(продолжение сериала, начало в "ДЕВУШКИ РАССЕЯННЫ И ГЛУПЫ" и "ТЕЩА - ВСЕНЕПРЕМЕННО ИСТОЧНИК ПРОБЛЕМ)

 

– Куда же запропастились ноты? – Марина, изящная невысокая девушка с мелко завитыми светлыми волосами, недоумённо теребила губы. Тряхнув головой, она вопросительно посмотрела на Анатолия. Тот не помнил, точнее, просто не видел, куда она положила эти несколько листков. Помнить-то он помнил, конечно, в том числе и всю эту длинную витиеватую запись, но вот сам момент исчезновения рукописи не видел.

С симпатичной тонконогой студенткой консерватории Ким познакомился пару дней назад на одном выспренном андерграундном мероприятии, куда он забрёл, пытаясь отстраниться от переживаний по поводу неудавшегося романа с Ниной. Бойкая Марина ловко выщёлкивала пиццикато на старенькой скрипке в просмоленном от благородного курева подвале под дружное внимательное молчание возвышенной публики. Только пискнула последняя нота, народ принялся со знающим видом бубнить "О, да, здорово, это очень эмоционально и это в тренде, да…" Анатолий обратил больше внимания на саму девушку, о чём он и сообщил беззастенчиво, подойдя к ней после концерта и предложив проводить. Ну, разве может скромная девица отказать такому красавцу? Будучи, в общем-то, мало приспособленным к жизни в обществе, восточный Аполлон, тем не менее, очень легко завязывал отношения с прекрасным полом – сказывалось отсутствие отрицательного опыта и безупречная молодцеватая внешность.

В тот вечер, премило беседуя с новой мадемуазель, Ким довёл её под ручку до самого подъезда. И неожиданно совсем потерявшая голову служительница муз предложила проследовать за нею в апартаменты. И тут же, потянувшись на высоких каблуках, коротко чмокнула в губы, дохнув запахом карамели и лёгкого вина, которым угощали на богемном рауте. Несколько нелогичный поступок молодой барышни очень явно свидетельствовал о её намерениях, а мужчине в самом расцвете сил отказывать в такой ситуации грех и в отношении дамы, и в отношении самого себя.

Таким образом, отсутствие образования психолога и темпераментность музыкальной души быстро свершили тот ожидаемый поворот событий, что, затянувшись, перезрел в предыдущей любовной истории. Хорошая увертюра придавала уверенности в том, что романтическая встреча Нового Года всё же состоится, не с прежней дамой, так с её юной конкуренткой. Тем более что в известном смысле все женщины одинаковы, как, впрочем, и мужчины, стоит заметить объективности ради.

На следующее утро после бурного знакомства, ровно за неделю до новогодней ночи, проснувшись в излишне мягкой широкой постели, Анатолий, неловко кувыркнувшись в горе проваливающихся перин, выкарабкался наружу и встал на жёсткий ворс коричневого паласа, рассматривая милые покои посапывавшей во сне скрипачки. Она была аккуратной, что весьма редко бывает у людей её круга занятий. Не разбросаны кружевные бюстгальтеры и ещё более интимные предметы, не свалены грудой тетради на просторном рабочем столе, не валяется, где пришлось, смычок – всё на своём месте, всё прибрано. Очень это польстило взгляду мужчины, выросшего среди педантов и, естественным образом, зануд. Новая грация стремительно набирала баллы, в компьютерной игре соответствующая строка интерфейса сейчас бы наливалась соком, стрекоча подобно счётчику Гейгера, помещённому в горячую зону ядерного реактора.

Кима заинтересовала нотная запись, лежавшая прямо посредине стола. Подошедши, он долго рассматривал мелкие рукописные значки, вспоминая те сведения из теории музыки, что когда-то вычитал из чистого любопытства. Композиция была авторским переложением известной классики, сделана грамотно, комар носа не подточит, по всем академическим канонам, насколько в этом понимал вымуштрованный кореец.

Чуткое ухо миниатюрной продолжательницы дела Паганини расслышало осторожный шорох страниц рукописи, драгоценной, по-видимому, для неё. Девушка поднялась, сонно позевывая и потягиваясь, подошла сзади и обняла могучий торс. Похоже, камень тренированных мышц производил на неё такое же завораживающее впечатление, как её ловкая игра – на искушенных ценителей великосветских посиделок в антураже интеллигентского музицирования и декламирования. Марина, сладко зажмурившись, перекатывала точёными крепкими пальчиками по узлам и рельефам пресса.

– Это что? – спросил Анатолий, указав на ноты.

– Рудольф Бугаев, матёрый местный композитор, переложение для струнного квартета. Будем играть завтра вечером в концертном зале консерватории. Придёшь послушать?

Ким кивнул. Он тут же вспомнил и адрес этого Бугаева, и телефон, и регалии – соответствующая информация в бездонной черепной коробке имелась. Дядька был действительно ого-го, даже по одним многочисленным музыкальным титулам.

– Только вот я толком не разучила ещё. Сегодня генеральный прогон, а я ещё всего пару раз только просмотрела, из-за вчерашней этой манерной поэтической эпопеи. Тебе хоть понравилось?

– Скажу честно, я ничего не понял.

– Вся эта публика тоже. Но так принято – благообразно кивать, поддакивать и говорить степенно: "О, это великолепно, это продолжает традиции русской андерграундной школы!" - Марина звонко и заливисто рассмеялась, – Из-за этой дребедени и не успела как следует разучить программное выступление. Сейчас надо наверстывать упущенное. Так что – сейчас напьемся кофе и придётся распрощаться до завтрашнего вечера, буду усиленно репетировать.

Они прошли на чистенькую кухню, где уже звенела посудой пухленькая мама Марины, и второпях позавтракали – было неудобно излишнее внимание добродушной розовощёкой родительницы. Вежливо откланявшись, Анатолий проследовал за маленькой пассией. В тёмном коридоре она, следуя неожиданному порыву, вдруг бросилась на шею ухажёру и поцеловала взасос, а после прыснула и, еле сдерживая смех, за руку уволокла Кима в комнату. Запершись, она задорно рассмеялась и сделала контрольный поцелуй, видимо, любила это занятие, как и все её коллеги по цеху. Тонкая страстная натура музыканта, о да!

– Хочешь, сыграю тебе эту вещь разок?

– Давай.

– Попробуй представить, как эта соната будет звучать в сопровождении трёх других инструментов. Я солирую, так что будет проще додумать гармонию и аккомпанемент.

– У меня хорошее воображение, играй.

Эх, а ведь здорово владела скрипкой эта девчушка! Учащийся консерватории не всегда соответствует своему гордому званию, но в данном случае всё было слышно невооружённым ухом – милашке неспроста доверили исполнять переложение заслуженного мастера на новогоднем вечере одного из самых почтенных учебных заведений культуры.

Очаровав и собой, и виртуозной игрой, Марина на время с видимым сожалением распрощалась с галантным красавчиком. В тот вечер он бродил по городу сам не свой, улыбаясь и бормоча под нос: "Наверное, это любовь, так ведь?" И с трудом дождался наступления следующих суток. Да-да, нарушив обычный свой режим, Ким засиделся далеко за полночь, рассеянно блуждая в Интернете с отрешённой улыбкой мудреца, постигшего смысл вечности. Так и уснул, прямо за столом. Компьютер обиженно попискивал с полчаса, а затем, проурчав дисководом, выключился сам по себе.

На долгожданный концерт Анатолий пришёл в несколько сомнамбулическом состоянии, по-видимому, из-за сбоя в графике, да и потому, что спал, мягко говоря, в совершенно непривычном положении. Как это обычно бывает при таком искажённом сознании, пробудилось странное восприятие действительности, да и сама она объективно прогнулась под чудаковатое настроение взбудораженного мегамена. К примеру, за кулисы к приглянувшейся скрипачке он прошёл без проблем, как бы между делом сообщив охранникам на входе в гримерные: "Я к Марине, пожелать удачного выступления!" Видимо, сказал он это настолько безапелляционно-буднично, что дюжие парни ни на секунду не усомнились в том, что самоуверенный узкоглазый крепыш – "свой".

И вот, разыскав новую покорительницу сердца, он теперь в растерянности наблюдал за оборотной стороной эгоистичной личности, каковой, общеизвестно, является всякий творческий человек. Прекрасная малышка с пышной грудью, тонкие ножки на подчеркнуто высоченных ботильонах, мелкие кудряшки завиты и налакированы так, что можно изучать упругие колебания, как у пружинных маятников – Марина стояла, насупившись, раздраженно притопывая и глядя куда-то сквозь подошедшего с блаженной улыбкой кавалера. Она не заметила Кима, точней, заметила только с тем, чтобы объявить ему о своём недовольстве по поводу пропажи нот.

Но разве настоящий мужчина, а тем более Супермен, будет обращать внимание на метаморфозы поведения госпожи? У женщины возникли проблемы и долг истинного мушкетера – решить их, смахнув небрежно сотворенным подвигом печаль с милых губ.

В общем-то, было совершенно тривиальное решение – по памяти восстановить рукопись. Но кто ж поверит-то в такое, чтоб какой-то залётный азиатский жених, видев запись один раз, с ходу безупречно повторил все крючочки и загогулинки? Девушка посмеётся просто, как над несколько неадекватным типом. И, хуже того, даст от ворот поворот такому неожиданно буйно фантазирующему мачо.

– Это те ноты, что я видел у тебя на столе? – решил Анатолий уточнить на всякий случай.

– Ну да, только я отдельно выписала мою партию, без остальных, чтоб компактней уместилось. Толком не заучила, многое играть придётся с листа, а переворачивать некому, – Марина всё так же смотрела невидящим взглядом.

– То есть, ты посеяла другой листок?

Девушка резко сфокусировала внимание на верном рыцаре, жаждавшем свершений во имя прекрасной дамы.

– Я что-то неясно говорю?

– Нет, просто уточняю.

– Спасибо, – она вдруг просияла на секунду, – Спасибо, что ты есть.

Высокомерно потрепав бравого ухажёра по щеке, Марина неожиданно вышла из гримёрной, громко процокав длиннющими шпильками. Ким остался, смущенно озирая других музыкантов, толпившихся в помещении. Впрочем, те не обращали внимания на странного корейца, не до того всем было. Волнение, смешки, какофония настраиваемых инструментов – каждый думал о своём номере, а не о пугливо оглядывавшемся крепком мужчине в кожаной куртке. Он был настолько "из другой оперы", что его попросту не замечали, так же, как никто не уделяет внимания идущему по гипермаркету электрику с отвертками в карманах.

До начала действа оставался час. Надо действовать.

Рассудив как всякий приученный к логике и логистике человек, Анатолий первым делом всё-таки по памяти записал всю нотную партию, выйдя из душной комнаты. Глянув через накачанное плечо, случайный прохожий мог бы удивиться, узрев, как боевая машина в типичном облике героев эпохи девяностых старательно строчит всякие восьмые с шестнадцатыми, лиги и диезы на прочерченных от руки идеально ровных линейках. Но тут по большому счету никому ни до кого дела не было – музыканты, знаете ли, себялюбивый народ.

Сделав за десять минут запасной вариант, который, скорее всего, мог стать основным – Ким решил подумать. Куда мог деться заветный лист? Проблема в том, что он ни разу не видел этой записи, даже не знал, сколько именно страниц в переписанной заново отдельной партии. Долгое кропотливое изучение бездонной памяти ни к чему не привело – сосредоточенный сыщик не нашел, за что уцепиться в ворохе хранимых картинок.

Усевшись на подоконнике и оглядывая рассеянным взглядом гомонящее и суетящееся закулисье, Анатолий решил прибегнуть к испытанному средству. Надо вспомнить, что делают герои в подобных ситуациях в кинофильмах. Просмотрев в задумчивости на внутреннем экране несколько десятков cinema за пару минут, мегамозг нашел подходящий вариант. Рукопись могла украсть конкурентка, жестоко завидовавшая главной героине!

Несомненно, это было так!

Краем глаза он видел, как во время его короткой беседы с эффектной мастерицей скрипичного искусства – на него украдкой посматривала другая девушка, поскромнее. Очень явно читавшийся восторг в глазах не оставлял сомнений – эта артистка могла позавидовать более удачливой кудрявой малышке, и она это делала, бросая взгляды, полные неподдельного интереса. Даже выросшему в теплице очевидна подоплека такой огненной перестрелки глаз. Точно, именно так! Уходившая с гордо поднятым челом Марина глянула недовольно на невзрачную конкурентку. Надо брать!

– Девушка, можно вас на секунду? – вернувшись в гримёрную и подойдя сзади к примеченной цели, Ким тронул её за худенький локоток. Скромница, недовольно обернувшись от подруги, тут же просияла, забыв о консерваторских сплетнях.

– Да, я вас слушаю, – она старалась хлопать ресницами как можно завлекательней.

– Я совсем ненадолго, всего на пару вопросов.

– Можно и подольше, я не обижусь, – закокетничала конкурентка нынешней дамы сердца, на всякий случай высматривая эту светловолосую звезду квартета, мало ли чего?

– Вы знакомы с Мариной?

– О да-а-а, – девушка протянула однозначно интерпретируемое нисходящее глиссандо, – Я с ней очень хорошо знакома.

– Как?

– Вы не поверите, но мы играем вместе минут через сорок.

Отличная новость, попадание в "десятку" с первого выстрела! Марина красавица и солистка, а эта серенькой внешности и в квартете на вторых ролях. Не нужно быть сведущим в жизненной философии, чтобы утверждать, что зависть крепко поселилась в девице. Академик на вручении Нобелевской премии, читая доклад по доказательству своей теории, испытывает меньше уверенности в правоте отмеченных высокой наградой утверждений.

– Дозволите выйти с вами в коридор, лишь на пару мгновений? – доверительно склонившись, проурчал Анатолий.

Девушка вспыхнула, глазки заблестели, головка, по всей видимости, закружилась. Может, девственница вообще?

– Надеюсь, ничего неприятного меня не ожидает? – лукаво заигрывала обнадеженная.

– Нет-нет, что вы. Я просто не успею в таких условиях того, что вы втайне желаете.

Сдвинув бровки домиком, завистница Марины в недоумении оценивала пару секунд столь прямолинейную реплику. Затем, кивнув, проследовала вслед за красавцем.

Оказавшись вдвоем в плохо освещённом углу, Ким подошел ближе и, нависнув, постарался придать своему лицу угрожающее выражение. По всей видимости, ему это удалось – девушка съежилась и опасливо смотрела снизу вверх, косясь на беззаботно трепавшихся в дальнем конце коридора охранников.

– Как тебя звать, детка?

– Инга. Лепетова Инга.

– Инюсик, отдай, пожалуйста, ноты Марине!

– Какие ещё ноты? – посуровев, насторожилась серенькая мышка.

– У неё пропала рукопись её партии, отдай, прошу по-хорошему.

Очарованность барышни сняло как рукой. Вспомнив свою истинную суть, как всякая консерваторская гюрза, коих масса среди исполнительниц второго плана, девушка ловко выскользнула из угла и, глянув исподлобья, выпалила с остужающей кровь уверенностью в собственном достоинстве:

– Ты что, псих? Какая партия? Очумел на гормональном фоне влечения к Маришке?

Ей стало досадно за собственную легковерность. Вокруг "звезд" всегда вьются вот такие помешанные! Белокурая солистка квартета очень привлекательная особа, не мудрено, что прицепила на хвост какого-то накачанного сумасшедшего!

Размашисто шагая, раздраженная девушка ушла.

Анатолий задумался. Через минуту он пришёл к выводу, что всё же ступил на ложный след. А время тикало, осталось от силы полчаса. Он достал из-за пазухи листки с восстановленными нотами и, посмотрев в потолок, довольно щёлкнул пальцами. Был ещё вариант решения!

– Рудольф Нуриевич Бугаев? – услышав стариковское "Алло? Я вас слушаю!" спросил Ким.

– Он самый, с кем разговариваю, простите? – маститый композитор говорил просто и по-доброму, видимо, тот возраст, когда человек уже не придает значения своим генеральским нашивкам.

– Анатолий Ким, я друг Марины Ткачевой. Дело не терпит отлагательства, поэтому по возможности буду краток.

– Да-да, я внимательно слушаю.

– Вы же в курсе, что она сегодня исполняет ваше переложение известной сонаты?

– Конечно, девушка заметная, мне рекомендовали, я одобрил с удовольствием. Струнный квартет, если не ошибаюсь?

– Он самый. Буду краток, она потеряла свою партию, – Ким пытался поторопить степенного пожилого человека.

– Ой-ой, какая досада! Перед самым концертом?

– Так точно.

– Ох-ох! Какая беда!

– Не могли бы вы помочь нам, уважаемый Рудольф Нуриевич?

– Я бы с удовольствием, но как?

– Пришлите, пожалуйста, ноты на электронный адрес, я вам продиктую.

– Ой, а я ведь не умею! Хотя, погодите минуточку… Миша! – крикнул композитор куда-то в сторону от трубки, – Ты можешь письма по-современному отправлять?

Послышался едва различимый ответ.

– Всё нормально, молодой человек, мой внук может это сделать, – прокряхтел почтенный Рудольф Нуриевич через пару секунд.

Ещё некоторое время ушло на то, чтобы объяснить электронный адрес. Старик не мог понять, в конце концов удосужился подойти внук-школьник и проблема быстро решилась.

В общем-то, ждать доставки заветной посылки не входило в планы. Нужна была всего лишь формальная отмазка. Алиби теперь обеспечено, никто не будет интересоваться, откуда точная копия партии Марины, нацарапанная почерком Кима. Ясно же и очевидно – прислал сам Рудольф Бугаев по настоятельной просьбе влюблённого рыцаря! Вояка умственных интриг был очень доволен собой – безупречно проведённая операция. "Откуда у тебя ноты, милый?" – "Прислал Бугаев" (это надо сказать намеренно небрежно, дескать не в первый раз помогаю людям) – "А откуда у тебя его телефон?" – "Да ты что, милая, разве ж это проблема, узнать в наше время адрес и другие координаты?" (в Интернете эти данные по Бугаеву точно есть, если спросит, легко выводится нужная страница) – "Прелестно, дорогой! Ты меня спас!" После этого следует вкусный-превкусный поцелуй. О да, нежная скрипачка умела это делать…

Очнувшись от короткой сладкой фантазии, Анатолий помчал искать возлюбленную.

Красавица стояла у края занавеса в группке любопытствующих, созерцавших предыдущее выступление. Длинное тяжелое платье из зелёного бархата, открытые тонкие плечи, мерно покачивающаяся от дыхания грудь, нимфа удивительно ловко стоит на чудовищно высоких каблуках — эх, не девка, а загляденье! Ким залюбовался, смотря на очаровашку в профиль. Но почему она не переживает по поводу пропажи, а преспокойно следит за игрой пианиста?

Наконец, Марина заметила наблюдателя, пылающего взором.

Улыбнувшись радостно, она крадучись подскочила к кавалеру, стараясь не стучать копытцами по гулкому деревянному настилу сцены. Настроение у девушки, похоже, сменило полярность – своей влюблённой улыбкой она могла поднять из мёртвых целую дивизию.

– Скоро наш выход, Толик, поможешь?

Озадачившись от такого неожиданного поворота, Ким упустил момент для верного начала заготовленной эффектной речи победителя. Ослепительно сиявшая пассия перехватила инициативу:

– Мне нужна будет твоя помощь, дорогой. Ты ж в костюме?

– Да, под курткой. Это же концерт классики.

– Молодец. Мне нужен кто-нибудь, кто мог бы переворачивать ноты. Ты красавец, в самый раз. Боюсь даже померкнуть на таком фоне, – умильно подмигнула она.

– Нашла партию? – разинул рот кореец.

– Не-а, зачем? – насмешливо отмахнулась она, тряхнув кудряшками, – У Инги ж есть общая запись, где все четыре инструмента. Просто листов в ней много, надо переворачивать, а то буду сбиваться.

– Лепетова дала тебе исходник?

– Ну да, откуда-то узнала, что я сыграла роль Маши-растеряши и раскопала в своем футляре полную запись. Настоящая подруга, во! – Марина довольно цокнула языком и подняла вверх большой палец. На несколько секунд она отвлеклась на пианиста, выдавшего эффектный пассаж. Потом, опомнившись, резко повернулась, мягко тронув за плечо:

– Ох, йо! А ты ноты-то читать умеешь? Поймёшь, где именно я сейчас пиликаю?

– Да, не беспокойся, могу, – он усмехнулся, стараясь не выдать разочарования.

– Отлично! Как мне повезло с тобой, ну надо же! Пойду готовиться, пора! – она неожиданно чмокнула в щеку и затараторила каблучками по ступенькам, ведшим в гримёрную. На пороге обернулась и стала подзывать с поспешностью, – Идем со мной, тебе ж надо переодеться!..

…Находиться на сцене было, в общем-то, забавно. Впервые в жизни этот взрослый мужчина был по ту сторону рампы, и волнения не испытывал – он просто не улавливал сути происходящего. Артистов долго готовят, натаскивают, приучают к тому, что страх перед выступлением на публике это даже отчасти… одна из благородных черт профессии. А в данном случае был совершенно пустой сосуд классического дзен, который с глуповатой улыбкой смотрел в зал и безупречно точно переворачивал листы, чем не раз заставил взметнуться в удивлении прореженные брови завитой прелестницы. Он успевал и ею любоваться между делом. А уж как вдохновенно Марина играла! Видимо, от того, что такой Мужчина рядом!

Квартет прозвучал лихо, задорно, с настоящей искрой. Зал взорвался овациями, румяные девчонки кланялись от души, почуяв, что произвели настоящий фурор. И ведь репетировали всего ничего, ну надо же как накатило! Увлекшись от эйфории, светловолосая тонконогая грация, перехватив смычок левой кистью, вывела за руку Анатолия на поклон к рукоплескавшему залу, словно и он был участником свершившейся удачи.

Когда наконец все оказались за кулисами, шумно дышавшая Марина вдруг страстно прильнула губами к губам, не обращая внимания на одобрительно загомонивших коллег, Ким даже растерялся от такого напора темперамента…

…Решив дать отдохнуть возлюбленной, Анатолий в этот раз вернулся в родную квартирку на окраине, хотя и хотелось романтики, заслуженной, пусть и не тем способом, что ожидался. Войдя домой, он обнаружил, что было ещё довольно рано, темень декабря обманчива. Возбуждённый мозг считал нелепостью постепенный отход ко сну в половине девятого вечера, надо было чем-то заняться на пару часов.

Улыбнувшись, Ким проверил почту с мобильного. Во входящих висело письмо от некоего "Мишка-здесь-моя-улыбка", во вложении были отсканированные страницы бессмертного творения Рудольфа Бугаева. От нечего делать чудо-кореец бегло просмотрел листы рукописи. И вдруг глаз зацепился за одну шероховатость. Не поверив глазам, Анатолий пригляделся внимательней – всё верно, в одной из записей была неточность: в присланном письме один аккорд содержал малую терцию, а в тех листах, что он сегодня переворачивал с блаженной улыбкой в том же самом месте красовался диез, творивший большую терцию. Данное обстоятельство зацепило не на шутку педантичный разум, да так, что рука сама нажала последний вызов из совершенных сегодня.

– Рудольф Нуриевич, здравствуйте ещё раз! Извините за поздний звонок, возник вопрос.

– Ну что вы, молодой человек, это даже для меня совершенно не позднее время! Говорите, не стесняйтесь. Как, кстати, выступила Марина?

– Просто великолепно. Ваша соната выше всяческих похвал!

– О, ну спасибо! Только это не моя пьеса, конечно же, я всего лишь переложил творение великого автора в меру моих скромных способностей. А Мариночка талантливая и старательная девочка, я не сомневался, что она придаст блеск моему труду.

– Кхе… Рудольф Нуриевич, у меня возник вопрос, не разрешите ли мои сомнения?

– Да-да, в чем дело, говорите, не стесняйтесь.

– Вот в присланном вами в восьмом такте второй части указано минорное трезвучие. Это верно?

– Погодите-ка… – пожилой композитор что-то промурлыкал себе под нос, – Ой нет, конечно же! А что, у меня там не проставлен диез?

– Именно так.

– Ой, ну это какая-то оплошность. Видимо, второпях, сунул внуку неотредактированный вариант рукописи. Миша! Покажи-ка эту тетрадку!

Послышалось недовольное бурчание подростка. Последовал долгий шелест страниц и невнятное бормотание.

– Анатолий, вы ещё здесь?

– Да, Рудольф Нуриевич.

– А тут знак альтерации есть, ничего не понимаю.

Негромко заговорил внук. Он полминуты что-то объяснял деду, тот, зашуршав трубкой, продолжил, теперь посмеиваясь:

– Ой молодой человек, ну и востер же у вас взгляд! Миша сказал, что у нас на сканере пятнышко есть, оно попало тютелька-в-тютельку на этот диез! Благодарю вас за столь дотошную внимательность, Анатолий. Марина-то сей промах не заметила?

– Нет, она достаточно плотно репетировала, и ноты нужны были лишь для подстраховки.

Вежливо попрощавшись с говорливым маэстро, Ким откинулся на спинку стула, довольно улыбаясь. Настроение было замечательным, перспективы виделись впечатляющими… Можно посмотреть, что там обо всем этом пишет неведомая наблюдательница.

"О, как легко терять печаль, когда, измяв губами губы, мы в страсти бледное всё губим и топим то, чего не жаль. Не жаль нам серого расчета, спокойных дум в пустом пути – когда встречается нам Кто-то, пора ненужному уйти. И, захлебнувшись от восторга, из молодых смотря забот на уходящий этот год – в сердцах забудем этот торг, а?"

– Ох ничего себе, как вылепила-то! – восхитился вполголоса кореец, – Хотя немного не по теме, вроде бы… А может и нет. Ладно, всё равно хорошо сегодня написала, молодец!

Анатолий поднялся, переведя компьютер в спящий режим, громко и с предельно чёткой дикцией сказал: "Невнимательность женщин может подвести!", а затем, сделав с выдохом несколько движений из ушу, пошёл чистить зубы…

 

29.12.11 – 30.12.11