- А енто не малец!.. И талдычит себе под нос все имена, и талдычит. Мол, и убила бы этих хадов, да руки коротки... - бабка Ирина призадумалась и вновь изрекла с горячностью:

- А енто не малец!..

Эх, жалко, что совсем уж бабулька стара стала, заговаривается. А ведь какой рассказчик! И главное – зарубежку читала. Немного таких осталось, в основном все про нашенское бают. Ну, или как дед Михал – про популярное:

- ...Очки – во! – показывает будто бинокль, - силища, энта, магическая – во! – размахнулся, словно щукакарпа словил, - и шрам во лбе...

Ага, знаем, слышали, записали, почти все восстановили. А вот к бабке Лиде с соседнего села сестра приехала, ее поспрошать бы.

- Ой, - говорит, - читала, конечно. А чего я только не читала до Светопреставленья-то, и, главное – все про любофь.

- Давайте, - говорю, - про любофь, у нас отдельная колонка есть.

- Ну, значица, жила девица, ну наподоби мыши, вся невзрачная такая. И вот поехала она из города, - с придыханием "город" говорит. А то все старики про него ностальгуют, - на деревню к папане. А там два таких – ух! – мальца-красавца...

А, и это знаем. Но записываю все, уж научен – пригодится.

- Инокентий... Кеша! – бежит ко мне Дмитрий Борисович – звезда и надежда наша. – Кешечка, я тут черканул... – и тянет мне листы.

- Дмитрий Борисович! – возмущаюсь, значит. – Ну опять на бумаге! Оставили б для великих дел.

- Ой, Кешенька, не могу на бересте, не привыкший я! Да у меня там бумаги этой еще на два Светопреставленья вперед. Я ж не черновик...

- О, - говорю, - это хорошо, Дмитрий Борисович. Литературная колонка должна жить и процветать. Если так пойдет, можно прямо и конкурс устроить. Ну, скажем, к семисотому номеру.

- У меня и внучек писать начинает, - похвастался Борисыч.

- Тем более. Давайте сюда свои рассказы, читать будем...

Люблю работать с людьми. Катаешься себе из села в село, рассказчиков ищешь – а много их, рассказчиков. Кто сам до Светопреставленья читал, кому уже потом бабка рассказывала, а у кого и томик есть – облезлый весь, попорченный, но ценности неимоверной. Да мне и самому страсть как интересно. А люди добрые. И расскажут, и переписать дадут, а то и вовсе – на сохраненье в музей. Беречь ее надо, фантастику.

Ну-с, кипу бересты с записями – подмышку, ехать пора.

- До свиданья, - кричу.

Улыбаются, руками машут. Любят, когда к ним за рассказами приезжают.

Сажусь на зверя-ЗИЛа, рычит, тарахтит, но заводится. В редакцию поеду, буду статьи писать.

Ее ж, эту фантастику, не только беречь, но и возрождать надо.