Виктор Алексеевич Арсентьев, генеральный директор компании "ЭлитАрхитектура", престарелый, но обаятельный мужчина, задумчиво прохаживался по своему кабинету, который уже много лет служил ему квартирой. Длинная стена кабинета была полностью стеклянной, причем стекло было темным, как в солнечных очках. Не смотря на это, в кабинете было светло, а за окном отчетливо виднелся белый шар солнца. В одной стороне этого просторного помещения располагалась внушительная библиотека Арсентьева, в другой — барная стойка и полки с дорогими напитками. Виктор Алексеевич медленно, но беспокойно ходил от барной стойки к библиотеке, теребя в руках маленький черный брелок с цветными кнопками. Спустя некоторое время он остановился, направил брелок на стену из темного стекла и на секунду замер в нерешительности, будто задумавшись, как поступить дальше. Наконец он нажал синюю кнопку и на стекле появился логотип загружающейся операционной системы.

 

— Так... — пробормотал Виктор Алексеевич, садясь в кресло.

 

 

Он навел брелок на превратившееся в экран окно, немного поводил им в воздухе, направляя курсор на экране и снова нажал синюю кнопку. На экране появился список электронных писем, и Арсентьев стал пролистывать их одно за другим — в основном это были прочтенные вчера поздравления и последние отчеты от партнеров.

 

 

— Вот оно! — Арсентьев еще раз нажал синюю кнопку и открыл письмо от некоего Максима. В теме письма значилось: "Презентация от PR-отдела на праздник". Он загрузил прикрепленный к письму файл и стал просматривать слайды на своем огромном экране: графики, логотипы фирм, котировки валют, огромные офисные здания в лучах яркого солнца... Несколько минут он провел, пытаясь сосредоточиться на презентации, внимательно разглядывая все схемы и читая комментарии пиарщиков, но это давалось ему с трудом. Так и не дочитав до конца, он снова щелкнул синей кнопкой, выключая экран, и бросил брелок на стол. В блестящей поверхности стола цветными пятнышками отразились кнопки — синяя, красная, желтая.

 

 

Виктор Алексеевич подошел к тонированному стеклу и задумчиво посмотрел на далекое белое солнце. Через некоторое время его взгляд остекленел и в голове возникли картины далекого прошлого.

 

 

***

 

 

В тот день он и его сын стояли в этом же кабинете. Дмитрий (так звали его сына) руководил тогда отделом охладительных систем, что тогда значило — командовал кондиционерщиками. В тот день он показывал отцу его новый кабинет:

 

 

— Ну в принципе все стандартно. — Дмитрий взял брелок с цветными кнопками и, направив его на стекло, нажал синюю кнопку. — Эта включает систему, можно выбрать телевизор, компьютер, можно просто какую-нибудь тему поставить, ну там например... — Дмитрий активно водил брелком, выбирая пункты меню, и щелкал кнопкой. Стена вдруг окрасилась в синий цвет, по ней поплыли пузырьки и появились цветные рыбки. — Вот. Как в аквариуме.

 

 

Виктор Алексеевич ходил по кабинету, трогая поверхности и рассматривая все вокруг.

 

 

— Красная открывает-закрывает элеватор, это ты знаешь... — продолжал Дмитрий. — А это проветривание. — Он снова навел брелок на стеклянную стену и нажал на желтую кнопку. Средняя секция медленно поехала наружу, как средневековый мост над рвом с крокодилами. — Ой-ой-ой, чего это она у тебя наружу открывается?!

      — Не знаю. — повернулся к нему Арсентьев. — Твои же ребята все устанавливали.

Дмитрий некоторое время с недоумением смотрел на стекло, по которому все еще плыли рыбки.

— Н-да... Надо переделывать теперь.

— Не надо ничего переделывать. — махнул рукой Виктор Алексеевич.

— А как?

— Ну я ж не вывалюсь. Буду иметь в виду.

— Ну ладно, тем более, что скоро тебе это уже не понадобится.

— Давай надеяться на лучшее. — сказал отец и они оба тяжело вздохнули.

— Ну ладно... Там мы тебе барную стойку поставили, коньяк твой уже здесь, а книги я попозже тебе помогу перевезти...

— Может, отметим это дело? — хитро улыбнулся Виктор Алексеевич.

 

 

Они пошли к бару, достали стаканы, разлили коньяк и уже собирались выпить, как вдруг зазвенел телефон. Дмитрий, улыбаясь, взял трубку.

 

 

— Алло? Так? Так... В какой шахте? Перерубило прям? А запенить? Ну иду, иду, давайте... — он посмурнел и поставил стакан. — Отец, у меня там проблемы, придется отложить... Созвонимся, хорошо?

 

 

Виктор Алексеевич понимающе кивнул и ушел провожать сына.

 

 

***

 

Послышался мягкий сигнал прибывшего элеватора. Арсентьев вздрогнул и, очнувшись от своих дум, поспешил к брелку, чтобы нажать красную кнопку и впустить своего гостя. Им оказался внук Арсентьева — красивый молодой человек около тридцати лет по имени Максим.

 

 

— Привет! — с широкой улыбкой произнес он. — Я принес тебе твой костюм.

 

 

Арсентьев кивнул ему в знак приветствия, взял у внука вешалку с одеждой и ушел переодеваться. Пока он надевал праздничный костюм, Максим прошелся по кабинету и со своего брелка включил массивный кондиционер, висящий по центру стеклянной стены. У Максима на брелке было только две кнопки, красная и синяя.

 

 

— Как же у тебя тут душно!

 

 

Через несколько минут Виктор Алексеевич вернулся, одетый в белую рубашку и черный костюм с жилетом, а на ногах у него были дорогие туфли с лакированными носами. Общее впечатление несколько портил галстук-бабочка, но в целом он выглядел великолепно.

 

 

— Класс! — Максим показал большие пальцы. — Поехали?

 

 

Дед молча нажал красную кнопку на брелке, и входная дверь кабинета уехала в сторону, открывая кабину элеватора. Они вошли, и Максим набрал шесть цифр — координаты места назначения. Элеватор мягко тронулся с места и поехал куда-то влево.

 

 

— Чем собираешься заниматься? Будешь в гольф играть? — спросил Максим.— Посмотрим...

— Или на пляж? С книгой, как ты любишь.

— Какой пляж без солнца? — ухмыльнулся старик.

— А какой с солнцем?

— Да уж. — Арсентьев снова ухмыльнулся, на этот раз как-то даже зло и стал рассматривать свои новые туфли.

Элеватор несколько раз повернул, затем поехал вверх. Через некоторое время Максим снова заговорил.

— Ну ты хоть рад? Такой праздник забабахали!

Виктор Алексеевич повернулся к внуку и посмотрел ему в глаза.

— Максим, спасибо тебе, правда. — он обнял его за плечи. — Ты прости меня, если что.

— Дед, да что ты говоришь! — Максим тоже обнял старика, и хотел было что-то еще сказать, но тут прозвенел сигнал и двери кабины открылись.

 

 

Они прибыли в конференц-зал.

 

Здесь были все. В залитом светом помещении с по-настоящему высокими потолками сидели за сотней круглых столиков все работники "ЭлитАрхитектуры" от рядовых менеджеров до членов совета директоров. Несколько сотен людей пришли поздравить его в этот день. Увидев, как он выходит из кабины элеватора, они разом встали и стали хлопать ему. Он шел, краснея от смущения, через весь зал на сцену, сквозь оглушительный плеск аплодисментов.

 

 

Максим остался стоять около дверей элеватора и не без гордости смотрел на своего деда. К нему подошла красивая девушка с длинными черными волосами в вечернем платье.

 

 

— Вы оба очень обаятельные, — сказала она и улыбнулась Максиму. Тот нежно поцеловал ее в щеку.

— Надеюсь, он выучил речь. Он все это не любит...

— Его можно понять. Ничего скучнее ваших докладов быть не может.

— А что делать! — пожал плечами Максим.

— Где сегодня празднуем? — Алиса ехидно улыбнулась. Но Максим только махнул рукой:

— Погоди ты праздновать пока.

 

 

Арсентьев вышел на сцену. Снова раздался оглушительный рев аплодисментов. Виктор Алексеевич взял микрофон и начал свою речь:

 

 

— Как Вы, наверное, знаете, вчера мне исполнилось 80 лет. Сегодня я оставляю работу, которой посвятил большую часть своей жизни. Я оставляю компанию, которую возглавлял несколько десятков лет. Я оставляю компанию, которая создала то будущее, в котором мы с вами живем. — он делал длинные паузы между предложениями, как будто диктовал диктант. За его спиной включилась стеклянная стена и на ней появилась подготовленная пиарщиками презентация. Арсентьев повернулся к экрану и прочитал надпись на слайде: "Великая компания, которая построила этот мир".

 

 

Он замолчал. Он молчал, когда появился следующий слайд. И молчал, когда появился третий. В зале начали перешептываться, а Максим уже собрался идти ему на помощь, но Арсентьев очнулся также внезапно:

 

 

— Вот это то, что видите вы. Давайте-ка я расскажу вам, что все эти годы видел я...

 

***

 

 

В 2017 мы заканчивали строить здание госпиталя. Все почти было готово, но мы никак не могли сдать проект — неделю стояла температура +45, в таких условиях работать было невозможно. То лето выдалось особенно жарким — то и дело горели торфяники и леса. Люди падали в обмороки и даже погибали от удушающей жары. По телевизору всерьез обсуждали возможность восстановления озонового слоя, якобы удалось вывести какой-то газ, который мог бы решить проблему. Но на все это нужно было выделить финансирование, а резервы ушли на тушение пожаров, к тому же вскоре пошли дожди и к наступлению осени все забыли о губительной жаре.

 

 

Из-за сложных погодных условий оказалась востребованной одна моя разработка. Тогда для того, чтобы попасть с работы домой, нужно было выходить из здания, и это создавало большие сложности. Госпиталь, который мы все-таки достроили, пожалуй, больше всех страдал из-за этого — перемещение больных между блоками вредило их здоровью чуть ли не больше, чем сами болезни. Да и само здание было настолько огромным, что, чтобы попасть с одного конца на другой, надо было потратить значительное время.

 

 

Я тогда заканчивал архитектурный, я был очень перспективным студентом, мне все говорили. Моей дипломной работой был проект легких конструкций для поднятия и перемещения строительных материалов на стройках — грузовая кабина, которая двигалась в пределах строительного комплекса во всех направлениях, благодаря нескольким легко монтируемым направляющим. Мы сделали похожую конструкцию для госпиталя, и это сделало меня знаменитым в архитектурных кругах. Поэтому после окончания университета меня сразу взяли в "ЭлитАрхитектуру". И поэтому, когда все началось, я оказался в центре мира.

 

 

Знаете, мы всегда боялись внезапной смерти: метеоритных дождей, смещение земной оси, ядерной войны... Но оказалось, что конец света — это процесс, процесс длительный и не сразу заметный. Именно поэтому, когда мы поняли, что озоновый слой полностью разрушен, исправить уже ничего было нельзя.

 

 

2018-ый не стал предупреждать нас еще раз — как только наступила весна, температура быстро достигла +30 и начались бедствия. Была жуткая паника. Как это часто бывает, там (Арсентьев показал указательным пальцем вверх) уже были готовы к этому. Более того, оказалось, что "ЭлитАрхитектура" уже подготовила фундамент для строительства бараков для жертв пожаров. Мы начали строительство. Моя разработка, как вы, неверное, уже поняли, стала тем, что мы сейчас называем элеватором — лифт, который ходит во все стороны.

 

 

Мы объединили элеваторами правительственные здания, а потом стали достраивать вокруг них бараки для эвакуации людей. Конечно, тогда никто не думал об удобстве жителей. Нам казалось достаточным того, что мы спасаем людей от смерти на пекле. По мере возможности мы присоединяли к этому комплексу другие здания, и через полгода уже сформировался исторический центр огромного здания, в котором мы все живем.

 

 

Не смотря на то, что строительство шло семимильными шагами, места хватило не всем. Естественно, сначала мы спасли свои семьи, своих друзей и родных, после — тех, кто был готов платить деньги, а к тому времени, когда места было достаточно для всех, солнце выжгло вокруг нашего города безжизненную пустыню и спасать было уже некого.

 

 

***

 

Арсентьев рассказывал о том, как люди обживались в новом доме, как строительная компания стала монополистом на все, потому что по сути, стала создателем мира. О том, как гибли простые наемные работники, как поднимались за их счет инженеры, проектировщики, дизайнеры. Город рос, а население уменьшалось. Город отдавал солнцу дань, а оно позволяло ему расти.

 

 

Он говорил, а за его спиной сменялись слайды: графики, логотипы фирм, котировки валют, огромные офисные здания в лучах яркого солнца...

 

 

— На этой сумасшедшей стройке я потерял своего сына. В тот самый день, когда стал генеральным директором "ЭлитАрхитектуры". Он руководил тогда отделом охладительных систем, что тогда значило — командовал кондиционерщиками. В тот день что-то пошло не так, и он пошел проверять... Направляющие для элеватора устанавливаются специальными приборами, так что не нужно прибегать к услугам монтажников... Он упал в пропасть, и спасти его было некому. Я, конечно же, сразу примчался, но что я мог?... Мы стояли там, наверху и смотрели, как он тлеет на солнце, разбитый, покалеченный, а над ним снуют взад-вперед машины, устанавливая перекрытия для элеватора...

 

 

Алиса вопросительно посмотрела на Максима. Максим кивнул.

 

 

— Всю жизнь я мечтал о том, что мы сможем восстановить то, что сами уничтожили. Я думал, мы строим оазис, а мы построили крематорий.

 

 

Все молчали. Презентация закончилась, и на экране застыл слоган "ЭлитАрхитектуры" — "Великая компания, которая построила этот мир".

 

 

— Я считаю, что мы должны разделить акции компании между горожанами. В этом городе нет никого, кто бы не заплатил за крышу над головой потом и кровью. Сегодня я передал свой пакет акций населению города. — быстро и жестко произнес Арсентьев, закончив свою речь.

 

 

Зал встрепенулся. Все очнулись от своих дум и воспоминаний. Начался шум, кто-то стал вставать со своих мест. Арсентьев поставил микрофон на место и пошел к элеватору. Максим побежал к нему, но кто-то схватил его за рукав, стал кричать на него. Подбежали другие акционеры, и Максим только увидел, как за дедом закрылись дверцы...

 

 

***

 

Виктор Алексеевич вбежал в свой кабинет, сорвал бабочку с шеи и рухнул в свое кресло. Снял пиджак, бросил его на стол. Вздохнул, достал стакан для виски, подошел к бару и плеснул из старой бутылки. Выпил. Плеснул еще и выпил снова. Наконец его дыхание стало ровным, он улыбнулся и некоторое время постоял в тишине.

 

 

— Ну вот и все. — сказал он себе.

 

 

Он встал напротив окна, поднял брелок и нажал желтую кнопку. Как и тогда, стена стала медленно опускаться вниз, создавая платформу над бездной в девяносто этажей. В кабинет ворвался жар, истерично завизжал кондиционер, получив сигнал от системы термоконтроля. Арсентьев шагнул на платформу, в пламенный воздух лишившегося озоновой оболочки мира. Не смотря на то, что солнце клонилось к закату, его лучи за несколько секунд сожгли тело старика. Он превратился в горсть пепла, а стена вернулась на свое место, получив сигнал от о перегреве помещения.

 

 

Брелок улетел вниз и сгорел в полете. На высушенную, твердую как камень землю упали три цветных капли — синяя, красная, желтая.

 

 

***

 

— Конечно же, речь идет о части акций, некотором символическом проценте. — в очередной раз повторил Максим. — Давайте рассматривать это как благотворительность. Мы продолжаем работать, продолжаем строить мир на благо людей.

 

 

Толпа потихоньку успокаивалась. Максим был преемником деда, и все понимали, что выходка бывшего гендиректора сильнее всего ударит по именно по нему. Максим тоже это понимал, поэтому решил во что бы то ни стало переубедить старика.

 

— Давайте выпьем за здоровье бывшего генерального директора и послушаем чудесный смычковый ансамбль! — после этих слов на сцене появились музыканты, а Максим наконец спустился в зал.

 

 

Алиса исчезла и не отвечала на звонки, также как и дед. Воспользовавшись тем, что внимание гостей переключилось на смычковый квинтет, Максим покинул конференц-зал. Он ехал и думал, как решить проблему.

 

 

— Можно было бы перевыпустить акции, но будут проблемы с крупными акционерами. Или повысить аренду, что спровоцирует рост цен, и это компенсирует прибыль горожан. Но тогда и нам придется платить больше за все... — бурчал себе под нос Максим, понимая, что выход только один — уговорить деда отменить свое решение.

 

 

Он приехал в кабинет Виктора Алексеевича. Увидев бабочку и пиджак, он решил, что дед ушел в туалет.

 

 

— Господи, ну как же душно! — Максим хотел включить кондиционер, но оказалось, что тот и так уже работает на полную мощность. — Какая жара...

 

 

Он посмотрел в окно. На окне толстым слоем лежал серый пепел.

 

 

— И, к тому же, пыльно. — Максим протер рукавом окно и сел в кресло.

 

 

Тянулись минуты, а за окном садилось желтое горячее солнце.