Маленькие тельца на шипах стального терновника. Ни одной четкой черты, только миниатюрность фигурок наводит на невольные мысли о детях. Они сидят, бегают, разговаривают друг с другом, не замечая, как шипы растения проходят сквозь их тельца. И все внимание сосредотачивается на местах соприкосновения беззаботных фигур и кровожадного кустарника. Сталь ярко блестит, деревянные люди занимаются своими делами, а вокруг, обозначая границы мира, покачиваются красные веревки ограждения.

 

- Сильно, - цокнул языком костлявый мужчина, глядя живыми глазами на безликие лица, кривя тонкие губы и переполняясь довольством от собственной уникальности и значимости.

 

Остановившись у таблички, он неспешно прочитал название скульптуры, пропустив подробности о ее создании. Безусловно, смысл композиции понятен ему без всяких пояснений. Эти безликие статуэтки никак не могут перехитрить и спрятать в себе больше, чем он видит своими живыми глазами и беззвучно проговаривает тонкими губами. Поправив сухими руками пиджак, мужчина пересекает зал по диагонали. Мысли его витают уже далеко от стального терновника. Они мухами вьются вокруг столпившихся поодаль туристов. Приосанившись и расправив плечи, мужчина скользящим шагом проходит мимо, в гордом одиночестве останавливаясь рядом с черепахой и тремя слонами, что улыбаясь, перекидываются между собой бронзовыми костями. Он тоже улыбается, но совсем по другой причине. Заметив на себе пару заинтересованных взглядов, Живые глаза надулся настолько, насколько позволяло тщедушное тело и узкий по моде пиджак. Двумя пальцами достав из нагрудного кармана золотую карту почетного гостя, Тонкие губы торопливо вернулся к началу галереи, и, показав ее охраннику, скрылся из виду туристов.

 

Вообще-то, он не собирался пользоваться своей привилегией, так как общество художников, скульпторов и прочих творческих личностей утомляло его скучными разговорами и раздражало полным невниманием к его дорогому туалету. Впрочем, вспоминая свой торжественный уход, мужчина жмурился от удовольствия. Мимо проплывали немногочисленные экспонаты готовящейся выставки: инсталляции, в которых слово "смерть" встречалось не то, что часто, а без него не могло быть и речи о месте в этом зале. Начиная от старухи с косой в нелепом розовом сарафане и заканчивая аквариумом с мертвыми рыбками из хрусталя, все здесь рассказывало об ее темном величестве, но разве может интересовать Узкий пиджак конец всего? Он зашел сюда в стремлении к продолжению, безоговорочно считая свой путь только начатым. Лицо было светло от мыслей о сущих мелочах, свойственных человеку, уверенному в счастливом будущем.

 

"Жаль только, что придет все к одному - к кладбищу". Мужчина споткнулся. Нахмурившись и сжав губы, он уставился на две бронзовые гильзы - зрачки глаз, застывших в двух метрах над ним. Именно эти странные глаза были причиной чужеродной мысли, закравшейся в голову. Абсурдной мысли, невозможной и почти запретной, если думать о ней всерьез и одному, не имея возможности щегольнуть цинизмом перед собеседником. Благо, собеседник нашелся, чем Сухие руки тут же воспользовался:

 

- Выразительно, не правда ли? Хотел бы я заглянуть за эти глаза.

- Все в ваших силах, - тихо ответил человек, изучая взглядом скульптуру на постаменте. Появление Живых глаз ничуть не расстроило его, впрочем, как и не обрадовал начатый разговор.

- Адмирал, - прочитал мужчина табличку, и не найдя к ней пояснений, неловко улыбнулся. - Странное название, не так ли? И при чем здесь моряки?

- Шинель, разве вы не видите? На нем адмиральская шинель, - неожиданно раздражился человек.

- Конечно-конечно, шинель. И как я сразу не заметил?.. - Тонкие губы стушевался, растерянно оглянувшись. Вокруг больше никого не было. Даже странно, что за несколько дней до открытия вип-зона пустовала. - Я ожидал большего ажиотажа вокруг этой выставки.

- Я тоже, - согласился собеседник, наконец, обратив к мужчине взгляд влажных глаз.

- Вы - журналист?

- Нет, я скульптор, а это - мое творение, если вы об этом хотели узнать, - склонив голову, человек упер взгляд в пол.

- Надо же, как удачно я зашел сюда! - фальшиво обрадовался Сухие руки, невольно устыдившись собственного тона.

- Вы были в соседнем павильоне?

- Нет, еще не успел. А вы советуете?

- Безусловно.

- Тогда потороплюсь посетить его до закрытия. Хорошего дня, господин?.. - вопросительный взгляд остановился на скульпторе.

- И вам хорошего, - кивнул человек, отвернувшись.

 

 

Влажные глаза против бронзовых гильз. Одушевленное смотрит на неодушевленное, и никак иначе. Если бы оно смотрело на мертвое, мертвое могло бы смотреть на него в ответ тем, что некогда было глазами. У неодушевленного же нет глаз и быть не может. Все, что у него может быть от живого или мертвого - это иллюзии человека. Человека, который обрабатывая камень, придал ему свое подобие, придумал ему имя, тем самым воздвигнув этот камень выше всех других камней. Теперь это - скульптура, все такая же неодушевленная, но качественно отличающаяся от лежащего за дверьми валуна. Зверей не проведешь, для них отсутствие души столь же очевидно, сколь твердость земли под лапами, но человек... Человек совсем другое дело. Он взял камень и превратил его в то, чем тот никогда не сможет стать. Это особый вид неодушевленного, которому вдруг попытались придумать душу.

 

Влажные глаза против бронзовых гильз. Одинокая лампа неохотно освещает две фигуры, стоящие под ней. Тишину нарушает только шелест альбомных страниц. Скульптор с нежностью рассматривает фотографии. На снимке застыла веселая компания: полосатые тельняшки, закатанные по колено штаны и зеленые пальмы на заднем фоне. Среди мужчин особо выделяется рыжий здоровяк с заискивающей улыбкой: он демонстрирует фотографу бурого краба. На соседнем фото этот же здоровяк с серьезным видом отдает честь, а вот он - у памятника Петру Великому дружески обнимает товарища, старательно отводя взгляд от объектива камеры.

 

- Смотри, - человек поворачивает альбом к скульптуре. - Это ты только родился. Видишь, еще не дослужился до своей шинели, тельняшка была тебе явно маловата.. Здесь вы причалили на несколько дней к берегам Доминиканы из-за технических неполадок, вон тот малый, слева, твой друг, не вспомню имени. Кажется, он был сторожем при складе боезапаса. А здесь... - перелистнув страницу, скульптор болезненно скривился. Оттуда на него удивленно смотрел курносый мальчик с корабликом в руках. - Мой брат. Он всегда мечтал стать моряком. "Романтика!", говорил он. Разве в тебе есть романтика, а, старина? Нету в тебе ничего, не-ту! Только развитый образ, почти живой. Ведь правда, Адмирал?

 

Скульптор всмотрелся в глаза-гильзы. И глаза-гильзы посмотрели на скульптора. Противно скрипнуло железо. Косая улыбка легла на губы скульптуры. Человек, до этого с упоением ведший монолог, отпрянул. Конечности сделались ватными от испуга. Покачнувшись, он упал на колени. В ночной тишине оглушительно прошуршала шинель, и этот звук, который шел вразрез со всяким здравым смыслом, стал последний каплей. Влажные глаза закатились, и их хозяин потерял сознание.

 

Солнечные зайчики ползли по черному свитеру, неторопливо подбираясь к лицу. Когда они запрыгали по нему, скульптор поморщился, переворачиваясь набок. Жесткий пол мало чем напоминал постель, затекшее плечо дало себя знать резкой болью. Никогда еще утро не казалось человеку таким странным. Открыв глаза, он с замиранием сердца осмотрелся, ожидая увидеть самое странное и ужасающее окружение. Образы заброшенного мясного цеха и операционного стола были развеяны знакомым мраморным полом галереи. На смену замершему в груди ожиданию пришла досада. Гораздо увереннее сев, скульптор обратил взгляд к Адмиралу. События вчерашней ночи вспоминались неохотно. В попытках отделить сон от яви, незадачливый творец нашарил рукой альбом и раздраженно его отодвинул. Странное дело, но тот не сдвинулся с места. Еще не успев осознать этот факт, Влажные глаза уже знал, что не должен поворачиваться, оттого сделав это максимально быстро.

 

Поначалу лежащий рядом человек показался бесформенной грудой тряпья. Кто и зачем ее сюда притащил? За те несколько секунд, что человек бессмысленно смотрел на "кучу", сознание придумало самые невероятные версии происходящего.

 

- Джон? – собственный голос прозвучал крайне неуверенно.

 

Осторожно коснувшись плеча охранника, скульптор перевернул его на спину. Массивная голова безвольно стукнулась о пол и глаза встретились друг с другом. Влажные и стеклянные. Живые и мертвые. Всепоглощающее недоумение и смущение завладели человеком. Казалось, смотреть на Джона в таком виде было верхом неприличия, и, тем не менее, отвести взгляда скульптор не мог. Как и несколько лет тому назад, на похоронах брата, влажные глаза просохли, приняв отстраненное выражение. И в этот момент пришел страх. Вскочив, скульптор резко нагнулся за альбомом, одновременно пытаясь перешагнуть через мертвеца. Зацепившись за пухлую руку охранника, беглец упал. Две бронзовые гильзы внимательно наблюдали за ним, одаряя заискивающей улыбкой.

 

 

 

Вчерашняя встреча никак не выходила из головы. Несомненно, новый знакомый был хам и эгоцентрист. И все же Сухим рукам было неприятно вспоминать о собственной оплошности с фальшивым восторгом. Как обманчивое ощущение занозы в пальце, когда ее ужа давно нет там, так и Узкий пиджак, сознавая свою полную правоту, невольно придумывал повод, чтобы возбудить чувство вины. Утренняя прогулка по аллее вполне способствовала этому процессу.

 

Неожиданно идиллия легких угрызений совести и самообвинений прервалась появлением причины ее возникновения. Из черного хода галереи, вокруг которой и раскинулся парк, выскочил давешний скульптор. Дико вращая глазами, он ринулся прямиком к Тонким губам. Испуганно попятившись, мужчина через мгновение был схвачен за плечи.

 

- Вы курите?! – выпалил человек с влажными глазами, притянув к себе собеседника.

- Что..нет, не курю.. Да что тут..

- А спички есть, а? Или зажигалка? Ну хоть маленькая спичечка?.. – продолжал допытываться безумец.

- Нету! Да пустите вы меня, п-помогите! – визгливо закричал привилегированный гость.

Скульптор резко оттолкнул его, побежав вдоль аллеи.

 

Вернувшись домой, Узкий пиджак лег в постель и оставался в ней до самого вечера. Кульминацией утреннего происшествия, раздутого за это время до личной трагедии, стал звонок из полицейского участка. В закрытом крыле был убит охранник галереи. Следователь приглашал всех обладателей золотых карт-привилегий явиться завтра к нему. И Живые глаза явился, послушно ответив на вопросы и рассказав о странной встрече со скульптором, который впоследствии был признан главным подозреваемым. Факт знакомства с потенциальным убийцей будоражил воображение мужчины. Примеряя на себя то роль сыщика, то – преступника, он придавался играм разума. Житейские дела отошли на второй план. Сухие руки назначил себя особенным, придумав и обосновав свою избранность.

 

Когда состоялось открытие выставки, посвященной Ее Темному Величеству, он одним из первых посетил ее с одной целью – увидеть Адмирала.

 

Статуя стояла на том же месте, что и раньше. Две гильзы-глаза слепо смотрели на толпящихся вокруг людей. В худощавой руке скульптуры лежала подгнившая крабья туша. Она и была предметом всеобщего оживления. Толпа обменивалась между собой значительными, все понимающими взглядами, но никто не смел приблизиться и снять чью-то глупую шутку с экспоната. Беззвучно пошевелив губами, Узкий пиджак достал телефон, вопреки запретам сфотографировав Адмирала. Какие запреты могут быть для него, особенного?

 

 

***

Что значит – жить? Мало кто сможет не задумываясь ответить на этот вопрос, а те, кто все же смогут, будут еще более неправы, чем те, кто промолчал. Жизнь – таинство, имеющее множество определений, ни одно из которых не сможет всеобъемлюще выразить смысл этого явления. А что означает – не жить? Быть мертвым, ответили бы многие. Лишиться души, перестать функционировать, стать неодушевленным предметом. Все это так, и одновременно – не так. Каждое из утверждений можно оспорить, хотя бы и с религиозной точки зрения. Разве возможно лишиться души, если она находиться в круговороте, переходя от одного тела к другому? Если душа – часть человека, то кто осмелится утверждать о прекращении ее функционирования вне тела и, вследствие, прекращения функционирования всего человека? Любая точка зрения способна существовать лишь в рамках определенных ограничений, а потому дать точного определения, что значит "не жить" - невозможно. Мы способны утверждать лишь об одном: все живое когда-нибудь проходит через Смерть и только тогда оно обретает приставку "не". Задаваться вопросом о сущности смерти – бессмысленно. Мы, живущие, никогда не узнаем об этом, однако, так или иначе, повседневно сталкиваясь с ее последствиями.  

Люди – искусные творцы. Они способны не только преобразовывать материальную природу, но с играющей легкостью создавать продукцию совершенно иного порядка – духовную. Так Смерть обрела множество и тех, и иных воплощений, что, говоря прямо, Смертью не являются. Они лишь Образы смерти, субъективные символы.  

Я сам создал такой Образ, но пошел гораздо дальше. Я придал ему черты живого, я обращался с ним, как с живым, я вписал его в свою жизнь. И то, что было сотворено – необъяснимо и ужасающе. Адмирал, он, оно… Приняло очертания чужой жизни, что я старательно "гравировал" на его душе, но осталось тем, чем изначально задумывалось – Образом смерти. Но я сожгу его душу! Сегодня или никогда.  

Объяснительная записка, 14 июня.  

***

 

Вечер выдался на редкость тихим. Живые глаза изредка подходил к окну, вглядываясь в очертания галереи, видневшиеся сквозь парк. Интерес к убийству охранника сошел на нет, и вновь завертелся круговорот житейских дел и светлых мыслей о пустяках. В соседней комнате негромко бормотал телевизор. На плите ворчал кофейник. Домашний уют и леность были разлиты в воздухе, Сухие руки блаженно щурился, курсируя от гостиной к кухне. Уже снимая жезл с конфорки, мужчина нахмурился, заметив, что любимая кружка чем-то заляпана. Два тонких развода на стеклянном боку. Отставив кофе, Узкий пиджак пододвинул кружку к себе, но разводы уже исчезли с нее.

 

"Отражение" - запоздало пришла в голову мысль.

 

В тот же миг воздух из квартиры словно выкачали, заменив его леденящим вакуумом. Даже дышать стало тяжелее. Живые глаза любил фильмы ужасов и имел целую полку с ними, а потому, не оборачиваясь, он кинулся к балкону. Разум помутнел, подкидывая лишь образы кровожадной скульптуры и ее творца-убийцы. Добежав до балкона и дернув ручку запертой двери, мужчина запоздало вспомнил, что ключи от нее висят в прихожей. Тело оцепенело, готовясь к смертоносному удару в спину.

 

Время шло, минуты тянулись, а хозяин квартиры оставался жить. Кровь перестала бить в виски. Сухие руки нервно усмехнулся, рассматривая пустую комнату. Спустя минуту он уже налил себе кофе, прогулялся до ванной и теперь осматривал холл. Вот они, ключики, а вот и любимое пальто, шинель, плащ, обувь на полке. Чашка упала на пол, разбившись вдребезги. Горячий напиток обжег ноги. Живые глаза молча отпер дверь и, добросовестно закрыв ее за собой, бросился бежать.

 

Аллея желтела в свете декоративных фонариков, сплошь натыканных вдоль дорожки. Скульптор быстро шагал в стороне, почти физически испытывая необходимость пребывать в тени и розыск, объявленный полицией, не был тому виной. Он прятался от незрячих глаз, глядевших на него сквозь стены галереи. В такт шагам плескался бензин в канистре, пальцы нервно оглаживали зажигалку. Нужно быть готовым ко всему.

 

Не смотря на это, топот за спиной заставил человека испуганно пригнуться и отпрянуть еще дальше в темноту. По дорожке, стремительно приближаясь, бежал тщедушный мужчина, комично хватаясь за полы распахнувшегося халата. На ноге белел только один тапочек, да и тот через мгновение слетел. Скульптор застыл на месте. Влажные глаза всматривались в начало аллеи. Где там рыжий здоровяк-заискивающая улыбка? Коротко блеснули бронзовые гильзы. Крышка канистры упала на траву. Человек выпрямился, двинувшись навстречу своему творению. Прятаться не было смысла, ведь гильзы вовсе не настоящие глаза.

 

Адмирал остановился, торжественно выпрямившись. Когда скульптор с криком кинулся к нему, он лишь беззвучно подвинулся, взмахнув рукой. Влажные глаза отлетел назад, больно ударившись о бордюр. Рубашка промокла, зажигалка отлетела в сторону. Статуя нависла над своим создателем, приблизив к нему бессмысленно улыбающееся лицо. Человек отчаянно ударил врага канистрой и попытался отползти. Адмирал склонился еще ниже. Глаза-гильзы гипнотизировали, и оторвать взгляд от них было невозможно. Силы покинули испуганное, уставшее тело. Неожиданная вспышка света ослепила. Следом за ней пришел нестерпимый жар.

 

Живые глаза любил пить кофе, но ненавидел искать по всей кухне спички, поэтому в кармане у него всегда валялся коробок.

 

 

 

ПРОЛОГ.

 

Зал гудел. Нарядно одетые гости с важным видом ходили от одной стены к другой, исподтишка бросая друг на друга оценивающие взгляды. Лица их были покойны от светлых мыслей о собственной важности и уникальности. Особенно среди толпы выделялся прилизанный джентльмен с самодовольной улыбкой. Вальяжной походкой подойдя к картине в резном багете, он глубокомысленно всмотрелся в роскошную женщину с ногтями-ножами, высокомерно глядящую на него с полотна.

 

- Какой маникюр, - усмехнулся Стать и Самодовольство, взглянув на скромную собеседницу, сидящую на стуле. – Хотел бы я проверить его остроту.

- Осторожнее с желаниями, - любезно улыбнулась в ответ Скромность, взглянув на табличку:

 

"Посвящается "Объяснительной записке от 14 июня"".