I

 

– Полковник Морев осторожно переступил порог генеральского кабинета и подошел к столу, на ходу вытаскивая из папки листы документов.

– Что там у вас? – недовольно проворчал генерал.

– Нашим ученым только что удалось расшифровать сведения о готовящемся теракте. Вернее, – вздохнул полковник, – возникла угроза ядерного удара...

– Ядерного удара? Интересно. Ну-ка давайте подробнее.

Морев открыл папку.

– … И разверзнется Земля на тысячу осколков, и будет плач и крик, и все живое превратится в пыль, и планета обернется вокруг своей оси и канет в бездну. В черную бездну начала всего конца…

– Что это? – подскочил генерал. – Полковник, вы пьяны?

– Это не я, это Нострадамус… Извините, перевод немного нескладный, мы пытались выделить только смысл…

– Что, у нас в отделе уже не осталось нормальных переводчиков? Какой такой смысл?

– Дело в том, что предсказания Нострадамуса сильно зашифрованы и могут толковаться двояко.

– Что это за агент такой, нерусский, да еще не может точно составить донесение?

– Это не агент, это всемирно известный предсказатель, он жил несколько веков назад…

– Что за чушь, полковник? Несколько веков назад не было ни ФСБ, ни КГБ и ни ядерного оружия, уж я-то историю хорошо помню. Чем вы вообще там занимаетесь?

– Нострадамус предсказал много событий, – терпеливо продолжал Морев, – в частности, аварию на Чернобыльской АЭС. Его предсказания сбываются до сих пор, и нельзя пренебрегать ими. Разрешите, я закончу стих?

– Заканчивай, – поморщился генерал. – Только быстрее.

– … И настало утро, и спросил повелитель: ты видел сон про то, как день превратился в ночь, и ночь превратилась в ничто, в вечную тьму. Знай же, что будет так… Мне стало страшно в тот миг, и спросил я: придет ли спасение нам? И ответил повелитель: eripio quam singularis civilis tutamen.

– Тут как раз не совсем понятно, – задумчиво проговорил Морев. – Это простой набор слов, но в нем, видимо, и кроется разгадка предсказания. Ученые не смогли прийти к общему мнению, но по смыслу слова "eripi" и "singularis" с латинского можно перевести как "вероятный", "единственный", "quam" – это спасение, "civilis" переводится как гражданский, а "tutamen" можно трактовать как защита, оборона. В целом же это словосочетание на современном языке лучше всего звучит так: "нас может спасти только гражданская оборона". Далее…

– Хватит! Полковник, у нас серьезное ведомство, а ты мне тут сказки читаешь. Я ничего не понял из отчета твоего Нострадамуса, выкладывай только факты!

– Товарищ генерал! Лучшие ученые, историки занимались расшифровкой последних предсказаний и, сопоставив символы и даты, пришли к выводу, что возникла мировая угроза, и не сегодня-завтра может начаться ядерная война. Причем они склоняются к мнению о террористическом акте или о самопроизвольном запуске ядерных ракет. Это очень серьезные предположения, наш отдел занимается безопасностью всего государства, и я не мог оставить это сообщение без внимания! А насчет фактов, – Морев показал на объемистую папку, – тут записки лингвистов, историков, филологов. Проделан огромный труд: расшифровки, даты, значения – всего четыреста восемьдесят листов, еле управились…

– И что, я должен это все читать? Этого быть не может. Тебе же известно, что самопроизвольный запуск ядерных ракет невозможен, тем более какой, к черту, террористический акт на закрытых ядерных объектах…

– Но наше ведомство как раз и занимается с виду невозможными вещами, нужно предусмотреть все.

– Ну и предусматривай! _ разозлился генерал. _ Что там говорил Нострадамус, что нас спасет? Гражданская оборона? Вот и готовь постановление об усилении мер по гражданской обороне среди военных и населения. Придется отправлять депеши в Министерство и лично Президенту.

– Ну смотри, – погрозил кулаком генерал, – если выставишь меня посмешищем, разжалую.

– Разрешите объявить план "Ч"!

– Не разрешаю, пока не будет настоящих фактов! Отправь бумаги во все ядерные центры с предупреждением о возможной опасности и занимайся своими прямыми обязанностями по предотвращению источников угрозы. Завтра обо всем доложишь мне лично.

Полковник тяжело вздохнул, собрал бумаги и вышел из кабинета.

 

II

 

Егор Летаев открыл холодильник и в нерешительности застыл возле открытой дверцы. Можно было взять кусок колбасы и сделать себе бутерброд, можно было доесть курицу или остатки салата, но Егор выбрал самое радикальное средство: он дос¬тал из холодильника бутылку водки. Едва он наполнил стакан, дверь на кухню с грохо¬том отворилась, и взору Летаева представилась ярко накрашенная блондинка. Она нетвёрдым шагом подошла к столу и опустилась на табурет.

– Как тебя зовут? – спросил Егор, торопливо выпивая водку.

– Жанна, – ответила блондинка, пытаясь добраться до бутылки.

Егор схватил бутылку первым, но потом, немного подумав, достал второй стакан.

– А хочешь, я тебе щас спою, – пророкотала Жанна, с наслаждением вливая в себя прозрачную жидкость.

– Валяй, – беспечно предложил Летаев и с тоской посмотрел на пустую бутылку.

Жанна удалилась и вскоре вернулась на кухню, гордо сжимая в руках потрёпанную гитару. Егор, тяжело вздохнув, достал сигарету и подвинул поближе пепельницу. Едва прозвучал первый аккорд, он поперхнулся табачным дымом, пытаясь своим каш¬лем хоть как-то заглушить скрежетащие гитарные звуки. Откашлявшись, Егор хотел было обратить внимание гитаристки на то, что гитара безнадёжно расстроена, но было уже поздно – Жанна начала петь.. Летаев не знал как вести себя в этой ситуации, то ли вы-гнать Жанну из дома, то ли уйти самому. Песня была о любви…

На последнем куплете Жанна неожиданно завыла и стала разбивать гитару о стояв¬ший неподалёку холодильник. Когда с гитарой было покончено, певица схватила со стола пустую бутылку и зловеще посмотрела в сторону своего неблагодарного слуша¬теля. Медлить больше было нельзя. Летаев всё понял и быстро выскочил из-за стола. Забежав в спальню, он на всякий случай прикрыл за собой дверь и схватил телефонную трубку. Набрав хорошо знакомый номер, он долго вслушивался в длинные гудки. На¬конец, трубку сняли, и оттуда донёсся сонный голос.

– Саша! – обрадовался Егор. – Здорово!

– Какого чёрта! – ответил на приветствие Саша.

– Хватит дрыхнуть, скажи мне, где я нахожусь.

– Какого чёрта! Улица Красных Партизан дом пять…

– Не надо подробностей, Санёк. Скажи, в каком я городе.

– Москва, мать её. Мы же тебя всю ночь провожали. Жанна с тобой?

– Жанна? – удивился Егор, покосившись на закрытую дверь. – Здесь. А кто она такая?

– Ну сколько можно пить! Она наш новый администратор. Поторапливайтесь, скоро концерт.

– Концерт? Саша, а ты сам где?

– В Питере, твою мать, – выругался собеседник и бросил трубку.

"И это называется продюсер, – с тоской подумал Летаев, рассматривая обстановку не¬знакомой комнаты. – И чего мы вчера так нажрались"…

На столе валялись какие-то газеты. Егор взял одну из них и увидел там свою фото¬графию.

ДК имени Горбунова, – прочёл он надпись над снимком. – Группа "Гражданская оборона". Начало в 19-00.

– Горбушка! – обрадовался Егор. – Жанна, ты где?

Он прошёл на кухню и удивлённо посмотрел на нового администратора. Та сидела в углу и беззвучно плакала.

– Ты чё, собирайся, у нас концерт. И где все наша группа?

– Они в гостинице, – сквозь слёзы проговорила Жанна. – Тебе не понравилась моя песня?

– Какая, к чёрту, песня! Зачем ты разбила гитару, и почему в доме нет водки?

Жанна ничего не ответила, обиженно отвернувшись к окну.

"Дела", – подумал Летаев и побрёл к телефону заказывать такси.

 

III

 

Тем временем четверо российских хакеров во главе с известным на весь мир взлом¬щиком Пиней готовили ядерный удар. Сильно обидевшись на нового американского президента, они решили окончательно покончить с американской гегемонией, решив эту проблему простым и очень эффективным методом. Взломать коды и пароли амери¬канских ядерных баз было очень непросто. Все они были надёжно защищены, и хаке¬рам пришлось потратить около четырёх часов своего драгоценного времени для вы¬хода на оперативные командные пульты. С нашими же ядерными ракетами твори¬лось и вовсе что-то непонятное. По компьютеру удалось найти только три ракетные базы и два атомных крейсера. Остальные базы были либо строго засекречены, либо, скорее всего, управлялись вручную, без вмешательства электроники. Но хакеры не рас¬теря¬лись, и решили обойтись имеющимся материалом, а для большего размаха развер¬нуть американские ядерные ракеты на их же территорию.

– У меня всё готово, – сказал Родрик, взломав последний код.

– У меня тоже, – отозвался Груш.

– Я уже заканчиваю, осталось разобраться с крейсером, – проговорил Витёк, не от¬рывая свой взгляд от монитора.

– Ну вот и ладно, - подытожил Пиня. – Назначаем пуск на девятнадцать часов мос¬ковского времени.

– На семь не годится, – помотал головой Груш. – Мы же собрались на кон-церт.

– Ах, да! – стукнул себя по лбу Пиня. – Сегодня же ГэО в Горбушке выступает. Ну ладно, после концерта тогда сразу и бабахнем.

– Давай после концерта, – согласился Родрик. – Только вот, жалко Билли Гейтса, та¬кой человек, во всех компьютерных наворотах шарит…

– Фигня, – махнул рукой Пиня. – Мы круче. Но если ты хочешь, – он посмотрел по сторонам, – Груш, глянь где живёт этот Билли Гейтс и не бомби этот город.

– Будет сделано, – прищурился Груш. – А меня вот актёр один прикалывает – Николсон. Хороший актёр…

– Ладно, оставим и Николсона. И вообще, Голливуд не трогай. Что же мы будем по видику смотреть.

– А у меня любимая команда хоккейная – Чикаго, – отозвался Витёк. – Там много на¬ших играет.

– Всё! – отрезал Пиня. – Оставляем Чикаго и больше никто ничего не просит. И включите что-нибудь послушать, скучно в тишине сидеть.

Родрик усмехнулся и вставил в компьютер компакт-диск. Из колонок донёсся голос Вячеслава Бутусова.

 

Гудбай, Америка, о!  

Где я не буду никогда,  

Прощай навсегда,  

Возьми банджо, сыграй мне на прощанье…

 

IV

 

Илья Камольцев заметно волновался перед концертом. Он терпеть не мог москов¬скую публику и теперь гадал, какого же поэта выставить на всеобщее растерзание. Рей¬тинг поэтов неумолимо падал. Определялся он довольно простым образом. Перед каж¬дым выступлением группы "Гражданской обороны" Илья выходил на сцену и чи¬тал стихи. Надо ли говорить, что разъярённая публика в ожидании своего кумира осви¬сты¬вала несчастных поэтов, требуя выхода Егора Летаева. Иногда публику удавалось об¬ма¬нуть. Сбитые с толку зрители с большим вниманием слушали стихи, думая что они принадлежат перу их великого кумира. Но, как правило, обман длился недолго, и фа¬наты приступали к более активным действиям – чаще всего забрасывая Илью пер¬выми попавшими под руки предметами. В последнее время Илья выходил на сцену в каске. Он уже заканчивал работу над своей диссертацией под рабочим названием "Особенно¬сти клас¬сической поэзии в эпоху русского панк-рока", и теперь с нетерпе¬нием ждал окон¬чания своих мучений, математически выраженных в оставшихся четы¬рёх концер¬тах…

А начиналось всё так. По окончанию института Илью определили в отдел культуры, и в связи с участив¬шимися беспорядками на концертах группы "Гражданской обо¬роны", направили рабо¬тать в коллектив с воспитательно-педагогическими целями. Му¬зыкантов же обязали перед каждым концертом предоставлять слово Илье Камольцеву, а тот, в свою очередь, для укрепления духовно-культурных ценностей музыкальных фа¬на¬тов должен был за-читывать перед теми стихи народных классиков. Иначе группу гро¬зились снова запре¬тить и перевести на нелегальное положение. Илья долго отказы-вался от этой работы, но взамен возникшим неудобствам ему предложили помощь в подго¬товке диссертации. Когда тема была выбрана, Илья так увлёкся, что уже почти не об¬ращал внимание на неува¬жительное отношение к народным поэтам со стороны весьма буйных поклон¬ников группы. Тема была интересная и перспективная.

Музыканты "Гражданской обороны" выступления Камольцева вначале восприни¬мали в штыки, но потом смирились, осознав всю полез¬ность воспитательного процесса над молодым поколе¬нием. Во всяком случае, это было весьма необычно и, самое глав¬ное, публику не нужно было разогревать, она разогре¬валась сама, требуя прекращения издевательств и выхода на сцену своих любимцев.

Илья вздохнул и достал свою записную книжку. На первом месте с небольшим от¬ры¬вом лидировал Владимир Маяковский. Он смог продержаться в среднем целых одиннадцать минут. Немного отставал Александр Сергеевич Пушкин, его результат равнялся восьми с половиной минутам. Показатели остальных поэтов были значи¬тельно хуже. Шесть минут набрал Сергей Есенин, три с половиной минуты было у Ев¬тушенко, выступления же остальных поэтов оканчивалось полным провалом, все они имели в своём рейтинге менее двух минут. При написании диссертации Илья учитывал также и качество свиста зрителей, старательно фиксировал на магнитофонную плёнку все выкрики из зала в свой адрес и в адрес народных классиков. Этот уникальный ма¬териал хранился в его дипломате, с которым он не расставался ни при каких обстоя¬тельствах…

На сегодня по плану у Ильи Камольцева шёл Некрасов, но чувствуя настроение мо¬сков¬ской публики, он решил изменить сценарий и прочитать стихи Маяковского. Зайдя в гримёрную комнату, он заметил в дальнем углу лежащего на полу Егора Летаева.

– Тебе плохо? – подбежал к нему Илья.

– Мне хорошо, – открыл глаза Летаев, шаря рукой по полу в поисках бутылки. – Не боись, отыграем на славу!

– Чувствую, сегодня снова не продержусь и пяти минут, – вздохнул Илья.

– А давай я твои стихи почитаю, будут слушать, куда они денутся.

– Не годится, – ответил Илья. – Тут будет уже совсем другое восприятие, нужно чтоб читал я сам.

– А ты бы прикид сменил, – предложил Егор. – А то в костюме при галстуке и в каске. Вообще, конечно, прикольно, но галстук тебе не идёт.

– Мальчики, до начала осталось три минуты, – проворковала Жанна, заглянув в гри¬мёрку. – Камольцев, готовься к выходу!

– Ну я пошёл! – перекрестился Илья и медленно вышел из комнаты.

– И что он такой закомплексованный, – удивилась администратор, проводив его взглядом. – Слушай, Егор, а давай я тебе ещё спою!

– Только не здесь, – возмутился Летаев. – Не видишь, я расслабляюсь перед концер¬том.

– Ну пожалуйста, всего одну песню! – взмолилась Жанна.

– Слушай, выйди на сцену и пой сколько хочешь.

– Я хочу спеть её только тебе.

– Тьфу ты, чёрт, – выругался Летаев. – Только не вздумай крушить мою гитару.

 

Тем временем Илья под оглушительный рёв фанатов выходил на сцену.

Зрители приняли его за конферансье и с интересом ожидали дальнейших действий.

– Я хочу прочитать вам стихи, – обратился к залу Илья. – Владимир Маяковский…

Свист в зале достиг наивысшего накала. Илья по опыту знал, что в таких случаях нужно подождать десять-пятнадцать секунд, а лишь после включать секундомер.

Выждав положенное время, он откашлялся и с выражением начал читать:

 

Я достаю из широких штанин  

Дубликат бесценного груза.  

Читайте, завидуйте, я гражданин  

Советского союза!

 

В зале на удивление стало совсем тихо.

"Это успех", – подумал Илья и от волнения забыл все последующие строчки.

Он силился вспомнить ещё хоть что-нибудь, но как назло все стихи начисто стёр¬лись из его памяти. Счёт уже шёл на секунды, тишина в зале становилась всё зловеще, и Илья принял единственно верное решение в этой ситуации. Он сорвал с головы каску и громко заорал в микрофон:

– Всё идёт по плану!

Зрители ответили рёвом и бурными аплодисментами. Илья развернулся и выбежал за кулисы.

– Что происходит? – удивился стоявший там бас-гитарист.

– А пошли вы все… – ответил Камольцев и смачно сплюнул на пол.

Бас-гитарист уважительно посмотрел на артиста и обернулся к музыкантам.

– Пора идти. А где Егор?

– С администратором в гримёрке, – сообщил барабанщик. – Но ничего, догонит.

Бас-гитарист пожал плечами и первым вышел на сцену.

 

V

 

Полковник Морев взволнованно снял трубку телефона и набрал хорошо знакомый ему номер.

– Товарищ генерал! – выкрикнул он, едва на том конце провода сняли трубку.

– Что там у тебя, полковник? – раздражённо ответил тот.

– Новая информация. Только что из управления ФСБ поступили данные наших спецслужб. В Соединённых Штатах Америки паника. Вышли из строя компьютерные системы почти всех ракетных баз на территории Штатов, ядерные ракеты стали неуправ¬ляемы, они развернулись в сторону американских городов и продолжают менять своё направление. Американские программисты подозревают, что всё это – дело рук наших спецслужб…

– Они что, вообще охренели, пусть сами наводят у себя порядок…

– Возникла угроза безопасности всего мира, – горячо продолжал Морев. – Посту¬пили тревожные сведения с нашего ракетного крейсера. Ядерные ракеты тоже вышли из-под контроля. Нострадамус оказался прав, чёрт возьми! Генерал, что нам де¬лать?

– Ну вы, блин, даёте. Так и до пенсии с вами не протянешь. Что там говорил твой друг, Нострадамус? Гражданская оборона. Вот и занимайся гражданской обороной, а всё остальное пусть решает Президент и Министерство. Бросай все дела, срочно свя¬жись с главами администраций республик и районов и объявляйте повсеместно воз¬душные тревоги.

– А Москва?

– Москву не трогай, нечего здесь люд беспокоить. Если надо – дадут указание сверху. Всё, полковник, занимайся, а я поехал в управление.

Морев положил трубку и схватил пачку сигарет.

– Вы всё слышали? – обратился он к стоящему рядом человеку.

– Предсказания начинают сбываться, – ответил тот.

– Ну сделайте же что-нибудь! Вы же академик, специалист по этим чёртовым ясно¬видящим. Никогда не верил во всю эту ерунду, а тут, на те вам – Нострадамус, ядрёна мать…

– Вы знаете, – задумчиво проговорил академик. – Я ещё раз перечитал стихи. И об¬ратил внимание на одну вещь. Толковать последнее предложение предсказателя можно весьма двояко. Тут, речь идёт не столько об обороне, сколько, как вам лучше объяс¬нить, о какой-то вечной музыке, преследующей спасителя на протяжении его пути. И я почти уверен, что под термином "оборона" понимается один человек. Об этом же сви¬детельствуют и следующие строчки: спасения не будет тому кто не спасёт себя, тому кто не увидит того кто спасёт всех нас… Примерно так, – вздохнул академик. – И ещё в стихах упоминаются золотые купола и какой-то шлем лысого генерала. Навер¬няка речь идёт о го¬роде. Слово "генерал" пе¬реведено не совсем точно, в данном кон¬тексте, скорее всего это городничий, по-нашему – мэр. А шлем веро-ятнее всего нужно трактовать как шапка, фуражка, в нашем случае – кепка. Значит, речь идёт о Москве. И вот, обратите внимание на следующие слова, образующие звуко¬вой ряд: искусственный мозг, человек, удар, свет… Мне ка-жется, под искусственным мозгом подразумевается компьютер, свет – это электриче¬ство, в данном случае – связь через большие расстоя¬ния, а человек и удар – это, скорее всего, программист, нажи¬мающий кнопки клавиа¬туры…

- Хакер! – воскликнул полковник. – Семён Игнатьевич – вы гений! Теперь задача упрощается, нужно срочно связаться с главным управлением ФСБ.

– Да, и я не закончил. Человек, который нас спасёт, безусловно связан с музыкой и, как это ни странно, с гражданской обороной.

– Ну конечно, – хлопнул себя по лбу Морев. – Игорь Степанович Давыдов – началь¬ник общероссийского штаба гражданской обороны. По-моему, он на гармошке чу¬ток играет.

– Нет, – поморщился академик. – Вы понимаете, судя по предсказанию, вся жизнь этого человека связана с музыкой. Этот человек – музыкант. Но я не могу взять в толк, причём здесь гражданская оборона?

– Тьфу ты, – сплюнул полковник. – Есть такой музыкант, мы с ним ещё во времена КГБ воевали. И скандально известная группа его – "Гражданская оборона". Но ума не приложу, при чём здесь это, и чем он сможет нам помочь. Очень отвязный тип, панк. Не годится.

– Полковник, мы должны использовать любую возможность.

– Ну если вы настаивает, сейчас выясним, – Морев нажал кнопку селектора. - Майора Перепёлкина срочно ко мне в кабинет! – скомандовал он и достал очередную сигарету.

Майор появился почти сразу.

– Вызывали? – крикнул он с порога.

– Мне нужны сведения о Егоре Летаеве и музыкантах группы "Гражданская обо¬рона". Чем занимаются и где находятся в данное время?

– Шутите, товарищ полковник?

– Что? – поперхнулся сигаретой Морев. – Вы что себе позволяете!

– Извините, я думал вы в курсе. Такое событие – весь наш отдел на уши поставили, обеспечиваем безопасность и порядок на концерте.

– Так он здесь?

– Как раз сейчас в Горбушке выступает, – посмотрел на часы Перепёлкин.

– Вот, блин, давайте срочно машину! – скомандовал полковник. – Едем на концерт. Да, Семён Игнатьевич, по-моему вы и здесь оказались правы.

 

VI

 

Концерт как всегда прошёл на "ура". Зрители неистовали и восторженно встречали каждую песню "Гражданской обороны". Что-то подобное когда-то творилось во вре¬мена выступлений группы "Beatls". Летаев вместо запланированных двух часов отыг¬рал три с половиной, окончательно уморив своих музыкантов. Последний час группа иг¬рала без ударника, который сломав все барабанные палочки, не выдержал длитель¬ного напряжения и уснул прямо за барабанами. Бас-гитарист выбыл чуть позже, соль¬ные композиции прекратились лишь за полчаса до конца выступления. Летаев доигры¬вал заключительную часть концерта в гордом одиночестве, краем глаза заглядывая за ку¬лисы. За кулисами его дожидалась Жанна. Она стояла и преданно хлопала в такт му¬зыки.

"Должна же она когда-нибудь убраться", – думал Летаев, отчаянно матерясь в пере¬рывах между песнями. Но Жанна оказалась стойкой женщиной, она до конца выдер¬жала все испытания и когда Летаев в отчаянии отшвырнул гитару, почувствовав что иг¬рать больше не сможет, первая выбежала на сцену с огромным букетом красных роз.

– Всё было замечательно, – прощебетала она, выводя Егора за руку со сцены.

– К чёрту! – ответил музыкант, выбрасывая цветы.

Пробившись через толпу фанатов, они заскочили в гримёрку. Летаев сразу обесси¬лено рухнул на пол.

– Водочки? – заботливо предложила Жанна.

– Воды, – ответил Егор. – И пива.

 

VII

 

Полковнику Мореву с огромным трудом удалось прорваться сквозь плотное кольцо поклонников группы, оккупировших все подходы к музыкантам. Для этого пришлось за¬действовать почти весь личный состав милиции, присутствующий на концерте.

– Никого не бить и не задерживать! У нас мирные намерения, – кричал Морев мили¬ционерам.

Те нехотя слушались, лишь изредка отхаживая дубинкой зазевавшихся фанатов.

Подойдя к гримёрке, полковник услышал какие-то невнятные звуки, доносившиеся оттуда.

– Я хочу здесь и сейчас, – требовал настойчивый женский голос.

– Давай в другой раз, убирайся, я устал, – отзывался другой голос, судя по всему и принадлежавший Егору Летаеву.

– Ну я очень хочу, Егорушка, ну давай!

– Не надо! – истошно закричал музыкант и полковник, дабы разрядить ситуацию, распахнул дверь.

Посередине комнаты стояла ярко накрашенная блондинка, сжимая в руках шести¬струнную гитару. В дальнем углу, заткнув уши, сидел сам Егор Летаев. Блондинка, ог¬ля¬нувшись на полковника, всхлипнула и со всей силы ударила гитарой о стенку. Гитара с шумом разлетелась на несколько частей. Женщина, зарыдав, стремительно выбежала из комнаты.

– М-да, – покачал головой Морев, – что у вас тут творится... Разрешите представиться, полковник Морев, специальный отдел, а это, – кивнул он в сторону академика, – мой помощник.

Летаев хмуро посмотрел на вошедших и откупорил ещё одну бутылку пива.

– Мы к вам по делу, – продолжал полковник. – Нужна ваша помощь.

– Убирайтесь к чёрту, – отозвался музыкант.

– Давайте лучше я, – предложил академик. – Товарищ полковник, оставьте нас двоих.

Морев тяжело вздохнул и молча вышел за дверь. Академик подошёл ближе.

– Хой! – сказал он и протянул руку.

– Хой, – удивлённо отозвался Летаев.

– Меня зовут Семён, я занимаюсь оккультными науками.

– Круто, – сказал Егор и сунул в руки академика бутылку пива.

– Спасибо. Мне хотелось бы переговорить с тобой по одному вопросу.

– Валяй.

– Тебе ничего не говорит такое имя – Нострадамус?

– Пашка, что ли, из Казани? – пожал плечами Егор.

– Нет, – нахмурился академик. – Это великий французский предсказатель, он жил ещё в шестнадцатом веке. Нострадамус предсказывал многие события, и очень часто его предска¬зания сбывались. Поверь, я двадцать лет занимался этой наукой и вполне отвечаю за свои слова. Так вот, можешь себе представить, недавно мы расшифровали его тексты, где он предсказывает кончину мира в результате ядерной войны. Причём, это предска¬зание непростое. Оно указывает на то, что мир ещё можно спасти и спасти его может только один человек, – академик сделал паузу и торжественно произнёс, – этот человек – ты!

Егор зевнул и посмотрел на пустую бутылку:

– Надо бы за пивом сходить.

– Ты меня не слушал? – возмутился академик.

– Слушал, слушал, – усмехнулся Летаев. – Интересный у тебя базар. Колешься?

– Что ты! Я же говорю совершенно серьёзно. Нам всем действительно грозит боль¬шая опасность. Уг¬роза исходит от хакера, который уже взломал секретные коды ядер¬ных военных баз и в любую минуту может пустить ядерные ракеты. Ты представляешь, что будет? Мы си¬дим на пороховой бочке.

– У меня есть знакомые панки, хиппи, рокеры, но хакеров нет, – пожал плечами Ле¬таев. – Спроси у Свина, он всех тут знает.

– Хакер – это взломщик компьютерных паролей, – терпеливо пояснил академик. – Нужно, во что бы то ни стало, предотвратить его дальнейшие действия…

– Ну я ваще не шарю в этих компьютерах, на кой чёрт мне эти хакеры.

– Так предсказывал Нострадамус! Только ты сможешь помочь…

Тут дверь гримёрки распахнулась и в проёме показалась бритая голова одного из фанатов.

– Егор, ты скоро? Стол накрыт, водка стынет, все ждут тебя.

– Где? – оживился Летаев.

– Поедем на хату к Дрыну, там клёво будет, на трёх тачках все и доберёмся.

– Уже иду. Прости, отец, мне пора.

– Ты не можешь просто так уйти, пойми, погибает весь мир! – взмолился академик.

– Ну и хрен с ним, толпа уже ждёт, – ответил Летаев и направился к двери.

 

 

VIII

 

Помещение тонуло в табачном дыме и лица сидящих за столом рассмотреть было практически невозможно. Водки взяли с запасом – больше двух ящиков, так что веселье было в полном разгаре.

– За гражданскую оборону, – предложил очередной тост Дрын и первым осушил ста¬кан.

- Клёво ты сегодня выдал, – проговорил Ос, важно выпивая водку. – А это тоже ваш прикол? –показал он рукой на Илью.

– Это наш поэт, – ответил Егор.

- Класс, - заржал Никола. – Я достаю из широких штанин, как там дальше… Хорошо сказал, – он похлопал Илью по плечу.

– Это стихи Маяковского, – пожал плечами Илья.

– А кто такой Маяковский? – спросил Никола. – Сколько тусуюсь, никогда не видел.

– Деревня, – проговорил Дрын. – Ты что, в Питере не был? Там в подземке даже станция есть такая – имени Маяковского.

– Так он метро строил? – удивился Ос. – А мы думали – музыкант…

– Братва, давайте лучше выпьем, – предложил Стояк. – А то тут крыша поедет с ва¬шими поэтами.

– Нет, ты всё-таки скажи, раз шаришь в этом, – не унимался Ос. – Давно хотел спро¬сить, да никто не знает. Вот ехал я в Питер, думаю, что там такого крутого, что все та¬щатся; мол, культура, ценности, Зенит рвёт команды наши на своём поле. У бабки спросил, она кричит: ты чё, внучёк, в натуре, вообще отъехал! Там же Эрмитаж, летний сад и ещё этот, как его… музей, Пушкин и медный всадник. А я что, думаете, вообще безбашенный, помню же, блин, бухали мы и отмечали по всей Москве юбилей этого Пушкина и его всадника. Прикололся я там, спрашиваю у братвы: отвезите, хочу на медный монумент позырить. Приезжаем, значит, тут я и офонарел, это же надо – столько меди угрохать! И стоит, значит, эта лошадь и на ней, в натуре, сам Пушкин си¬дит…

– Это памятник Петру Первому, – возразил Илья. – Его воздвигли во времена прав¬ления Екатерины Второй. А Пушкин написал поэму, которая называлась "Медный всадник".

– Что-то непонятно, – нахмурился Ос. – Пётр, значит, в натуре – первый, Екатерина – вторая, а Пушкин, получается, только третий…

– Вот-вот, я тоже хотел уточнить, – вступил в разговор Солидол, – что это за мужик такой, от которого все старики та¬щатся. Так и говорят: блин, ах, в натуре, Александр Сергеевич!

– Да, мне тоже интересно, – поддержал его Дрын.

– Как вам сказать, – вздохнул Илья. – Пушкин – очень известный поэт, жил ещё в прошлом веке, его в школе проходят…

– Да мало ли чё в школе проходят, всё не упомнишь, что он, правда такой крутой или простой фраер?

– Ну, – обернулся по сторонам Илья, подыскивая нужные эпитеты, – в своё время он был популярен почти так же, как Егор Летаев. Его стихи до сих пор читают и любят у нас в народе.

– Круто, – уважительно произнёс Дрын. – А сыграй мне что-нибудь из его репер¬туара.

– Он не пел песни, а просто писал стихи.

– Что, у него и группы своей не было, – покачал головой Дрын. – Вот дела... Ну тогда расскажи.

Илья приподнялся, набрал в грудь побольше воздуха и принялся читать.

 

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,  

К нему не зарастёт народная тропа,  

Вознесся выше он главою непокорной  

Александрийского столпа. 

 

Нет, весь я не умру - душа в заветной лире  

Мой прах переживет и тленья убежит -  

И славен буду я, доколь в подлунном мире  

Жив будет хоть один пиит… 

 

Все молча дослушали произведение до конца и лишь после осушили свои стаканы.

– А менты его не брали за такие стихи? – нарушил молчание Солидол.

– Ты чё, в натуре! – воскликнул Стояк. – Тогда ещё и ментов не было.

– Вот класс, не то что сейчас. Совсем уже озверели, – вздохнул Дрын. – Слушай, а что дальше с Пушкиным стало?

– Он погиб на дуэли, от рук Дантеса.

– Ну козлы! – возмутился Ос. – Замочили всё-таки. Хороших людей всегда мочат. Я этого килера-Дантеса сам на куски бы порезал…

– Погоди-ка, – проговорил Стояк, откупоривая очередную бутылку. – А Марскс и Энгельс тоже поэты?

– Ты что, – засмеялся Дрын. – Маркс и Энгельс писали прозу. У меня дома какая-то книжка валяется. Как там её – два¬дцать тысяч лет под водой.

– Неужели тогда такие сроки были! – ужаснулся Ос.

– Не лет, а лье, – уточнил Илья. – И написал это Жюль Верн. Речь шла о подводной лодке "Наутилус", которой командовал капитан Немо.

– Наутилус мы знаем! – обрадовался Солидол. – Месяц назад приезжал Бутусов, но мы не пошли – кайф уже прошёл…

– Ну ладно, сколько можно базарить, – вмешался в разговор Гоша. – Егор, а ты что молчишь, может что-то не так или тёлок надо было сразу позвать?

– Да всё нормально, братаны, – зевнул Летаев. – Кстати, никто не видел моего адми¬нистратора? Куда-то ж шмалять завтра надо…

– Какая-то шмара крашеная всё ошивалась возле машины, – почесал голову Никола. – Может она и есть. Хотела с нами тащиться, а я ей говорю: извиняй, метёлка, но у нас чисто мужская компания, а герлы будут наутро в сауне…

– Ну и хрен с ней, - махнул рукой Егор. – Забыл только спросить, где следующий сборник…

– В Ярославле, в натуре, – отозвался Гоша. – Днём по телику рекламный ролик кру¬тили. Во дворце железнодорожников, завтра.

– Тут рядом, – кивнул головой Ос, – доставим в лучшем виде, и оттянемся заодно.

– А, вот ещё, пацаны, – усмехнулся Летаев. – Тут один учёный по ушам мне сегодня ездил. А я так и не могу взять в толк, кто такие, как там, мать их… хакеры?

– Ну, Егор, отстал ты чуток от жизни, – удивился Гоша. – Хакеры – это круто. Коды на компах взламывают.

– Что-то я не въезжаю…

– Так представь, лежат у тебя в банке большие бабки. В Штатах там, в Европе – не¬важно. А эти, буржуи такие ленивые, что привыкли всё-время типа с электроникой иметь дело. Товары там, хавчик покупают прямо по инету. Ну наши тоже не лохи, при¬смотрелись что к чему, и денежки со счётов этих фраеров потихоньку скачивают. А те даже не замечают – ну, была там сотня штук баксов, а осталось девяносто. Глав¬ное, не борзеть и всё будет путём. Прикинь, какой навар с каждого!

– Да, круто, – согласился Летаев. – По кайфу было б познакомиться.

– Так что же ты раньше молчал! – хлопнул себя по лбу Ос. – У нас же Пиня живёт, мировой хакер, за ним даже интерпол гонялся и визу ему штатовскую перекрыли. В на¬туре, я же не знал; он подходил, говорит, я тоже хочу с Летаевым побу¬хать. Даже кабак предлагал поставить. Ну, я его отшил, вразумил, значит, что здесь только, типа избран¬ные, а если каждый захочет с тобою шмалить, то тебе будут, в смысле, неудобства. Но щас исправим, – поспешно добавил Ос и достал мобильник. – Звякнем, чтоб прикаты¬вал.

– А чё, пацаны, давай лучше мы прокатимся, – предложил Летаев. – Я ещё Интер¬нет посмотреть.

– Нет проблем, – обрадовался Ос и набрал номер.

 

IX

 

– У меня всё готово, – торжественно произнёс Витёк и вопросительно посмотрел на Пиню. – Оставляем Лос-Анжелес, Чикаго, Техас, Голивуд, Нью-Йорк, а остальное – к долбаной фене.

– Так, – хищно оскалился Пиня. – Ну что, америкосы, пришёл вам полный…

Телефонный звонок оборвал последнее слово главного хакера.

– Слушаю, – размеренно произнёс он, взяв трубку.

– Пиня, ха, ты не поверишь, – засмеялись на том конце, – у нас для тебя, в натуре, блин, сюрприз.

– Ос, ты что ли! - удивился Пиня.

– А то. Суетись, Пинёк, сейчас мы к тебе завалим всей кодлой. Сам Егор хочет с то¬бой познакомиться.

– Летаев? – удивился Пиня. – Гонишь!

– В натуре, я за свои слова отвечаю. Накрывай стол, щас приедем.

Трубку положили. Пиня ещё несколько секунд растерянно вслушивался в короткие гудки доносившиеся оттуда.

– Пацаны! – наконец радостно воскликнул он. – Не поверите, сейчас сюда сам Ле¬таев приедет!

– Да ну, – рассмеялся Груш.

– Хрен гну, – передразнил его Пиня. – Выходи на кабак Метрополь, пусть присы¬лают лучшую жратву и выпивку. И быстрее.

– А как же Америка?

– Да хрен с ней, с этой Америкой, сюда Летаев едет. Нужно встретить как положено, а взрыв устроим позже, пока занимайся сервировкой. Да, и сбашляйте где-нибудь стульев – толпа большая будет.

– Стулья тоже можно заказать в Метрополе, – деловито произнёс Груш.

– Так торопитесь! – прокричал Пиня и возбуждённо забегал по комнате.

 

X

 

 

– Семён Игнатьевич, как же вы его упустили?

– А что я мог сделать? – пожал плечами академик. – Я рассказал ему про Нострада¬муса и про опасную ситуацию, которая сейчас возникла в мире.

– Но он хоть обещал помочь?

– Ничего не обещал, говорит, что не знает никаких хакеров.

– Нужно было его взять и хорошенько допросить. Зря вы мне помешали.

– Что бы мы этим добились? – махнул рукой академик. – По-моему, он действительно не в курсе.

– А ваш Нострадамус не мог ошибаться?

– Он, как правило, не ошибается. Ошибаемся мы, когда неверно толкуем его пред¬сказания. Дело в том, что по прошествии скольких лет не осталось подлинников его стихов; мы пользуемся только переводами и бродим всегда вокруг да около.

– Да, – кивнул полковник. – Самое удивительное, что всё подтвердилось. Амери¬канцы бьют тревогу и не могут ничего сделать, наши хакеры запустили несколько ви¬русов в их компьютерные программы и любое вмешательство может вызвать самопро¬извольный пуск ракет. Программисты работают, только бы они ничего не напорта¬чили!

– А что, нельзя просто обесточить систему?

– Академик! – удивлённо произнёс полковник. – Неужели вы не понимаете? У них же все базы данных связаны с электроникой. Как же они тогда смогут нанести ответный удар.

– Политика, – покачал головой академик. – У вас такие сильные спецслужбы, неу¬жели нельзя вычислить этого балбеса-хакера?

– Этот ваш так называемый балбес стоит всех наших лучших программистов. Сейчас пытаемся, работаем, сужаем круг поисков, один вопрос: хватит ли нам времени его обезвредить, и не исключено, что там занимается целая команда.

Полковник посмотрел на часы и громко выругался:

– Уже час ночи и ничего. Объявлена боевая готовность номер один. Президент и правительство в срочном порядке эвакуированы, если всё не разрешится, через полчаса мы будем вынуждены давать сводку новостей и объявлять повсеместную тревогу.

– Почему вы не сделали этого раньше? – удивился академик.

– Это не в моей компетенции. Да и зачем нагнетать обстановку, итак уже поползли всякие слухи…

– Ну знаете, - покачал головой академик, - я совсем не так представлял оборон¬ные мероприятия…

– Кому какое дело, как вы себе это представляли, – неожиданно разозлился полков¬ник и схватил телефонную трубку.

– Срочно соедините меня с генералом!

 

XI

 

– Летаев с интересом осмотрел комнату, сплошь заставленную компьютерами и какими-то непонятными приборами.

– Ну вы ваще, – уважительно произнес он и протянул руку.

– Пиня, – представился главный хакер. – А это – Груш, Родрик и Витек.

– Груш! – удивленно воскликнул Никола. – Тебя разве не посадили?

– Как видишь, – усмехнулся Груш.

– А в газетах писали, что все, кабздец нашему великому Грушу.

– Фигня эти газеты. Но попал тогда я конкретно, – вздохнул хакер. – Думал, уже все. Повязали в Париже, можно сказать, с поличным. Скачал пол-лимона с одного банка. Сижу, значит, в камере, думаю, одно утешение – раз я их закон нарушил, осудят во Франции. А там тюрьма – что наш санаторий. И тут адвокат ко мне приходит, чин по чину. Говорит, мол, у тебя есть шанс – возвращай бабки, и дело закроют. Я думаю, на понт меня хочет взять, фигушки. Спрашиваю: "Какие еще бабки? Нет у меня никаких бабок". Ну, адвокат вздохнул, головой покачал и ушел. А на следующий день суд. Быстро там у них с этим. И тут началось самое интересное. Выступает директор этого банка и говорит, что, мол, здесь какая-то ошибка и на меня показывает – что, в общем, невиновен. Никакие деньги, значит, не пропадали, и всё нормалёк. Ну я и охренел прямо в зале суда! Потом выяснил, что это у них такой прикол – престиж банка блюдется. Чтобы народ, значит, свои денежки в банке хранил и за них, типа, не боялся. Правда, после суда повязали меня другие ребята – какие-то банковские спецслужбы, бабки все равно пришлось отстегнуть, и из страны меня выслали конкретно, все визы перекрыли, собаки.

– Ну ты даешь, – рассмеялся Ос. – Видишь, Егор, какие крутые ребята. Соображают!

– Мы будем сегодня пить? – нетерпеливо выкрикнул Стояк. – Водяра уже давно разлита.

– Ты посмотри, жратва-то какая! – присвистнул Дрын. – Прямо как из "Метрополя". Молодцы, ребята, уважили.

– Так это и есть из "Метрополя", – скромно проговорил Пиня. – Вышел на них, говорю, если за полчаса управитесь – сверху пять тонн баксов, а если нет – вы меня знаете… Так тут целая толпа привалила, лично сам шеф-повар на ходу салаты нарезал.

– Круто, круто, – закивали сидящие.

– Ну давай, братва, – за хакерство! – поднял рюмку Солидол.

– А что к вам менты по дороге докопались? – спросил Ос, откусывая огурец.

– Да хрен их знает, – икнул Никола. – Вы же вперед поехали – вас пропустили, а мою тачку тормознули. И гаишник какой-то ненормальный попался. Спрашивает: почему пьяный за рулем сидишь? Прикинь, это он у меня спрашивает! Я ему и отвечаю: ты че, хочешь, чтоб я бухой через всю Москву пешком тащился! И говорю, мол, ты знаешь хоть, кого мы в тачке везем? А мент интересный такой, базарит: а мне наплевать, да хоть там у вас сам президент сидит. Понравился мне его ответ, хорошо прикольнулся. Типа, принципиальный. Я ему сразу три сотни баксов отстегнул.

– Менты – козлы, – проворчал Стояк, доставая очередную бутылку.

– Пацаны! – торжественно произнес Пиня. – У нас тут один прикол намечается. Даже не поверите, блин.

– Что за прикол? – развеселился Гоша. – Из окон пошмалять?

– Да нет, – махнул рукой Пиня. – Круче. Америку взорвать, к долбаной матери!

– Не, Америку нельзя, – рассудительно сказал Стояк. – Ее солнцевские держат, неприятностей потом не оберешься.

– Да не казино "Америка", а все Соединенные Штаты!

– Штаты? – удивленно переспросил Гоша. – Дык, как же мы их взорвем, до них тыща километров?

– Обижаешь, – улыбнулся Пиня. – У нас уже все готово, вскрыли пароли ядерных командных пунктов, сейчас на кнопочку нажмем и звиздец…

– Ловко! – рассмеялся Ос. – Ну, Пиня, знал, что ты далеко пойдешь.

– Подожди, – перебил его Дрын. – Ты че, в натуре, а что же мы будем по видику глядеть?

– Думаешь, мы не сообразили? Все предусмотрели, Голливуд оставляем, пусть себе снимают.

– Ну тогда ладно, взрывайте, – успокоился Дрын.

– Вы что, серьезно? – взволнованно спросил Илья.

– За кого ты нас принимаешь, – возмутился Витек.

– Мы же не политики, за свои слова отвечаем.

– Ребята, но так же нельзя! Да и американцы наверняка нанесут ответный удар по нашей территории.

– Какой, на фиг, ответный удар. Мы вскрыли их ПВО, будут нас же защищать. Зацени, как прикольно придумали?

– Да вы что! Не понимаете, что это ядерная война, угроза всему миру! Вы представляете, что такое взрыв одной ядерной ракеты! У НАТО повсюду свои базы, мы же сами взорвемся…

– Слушай, паря, откуда ты такой взялся? – нахмурился Пиня. – Пацаны, что-то я его раньше не видел. Что это за фраер?

– Артист, – проговорил Гоша. – Неопытный еще, не сечет в наших базарах. Но зато Пушкина знает, оставь его в покое.

Пиня недовольно посмотрел на Илью и налил себе водки.

– Ну давайте помянем напоследок америкашек.

Все дружно засмеялись.

– Ну как тебе? – осторожно спросил Пиня, оборачиваясь к Летаеву.

– Отличная водяра, – ответил тот.

– Да нет, – почесал голову Пиня. – Моя идея…

– Егор! – перебил его Ос. – Мы уже два часа базарим, а ты еще ничего не спел. УваПодожди, Пиня, успеем еще пульнуть твои ракеты.

– Да, – поддержали его остальные, – сбацай нам что-нибудь.

– Все идет по плану! – выкрикнул Дрын.

Летаев допил водку и взял в руки гитару. Все разом замолкли, приготовившись слушать.

 

Границы ключ переломлен пополам,  

А наш дедушка Ленин совсем усоп.  

Он разложился на плесень и на липовый мед,  

А перестройка всё идёт, идёт по плану.  

И вся грязь превратилась в голый лед,  

И всё идет по плану…

 

– Класс! – зааплодировали слушатели, едва прозвучал последний аккорд.

– В натуре, ну я тащусь! – закричал Ос, отхлебывая водку прямо из горла. – Теперь можно и Америку взрывать.

Пиня с готовностью подошел к компьютеру и торжественно произнес:

– Это исторический момент! Егор, мы хотим предоставить тебе право нажать на клавишу.

Сидящие зашумели, поддерживая это решение.

– Так их, Егор, давай!

– Куда надо жать? – спросил Летаев, подойдя к компьютеру.

– Вот на эту большую клавишу, – взволнованно сообщил Пиня, – с надписью "Enter".

– Ну хакеры, вашу мать, – усмехнулся Егор, оглянувшись на побледневшего Илью. – А игрушек у вас нет, там, пострелять, танчики, самолетики?

– Есть, – нетерпеливо проговорил Пиня. – Мы тебе обязательно включим. А хочешь, и компьютер подарим.

– А на кой он мне, – махнул рукой Егор. – Вот аппаратура хорошая нужна. Кстати, – задумался он, – эта сучка-администраторша разбила мою концертную гитару. Хотел присмотреть взамен ну очень уж что-нибудь крутое. Говорят, в Штатах отличные волынки. Собирался заехать туда, глянуть…

Пиня беспомощно оглянулся на своих помощников. Довод был более чем убедительным.

– А в какой штат ты хочешь поехать? – с надеждой спросил он.

– А хрен его знает, – махнул рукой Летаев. – Там посмотрим.

– В натуре! – поддержал его Ос. – Ты что же это творишь, Пинек! Хотел Егора без гитары оставить? Отменяй на хрен свои пуски. В следующий раз бабахнешь.

Сидящие за столом тоже зашумели, выражая свое недовольство.

– Да что вы, пацаны, – смутился Пиня. – Я же хотел как лучше. Груш, выходи из программы, разворачивай ракеты обратно. И не забудь вирус обезвредить.

Груш пожал плечами и застучал по клавиатуре.

– Все, – через минуту сообщил он.

– Переадресовку сделал?

– А как же. Пульнул к хохлам на центральный комп правительства Украины. Пусть американцы ищут и с ними разбираются, если что. Хрен им тогда будет, а не НАТО…

– Ну вот что, пацаны, давайте лучше выпьем! Водяры еще столько, аж страшно, – предложил Стояк.

– Егор, сказани что-нибудь, как ты умеешь.

– За глобальность! – усмехнулся Летаев.

– И за гражданскую оборону! – выкрикнул Дрын.

– Выпьем и еще споем, – предложил Ос.

– Конечно, пацаны, споем, – кивнул Егор и громко рассмеялся.