…И абсолютный разум носился над водою.
То, что происходило в нем, не являлось ни мыслью, ни чувством – для всего этого необходим физиологически организованный процесс. Скорее состояние, осознанный итог проделанной работы: "Все готово, пора…".
Что-то неуловимо изменилось, и в толще океана под ним зародилась единственная клетка, эфемерная искорка жизни. Теперь ей предстояло самое главное – до момента собственной гибели суметь разделиться.
Оставалось только ждать, а это нетрудно, если знаешь, что времени не существует…
Дерево жизни ветвилось, иногда давало ненужные, ложные побеги, которые приходилось нещадно обрезать. Большая вода, извержения, землетрясения, жуткий холод, испепеляющая жара – да мало ли средств контроля? Медленно, но верно, шаг за шагом, цивилизация за цивилизацией…
Шло время, которого нет.
– С какой целью?! – Михась хлопнул ладонью по столу и негодующе закачался на хлипкой табуретке. Казалось, прибавь он амплитуду еще на мизер, и свалится на старенький, выщербленный паркет. – А если вещь существует просто так, бесцельно? Можно подумать, – понял, да? – что все на свете для чего-то предназначено!
На тесной прокуренной кухоньке древней хрущевки шла горячая дискуссия. Вот уже битый час трое мужчин спорили до хрипоты. Сквозь мутное, пыльное окно протягивало щупальца жаркое лето. Поэтому вся троица сбросила сорочки и щеголяла видавшими виды майками-"алкоголичками".
– Вот скажи, Пашук, – понял, да? – лыжа у тебя на балконе, по-твоему, для чего? – хитро прищурился Михась.
– Лыжу не трожь! – Пашка в шутку пригрозил собеседнику огромным кулаком. – Я ей кошек соседских в марте гоняю с пристройки. Там, где водой не достанешь.
– Ну, хорошо, неудачный пример. А эти самые кошки – они-то уж точно – понял, да? – бесполезные? Только глотки дерут и по подъездам гадят.
– Михась, ты не прав. Это нам с тобой они с боку припеку, – вклинился в спор третий. – А другим – вкусный беляш и теплая шапка. Так что все для чего-то предназначено и зачем-то появилось.
– Допустим, Артемыч, – согласился Михась. – Тогда давай сначала: сама жизнь – в чем ее суть? Так сказать, миссия – понял, да?
– Ну-у-у, ты загнул!!! – Пашка покрутил пальцем у виска. – Теория большого взрыва, Дарвин со своей эволюцией, Фрейд с контрреволюцией. По-моему, все ясно.
– Ты еще про "и увидел он, что это хорошо" вспомни, – не сдавался Михась. – Я ж тебя не спрашиваю "как" – понял, да? Мне интересно "зачем".
– Зачем? Ну, вот хотя бы, чтоб мы с тобой могли тут пузырек раздавить иногда, мало тебе? – попытался отшутиться Пашка. Он уже был не рад, что начал этот нелепый спор.
– Маловато, если честно, – Михась с удвоенным усердием раздавил окурок об краешек консервной банки, служившей пепельницей. – Не стал бы тот самый старик с белой бородой – понял, да? – заморачиваться ради наших пузырьков.
– Хорошо, вот "предстанешь пред очи его" когда-нибудь и спросишь, – мрачно заключил Пашка.
– А по мне так все проще некуда, – примирительно сказал Артем. – Вот, Михась, представь, что ты бог. Ну, или как там, супер-мозг. Все знаешь, все могешь. И дальше что? Тебе бы не стало, в конце концов, скучно? Я, конечно, со своей обывательской точки зрения рассуждаю. Ведь один ты такой, ну, или мало вас. Что бы ты тогда сделал?
– Да помер бы с тоски – понял, да? – и Михась издал губами неприличный звук.
Артем отпил глоток выдохшегося пива и продолжил:
– А если ты вечный и само понятие "помер" тебе не знакомо?
– Ну, тогда тебя бы, Артемыч, с Пашкой сотворил, – весело заржал Михась. – И бутылочку, конечно – понял, да? Или несколько.
– Молодчик! – Артемыч в шутку пожал ему руку. – Потом, естественно, женщину бы из ребра слепил. Удочку, мотоцикл, Play Station, чего там еще? Не в этом дело.
Пашка откинулся на спинку стула и процедил сквозь зубы, мусолившие окурок:
– Ой, чей-та я не пойму, куда ты клонишь?
– Вот сделаешь, Михась, ты себе пару. Ну, понятное дело, вторую половинку по интеллекту надо тебе подобную. А то ведь заскучаешь с дурындой, – на это Михась согласно кивнул, и Артем продолжил. – Теперь представь, что ты на самом деле абсолютен. Слепил ты, значит, себе Софью Ковалевскую и Памелу Андерсон в одном лице. Вот, а по определению все в этой женщине знаешь и понимаешь. Ну, как в жене, с которой триста лет прожил. И снова тоска зеленая, так?
– Ну, вроде…
– Значит, что тебе остается? – Артем ткнул в оппонента пальцем. – А остается вырастить сверхразум, но такой, чтобы не смыслить в нем ни бельмеса. Как такой фокус провернуть? Правильно, изменить условия эксперимента. То есть, если на формирование Бога номер два будет оказывать влияние множество непредсказуемых факторов, то и результат выйдет темной водой во облацех.
Михась видимо упустил смысл, потому что попытался отшутиться:
– Так, этому больше не наливаем, – понял, да? – заговариваться начал. Ты мне, Артемушка, можешь просто ответить, зачем жизнь на Земле? И все, без лекций – понял, да?
Артем понял, что залез в непролазные дебри, но отступать уже было поздно:
– Ну, мое мнение – это сверхразум так размножается. А Земля – "колыбель человечества" по Циолковскому – это инкубатор, который должен стать с течением времени колыбелью нового, если хочешь, Бога.
Это было сказано с такой серьезностью, что остальные спорщики прыснули со смеху. Вдоволь нахохотавшись, Пашка поднял рюмку и провозгласил тост:
– Ну, за него – за нового Бога. А ты бы, и правда, Артемон, на спиртное не сильно налегал. Не идет тебе, гляжу, водочка-то…
Шло время, которого нет. Росли и рушились города, страны и империи. Он терпеливо ожидал, лишь изредка корректируя ход событий.
Генерал Боулз, блистая хромированными скулами, оглядел собравшихся и сказал:
– Господа, все, что вы говорили здесь, очень интересно. Но я так до сих пор и не разобрал – зачем нам эти резервации? Во-первых, это абсолютно нецелесообразная трата энергетических ресурсов. А во-вторых, пора уже уяснить для себя – старый мир окончательно умер, возврата не будет. Как вы считаете, Стэплтон?
Стэплтон поднялся, звонко лязгнули стальные суставы:
– Да, поддержание численности популяции в зонах антимашинерии стало скорее прижившейся традицией. Так сказать, сыновней данью. Однако есть одно "но". Наличие резерваций на нашей территории выступает сдерживающим фактором для Северного Альянса. В противном случае, они бы давно организовали наземное вторжение.
Боулз отрицательно покачал головой:
– Все, полковник, живой щит их уже не останавливает. Два часа тому назад были получены данные о развертывании у наших границ штурмовой дивизии Утрехта. По-видимому, нас хотят вовлечь в вооруженный конфликт и аннексировать часть спорных территорий. Как видите, население зон уже абсолютно бесполезно. Думаю, нам стоит подумать о планомерной зачистке.
– Но сэр, – попытался возразить полковник. – При всем уважении, сэр, как же их так называемый "ядерный потенциал"?
– Если мы проведем операцию быстро, то они и опомниться не успеют. Да и не поднимется рука. Гуманизм и сентиментальность, господа, присущи человеческой расе. Однако о локализации вожаков подумать стоит в первую очередь. Мало ли что, а вдруг среди них найдутся горячие головы.
Трое подростков бежали по источающему миазмы канализационному тоннелю и загнанно оглядывались назад.
– По схеме метров двести и тупик, – Сергей поднял повыше фонарь и вгляделся в чуть отступившую тьму. – А там или на поверхность, или к этим назад… Готов спорить, что наверху тоже "железяки".
– У меня плазмы осталось на пятерых или одного штурмобота поджарить... А потом – хоть в рукопашную, – отрешенно сообщила Ирка и непроизвольно закусила губу.
– Карателей голыми руками не возьмешь, – возразил Артур. – Сварят вкрутую, только коснешься.
– Ирка, не слушай его! А ты заткнись! – рявкнул на него Сергей – Ничего, все будет нормально. Схема тоже может врать. Шире шаг!
– Серый, а вдруг…– она по-детски шморгнула носом. – А вдруг мы последние? Что, если дроиды уже вырезали всех…как в поселке?
– Не мели ерунды, – перед глазами подростка пронеслись картинки сегодняшнего утра: горящие дома, мечущие плазму стволы и трупы, трупы, трупы. – Мы еще повоюем.
Все-таки схема не обманывала. Они набрели на захламленный коллектор, единственным выходом из которого была узкая металлическая лесенка, ведущая наверх.
Артур присел на корточки и мрачно осведомился:
– Ну, что дальше? Добегались! Командуй, командир!
– Не психуй. Тут должен быть проход, вода куда-то же уходит, – и Сергей принялся стучать прикладом плазмогана по стенам.
– Что ты делаешь, дебил? – сплюнув под ноги, спросил Артур.
– У меня граната осталась, – огрызнулся Сергей, – кирпич тут ветхий, разнесем кладку и рванем дальше.
– Серый!!! – их разговор оборвал истошный Иркин вопль.
В жерле тоннеля, из которого они пришли, показался свет.
Сергей оглянулся и сразу все понял. Он мгновенно упал в поток вонючей, протухшей воды и приказал:
– Занять позиции, огонь по моей команде!
Рядом тут же плюхнулись Артур с Иркой. Втроем они, затаив дыхание, ждали.
Свет все приближался. Вот уже во тьме тоннеля замелькали неясные тени. Раздался скрежет металла о кирпич. Должно быть, крупные штурмовики с трудом протискивались в узком коридоре.
Вот они показались. Семь…нет восемь. Последний чуть отстал. Впереди – легкие файтеры. Расходный материал – одно попадание, и амба. Поэтому валить нужно тех, что тащатся в хвосте. Вот бы гранатой, да жаль, последняя – надо поберечь… Если их возьмут живыми…Не возьмут…
Первыми нервы не выдержали у Артура – полоснул очередью по шагающему четвертым "карателю". Приземистая машина, получив заряд плазмы в грудь, взорвалась. Тоннель заволокло едким черным дымом.
Файтеры бросились вперед, почуяв добычу. Трое на трое, остальные чуть задержались, блокированные разбитым карателем. Сергею повезло – первому он снес голову навскидку, почти не целясь. Один долой – два в остатке. Про тех сзади думать некогда, да и не хотелось.
Второго уложила Ирка. Молодец, хоть и девчонка! Третий успел использовать бластер. Артур взвыл – луч угодил в сапог. Скорее всего, ноге конец, но это выяснится позже. Если для них вообще будет это "позже".
Третий подох от руки Сергея – останки дроида подняло в воздух и ударило о стену.
В этот момент Ирка выпустила по замыкающим штурмоботам последнюю очередь, отбросила пустой плазмоган и заорала:
– Серый, я все!
Он бросил на девушку взгляд, достал из ранца гранату и отдал ей. Сам показал пальцем на дальнюю стену. Ирка поняла все без слов, отбежала туда, благо, огонь дроидов здесь был ей не страшен. Там она упала на одно колено и замерла.
Артур выл от боли, но держался. Еще минус один – штурмовик получил свое и занялся синим пламенем…
И вдруг все стихло. Нападающие замерли, осунулись и повалились на землю. Как будто их одновременно обесточили. Где-то далеко, на поверхности раздался ровный гул, потом задрожали стены тоннеля.
Ирка подняла взгляд вверх, как будто через слой земли она могла увидеть что-то, и спросила:
– Сережа, что это?
– Бес его знает! Может, землетрясение?
На самом деле Сергей догадался, отчего вдруг отключились дроиды. Чтобы проверить догадку он достал старенький дозиметр и включил. Все правильно – прибор зашкалило.
К нему подковылял Артур и тихо спросил:
– Ну, что, командир, теперь на поверхность нельзя? Они успели…
Ирка подобралась неслышно и обняла Сергея. Она дрожала как осиновый лист.
Сергей погладил ее по волосам, как испуганного грозой ребенка, и ответил Артуру:
– Да, теперь только вниз…
Абсолютный разум засомневался. А не слишком ли он переусердствовал? Вновь начинать сначала? Придется, ведь конечный результат окупит затраченные усилия.
Но что это? В нем появилось чувство радости? Нет, не радость – просто осознание положительного исхода.
Там, внизу, все еще теплилась жизнь. А значит, он будет ждать, сколько понадобится.
И вновь побежало, понеслось время, которого нет.
– Спи, Рыся, завтра будет долгий день, – в сотый раз повторила Лин, однако дочь даже и не думала слушаться. – Тебе надо набраться сил.
– Знаю, мамочка. Но мне не хочется, – Рыся сделала жалостливые, просящие глаза. – Лучше расскажи мне что-нибудь.
Мать притворно нахмурилась, но отказать не смогла:
– Хорошо, только маленькой хитрунье – маленькую сказку, – девочка довольно улыбнулась и завертелась на камнях, устраиваясь поудобнее.
– Давным-давно, когда люди еще жили в огромных муравейниках …
– Ты же говорила, что это называлось "город"?!
– Не перебивай, а то сказка может обидеться, – Лин легонько коснулась пальцем кончика Рысиного вздернутого носа. – Ну, да, когда люди жили в городах…
– Мам, я, когда вырасту, так же как и ты, смогу слушать мысли? – перебила ее Рыся.
– Конечно, сможешь. Ты будешь самой-пресамой лучшей "слышащей", я тебе обещаю.
Девочка обиженно надула губки:
– Ян вчера рассказывал, что уже умеет. А я старше его на целых пять лун. А что, если он врет? Хвастунишка!
– По-разному бывает, – ответила Лин и зевнула. – Ты сказку будешь слушать?
– Все-все-все, Рыся спит, – девочка моментально закрыла глаза. Только центральный иногда нет-нет, да и поглядывал на мать.
– Так вот, людей тогда было очень много, столько, что в городах им стало очень тесно. Поэтому они сделались злые-презлые, ругались и ссорились по пустякам, – Лин прервала рассказ, чтобы погасить одну лучинку, а затем продолжила. – Вот тогда-то и появились Железные люди.
– Мамуль, а откуда они появились?
– Не знаю, рассказывали, что их придумал один очень умный человек. А потом Железяки научились делать таких же, как они.
Голос ее становился все тише, в расчете на то, что это поможет дочери уснуть:
– А потом людей стало совсем мало.
– А почему? – так же тихо осведомилась Рыся.
– Как ты – плохо кушали и поэтому заболели.
– У-у-у, как жалко, – протянула девочка. – А что дальше?
– Железяки тоже были злые-презлые и решили убить оставшихся людей.
– Мамочка, они что – хотели их съесть?
– С чего ты взяла, глупышка? – удивилась Лин.
– Ну, ты же сама говорила, что убивать можно только то, что сможешь съесть.
– Раньше все было по-другому, Рыся, – она погладила дочь по мохнатому плечу. – Ну-ка клади хвостик под голову, а то так вообще не уснешь!
Рыся подчинилась.
– Тогда люди зажгли над Землей новое солнце, которое спалило всех Железяк.
– А сами?
– А сами спрятались в пещерах и колодцах, чтобы лучи этого солнца их не достали.
Тут девочка приподняла голову и радостно закричала:
– Папка! – вся дрема улетучилась, как не бывало. – Папка-папка-папка-папка! Что ты нам с мамой принес?
– Сегодня кролика, – ответил отец и бросил пушистую тушку на камень.
– Хорошо! Рыська любит кролика! – дочь затанцевала вокруг него, хлопая в ладоши и выделывая смешные коленца.
– А почему ты еще не спишь, солнышко? – осведомился глава семейства и погрозил девочке пальцем.
– Мама рассказывала мне сказку про Железных людей. А я ей сказала, что Ян хвастался, будто уже умеет слышать мысли. Пап, ты меня научишь?
– Конечно, научу.
Не успел он согласиться, как Рыся передумала:
– Нет, знаешь, лучше научи меня летать, а?
– Хорошо, это очень легко, милая. Надо просто забыть, что у тебя вообще есть ручки, ножки, хвостик и голова. Тогда ты сможешь выйти из тела и полететь.
– Высоко-высоко? – девочка подпрыгнула, что бы показать насколько "высоко".
– Высоко-высоко, – подтвердил отец. – До самого неба и еще выше.
– А ты умеешь летать выше неба?
– Знаешь, я пробовал только один раз, но думаю, что у меня получится. Мы с мамой уже пытались когда-то.
– Папка-папка-папка-папка, – затараторила Рыся, – расскажи-расскажи-расскажи…
– Ну, хорошо, только обещай мне, что сразу уснешь.
– Обещаю, чтоб меня выхухоль съела! – торжественно поклялась хитрюга, плюхнулась на пол и приготовилась слушать.
Отец сел рядом с ней, обнял и сказал:
– Мы с мамой поднялись очень высоко. Так высоко, что увидели всю Землю, то есть, ее половинку. Я хотел взлететь еще дальше, но не смог. Знаешь, как наш дедушка ловит кроликов?
– Ага, он набрасывает на них веревку с петлей.
– Правильно, вот так и мне будто кто-то веревкой ноги спутал. И мама там же остановилась.
– А потом? – не унималась любопытная дочь.
– Ну, мама же у нас хитренькая, вся в тебя. Она придумала соединить души. Этому я тебя тоже научу.
– И вы полетели дальше?
Отец задумался и ответил:
– Не совсем, нам с ней хватило сил продвинуться еще немного. За край Земли. Старые люди называли это "космос". А если бы нас было не двое, а трое – или вообще десять – мы бы вырвались.
– Ничего, пап, – стала утешать его девочка. – Я вырасту-выучусь, и мы обязательно полетим с тобой в этот "космос". И маму с собой возьмем.
– Мама нас с тобой сейчас отругает, Рыся, – строго сказал отец. – Тебе спать давно пора…
Уже окончательно уснув, Рыся улыбалась и тихонько бормотала себе под нос:
– Полетим, обязательно полетим…
Абсолютный разум замер в предвкушении. Ждать оставалось совсем недолго.