Время шло, а Тря-ля-ля все так же жил со своими поросятами, не знавшими, что такое беда, покуда не постучалась она в самые их двери кованным сапогом и не спросила звенящим от тоски голосом, мол, кто в теремочке живет, кто в невысоком живет, и не смог сдержать порыв Тру-ля-ля, выглянул в окно, увидел, да и застыл истуканом, причем так сурово застыл, что как ни пытались его расшевелить поросята, так и не сумели, да и где ж им их его расшевелить, когда у них и имени-то почитай нету - так и живут на один паспорт, в котором строго-настрого написано: "три поросенка", и даже на права на управление автомобилями (легковыми только лишь и категории цэ) у них одни на троих - и на документе том их фотка, где стоят они все втроем и улыбаются, а Тру-ля-ля невдалеке притаился и из кустов выглядывает, и заметно это сразу, а что не сразу заметно - так это то, что на той же фотокарточке виден и еще один страшный силуэт, он замаскирован под висящие рейтузы тёти Моти, а то ж ведь она любит белье сушить на улице, чтобы ветер все квадратные метры ткани продувал, но тут уж если приглядеться, то можно увидеть, что это не рейтузы, а весьма зловещий гражданин, правда, что в нем зловещего сказать сложно, но поджилки трясутся, копыта по полу цокают, и похоже, будто это настоящий степ, хоть и свинячий, хотя чем обычный степ от свинячьего отличается сказать трудно, а подчас и невозможно вовсе, но речь ведь не о том, а о поросятах наглухо перепуганных зловещим гражданином и сеансом паралича с Тра-ля-ля приключившимся, а такое, согласитесь, кого угодно вдруг напугает, а не только маленьких поросяток, которое, надо отдать им должное, не растерялись, а сразу догадались, кто там на улице сапожищами дверь отбивает да истуканит их друга, нет, конечно, это вроде сразу очевидно, что жуткий силуэт, так долго мимикрировавший под рейтузы тети Моти на фотке, и зловещий голос с сапогами на улице – это одна и та же напасть, но только если ты не поросенок, а это звери не самые сообразительные, да и звери ли они – тут сказать не могу, в биологических классификациях не силен, да и не время для них, ведь тут один из поросят братьям своим и говорит, мол, может обрез достать, да шурануть из него пару раз в окошко, все равно больше пары раз не выйдет, дула у него только два и в каждом по патрону, и вроде слова смелые, правильные, но голосок-то дрожит, совсем как у доброго их соседа – старого Козла, но у того голос дрожит оттого, что он, вы не поверите, козел, а поросенок просто до колик боится, но друзья ему даже и ответить не успели, ибо тут из-за двери снова послышался голос, мол, открывайте уже, сколько можно гостей морозить, чай не лето на дворе, а если и лето, то невероятно плохое лето, потому что хорошим летом снегу лежать не положено, тут поросята по привычке затряслись, но смекнули, что голос-то уже не такой зловещий, а даже и не зловещий совсем, на женский похож, тут поросенок один и говорит со злобой, мол, паскудник этот еще и бабу с собой притащил, что за разбойники в последнее время пошли, давай-ка, мол, брат тащи ружье, пока они наш домик не принялись сдувать, а то, прецеденты уже были, если помните, ну тут поросята засуетились, принялись мебель, переворачивать, баррикады лепить из подручных средств, и превратили бы всю хату в полигон настоящий, покуда не раздался ужасный стук и не ворвалась в дом эта парочка – один весь синий, как синий черт, другая – тоже синяя, но посимпатичнее, значит, девка и мужик, это сразу видно, что девка мужиком, а не, скажем, две девки, потому что у порядочных девок борода не растет, ну тут пара-поро-сят и давай вопить третьему, мол, стреляй, тут их всего, как и стволов, гости застыли, не хуже, чем Тру-ля-ля – пали не хочу, и поросенок как жахнул из обоих стволов, так сразу истуканность и разлетелась в мелкие щепы, только не совсем так, как рассчитывали поросята: гости руки в ноги и мигом на улицу, стоят выглядывают, лица от страха косят, а Тру-ля-ля как подкошенный рухнул и очень расстроился, потому что если бы не расстроился, то не ругался бы такими словами ужасными, то есть сразу ясно, в кого попал из обоих стволов поросенок, а гости, значит, выглядывают и говорят, мол, вы свиньи вообще обнаглели, и никакие вы не поросята, а истинно свиньи настоящие, а свиньям подарки не предусмотрены на новый год, и спала пелена с глаз кровожадных поросят: да это дед мороз со снегурочкой, а Тру-ля-ля осоловел перед окном, потому что совсем забыл про Новый Год, вот и застыл в тяжких раздумьях, от которых его отвлекла порция дроби, и тут в общем сразу поросятам стало стыдно, и Тру-ля-ля было, конечно стыдно, и деду морозу стало стыдно за свои опрометчивые слова, и он все-таки решил подарить поросятам подарок, но не такой, как собирался, а вполне определенный – талон на посещение хирурга раненому Тру-ля-ля, и мораль тут такова, что нефиг забывать про огнестрельное оружие, когда у тебя полон дом не особо сообразительных поросят, и на календарь тоже надо иногда поглядывать!