был полный порядок, - он помнил числительные хоть до миллиона, но на практике…

- …Две… двен… надцать, трин..надцать, четырнадцать, - поймав новый ритм, он немного успокоился.

«Всё дело в голове Яны, – промелькнула шальная мысль. – Её мозг ещё не привык даже к простейшим вычислениям, вот и сопротивляется».

- …Девятнадцать, двадцать! – Штапик всё-таки досчитал до конца, но тут же нашёл лазейку исправиться и не прослыть жадиной: – Десять вам, десять мне.

Воспитательница уважительно покачала головой и, открыв блокнот, сделала несколько пометок.

- А тебе не тяжело? Давай я понесу свою половину и ещё две твоих конфеты. Согласна?

- Хорошо.

- Тогда сколько конфет будет в твоём рюкзачке?

- Восемь.

- А в моём?

При переходе ко второму порядку мозг Яны определённо начинал подтормаживать, и Юрию опять потребовалось некоторое время.

- Двенадцать, - наконец выдохнул он.

- Правильно, - Тётя Катя явно была удовлетворена успехами в арифметике. - Ну что же. Припасы есть - пора в дорогу. Наше путешествие начинается в лесу. Яна, опиши, какой это будет лес? Попробуй его представить.

Штапик попробовал. Его внутреннему взору предстала светлая берёзовая роща, наполненная ароматами цветов и пением птиц. Над ромашками порхали бабочки, где-то журчал ручей. Дыхание летнего солнца сотней тёплых лоскутков пробивалось сквозь зелень листвы… Но неожиданно небо затянула мгла, а ветер усилился.

В недоумении он приостановил воображение и озадачено посмотрел на чёрные тучи. Их не должно было быть. А листва?.. Носком ботинка Юрий с удивлением ковырнул жёлтый ковёр, устилавший поляну, а подняв глаза, понял, что деревья уже практически голы. Первые капли упали на землю, на плечи, застучали по гнилым корягам. Ещё мгновение, и тяжелый ливень навалился на то, что осталось от берёзовой рощи.

Прогнать наваждение не получалось - выйдя из-под контроля, фантазия отказывалась подчиниться. Бросив корзинку, он побежал к раскидистому дубу и…

Той осенью они с отцом каждые выходные ходили за грибами. Собирали на спор, кто больше, и однажды заблудились. Проплутали до темноты. Промокли, замёрзли, и этот дуб… Неужели в памяти лес остался именно таким?

Отмахиваясь от воспоминания, Штапик силился вернуть мелодию света, но с каждой минутой промозглая тоска лишь нарастала.

«Хорошо, допустим у меня не получается контролировать воображение, - рассуждал Юрий, пытаясь укрыться от ветра. - Но этого и не требуется. Достаточно всего лишь озвучить нужную идею, и ответ засчитают».

Вот только обманывать Екатерину Петровну ему почему-то не хотелось. Штапик сам не понимал, откуда взялось неудержимое желание раскрыть свою душу, но чувствовал острую необходимость поделиться пережитым.

- Тётя Катя, - начал он, – в моём лесу поздняя осень. Там холодно и одиноко. Листва уже опала, и негде спрятаться от проливного дождя. Ветер гонит тяжёлые облака и раскачивает деревья. Кое-где чернеют поникшие ели, но под их колючками тоже не укрыться от непогоды…

Юрий видел, что с ним определённо творится что-то неладное, ведь с каждым произнесённым словом он испытывал прилив необъяснимой радости. Если б не голос воспитательницы, он бы ещё долго рассказывал об осенних невзгодах.

- Да уж, погода неважная, - произнесла она, останавливая поток откровений, - но ты ведь храбрая девочка и не боишься трудностей? Нам необходимо продолжать путешествие. Давай пройдём дальше?

- Давайте, - согласился Штапик, радуясь намечающейся возможности рассказать ещё что-нибудь.

- Дождь прекратился, и мы идём по лесу. Перед нами небольшая поляна. С другой её стороны на опушку вышло какое-то животное. Яна, приглядись, что это за зверь?

- Это… старый кабан, - произнёс Юрий, забыв, что сейчас его воображение живёт собственной жизнью. – Он знает, что я рядом, но в мою сторону не смотрит. Стоит – недовольно фыркает. Одного клыка нет. Шкура покрыта грязью. По земле за ним тянется кровавый след…

В памяти Штапика всплывала картина пятилетней давности. Столь яркая, словно всё происходило только вчера.

Тем летом они с друзьями надумали хорошенько отметить сдачу летней сессии и сняли в Подмосковье небольшую дачу. Банька, водка, шашлыки… К концу выходных, устав от пьяного марафона, Юрий решил немного развеяться и пошёл прогуляться по направлению к ближайшей роще. Туфли на босу ногу, чекушка в кармане и ни одной мысли в голове.

Кабан вышел ему навстречу, словно сторожевой пёс, охраняющий территорию. Всего несколько шагов, чтобы обозначить своё присутствие, и тяжёлая, измазанная глиной туша застыла на фоне шелестящей листвы.

В тот день боров просто принимал грязевые ванны и никакой крови, конечно, же не было. Скорее всего, за эти годы сознание успело приукрасить воспоминание, самостоятельно идеализировав брутальный образ. Впрочем, тогда Штапик пережил достаточно, чтобы и без крови задуматься о скоротечности бытия.

- Ты его боишься? Что он делает? – в голосе воспитательницы появились тревожные нотки.

- Он ждёт, - в отличие от Екатерины Петровны Яна оставалась невозмутима. – Он хочет, чтобы я ушла и больше ему не мешала.

- Он чем-то занят?

- Да. У него своя жизнь и если я буду ему мешать, то он меня убьёт.

- Хорошо, тогда мы не будем ему мешать и пойдём дальше. По пути нам больше никто не встретился, и мы выходим к реке. Яночка, расскажи мне про эту реку. Она бурная или спокойная?

С реками у Юрия было связано несколько воспоминаний. В основном они касались рыбалки, но самое яркое… Пару лет назад они сплавлялись по одной из Карельских речушек. Шли по простенькому маршруту для обычных туристов. Серьёзных порогов практически не было, в основном перекаты, но к концу пятого дня инструктор пообещал развеять скуку. Их ожидал небольшой участок четвёртой категории сложности. В сезон низкой воды он не представлял особой опасности, но все с азартом готовились к приближающемуся вечеру.

Солнце уже клонилось к закату, когда уши уловили гул долгожданного приключения. От былой весёлости не осталось и следа. Беззаботные улыбки сменила растерянная сосредоточенность, а руки сами собой потянулись к спасательным жилетам.

Русло сужалось, с обеих сторон подступали крутые берега, где стеной выстроились высоченные сосны. В опустившемся полумраке казалось, словно плывёшь по дну небольшого каньона. И вдруг, среди прямых как свечи стволов то здесь, то там стали появляться кресты. Где-то небольшие рассохшиеся, некоторые совсем новенькие, а иногда даже в рост человека.

Почему-то в ту минуту никто не произнёс ни слова, не поинтересовался причиной подобного зрелища. Все молчали, словно испугавшись несвоевременного ответа.

Вопрос касался только реки, так что о рафтинге Штапик умолчал, но, похоже, воспитательнице хватило и этого. Потребовалось некоторое время, чтобы Екатерина Петровна смогла продолжить.

- Яна, какое непростое у нас путешествие. Но нам необходимо перебраться на другую сторону. Переплывём?

- Нет, - девочка замотала головой. – Мы можем не все доплыть.

- Но нас ведь только двое, - удивилась тётя Катя.

- Ага. Но доплыть могут не все.

- Тогда, может, построим мостик?

- Можно, но лучше пойдём вдоль реки. Так… так будет лучше.

Воспитательница пыталась представить, что творится в голове у ребёнка, но чувствовала, что её фантазии не хватает.

- Хорошо, мы пойдём вниз по течению. Река впадает в синее море, а на берегу моря стоит домик. Какой это дом? Мы зайдём в гости?

- Это церковь, - Яна говорила негромко, задумчиво водя пальцем по столу. – Когда-то она сверкала белизной, но сейчас ветер трётся о бурые потрескавшиеся кирпичи. Купола поросли травой, а если присмотреться, то можно заметить несколько молодых берёзок, заменивших кресты. Люди уже давно покинули эти стены, но… А можно мне ещё чаю?

- Нет, Яночка, чаю тебе уже определённо достаточно. Лучше скажи, а двери открыты? Мы можем зайти?

- Дверей нет. Они сорваны с петель и валяются рядом. Можно заходить. Внутри, стены сохранились чуть лучше. Вот только раньше они были расписаны яркими красками, а теперь от фресок ничего не осталось. Серые слепые контуры на морщинах цемента. Под ногами каменная крошка, при каждом шаге её хруст гулким эхом отдаётся…

- Тебе знакомо слово «фреска»? – воспитательница так удивилась, что не смогла сдержаться.

- Знакомо. Но я их не люблю.

Юрий помнил, что он всё ещё малолетка и должен подбирать слова, соответствующие возрасту. Но сейчас он был увлечён собственным повествованием и многого не замечал.

- А почему ты их не любишь?

- Потомучто! - удивительно, но Штапику удалось придать ответу необходимую эмоциональную окраску.

- Ну, хорошо, - согласилась Екатерина Петровна. – Скажи, а тебе здесь нравится? Ты ничего не боишься?

- Нравится и… здесь нечего бояться, ведь люди ушли.

Воспитательница закусила губу и, отложив блокнот, попробовала собраться с мыслями.

- Яна, смотри, здесь есть лестница, - продолжила она через минуту. - Давай поднимемся наверх и полюбуемся морем? Отсюда открывается замечательный вид. Я даже вижу какой-то корабль. Приглядись, что это за судно?

Штапик присмотрелся и тяжело вздохнул. Ошибиться было нельзя.

- Это подводная лодка, - ответил он, кляня воспоминания.

Конец октября - не лучшее время для поездки в Крым. Солнце ещё греет, но уже так просто не искупаешься. Волны, словно издеваясь, не спеша перекатывают гальку, только в ледяную воду не зайти. Это особенно невыносимо, когда тебе всего восемь и наряду с любимой игрушкой море представляется одним из величайших сокровищ.

Впрочем, у родителей существовало своё видение данного вопроса. В те годы дармовая путёвка была большой редкостью, и они без зазрения совести отправили сына в лагерь, даже не взглянув на календарь.

Единственное, чему радовался Юрий, так это возможности улизнуть от ненавистной учёбы. Когда же выяснилось, что вместо отдыха всё равно придётся скучать над учебниками, он попробовал отказаться от поездки, но куда там.

Собственно, потрогать воду и ощутить дыхание стихии ему удалось лишь в день приезда. Уже к вечеру Штапик стал полноценным пленником санаторного режима, и прикоснуться к солёным брызгам больше не довелось, - прогулки на пляж осенний распорядок не предусматривал. Зато видеть море и мечтать окунуться, получалось с завидной регулярностью.

Каждое утро для ребят начиналось с зарядки. Ровно в семь утра их, сонных и дрожащих от холода, выгоняли на террасу, где около получаса заставляли в бескомпромиссной радости дрыгать конечностями. А вдалеке, в лучах восходящего солнца призывно искрилась морская гладь и на её фоне… чёрный силуэт подводной лодки, стоящей на рейде.

Как тогда хотелось послать подальше ненавистный лагерь и вот так сразу оказаться на палубе субмарины. Но вместо этого каждое утро приходилось ограничиваться мечтами и покорно переходить от упражнения к упражнению.

Под конец смены мечты переросли в тоску, а утренняя физкультура в тяжёлую простуду. Вернувшись в Москву, Юрий привёз с собой лишь одно воспоминание – недостижимое искрящееся море и надменный силуэт, который он успел возненавидеть.

- Подводная лодка? – переспросила Екатерина Петровна.

- Ага, - Яна первый раз пристально посмотрела в глаза воспитательницы и после небольшой паузы добавила: - Чёрная, холодная и слишком гордая.

- А мы можем на ней поплавать?

- Нет. Лучше и не пытаться.

Юрию на мгновение показалось, что Екатерина Петровна боится продолжать расспросы и всё вот-вот закончится, но его опасения не подтвердились.

- Ну, хорошо. Забудем о подлодке. Давай поговорим о чём-нибудь другом. Яна, ты не хотела бы завести какое-нибудь домашнее животное? Хомячка или котёнка? (5)

- Не знаю, - ответила Яна и задумалась. Похоже, ей было что вспомнить.

 

*

 

«Позвонить, или всё-таки подождать до вечера?» - размышляла Светлана, прогуливаясь вдоль стен, увешанных детскими рисунками. Занять себя было нечем, и мысли, раз за разом возвращались на круги своя. Разглядывая очередного гуашевого медвежонка, она ещё раз всё взвесила и раздираемая противоречиями полезла за телефоном.

Привычная Карасёвская музычка вместо гудков…

- Слушаю.

- Привет, Андрюшка, это я. Как думаешь, где сейчас нахожусь?

- И тебе здравствуй. Видимо на планете Земля. Угадал? – судя по заспанному бурчанию, Карась не слишком обрадовался звонку. - Лучше скажи, как там у тебя с экспериментом.

- С экспериментом? Отлично. Я сейчас в детском саду и мне кажется, что в нашем споре ты проиграл.

- Проиграл? Свет, не смеши. Я вчера ещё раз изучил показатели твоего мужа: максимум, на что он способен после перемещения – это хлопнуть кулаком по столу и устроить скандал.

- Не знаю, не знаю… Вроде всё идёт по плану - сейчас он уже как полчаса беседует с тёткой из этих… из психологов. Так что…

- Свет, этого не может быть.

- Не веришь? Хорошо. Тогда, давай когда всё закончится, я тебе привезу результаты тестирования? Можешь пока проглядеть карточку Яны - она бы никогда ни с чем подобным не справилась.

- Не-е-е… Так не пойдёт, - хмыкнул Карась. - Дети слишком быстро перестраиваются, что б можно было делать однозначные выводы. Несколько месяцев и… картина меняется. И потом, я тебя слишком хорошо знаю. Ты ж ещё та пройдоха - всегда можешь иным путём результаты заполучить. Лучше при обратном переносе сделай снимок сознания мужа. Вот тогда…

- Договорились. Но потом не увиливай.

- Ой-ёй-ёй. Кто бы говорил. Двоечница. Когда всё будет – звони.

Убирая мобильник, Светлана взглянула на часы: прошло уже больше получаса, с того момента как Юрий ушёл с Екатериной Петровной, но о чём можно так долго расспрашивать ребёнка? Хотелось подсмотреть, проверить, убедится, что всё в порядке, но нет – несвоевременное вмешательство не могло сулить ничего хорошего.

Прошло ещё минут десять, прежде чем заветная дверь распахнулась, и Светлана смогла обнять дочурку.

- Юр, всё нормально? – прошептала она, едва шевеля губами.

- Вроде неплохо, - тихо ответил Штапик, и уже в полный голос добавил: - Мам, это было весело.

- Я в тебе не сомневалась, - Светлана поцеловала девочку в лоб и, улыбнувшись, посмотрела на воспитательницу: - Как там наши дела? Что скажете, Екатерина Петровна?

- Знаете, не хочется делать скоропалительных выводов, но способности Яны действительно впечатляют. Она весьма неординарная девочка, но… мне бы хотелось обсудить с вами некоторые моменты. Как насчёт чашечки чая?

 

 

************

 

(1) А постельной сцены не будет.

(2) Некоторые выражения запрещены. Так что мы никогда не узнаем, что же на самом деле ответил Юрий.

(3) И не надо говорить, что перемещение сознания в домашних условиях не гигиенично.

(4) В силу ряда причин отсутствует и эта сцена.

(5) Котята – это круто. Хомяки – это модно.