Ингрида замерла на пороге корабельной рубки, куда принесла термосы-непроливайки с кофе и не дающий крошек пилотский паёк. Сколько длится посадка? Часа четыре? Достаточно уже, привыкнуть – но не получается. Что, согласно инструкции о неосвоенных планетах, большая часть экипажа и пассажиры лежит в защитных капсулах, на всех постах лишь уменьшенная смена… Да ещё хозяин экспедиции господин Мишель Клэр. И судя по всему, не просто сидит в кресле второго пилота и наблюдает за работой капитана и навигатора, а в самом деле выполняет положенные обязанности.

Едва девушка попала в зону действия локальной сети рубки,  в наушнике сразу полились переговоры. Девушка невольно поморщилась – когда общение экипажа идёт через нейроинтерфейсы, система хоть и имитирует родные голоса, но неприятные механические обертона всё равно остаются.

– Десять мегаметров до поверхности. Состояние?

– Орбита стабильна, ниже скорости убегания.

– Спутники сброшены.

– Навигатор. Расчёт орбит на девять и восемь мегаметров от поверхности в обход атмосферного хвоста. Второй пилот. Спутники группы альфа на высокие полярные и экваториальные орбиты. Группу бета с первого по четвёртый на средние орбиты, с пятого по восьмой на низкоорбитальные с возможностью нырка ниже границы атмосферы и запуска скаутов.

– Есть.

– Есть.

Девушка невольно засмотрелась на Мишеля, пытаясь понять: куда спрятался прежний мягкий, смешливый круглолицый миллиардер и наследник династии миллиардеров? Который вызвался финансировать астроархеологическую экспедицию, бессрочно нанял для этого целый сухогруз. Даже сам отправился «участвовать в полных опасностей полевых раскопках»… эдакая забава для богатого скучающего бездельника. Полные и пухлые, всегда улыбающиеся губы теперь стали сжатой чёрточкой, округлое лицо казалось острым, холодный, давящий взгляд карих глаз заставлял без споров принимать его лидерство.

– Орбита восемь мегаметров, – отзвучал тем временем голос навигатора.

– До следующего приказа постам в дежурном режиме, – уже по общей корабельной связи ответил капитан и снял нашейный обруч нейроинтерфейса. Следующая фраза прозвучала в сторону стюардессы голосом. – А, Ингрида. Вы очень вовремя. Как раз можно спокойно перекусить. Программа обработки будет мозгами скрипеть часа полтора-два, не меньше.

За время отдыха девушка тоже успела поесть, обсудить на камбузе и экспедицию, и саму посадку, и много всякой всячины со своей напарницей Кати… Молчать пришлось лишь об одном. Капитан настрого запретил упоминать о том, что господина Клэра нет в своей каюте. Ровно через два часа девушка вернулась в рубку. На большом центральном дисплее поста управления как раз высветилась карта планеты, где компьютер отметил красными точками шесть мест, отвечающих заданным параметрам поиска. Стюардесса как раз собрала в контейнер термосы и упаковку от обедов и собралась было уходить… Как её остановил Мишель.

– Ингрида. Ваша вторая специальность ведь оператор виртуальной реальности?

– Да. Но диплома ещё нет, – осторожно добавила девушка.

– Не имеет значения. Мне понадобятся лишь ваши профессиональные навыки. Поставьте контейнер в зажимы в коридоре и займите место помощника навигатора.

Девушка кивнула, посмотрела на капитана. И, получив разрешение, села в кресло. После чего шею опоясала матово-чёрная с серебристыми прожилками лента нейроинтерфейса, на глаза легли глухие тёмные очки. Мгновение – и тело обмякло, невидимые за непрозрачными стёклами глаза слепо расширились, в уголке рта показалась капелька слюны. Оператор целиком погрузилась в глубину виртуальной реальности, теперь для неё существовали только результаты замеров, графики, фотографии со спутников и скаутов. Ингрида поэтому и пошла учиться на оператора, потому что любила разгадывать такие вот загадки. Ведь только человек может решить задачу: какое из шести на первый взгляд идентичных мест соответствует искомому? Одних знаний тут мало, нужна интуиция… Ингриде в такие моменты помогали способности скрытого эспера. Дар, который она тщательно скрывала, не желая пополнить Особый корпус при Содружестве. Поэтому пользовалась она им только если как сейчас была  уверена, что никто не догадается.

Полчаса спустя на глобусе алело лишь одно пятно.

– Хорошо. Начинаем, – раздался голос Мишеля. По кораблю тут же зазвенел сигнал, оповещающий о первой фазе посадки. – Оператору оставаться на месте. Не стоит терять времени.

Капитан коротко согласился. Во время полного слияния изображение подаётся напрямую на глазной нерв, поэтому, чтобы не перегрузить зрение, следующие минут пятнадцать очки снимать нельзя. Да и потом кому-то придётся провожать девушку до каюты. Ингрида в ответ почувствовала, как вдруг сильно застучало сердце. Девушка осталась подключенной к сети рубки, поэтому теперь и дальше сможет услышать всё, что происходит в рубке.

Мониторинг приземления Ингрида специально включать не стала, полностью отдавшись скупым техническим репликам. Поэтому вздрогнула, когда всё закончилось, когда прозвучало капитанское:

– Стоим на факеле. Десять секунд до касания. Пять. Четыре. Три. Две. Одна. На грунте.

Тут же отозвались остальные:

– Стоим твёрдо.

– Истечение рабочего тела – ноль.

– Магнитные сопла погашены. Центральный реактор – холостой.

И финальным аккордом спели слова Мишеля:

– Больше мне тут делать нечего. Ингрида, пойдёмте. Я вас провожу.

Тем, кто вёл судно на посадку, после приземления положен отдых. Ингрида рассчитывала немного вздремнуть, привести в порядок мысли и обдумать всё увиденное и услышанное в рубке. Не получилось: уже через час, едва перепроверили заборы биоскаутов на инфекцию, десяток охранников установил защитный периметр, а рабочие принялись собирать дома жилого лагеря, заглянула Кати.

– Прохлаждаешься? Надо пользоваться моментом. Пошли наружу, погуляем.

– Каким ещё моментом?

– Как каким? Или ты забыла, что, пока эти копатели будут ковыряться в земле, обеспечение лагеря на команде? Замаемся ещё мы с тобой кухонный комбайн на такую ораву программировать.

Ингрида представила, как сейчас придётся проходить сквозь процедуру биозащиты, надевать маску и неудобные перчатки – точные анализы будут готовы только послезавтра, а до этого действует правила согласно разделу «угроза жёлтый», и девушку передёрнуло.

– Не такая уж и орава, – буркнула она, демонстративно поворачиваясь к стене и натягивая на голову одеяло. – Не сгущай краски.

– Сама считай. Нас пятнадцать, десяток охранников и рабочих с археологами сорок рыл. Самая настоящая орава. Так что меню настукивать нам с тобой. А потом ещё всё возить и раздавать. Напашемся, – Кати стянула с подруги одеяло. – И поэтому надо пользоваться свободной минутой, любоваться здешними красотами. Когда ещё выпадет возможность похвалиться фотками из настоящей экспедиции на неосвоенную планету? Опять ведь, как вернёмся, начнут гонять по внутренним линиям, со всякой гадостью вроде иммигрантов или грузов с миров, где купола да вонючая атмосфера.

Пейзаж Ингриду разочаровал. Она раз десять пожалела, что согласилась терпеть все мучения с дезинфекцией ради «редкого случая» полюбоваться фисташкового цвета кустарником, монотонным ковром покрывавшим и плоскую, как стол, равнину, и пару холмов километрах в пяти на востоке. Приятно было взглянуть лишь на необычный купол неба насыщенного зелёно-голубого цвета с лимонными облаками, да порадоваться, что в здешнем полушарии лето и температура воздуха градусов двадцать. Зато Кати разошлась вовсю. Нацепив на ладонь пластинку фотоаппарата, а на плечи посадив пару дополнительных объективов, она крутилась во все стороны, разыскивая самый выгодный ракурс. На лице так и читалось: вернусь, выложу селфи на своём аккаунте – и пусть все обзавидуются.

Ингрида хотела было улизнуть обратно на корабль… Как вдруг фотосъёмочный запал Кати иссяк, и она потащила подругу к высыпавшим "на улицу" археологам. Те приняли девушек в свою компанию с энтузиазмом: на десять человек среди них было всего две аспирантки. И если самый старший, пожилой профессор, женщинами уже явно интересовался только в галантном плане, то остальные молодые парни немедленно принялись распушать хвост. Но главное – вскоре к компании присоединился Мишель.

За скрывавшей лицо массивной полумаской биозащиты рассматривать человека неудобно, но Ингрида всё же попыталась отыскать хотя бы тень сурового первопроходца из рубки. Тщетно. Рядом с ней опять стоял хорошо знакомый за время полёта наследник не одного поколения финансовой аристократии. Умеющий быть твёрдым, если нужно в бизнесе – но никогда не бравший в руки ничего опаснее вилки. Поэтому за пределами деловой сферы полагающийся исключительно на помощников. А ещё сейчас в нём чувствовалось какое-то пренебрежительное отношение к дистанции с подчинёнными: мол, я не новоявленный нувориш, и моя царственность в том, что я вне рангов, к королеве и посудомойке могу отнестись одинаково вежливо и снисходительно. Отношение, которое может себе позволить глава транскорпорации – но которое исключено для командира первопроходцев. Наверное, потому-то один из молодых археологов и позволил себе высказаться про экспедицию, явно продолжая начатый ещё во время полёта спор.

– И всё же, господин Клэр. Вы считаете, мы здесь что-то обнаружим? Нет, какой-нибудь малый форпост фламинов – вполне возможно. Но полноценное поселение… – парень, явно щеголяя знаниями перед Кати и Ингридой, обратился к девушкам и принялся объяснять. – Понимаете, и до людей в космос вышло немало рас. Но, в отличие от нас, все они сумели освоить полтора-два десятка миров, раскидать вокруг них кольцо баз… и на этом – всё. Дальше шло неизбежное угасание. Согласно фундаментальным исследованием Алмейда, причина лежит…

– Алмейд и его последователи ошибаются, – оборвал аспиранта Мишель. Тема его явно задевала за живое. – Не стоит, пусть и на новом уровне, уподобляться древним схоластам и ставить человека в центр Вселенной.

– Но на каком основании вы так считаете?

– Я, конечно, не профессиональный археолог и учился не на историческом, – парень в ответ на это кивнул, – но кое в чём тоже разбираюсь. Не зря я почётный доктор Аврорского университета.

Что по этому поводу думает оппонент Мишеля, можно было без труда прочитать на лице: мол, будь у него такие же деньги и организуй он столько экспедиций, давно был бы не аспирантом, а тоже почётным доктором и святым покровителем университета в одном лице.

Пожилой профессор, до этого молчавший, поспешил вмешаться и разрядить ситуацию.

– Вы зря иронизируете, молодой человек. Увлечённые наукой неспециалисты зачастую делают открытия там, где профессионалы привыкли ничего не замечать. Вспомните Шлимана на Старой Терре. Или Химиша Морея, доказавшего, что поселения тех же фламинов являются плодом деятельности отдельной расы, а не следами повторной экспансии более ранних цивилизаций. Наша же задача как специалистов – отделить зёрна от плевел и помочь росткам новой научной мысли пробиться сквозь бурелом неведомого.

Ингриде внезапно стало жарко, закружилась голова… Вопреки желанию проснулся дар эспера. Способности опять принесли знания, которых девушка не желала: и профессор, и спорщик-аспирант – полные ничтожества. Не способные на самостоятельное открытие, но жаждущие славы. И поэтому мечтающие отщипнуть хоть кусочек от удачливости Мишеля, ведь Клэр и в самом деле сделал немало необычных находок. Рыть и искать нужное хозяину будут с остервенением фанатиков, ради этого выжмут из остальных все соки. Поэтому-то Клэр их с собой и взял. А ставшая материальной мысль тем временем ползла дальше, раскрывая маленькие тайны и слабости. Например, что вон та чернявенькая девочка-археолог и молодой навигатор тайно встречаются, и миловались в его каюте всю дорогу сюда… Внезапно Ингрида почувствовала ментальный толчок, словно ударилась в мягкую резиновую стену. Это способности эспера коснулись Клэра: у того обнаружилась возведённая хорошим специалистом и многолетними тренировками защита. Почти сразу девушку нагнал страх – её раскрыли, потом успокаивающее… Нет, не слово – эмоции, чувства, которые облекли смысл лучше любых букв. «Не стоит лезть в не предназначенное для вас. Тогда и я буду молчать». Всё исчезло. Мир, такой объёмный и цветной мгновение назад, стал плоским и серым, хотелось лечь на землю, свернуться эмбрионом и ничего не чувствовать.

Упасть Ингриде не дали: подхватил один из стоящих рядом парней. Тут же захлопотала Кати, ругая себя, что потащила с собой уставшую подругу, спор про угасшие расы и месте человечества во Вселенной мгновенно сошёл на нет. Девушку повели в лазарет, где врач тут же запер её в изоляторе на несколько дней «на всякий случай». А когда Ингриде разрешили выйти и приступить к обязанностям, всем было не до мелкого эпизода в день приземления. Под холмами обнаружился то ли город, то ли огромная база, поэтому работа кипела, а профессор и его помощники с ошалелыми лицами порхали, словно бабочки. Ведь существование столь крупного поселения далеко за пределами мелких пограничных форпостов переворачивало многие научные теории про меднокожих минотавров-фламинов.

Три недели спустя работы неожиданно встали. С самого начала было понятно, что на полноценные раскопки сил одной небольшой экспедиции не хватит: только более-менее уцелевшая часть туннелей и подземных улиц занимала почти две сотни квадратных километров. Поэтому археологи старались хотя бы "снять сливки". Осматривали ближние горизонты и проходы, составляли карты и выискивали наиболее сохранившиеся носители информации и предметы. Всё это станет фундаментом дальнейших исследований… Заодно принесёт славу первооткрывателям. Работы велись хоть и аккуратно, но зачастую торопливо. Поэтому никого не удивило, когда во время обследования одного из дальних коридоров случилось ЧП. Археологический робокомплекс вышел из строя, вместо укрепления свода вызвал его обрушение, а обломки поранили двух рабочих и того самого спорщика-аспиранта.

Инженеры на вопрос о причинах сбоя компьютерного мозга только разводили руками: буквально за день до этого они тестировали все системы, и показатели укладывались даже в самые строгие нормы. Клэр тут же распорядился остановить раскопки «до выяснения», сам ходил чернее тучи. А среди вынужденно бездельничающих в лагере людей пошли самые разные домыслы и слухи, которые подогревались рассказами пострадавших. Мол, в момент аварии они видели… дальше все трое говорили совершенно разное, но одним и тем же восторженным тоном. А экспедиция в ответ разделилась. Кто-то винил отравление скопившимися в развалинах газами, другие говорили, что сработала древняя техника фламинов. Сходились спорщики в одном: руководитель экспедиции воспринял неудачу очень тяжело, ведь он явно связывал с успешными результатами какие-то свои планы. Ингрида от споров держалась подальше. И не только из-за того, что вдруг призналась себе: ей нравится Мишель. Не тот богатый наследник, которого видят остальные – а второй, из рубки. Кати, заметившая, какими глазами подруга посматривает на Клэра, убеждала, что мол, самое время попытаться сблизиться. Ингрида соглашалась… и всё равно ничего не делала. Так как её тоже глодала тайна.

Случайно девушка знала: плохое настроение Мишеля связано отнюдь не с остановкой раскопок. В день аварии дар опять разбушевался – на этой проклятой планете он просыпался куда чаще, чем ему положено. К ночи Ингрида окончательно потеряла контроль над своими способностями, и, скорчившись на кровати в каюте, воспринимала ощущения и эмоции. Всех, кроме Мишеля и начальника охраны – смуглолицего горбоносого Мансура. Хотя, по общему мнению, господин Клэр в тот момент находился в лагере, в своём коттедже... Девушка же поймала отголосок его радости откуда-то из развалин, потом всё пропало. А уже на следующий день все увидели Мишеля таким, как сейчас. Мрачным, резким, готовым сорваться на подчинённых.

Через несколько дней случилась новая неприятность. Пропал тот самый аспирант-спорщик. И это на планете, где самый крупный хищник размером с кошку! Проверили развалины, тщательно осмотрели со сканерами окрестности на полторы сотни километров вокруг – парень словно в воздухе растворился. Лагерь испуганно замер, людей теперь не выпускали за пределы защитного периметра, охрана продолжила искать… На следующие две недели вступала в действие инструкция по неосвоенным планетам, которую не имел права отменить даже начальник экспедиции. Хотя и попытался: среди экипажа прошёл слух, что Мишель потребовал стартовать, но капитан отказался, заявив, что рисковать дипломом командира экипажа и сворачивать поиски раньше оговорённого инструкцией срока он не будет. В тревожном ожидании тягуче проползли ещё три дня… когда Ингрида вдруг получила на свой коммуникатор просьбу от Мишеля вечером заглянуть в его коттедж. Кати, которая как раз в этот момент была рядом, заглянула через плечо, прочитала сообщение и радостно шепнула подруге: «Поздравляю! Лови свой шанс». Ингрида машинально кивнула, даже сумела для Кати выдавить из себя что-то изображающее радость. Мысли были совсем о другом: эту ночь они наверняка проведут отнюдь не в спальне господина Клэра... И почему-то от этого стало обидно.

Рядом с домиком Мишеля сердце вдруг бешено застучало, а щёки покрылись румянцем. Ингрида пыталась уговаривать себя, что она тут по делу, что Мишель ей просто начальник, но успокоиться никак не получалось.  Господин Клэр встретил гостью в прихожей, уже в полевом мимикрирующем комбинезоне, жилете-разгрузке и с кобурой на поясе. Оглядев гостью, тоже одетую для дальних переходов, Мишель одобрительно поднял большой палец, затем молча провёл в спальню, где заблокировал дверь отпечатком ладони и показал на окно. Ингрида понимающе кивнула: для центральной компьютерной системы лагеря оба теперь развлекаются на кровати. Так же молча она спрыгнула в темноту улицы, где уже ждал Мансур. Следом начальник охраны помог выбраться Клэру, мужчины переглянулись, после чего Мансур вывел Мишеля и Ингриду за защитный периметр.

Когда лагерь окончательно скрылся в темноте, Мишель остановился и, наконец, заговорил:

– Ингрида. Вы очень хорошая девушка. Очень умная и догадливая. Честно, я бы с удовольствием пригласил вас прогуляться вдвоём именно как девушку. К огромному сожалению, сегодня повод у нас другой. Когда из всех транспортов я выбирал именно тот, где служите вы, я делал это просто из привычки перестраховываться. И, честно говоря, не думал, что мне вообще понадобится ваш дар кроме как при посадке.

– Но я… Я понимаю. Но я… Я никогда не искала вот так. Специально… – и шёпотом добавила, – покойников.

– Вы тоже не верите, что мальчик жив. Я помогу. Я не эспер, но опыт ведомого у меня есть. Для этого вот, возьмите.

Мишель включил ненадолго фонарик и достал коробочку, в которой лежал десяток масляно-оливковых капсул.

– Это зелёная пыльца. В обработанном виде является изумительным регенератом и стимулятором. А ещё – про это мало кто знает – позволяет тренированному человеку подключиться к эсперу ведомым. Обещаю, пользоваться тем, что вы не обучены, и лезть в ваши воспоминания не буду.

Ингрида выслушала инструкции, кивнула. Затем с тайным восторгом расстегнула на Мишеле комбинезон, обняла за талию, прижалась к тёплой коже груди, проглотила капсулу. И окунулась в водоворот захлестнувших ощущений.

Вот необъятная равнина, где всё кипит. Хищники преследуют добычу, похожие на восьминогих кроликов зверьки спасают свою жизнь. А дальше бушует море человеческих эмоций – это лагерь. И тёмное засасывающее пятно, откуда веет могильным холодом – развалины. Но где же тело? Вдруг рядом появился спокойный деловитый разум Мишеля. «Не торопись. Вспомни, как ты работала во время посадки. И сейчас делай то же самое. Параметры искомого объекта следующие…». Ингрида кивнула невидимой головой и начала методично искать по расширяющейся от лагеря спирали. Радиус километр. Радиус три. Радиус пять… Вот оно! «Хорошо. Я запомнил». По глазам сразу же ударила темнота. Девушка вдруг поняла, что всё ещё прижимается к мужчине, тихонько ойкнула и отодвинулась, будто её ужалило током. Повезло, что фонарик выключен и не видно, как пылают огнём щёки. Мишель тем временем застегнулся, коснулся руки – пойдём, и оба двинулись к точке, которую увидела Ингрида.

Идти пришлось минут сорок, хоть и недалеко – продираться сквозь кусты тяжело. Наконец кустарник закончился, началось что-то вроде луга. Девушка, в которой ещё не до конца успокоились способности эспера, указала точное место, и Мишель принялся копать. Вскоре лопатка коснулась завёрнутого в изолирующую плёнку тела. Клэр приказал надеть вслед за ним респиратор, после чего спросил:

– Вас не стошнит? Мне нужен будет свет. Но зрелище крайне неаппетитное.

– Я справлюсь. Нас… нас в космическом училище к разному готовят.

Вид начавшего разлагаться тела оказался и впрямь отвратительным. К тому же даже на неискушённый взгляд Ингриды было заметно, что парня перед смертью пытали: ломали кости, резали глаза, сдирали кожу. Это было плохо – безжалостные маньяки-убийцы в лагере, значит, могут быть новые жертвы. Но Мишеля, судя по всему, встревожило что-то ещё. Он достал сканер, проверил, после чего начал с экспрессией говорить на незнакомом языке. Заметив, как девушка вслушивается, смутился и сказал:

– Простите, леди. Но нахский язык – это родной язык Мансура – для моего нынешнего состояния подходит куда больше лингвы, распространённой в Соединённых мирах. Не стоит здесь задерживаться, это может быть опасно. Давайте отойдём, и я всё объясню. Вы имеете право знать.

Они успели пройти пятнадцать минут, когда со стороны лагеря раздался хлопок взрыва, и поднялся исполинский факел. Мишель резко остановился, будто наткнулся на стену.

– Флаеры всё-таки сожгли, – прозвучало негромкое, – значит, ещё не всё потеряно.

После чего Мишель посмотрел на девушку и грустно сказал:

– Я хотел сначала добраться до безопасного места, но теперь везде одинаково опасно. Так что слушайте. Много лет назад я задался вопросом: почему за полтора или два миллиона лет после Предтеч галактику сумели освоить только мы? Даже если прежние хозяева истребляли потенциальных конкурентов, за такой большой срок освободившуюся экологическую нишу кто-то обязательно займёт. Природа не терпит пустоты. Догмат об уникальности и исключительности Человечества меня не устраивал. Доказательства, что те же фламины летали куда дальше, чем нынче принято считать, нашлись. Но спорить с официальной наукой, если в догмах заинтересованы тысячи кормящихся с них бездарей – дело, обречённое на провал.

Мишель тяжело вздохнул:

– У меня были деньги. И главное – возможный ключ к разгадке. Найденное в останках разбившегося корабля фламинов упоминание про некий информаторий. Я тщательно искал его координаты в каждых раскопках, который финансировал. И я нашёл ответ. Здесь. Вот только кроме знания содержимое информатория может дать неограниченную власть… Ценой огромной крови. Потому-то мы с Мансуром готовились сначала приостановить, а потом свернуть все работы и улететь. Вот только нас переиграли… Зелёная пыльца. Не знаю, зачем её создали фламины – но она служит универсальным ключом к их устройствам. Потому я и взял с собой запас. И был уверен, что в экспедиции она есть только у меня. Даже в мирное-то время пыльца стоила бешеных денег, а теперь, когда мы ввязались в конфликт с Новотерранской Империей, стала ещё дороже. Я оказался слишком самонадеян. Кто-то, судя по сканеру, тоже интересовался фламинами. Поэтому дал своему человеку как минимум одну дозу. А агент сумел убедить жаждущего славы дурачка сунуться в хранилище.

– А затем всё выпытал и убил, – закончила Ингрида.

– Хуже. Подозреваю, пытали его уже не столько проверить – не утаил ли чего, а скорее из садизма и безнаказанности. Я подал сигнал тревоги Мансуру, он передаст моим людям в охране и среди рабочих. К тому же, вряд ли в мятеже участвуют многие. Если Мансур выведет хотя бы человек десять, можно использовать спрятанную в развалинах технику. Я проверял, она работает. А там попытаемся отбить узел связи.

Мансура они встретили через час, и было видно, что отступление далось начальнику охраны тяжело. Мужчина прихрамывал, один из наплечников бронежилета сорван, на левой щеке белела в темноте большая заплатка биогеля. С ним шли остальные беглецы… всего двое. Навигатор и его девушка-археолог… Оба почему-то в криво-косо застёгнутых комбинезонах. Когда они устало дыша сели, у девушки даже расстегнулась одна из магнитных кнопок, обнажая грудь – отчего хозяйка ойкнула и густо покраснела.

– Твой сигнал запоздал. Мятежники откуда-то знали, что в твоём коттедже есть канал связи с кораблём и через него с центральным офисом. И начали действовать, как только решили – ты достаточно увлечён играми на кровати, чтобы не заметить, как тебя отключили. Санчеса застрелили на моих глазах, остальные – не знаю. Те, кто остался верен – все здесь. Но мину на стоянке я успел запустить.

Мишель кивнул. Да и на взгляд Ингриды всё было понятно. Парочка явно решила уединиться за периметром, подальше от чужих глаз, пользуясь тем, что навигатор один из тех, кто следил за работой систем защиты... Поэтому и уцелели. Тем временем руководитель экспедиции и начальник охраны переглянулись, словно вели невидимый разговор.

– Впятером «шагающую крепость» мы даже не сдвинем с места. Транспорта у них нет, всё же попытаемся успеть к развалинам. Но они могли решить так же…

– Уходите. Я имитирую прорыв к узлу связи. Это даст время, – ответил Мансур.

– Хорошо. Ты прав, это единственный вариант.

– Вы… Вы! – вдруг срывающимся голосом чуть не взвизгнула девушка-археолог. – Он ранен, а вы, господин Клэр, ради спасения своей шкуры отправляете его на смерть!

Мишель не скрываясь поморщился, и Ингрида была с ним согласна. Каждая минута на счету, но теперь придётся убеждать эту дуру – не тащить же её за собой силой?

Мансур же усмехнулся:

– Ещё на Старой Терре мой народ был известен как воины. Поэтому до сих пор нас приглашают многие владыки. Шесть лет назад мой отряд попал в ловушку. А перед Мишелем стоял выбор: концессии, которые нужны были ему как воздух – или жизни моих людей. Мишель отказался от денег, поэтому жены увидели мужей, а матери сыновей. Я взял общий долг на себя, и с тех пор я следую за Клэром в его поисках. Сегодня я выплачу долг сполна.

– Но так нельзя! Чем вы лучше убийц из лагеря, Клэр?

Глаза Мишеля вдруг недобро сверкнули. И холодно прозвучало:

– Говорят, настоящий учёный должен быть готов отдать жизнь за обладание истиной. У вас, мадемуазель, сейчас есть возможность это проверить.

– При чём тут истина? И моя наука? – девушка растерянно переводила взгляд с одного на другого.

– Вы хотели бы знать, как исчезли фламины? Теперь я знаю… Узнаете и вы. Они были великой расой, освоившей тысячи миров. А не жалкие пару десятков, как думаем мы. Они воевали с другим народом. Про которых мне известно только название – саураны… То, что эти вторые были негуманоидами, и что фламины понемногу проигрывали. Тогда фламины решили воспользоваться некоей технологией Предтеч. Это сгубило и меднокожих фламинов, и их врагов. Предтечи надеялись возродить свою расу после угасания и, чтобы не делить Галактику с конкурентами, оставили ловушку. Раз за разом в поисках лёгких путей вышедшие в космос пользовались заботливо подброшенными артефактами. И тем самым вызывали к жизни Стражей. Фламины описывают их как тёмное Нечто, чернее вакуума, противоположность свету звёзд. Стражи не просто уничтожали вышедшие к звёздам народы. Они меняли само пространство-время. Из Вселенной нельзя совсем вычеркнуть масштабное событие вроде межзвёздной Империи – но можно исправить так, чтобы оказалось: потерпевшие поражение расы угасли как бы сами собой, не выдержав встречи с космосом. Когда-то на этой планете жили миллиарды разумных, здесь раскинулся огромный мегаполис… Где и изучали тот самый Ключ-артефакт. Потому-то работавшие в лаборатории уцелели, сумели сохранить кусочек своей реальности.

– Но если там предупреждение, зачем? Зачем мятеж? – недоумённо спросила Ингрида. – Пусть артефакты фламинов стоят огромных денег, а их история – ещё больше. Зачем так рисковать, когда можно было просто вернуться ещё раз? Ведь координаты известны.

Клэр ничего не ответил, за него сказал Мансур:

– В любой экспедиции данные для прыжка туда и обратно всегда вводит сам Мишель. Без него новый поиск займёт годы. Фламины на самом деле были очень похожи на нас. Не минотавры, люди. Даже внешне. Там, в развалинах – их месть. Месть нам, несостоявшимся союзникам. Месть за то, что мы опоздали к звёздам всего на несколько столетий. И тем самым заставили их выпустить на свободу собственную гибель. У нескольких случайно уцелевших в лаборатории была возможность увидеть будущее, оценить тех, кто придёт на смену. Разложить наживки, которые приведут к Информаторию… Где гости узнают, как пробудить Стражей. Всадники Ночи спали слишком мало, в этот раз менять реальность они не смогут. Всего лишь начнётся вторжение безжалостного врага. Почти неуязвимого. Но тот, кто заранее знает его слабые места, станет спасителем Человечества… и с помощью Ключа получит власть, сравнимую с Богом. Если придётся драться в развалинах, от меня будет мало толку. Стимуляторам и обезболивающему осталось действовать не больше часа. Но я могу помочь вам дойти.

Мансур достал из кобуры один из своих разрядников, сунул в руки растерянному навигатору, приложил руку к сердцу, слегка поклонился, прощаясь – и скрылся в темноте. Мишель на это только что-то прошептал на том же нахском, поклонился вслед. И приказал поспешить к развалинам. Идти напрямую через равнину было тяжело, когда показались холмы, небо уже начало светлеть. Ещё не утро, но уже почти рассвет. У входа в тоннели Мишель приказал его подождать и на несколько минут словно растворился. Ингрида ещё раз удивилась: сколько же в нём уживается людей? Бизнесмен, пилот, учёный. А вот теперь – воин. Пока остальные трое переводили дух на травке, не было слышно никаких посторонних звуков. Но когда все подошли к спуску в раскоп, там лежали два тела. Археолог ойкнула, узнав рабочих, побледнела, её чуть не вывернуло. Клэр в ответ лишь буркнул, что бояться надо живых, поэтому стоит поторопиться. После чего повёл всех туннелями, причём судя по отсутствию светильников, крепежа и следов, тысячи лет здесь уже никто не ходил – но Мишель шёл, уверенно сворачивая в нужные ответвления. Ингрида и навигатор доверились без вопросов. Археолог знала, видимо, больше – поэтому с каждым шагом нервничала всё заметнее. Но вот в лицо ударил знакомый желтоватый свет фонарей, стало ясно, что до нужного места осталось буквально пара шагов – поэтому успокоилась даже она.

Расслабились и остальные… это и подвело. Когда они свернули в нужный тупик и Мишель потянулся за коробкой с зелёной пыльцой, выход перекрыли четверо. И раздался до боли знакомый голос капитана.

– Едва обнаружилось, что в домике вас нет – я ни мгновения не сомневался: мы встретимся рядом с Дверью.

Навигатор резко развернулся, попытался выстрелить – и ничего. Разрядник остался мёртвым железом. Капитан же издевательски пояснил:

– Возле Двери сложная техника не работает. Мальчик, мог и сам догадаться – не зря автоматика в прошлый раз отказала именно здесь. Зато примитивное огнестрельное оружие из набора против зверья ничуть не изменилось. Поэтому остальным тоже медленно повернуться и поднять руки вверх.

Ингрида принялась рассматривать мятежников. Рядом с капитаном стоял один из подчинённых Мансура, рабочий и молодой парень-аспирант. В глазах последнего горела неприкрытая похоть безнаказанности, взгляд беззастенчиво раздевал девушек. Не удивило, что дальше заговорил именно он.

– Ничё стюардессочка. Шеф, зря мы её подружку в лагере пристрелили. Может, хоть здесь дашь попользоваться?

– Не стоит. Их в училище многому учат, ещё оторвёт чего, – остальные мятежники глумливо заржали. – Я тебе эту, чёрненькую, подарю. Разрешу прямо здесь опробовать, а то в лагере придётся делиться.

Девушка вздрогнула, испуганно попыталась спрятаться за спину любимого, у навигатора непроизвольно сжались кулаки, он гневно задышал. Кинуться в драку не успел – раздался холодный голос Мишеля.

– Вы зря стараетесь, господа. Я сменил параметры доступа. Гнев, ярость, ненависть и им подобные чувства – не сработают. Поэтому можете перестать играть. У нас, я так понимаю, ничья? Порция пыльцы у вас была всего одна. Вернуться сюда второй раз вы не сможете, его хозяева, – кивок в сторону бывшего охранника, – найдут и вытрясут из вас про Информаторий раньше, чем сумеете раздобыть новую. Стрелять в меня – можете повредить капсулы. Пугать убийством заложников…

Мишель презрительно усмехнулся. Аспирант было дёрнулся, но капитан его остановил.

– Теперь он провоцирует нас, – из голоса капитана исчезли все издевательские и разухабистые нотки, главарь мятежников стал предельно серьёзен. – Я видел, какой из него пилот. Подозреваю, боец не хуже.

– Правильно думаете. Меня тренировал сам Мансур и говорил, что я достоин занять место в его отряде. А Мансур когда-то командовал одним из батальонов «Горного ветра». Наслышаны? Одна, даже две пули меня не остановят. Вот против четырёх я ещё поостерегусь…

Неожиданно для всех навигатор прыгнул вперёд. Тут же загрохотали выстрелы… Мишелю хватило мгновений, когда пистолеты были направлены мимо него. Стремительным змеиным движением он добрался до ближайшего врага, тот осел мешком на пол, а его оружие обернулось против остальных. Вот только лежать на полу осталось всего три тела – капитан успел скрыться, хотя Мишель и был уверен, что ранил его … И хрипящий кровавой пеной навигатор.

– Мы… мы победили… – шёпот можно было еле разобрать.

Вдруг коридор озарил зелёный свет.

– Быстрее! – крикнул Мишель. – Дверь открылась!

Проход растворился в воздухе, едва все успели пройти сквозь него. Внутри информатория неожиданно оказалась самая обычная трава, вокруг росли самые настоящие дубы со Старой Терры. Девушка-археолог зарыдала в голос. Мишель, наоборот, был спокоен. Мысленно что-то высчитывая, он беспрестанно тормошил раненого, не давая потерять сознания, и просил продержаться ещё немного. Вдруг хрипы исчезли, парень присел и ошеломленно посмотрел вокруг.

– Ничего… Ничего не болит. Но как?

– Я запустил обратное течение времени, – по лицу Мишеля вдруг растеклась смертельная усталость. – Просто закрыть Дверь нельзя. Рано или поздно капитан сообразит, что в моих вещах укрыт тайник, где лежит вторая коробка с пыльцой. Тайник сложно обнаружить, но тут будут искать с отчаяньем обречённых – поэтому найдут. Обратное течение… Мы сместились во вчера. Поэтому и наше биологическое состояние тоже частично сместилось в прошлое. А там не было никаких ранений.

Девушка-археолог радостно взвизгнула:

– Мы спасены!

А Ингрида, вдруг удивившись своей смелости, крепко поцеловала Мишеля в губы. Мужчина не оттолкнул, а, наоборот, обнял и ответил на поцелуй. Вот только усталое и печальное выражение до конца уходить не захотело.

– Да, спасены. Но на время, – вздохнул Клэр. – Здесь можно существовать неограниченно долго. Информаторий стал таким, – он обвёл рукой вокруг, – встретив первых посетителей. Но время подчиняется своим законам. Там, снаружи – нашей экспедиции нет вообще. Реальность изменилась. Нет в новой Вселенной и нас. Мы – только здесь. И каждый день станем чуть молодеть…

– Пока не превратимся в младенцев? – испуганно спросила Ингрида.

– Нет, что ты. Лет десять, может, двенадцать. Затем разница в потоках времени снаружи и внутри станет слишком велика, и всё закончится темпоральным взрывом. Мы как бы не погибнем. Наши сознания просто разбросает по оси времени. Но почти все воспоминания при этом исчезнут – а это тоже в каком-то роде смерть.

– Десять лет… – задумчиво произнесла Ингрида. – Зато сколько есть – всё наше! Пошли. Для начала покажешь мне, что здесь интересного.

Девушка обняла Мишеля за талию и повела вглубь леса.