В жизни есть моменты, которых лучше бы и не было. Однажды мне пришлось выбирать между чудовищными вариантами: стать богом для дикарей, предав идеалы нашей цивилизации, или понести суровое наказание с пожизненным выселением за границы Галактики. Тот, кто осудит мой выбор, пусть бросит в меня камень.

 

***

С младенчества я обожал вкусное, покой и путешествия, но в угоду родительским капризам пошёл учиться на космического оздоровителя. Юность пришлось потратить на изучение анатомии, патогенеза и радикальных методов лечения самых невероятных инопланетных тварей, включая мифических троллей всех сорока мастей.

 

Но, вопреки обстоятельствам, учился я с азартом, не ограничивая себя ограниченностью преподавателей, потому моя заключительная исследовательская работа "Переломы беспозвоночных" получилась провокационной и даже подрывающей устои. Председатель выпускной комиссии настаивал, что в жизни беспозвоночных нет переломных моментов, а я пытался доказать, что беспозвоночные давным-давно сами себя обломали и благоразумно покинули поле утомительных эволюционных битв. Защищая свою теорию, я не на шутку разошёлся и ударил по фундаментальной космозоологии недопустимым:

– Бесхребетные – самые мудрые существа во Вселенной!

 

В итоге мне поставили личностную оценку МСЗ (мизерная социальная значимость) и, выбив из меня клятву Патриократа ("...клянусь, что ни при каких условиях не вспомню и не применю обретённых знаний и навыков на нецивилизованных планетах"), выслали на окраину Галактики.

 

– Ра, сынок, – шептала на космодроме мама, – помни, твой единственный шанс на возвращение – это невмешательство в дела других планет. Ядру – ядрёное, а провинциальным неудачникам – неудачное.

– Только равнодушие к выкрутасам дикарей сделает из тебя специалиста с большой буквы "С", – вторил ей папа. – Не мешай провинциалам влачить их беспросветное бытие. Экосистемы появляются и исчезают, а твоя незапятнанная альтруизмом характеристика позволит нам хоть на что-то надеяться.

 

С неприличным для этой ситуации счастьем я отправился к крохотной планетке, выданной мне на попечение. Вопреки всему мои детские мечты начинали сбываться: жизнь, наполненная вкусным, покоем и путешествиями, наконец, наступила и, скорее всего, продолжится на благословенной галактической окраине. Видимо, суть образования в том, чтобы потратить юность на ерунду, а потом наслаждаться жизнью и ни в чём себе не отказывать.

 

Пару слов о моей планете, беспечно крутившейся вокруг посредственного в любом смысле светила. По мнению Патриархов, она годилась только на то, чтобы с помпой и другими безобразиями ссылать на неё докучных ветеранов мелко-управленческого труда. На моё счастье, ветераны отказывались покидать насиженные места, если новое место по каким-нибудь параметрам не дотягивало до их культурных замашек. Потому меня и назначили Главным санобработчиком планеты по имени Богадельня-МСХ. В моём трудовом паспорте в графе "профессия" так и записали: "санобработчик скверных планет".

 

Предварительно на Богадельню доставили два вида дикарей: Клыканов – для поедания мерзких монстров и поганого гнуса, и Жевунов – для планетарных ландшафтно-дизайнерских работ. Агрессивные Клыканы с голодухи заваливали таких огромных ящеров, которые и разглядеть-то своих убийц не могли. Дохли гиганты с выражением крайнего недоумения на мордах. А Жевуны, с той же голодухи склонные к изнурительному труду, на любой планете распахивали поля, копали искусственные моря и строили невообразимые по трудоёмкости сооружения. Когда дикари доводили планету до кондиции, элитные экземпляры Клыканов и Жевунов забирали с планеты и перебрасывали на новые объекты. Остальных охотников и трудяг переименовывали в паразитов и вымораживали вместе с тараканами. Ледниковые периоды исключительно эффективны в освоении планет.

 

Перечень приписанных мне злодейств утроил размер моей характеристики. Однако первопричина этих бесчинств была в том, что на Богадельню привезли непригодный для планеты комплект дикарей. Их чувствительность к чрезмерной радиации от ближайшего дефектного светила привела к непоправимым генетическим изменениям. Новые поколения дикарей рождались, мягко говоря, сумасбродными. А если по правде – психопатами!

 

Во всяком случае, их забавы были умопомрачительными. Частенько ближе к полуночи Клыканы безжалостно будили крокодилов и натравливали их на задремавших ящеров. А ведь Клыканам полагалось сожрать рептилоидное потомство, чтобы очистить Богадельню от динозавров. Конечно, детёнышей они тоже подбирали, только не для завтраков, а для невиданных забав. Эх, какие забеги на монстрах они устраивали! Бывало, и я делал ставки на фаворитов и проигрывался в пух и прах.

 

А как аккуратно Клыканы портили и уничтожали всё, что можно было испортить и уничтожить! Даже друг друга убивали немилосердно. Однако я, помня клятву Патриократа, не пачкал руки об их грязные делишки. Да и нужды не было. Дикарей всегда было в избытке, ибо плодились они на диво лихо. Их чувствительность к радиации сыграла свою плодоносную роль: стоило светилу чуть подогреть Богадельню, тут же зацветало всё, что способно цвести, а дикари начинали "падать в любовь", "влюбляться", но с моей оздоровительной точки зрения – безумствовать.

 

Патогенный радиационный фон приводил к тому, что любые стремления у Клыканов оканчивались кровавыми побоищами. Западёт какой-нибудь Клыкан на бойкую соплеменницу, потом другой начинает обхаживать эту же Клыканиху, третий... Казалось, массовая "влюблённость" перекинется на каждого, высокие чувства опутают племя, и наступит вечный мир. Увы, всё заканчивалось бешеной разборкой, в которой всем доставалось сполна. Влюблённые Клыканы – это страшно. Их племенная присказка "Всех убью, один останусь" впечатывалась в мозги новым поколениям с молоком матери.

 

Мирные Жевуны могли бы радовать меня своей трусостью, но умудрялись регулярно огорчать на свой манер. Их нудное пережёвывание травы и абсурдных идей пережевывало, прежде всего, их собственное благополучие. Они постоянно грустили, вечно искали и находили проблемы даже там, где их и быть не могло. Если Клыканы пускали кровь ножами и топорами, то их соседи портили её занудством ещё лучше: коллективные самоубийства, бесконечная хандра, психические расстройства… Не Богадельня, а сплошная клиника.

 

Но и этого скромного счастья меня поспешили лишить. Не дожидаясь окончания санобработки планеты, выскочки из Управления решили сплавить самых злонравных ветеранов в "Обитель блаженных". О том, что некондиционным дикарям срочные ландшафтно-охотничьи работы не под силу, услышать в Управлении не захотели.

 

– Ты получил у нас ОБРАЗОВАНИЕ!!! – рявкнул мелкий клерк при восьмом заместителе. – Воспользуйся им и готовься к встрече Экспертной группы.

 

И что оставалось делать? Бежать? У меня был развалюха-корабль, а прихватить в Центре запасной катерок я не догадался, ибо возвращаться не собирался.

Спрятаться? Но где? Если только среди дикарей...

А может, смириться, принять чужую вину на себя, пройти через следствие, суд и вечный позор в своём родном цивилизованном мире?

 

Куда ни кинь, везде и до тюрьмы, и до сумы рукой подать. В итоге решил спрятаться среди дикарей. Мне ли сторониться подопечных? На ответственном посту я и сам одичал безмерно. Да только к кому причалить – к кошмарным Клыканам или ужасным Жевунам? Тут мне пригодился совет мелкого клерка при восьмом заместителе – я вспомнил о своей образованности.

 

– Надо перемесить безбашенных Клыканов и рассудительных Жевунов друг с другом, – подумал я.

И тем преступил три базовых правила космического оздоровителя:

1. не думать о генетических опытах над дикарями;

2. не думать о дикарях;

3. не думать.

 

В следственных материалах трижды подчёркнуто, что только тип "мельчайшей социальной значимости" мог скрестить два категорически несовместимых вида дикарей. Ну, да, задача была не для карьеристов. Без смелости, эрудиции и бескорыстия её не решить.

 

Главная проблема была в том, что яростные Клыканы не переваривали жалких нудных соседей ни в прямом, ни в переносном смысле. Хотя, если те и другие доживут до Ледникового периода, Клыканы, скорее всего, не станут привередничать. Заносчивые коротышки Жевуны тоже умудрялись смотреть на рослых Клыканов свысока. Мол, твари они позорные, издеваются над монстрами: крокодилами редкопородными, ящерами крупногабаритными...

 

После непривычно долгих размышлений, я подобрал для скрещивания тишайшего Клыкана и бесшабашную молоденькую Жевунью. Ночами трансформировался я в зелёного, как трава, змия, незаметно подкрадывался то к Адаму, то к Еве и часами нашёптывал им сладострастную лабуду:

Я хочу наполнять

Твою дрёму мечтами

Обо мне необычном,

Непривычном таком.

Я хочу проникать

Сквозь дрожащие веки

В каждый сон твой ночной,

Растревожив покой.

 

Их первая встреча случилась в лесу у логова жуткого ящера. Едва переглянувшись, они бросились наутёк и успели добежать до пещеры, которую я для них подготовил. Пять дней и пять ночей держал я зверя возле узкого лаза в убежище, подманивая его то запахами, то испуганными возгласами. Три дня и три ночи мои подопытные невинно дрожали от страха, холода и голода. На четвёртую ночь они догадались, как согреться.

 

И Клыканы и Жевуны восстали против союза двух любящих сердец и вынудили бедолаг жить в шалаше на нейтральной территории. Но и в шалаше им было хорошо до тех пор, пока бодрое потомство не потребовало отдельной жилплощади в непродуваемой хижине. С моей оздоровительной помощью детки силой и статью пошли в папашу, а умищем – в мамашу. Когда пацаны подросли, я рассказал им историю любви их предков, и они догадались навалять родственничкам с обеих сторон. Отвесили лиходеям за все родительские мытарства.

 

Да, детишки выдались на загляденье и вскоре стали самыми завидными женихами-невестами на Богадельне. Процесс смешения рас получил новый толчок. Да ещё какой! Молодцы-двукровки теперь "падали в любовь" не только в тёплое время года, а почти ежедневно. Вернее, еженощно.

 

Когда Экспертная группа упала на Богадельню с небес, я уже именовался у Клыкано-Жевунов Всемогущим. Вместе мы почти очистили планету от ящеров и выправили ландшафт в самых отвратных местах. Да только старались мы не для дармоедов мелко-управленческого труда, а для себя. Мои подопечные к тому времени уже уверовали в свою богоизбранность и некоторым образом были почти правы.

– Я – Венец Творения! Я этого достоин! – кричали Клыкано-Жевуны по любому поводу.

 

Экспертная комиссия, услышав такое, пригласила меня для порицания на свой корабль. Первым высказался Главный эксперт:

– Ты должен был присматривать за тем, как дикари уничтожают вредных и опасных животных, а ты ухитрился из Клыканов и Жевунов, этих природных космических чистильщиков, вылепить потрясающих негодяев, загадивших собою всю планету.

 

С профессиональной принципиальностью он тут же приказал подыскать мне холодную камеру на далёкой исправительной планете. Надеюсь, он сам там сейчас прячется от моих Клыкано-Жевунов, любителей жертвоприношений во славу мою.

 

Меня не посмели репатриировать в Управление, когда узнали о планах дикарей относительно звёздных войн и стратегиях отражения инопланетной угрозы. Да, с моей всемогущей помощью они на всех парах начали осваивать ближний космос. И вот теперь их агрессивные планы спасли меня, их бога, от жестокостей моей цивилизации.

 

Сегодня Клыкано-Жевуны не сомневаются, что они – настоящие люди. В сущности, так оно и есть, ибо я постарался, чтобы генетически Клыкано-Жевуны были идентичны нам. Хотя уравновесить полушария их мозга так и не получилось. Правое, от Клыканов, мыслит образами, левое, от Жевунов, отвечает за разумность. Да и челюсти у моих фанатов дефектные, с четырьмя клыканскими клыками.

 

***

Да, я ускользнул от наказания, став богом у дикарей. Из двух зол я выбрал меньшее для себя и большее для Галактики. Я предал священные идеалы нашей Цивилизации. А кто на моём месте поступил бы иначе?

 

Возможно, люди ВСЗ ("высокой социальной значимости") поступили бы иначе. Что ж, тогда пусть они забросают меня камнями. Большими прозрачными камнями из чистого углерода. Или, если им недосуг мотаться в такую даль, пусть передадут каменюки моим родителям – они обязательно доставят алмазы на Богадельню.