15 апреля 2001 г.

- Таким образом, при распадении атома, срабатывает система, и в камере образуется электромагнитное поле. Разумеется, искусственное, - профессор усмехнулся, жестом прервав попытки одного из присутствующих влезть в его монолог. Ему казалось, что в подобных вещах должен разбираться и школьник, вот только журналисты, окружившие его, доказывали обратное.

Высокий, сухопарый и довольно молодой для докторской степени мужчина махнул рукой в сторону высокого оцинкованного ящика, стоящего посередине огромного зала. В пику обычной тишине и нелюдимости, сегодня центральный холл научно-исследовательской лаборатории был битком набит людьми. Первое время Стефан слеп от регулярных вспышек фотокамер, но теперь глаза привыкли, и он даже начал различать лица настырных журналистов.

Десятки вопросов постоянно прерывали объяснение эксперимента. Разумеется, подобные глупости могли и подождать конца презентации, но Анита, отвечающая за связи с общественностью, к тому же, глава комитета по финансовой поддержке, настаивала на том, чтобы Стефан был предельно вежлив с прессой.

- А какой силы это поле? Если в джоулях, например? – один все-таки влез.

- Достаточной, - ответил тот, - для того, чтобы оказать значительное влияние на организм человека.

"И даже для джоулей", - мысленно добавил он про себя, еще раз сдержанно улыбнулся и продолжил.

- А насколько значительными будут последствия? – голос из толпы не унимался.

- Позвольте мне процитировать одно очень известное высказывание вместо прямого ответа. Die Psi-Funktion des ganzen de das so zum Ausdruck bringen, in ihr die lebende und die tote Katze zu gleichen Teilen gemischt oder verschmiert sind. Только в нашем случае, der Kater.

В зале раздалось несколько смешков, по-видимому, кто-то все-таки подготовился к презентации или немного знал немецкий.

- Но прошу не забывать, что целью нашего эксперимента все-таки является исследование психосоматического состояния образца № 51 в результате искусственно созданной критической ситуации.

- Так давайте уже спросим у него! – видимо, публику больше интересовало то, что чувствует образец, нежели изыскания профессора.

Игорь сдался, подошел к двери в карцер, как он называл про себя экспериментальную комнату, и жестом фокусника широко распахнул ее, незаметно набрав код на ручке.

И вновь тишина. Ни восторженных возгласов, ни комментариев, ни вопросов. Через пару секунд Стефан вошел в темное помещение. Тут же поскользнулся на жидкости, разлитой почти прямо у входа и неуверенно пошарил по углам. Комната была пуста.

13 апреля 2001 г.

- Больно не будет, - улыбнулся Ноэль, растирая образцу № 51 по очереди запястья мокрой маткой. Он был довольно стар для лаборанта и непривычен. Довольно пухленький, с круглой физиономией, на которой блестели не только стеклышки узких очков без оправы, но и покрасневшая кожа. Пальцы-сардельки ловко переходили от одного лимфоузла к другому, прощупывая тело подопытного. В этом центре все были какие-то не такие. По крайней мере, так полагал мужчина, значащийся под номером 51, довольно высокий и крепко сбитый, лет тридцати на вид. Он полулежал в кресле, а в это время к его телу в разных местах Ноэль и его помощник присоединяли клеммы. От нечего делать мужчина еще раз оглядел помещение. Это была просторная комната без окон, с искусственным дневным светом, что лился буквально отовсюду, здесь не было привычных столов, на которых бы громоздились пробирки и пылились папки, как в учебном центре космической подготовки, где он был до этого. Лишь пара стеллажей с методично рассортированными по объему жестяными коробками, кресло и тумбочка с аппаратом, над которым сейчас колдовал ассистент.

- Это всего лишь стандартная процедура ЭКГ, никаких сложностей, - пробормотал еще раз лаборант.

- Я понимаю, - ответил тот, - но Вы уверены, что после этого меня вернут в эксперимент?

- В эксперимент…- внимание Ноэля уже полностью сфокусировалось на ленте, вылезающей из аппарата. – Задержите дыхание.. Так.. Хорошо.. Расслабьтесь..

Затем взгляд его сфокусировался на пациенте:

- Прекрасные показатели! Поздравляю, Вы прошли. Старт программы в следующий понедельник, отдохните хорошенько, выспитесь. И еще. Сегодня вечером к Вам заглянет психолог, объяснит Вам, как контролировать эмоции в замкнутом пространстве, проведет последний тест.

- Спасибо, доктор, - ответил мужчина, клеммы уже сняли и теперь он наконец-то смог встать с кресла и заглянуть в лицо собеседнику. – Только скажите, когда мне можно будет вернуться домой?

- Домой? – поинтересовался Ноэль в пространство.

- Ну да, мне сказали, что из-за того, что я провалил последний тест, меня не допустят к полету на шаттле. Но вероятно, если в вашей лаборатории результаты будут положительными, я все-таки смогу полететь. Вы же понимаете, что на это ушли не только месяцы подготовки, но и существенные суммы.

- Посмотрим, посмотрим, - ответил лаборант, - эксперимент еще не закончен. Придется подождать пару дней.

- Но..

- Никаких но, молодой человек. Физически Вы совершенно готовы, это я могу сказать наверняка, пусть и к полету в космос. А все остальное – исключительно после общения с нашим психологом. Мой ассистент Вас проводит в Вашу комнату.

Образец 51 поднялся на ноги и, пошатываясь, направился к ассистенту. Тот широко улыбался, зачем-то расставив руки. Внезапно мужчина почувствовал головокружение, тошнота подступила к горлу. Нужно бороться, если хоть кто-нибудь заметит слабость, то до полета ему будет так же далеко, как от земли до солнца. Собрав волю в кулак, он сделал еще пару неуверенных шагов, но было поздно. Комната завертелась, ухнула вниз живота, и провалилась в темноту, утащив его за собой.

14 апреля 2001 г.

Тяжелый запах привел Роберта в чувство. Горький, с болотной вонью гниющей травы. Именно та комбинация, от которой желудок так и норовит вывернуться. Волосы на теле ощетинились, стараясь защитить от дикого ледяного холода. Спиной ощутил шероховатую поверхность, или бетонный пол или могильная плита, сразу не разберешь. Где он? Неужели эксперимент провалился, он впал в летаргический сон, и теперь находится в камере морга? От невеселой мысли на лбу выступила испарина. Роберт поднял руки вверх и ощупал пространство. Свободно. Затем поднес ладонь к лицу. Пальцы терли глаза до тех пор, пока белые точки не начали плясать в темноте. Спешить явно было некуда. В свете тусклой лампы, висевшей высоко над головой, угадывались очертания помещения, но нигде, куда бы он ни посмотрел, его взгляд не мог поймать и признака того места, где он шлепнулся в обморок. Роберт поморщился от воспоминания об этом. Последним, что мелькнуло, были приготовленные для него объятия ассистента и то, что исподнее стало приятно теплым. Черт, а ведь он обмочился перед тем, как отключиться! Но мокрых штанов на нем уже не было, впрочем, как и другой одежды. Как не было ничего иного в бетонной коробке. Ни кровати, ни стула, лишь алюминиевая миска сиротливо жалась к огромной металлической двери. Внезапно его тело содрогнулось, легкая дрожь, вызванная наступившим холодом и осознанием того, что все это не сон, заставила его взглянуть на себя. Он был унизительно обнажен.

Присев на пол, Роберт постарался скрутиться как можно сильнее, чтобы сохранить живительное тепло и не дать ногам, а после и всему телу замерзнуть.

- Здесь кто-нибудь есть?!

Крик пронесся по помещению, застряв где-то между бетонных стен. Он повторил попытку, но результат остался прежним. Понимая, что надо двигаться, Роберт пару раз подпрыгнул, разгоняя кровь по телу, и подошел к двери. На первый взгляд толщиной не менее десяти сантиметров, она не пропускала ни его крика, ни шума с обратной стороны.

Под ногами забренчала миска. Живительное тепло охватил ступню, Роберт испуганно огляделся. неужели опять? Нет, это всего лишь жидкость из миски. Он присел на корточки и поднес плошку к лицу. Еле уловимый запах был чертовски знаком. Новая волна дрожи заставила мужчину отложить тарелку и скрючиться на полу. Руками он растирал икры, изо рта поднимался пар. Белое облако из остывающего тела касалось носа. Как иронично, греться теплом своего тепла.

За спиной раздался скрежет металла о бетон. Роберт обернулся. Полоска света проникла извне и больно ударила по расширившимся от темноты зрачкам.

- Здравствуйте, мистер Макгуайер, - мерный безразличный баритон слился воедино с безликими стенами и укатил куда-то вверх, - Надеюсь, столь аскетичный дизайн помещения Вас не поверг в уныние?

- Кто вы? – Роберт не мог различить и тени говорившего с ним.

- Вопрос поставлен несколько неверно. Для вас удобнее спросить, почему Вы здесь, а мое имя Вам ничего не скажет. Отбросьте эту идею.

Роберт повел затекшей шеей. Всего лишь чья-то неудачная шутка. И привычным властным голосом спросил:

- Какого черта я здесь? Как я сюда попал? И что это, черт возьми, значит?

Глухой смех вместо ответа.

- Вы задаете слишком много вопросов, мистер Макгуайер, когда нужен всего один ответ. Вокруг Вас бетонные стены толщиной в полтора метра, способные выдержать взрыв бомбы, грохот от которой Вы вряд ли услышите, а эта дверь сделана из лобовой брони танка. Так что, это я говорю на всякий случай, оставьте Ваши мысли о побеге в самом дальнем углу мозга и сконцентрируйтесь на моих словах. За этой комнатой сейчас половина одиннадцатого вечера, температура минус восемнадцать градусов по Цельсию. С каждой минутой она будет понижаться.

- Этого не может быть. На дворе середина лета, я только вчера купался в море.

- Придется поверить, мистер Макгуайер, впрочем, скоро Вы сами все почувствуете.

Отверстие захлопнулось, голос, как и луч света, оставил Роберта одного. Минуту он сидел на полу, пораженный дикостью происходящего. Ущипнул себя за ухо. Боль смешалась с холодом, волнами накрывающим обнаженное тело. Тепла, хотя бы чуть-чуть. На полу снова тренькнула миска. От металлических краев тут же повеяло такое желанное тепло. Кожа превратилась в гусиную, облачко пара изо рта при дыхании становилось все явственнее. Голос действительно не соврал - с каждой минутой становилось все холоднее. Встав на четвереньки, он обнял миску как можно сильнее всем телом, наклонил голову, повел ноздрями. Легкий пар все еще поднимался над жидкостью, а этот запах... Бесспорно, он был знаком ему. Желудок заворчал, а рот наполнился слюной. "Конечно! Это он" - мысль с невероятной скоростью пронеслась у него в голове. "Второй курс колледжа, столовая, именно там подавали этот бульон. Горох с кусочками баранины". Роберт никогда не ел его. Этот мерзкий вкус желудок никогда не забудет, как не забудет и то, что его вырвало во время первого приема этой гадости. Но теперь... Теперь все было иначе. Отвращение пропало, на смену пришло чувство благодарности и маленькой радости. Этот бульон согревал его, давая рукам и телу такое необходимое тепло, пусть и в таком небольшом количестве. Так прошло несколько минут. Разум угасал, но в тот миг, когда, казалось, уже не было никакой надежды, в помещении вновь раздался знакомый голос.

- Как вам гороховый суп, мистер Макгуайер? Видимо, вы больше не проявляете к нему такой ненависти как раньше.

Роберт хотел ответить что-нибудь дерзкое, но посиневшие губы напрочь отказывались повиноваться. Едва подняв голову, он молча уставился в пятно света на двери.

- Все меняется, мистер Макгуайер, и люди тоже.

Затем наступило молчание. Слова...

- Что? - еле живой голос вырвался из ослабевшего тела.

- Вы все слышали. Разве это вам не знакомо?

- Так говорил профессор Вильямс. Я был с ним всегда не согласен, и он не хотел ставить мне зачет. Тогда я пожаловался своему отцу, он имел влияние на него, после чего я успешно сдал этот экзамен, не меняя своего мнения.

- А теперь? Каков теперь будет ваш ответ?

- Зачем все это? - голос становился все слабее.

- Если бы сейчас вы были на экзамене, что бы вы ответили? Неужели все так же стояли на своем.

- Нет... я бы... ответил по-другому.

-Кстати, гороховый бульон очень калорийный, это поможет вам протянуть еще какое-то время, если, конечно, вы не решили сдаться прямо сейчас.

Металлический лязг известил об окончании разговора. Разлепив замерзающие веки, он вновь уставился на тарелку. "А вдруг он отравлен? Хотя какое это имеет сейчас значение." Руки уже окоченели и не хотели слушаться, тогда он нагнул шею и жадно прилип губами к алюминиевому краю губам. Вспомнив такой забытый вкус, желудок стал сопротивляться. Бульон упрямо лез обратно. Сжав глаза и челюсти, он постарался перебороть рвотный рефлекс и заставить еду остаться внутри. Теперь было неважно, что будет дальше. Обессилев, он отшвырнул миску и распластался на бетонном полу. Холод уже не ощущался. Приятное тепло из желудка перекочевало во все тело. Он смертельно устал, осталось закрыть глаза и перепрыгнуть в другой сон. Все вокруг плыло и кружилось. Ему мерещилось, что внутри кто-то есть. Высокий, одетый в теплую одежду, незнакомец стоял прямо возле него и держал что-то большое в руке. Сбросив груз на пол, он подошел к изнеможенному телу и слегка приподнял, затем, пройдя несколько шагов, положил на землю. Роберт ждал, что сотни ледяных иголок вылезут из бетонного пола и пронзят его, но вместо этого под спиной почувствовалось что-то мягкое, а сверху на грудь опустилась какая-то материя. Он не мог понять что это, руки не слушались, а разум до сих пор был неподконтролен ему. Но он услышал голос отчетливее.

- Вставайте, мистер Макгуайер. Кто сказал, что мы уже закончили?

- Откуда вам все это известно?

- Простите?

- Гороховый бульон, профессор Вильямс, теперь слова моего отца. Откуда вы все это знаете? Вы шпионили за мной. Вам нужны деньги? Я дам вам их столько, сколько скажете. Или же Вы хотите моей смерти?

За дверью послышался едкий смех. Такой мерзкий, что доносившись через отверстие, он дал силу ненависти.

- Смерти? Бросьте, мистер Макгуайер, если бы я хотел этого, разве я раскладывал бы Вам матрас, на котором Вы сейчас лежите, стал бы накрывать Вас пледом? Нет, смерть - это не наказание. Предчувствие смерти – другое дело. Когда вы будете чувствовать ее присутствие, ее ледяное дыхание, когда каждое мгновение может оказаться последним, лишь тогда Вам откроется истина: что есть на самом деле смерть. Я не дам Вам умереть, - он помедлил, - раньше времени. Если, конечно, Вы сами этого не захотите.

- Что значит: не захочу?

Вопрос ударился о закрывшееся отверстие и растворился в воздухе. Он еще несколько раз прокричал его, но безрезультатно. Холод опять охватил его, пришлось с головой укутаться в тоненькое покрывало. Как огромная куколка бабочки, он сидел на матрасе и ждал, когда в очередной раз сможет услышать этот мерзкий голос, но как назло этого не происходило. Плед давал надежду, но не давал так необходимого тепла. Видимо, тело настолько остыло, что энергии не хватало. Роберт начал раскачиваться из стороны в сторону. Ему казалось, что кровь в жилах раскачивается вместе с ним, и, застывшая, разгоняется, бежит, греет.

- За что? - голос хлипким звуком вырвался наружу.

Отчаявшись, Макгуайер рухнул на подготовленный матрас и тут же ощутил под собой нечто твердое. Затем снова. Он поворачивался с одного бока на другой, и каждый раз натыкался на странный предмет, находившийся внутри матраса. Высунув одну руку из под одеяла, он исследовал жесткий пыльный мешок, на котором сидел. Под пальцами ощущались контуры плоского прямоугольного предмета, выпирающего через торчащие на месте шва нитки. Он медленно вытащил вторую руку и стал расшатывать и раздирать шов. В окружении ваты и прочей начинки он ощутил твердый предмет, который вскоре оказался небольшим черным дипломатом, в левом нижнем угле которого была выбита заглавная буква "М".

- Господи! - слово вновь тихо вылетело наружу.

Он смотрел и не мог поверить своим глазам - это был его дипломат, с которым он всегда ходил на работу. Пробежавшись пальцами по замку и набрав необходимый шифр, он открыл его.

- Удивлены, мистер Макгуайер?

Голос заставил его содрогнуться.

- Что это?

Дипломат был доверху набит бумагами: накладные, доверительные, даже его паспорт и самое главное - заверенный документ на право владения компанией и завещание. В самом углу его рука ощутила металлический предмет. Револьвер его отца! Подарочный, который он всегда хранил в сейфе у себя в кабинете. В барабане был один патрон.

- Удивлены, мистер Макгуайер? - голос вновь прозвучал из-за двери.

- Откуда это у вас?

- Вы неисправимый капиталист. Даже находясь на краю собственной жизни, вы все еще беспокоитесь за свой бизнес. Не надо меня спрашивать - это уже не имеет значения.

- Отпустите меня, - помимо желания, голос Роберта задрожал, в замерзших глазах навернулись слезы.

- Вы хотите свободы, мистер Макгуайер?

- Да.

- Хорошо. У вас будет выбор. У человека всегда есть выбор: в дипломате есть зажигалка, ее хватит всего на пару использований, поэтому не тратьте топливо зря. Если будете сжигать по несколько листов, то этого хватит, чтобы вы смогли немного согреться и окончательно не замерзнуть. На улице уже наступила ночь, температура продолжит опускаться. Поэтому распорядитесь бумагой экономно - не сожгите все за один раз.

- Вы хотите, чтобы я сжег бумаги? Но это вся моя жизнь, я потратил столько сил и денег, чтобы создать компанию. Я сделал это с нуля, а теперь вы предлагаете все уничтожить. Ради Вашей прихоти.

- Моей? Вы что-то путаете. Я ни в коем случае не заставляю это делать, ведь у вас есть второй вариант. Думаю, Вы понимаете, о чем я говорю.

Взгляд мужчины упал на револьвер.

- Стрелок из вас никакой. Помниться, ваш отец сказал, что вам только водяным пистолетом играться. Что ж, теперь у вас есть шанс доказать обратное. Думаю, если вставить ствол в рот, то промахнуться будет уже невозможно.

- Нет, нет-нет, я не буду этого делать. Вы меня не заставите.

- Почему, мистер Макгуайер? Все это тлен.

Роберт опустил глаза и увидел, как бумаги в его руках становятся мягкими, расползаются, просачиваются, их обрывки падают к нему на колени. Он вскрикнул и попытался собрать их, но было уже поздно. Одеяло покрывала труха, оставшаяся от его жизни.

- Нет, нет!!! – закричал он. Бессилие уступило месту панике, он все рыскал и рыскал, пытаясь собрать остатки, нога уткнулась в дипломат, из него посыпались листки бумаги. Он кинулся к нему, сбросив одеяло с колен. Да, все верно. Документы на месте, а это всего лишь видение, бред сумасшедшего. Голос вновь зашептал почти над самым ухом:

- Неужели какие-то бумаги стоят того, чтобы умереть ради них, а это завещание... Вы написали его заранее, как и советовал Ваш отец, но почему-то не удосужились вписать туда жену и сына. Почему? Потому что так посоветовал Ваш отец? Ведь этого он сказал, что "они не приложили и капли усилий, так почему они должны что-то получать..." Вы тюфяк, мистер Макгуайер! Вы никогда не предпринимали самостоятельных решений. Вы всегда были чьей-то тенью. Так может пора сбросить все это и взять инициативу в свои руки?

- Вы предлагаете мне застрелиться.

- Я предлагаю Вам стать мужчиной.

Его взгляд опять опустился на револьвер. Рука скользнула по барабану, затем немного дальше и остановилась на спусковом крючке.

- А если я сожгу документы, вы освободите меня?

- Переговоры, мистер Макгуайер? Что ж, пусть будет так. Я освобожу вас.

Роберт не терял ни минуты. Скомкал все листы одним уверенным движением, дрожащие пальца ужы чиркали по маленькому металлическому барабанчику. Искры с тяжелым скрежетом вылетали на воздух, но никак не хотели превращаться в пламя. Наконец, собрав все силы, он все же смог выбить искру. Маленький огонек вскоре стал превращаться в полыхающее пламя, которое с каждой секундой уничтожало весь его бизнес и карьеру. Разве теперь это было важно, ведь на кону стояла жизнь. Не имея никакого другого выхода кроме небольшого отверстия в двери, дым вскоре заполнил большую часть помещения. Жар поднимался от пепелища, добрался до ног, Макгуайер с ужасом осознал, что его ступни, онемевшие от недавнего холода, теперь обугливаются, как кожаные папки из дипломата. Запахло жареной свининой. Роберт прислушался. Тихо. Лишь треск от огня, подбирающегося все ближе и ближе. В ужасе он вскочил на останки матраса, но, казалось, пламя преследует его. Оно уже добралось до щиколоток, вспышки боли пронзали тело. Руками он схватился за икры, пытаясь стряхнуть огонь, но он уже проник под кожу, красными змейками скользя по венам все выше и выше, раздирая изнутри. Макгуайер застонал:

- Я сделал, что ты хотел, теперь выпусти меня наружу.

Голос молчал.

- Открой дверь!

- Почему я должен сделать это?

- Ты обещал.

- Я обещал, что освобожу Вас, разве я соврал? Теперь Вы абсолютно свободны: у Вас нет ничего, ни компании, ни бизнеса, ни денег, ни наследства, даже имени у Вас больше нет. Разве можно быть свободнее, чем сейчас?

Прав, как никогда. Роберт задохнулся от бессильной ярости, он беспомощен, точно беспородный котенок в ведре. Когда-то бабушка топила таких в деревне, он случайно наткнулся, расплакался и попытался их вытащить. А она ответила, что никому они не нужны без родословной, и что она их спасает от никчемной жизни на помойке. Сейчас он сидел в ведре. Но сдаваться еще было рано.

Макгуайер вытянул руку, черное дуло нацелено в отверстие.

- Будь ты проклят!

- Осторожнее, мистер Макгуайер. Патрон всего один, Вы уверены, что сможете попасть в столь небольшую мишень с такого расстояния, учитывая ваше плохое зрение? Подумайте, может, стоит найти этой пуле лучшее применение?

- Я ... я ... не хочу умирать!

Внезапно слезы хлынули из глаз. От боли и унижения их становилось все больше и больше. Он рыдал так искренне, как никогда раньше. Навзрыд, во весь голос, за все и сразу. За первую любовь, что отвергла его, и он обещал никогда не влюбляться. За несчастных котят, что утопила бабушка, а он хоронил. За все те мысленные резкие комментарии на высокомерные замечания, что он боялся произнести вслух, и лишь перед сном он фантазировал, как ловко затыкает рот старому засранцу. И даже за статусную жену, что ему выбрала семейка. Холодную как рыба на разделочной доске. Зато красивую, успешную и из хорошей семьи. Главное ведь, статус. Он рыдал от жалости к себе, с каждым всхлипом, словно свежий воздух врывался в легкие. Облегчение и тяжесть одновременно. Металлический лязг, который окончательно скрыл за толстыми дверями хозяина голоса. Мужчина был на грани отчаяния. Силы были не равны. Понимая, что это конец, он схватил револьвер и вставил в рот. Взведя курок в боевое положение, Макгуайер нажал на спусковой крючок...

16 апреля 2001 г.

Выстрел. Тишина лупанула по барабанным перепонкам. Он ослеп и оглох. Шевелиться не было ни сил, ни желания. К уху приблизилось горячее дыхание. Видимо, мучитель пришел убедиться, что он еще жив. спасение совсем близко! Чувства обострились донельзя, он извернулся и ударил рукой туда, где, по его мнению, должен был находиться противник.

- Ах, Роберт! Да ты с ума сошел!, - визгливый женский голос привел его в чувство.

Он был дома. никаких бетонных стен, дурного холода и сумасшедшего голоса нет и в помине. На полу сидит жена, обескураженная внезапной атакой. в последний момент ей удалось увернуться, но равновесие она потеряла.

- Ну вот, теперь на бедре будет синяк, три дня без бикини, минимум, - затем виновато улыбнулась, - извини, что напугала.

- Нет, - Роберт дернул головой. – Это ты меня прости, кошмар приснился.

Он помотал головой, а затем обнял ее руками.

- Давай же, дорогой, приходи быстрей в себя. Мы все подготовили, да и гости уже заждались.

- Какие гости?

- Ну хватит. Или ты хочешь, чтобы я лично поздравила тебя, - она села на него верхом и начала покачивать будрами, - лично и прямо здесь?

Затем резко вскочила и обернулась:

- Поздравляю тебя с исполнением твоей мечты! Ты достиг этого, ты смог. А теперь одевайся, я буду ждать тебя в саду.

Женщина махнула рукой и тут же выпорхнула из комнаты. Костюм висел на плечиках. Вся процедура заняла не больше десяти минут.

Еще один пристальный взгляд в зеркало. Роберт направился к двери, немного помешкал и достал мобильник:

- Алло, Майк? Привет.

- Здорово, дружище! Ну, как результаты?

- Все в порядке, с тобой говорит без пяти минут космический турист. Я звоню тебе вот по какому вопросу. Полет назначен на следующий понедельник, я бы хотел встретиться в четверг за ленчем, обсудить кое-что.

- Оукей, - Майк всегда растягивал это слово, - стоит ли мне захватить что-нибудь с собой?

- Да, пожалуй. Возьми копию моего завещания, есть несколько пунктов, которые мне хотелось бы подправить.

- Боишься полета?

- Я просто люблю просчитывать все варианты.

Посмотрев на себя в зеркало, он с большим облегчением направился к выходу.

- Наверное, приснилось.

Яркие лучи солнца сразу обрушились на него, стоило только выйти на улицу. Вокруг было множество людей, все они подходили к нему и поздравляли. Подарки огромными упаковками ложились в специально подготовленное место и вскоре заполнили его.

- Ах ты, бездельник, столько выпить вчера это надо постараться!

Кто-то подбежал к нему сзади и крепко обнял. Мужчина смотрел на незнакомца и никак не мог вспомнить этого человека, лишь голос, смутно знакомый, просачивался в подсознание. Тревога, Макгуайер, тревога, бежать!!!

- Боже, да у тебя вид, будто ты призрака увидел. Может похмелье сказывается?

Он молчал.

- Кейт, что это с ним?

- Не обращай внимания, он только вчера вернулся из исследовательского, да и ты хорош, зная это, мог бы и поддержать моего мужа, а не откалывать дурацкие шутки!

Незнакомец, хлопнув его по плечу, тут же направился к другим гостям.

Чем дальше Роберт проходил, тем сильнее становилось чувство облегчения. Наконец, вдалеке, он увидел своего отца, Макгуайера старшего, который ублажал таких же пенсионеров достойными биржевыми шутками. Бросив взгляд на сына, старик махнул рукой и попросил подойти.

- Почему опоздал? Ты заставил гостей ждать, - отец цедил слова через плотно сжатые губы.

- Я был занят.

- Ты спал!

- Я был занят.

Старик хотел отколоть одно из своих заранее приготовленных едких замечаний, но в разговор вмешался еще один мужчина. Настолько старый, что казалось, он был готов рассыпаться на том же месте.

- У малыша появился характер перечить своему отцу, Боб. Что ж, это хорошо. Долгая опека очень плохо сказывается на сыновьях. Кстати, мы тут собираем деньги на благотворительность. Может, хочешь поучаствовать?

- Я же сказал нет, Бен, зачем начинать все заново, - ворчливости Макгуайеру отцу было не занимать. особенно, когда разговор шел о деньгах.

- Да, я согласен, - встрял Роберт.

- Что ты сказал? – голова старика мотнулась. Во взгляде читалось, что неплохо бы мальчонке засунуть свои слова подальше и больше никогда не повторять их.

- Я готов жертвовать.

В толпе прокатился одобрительный гул.

- А парень не промах. Похоже, старина, тебе пора на пенсию, - чей-то голос вырвался из толпы и вызвал смех.

Кейт, заметив, что свекра сейчас хватит удар от такого неслыханного нахальства, выпорхнула из толпы, ловко подхватила Роберта под руку и потащила к столу.

- Стол накрыт, а ты все витаешь в облаках. Пора немного поесть.

Они прошли еще несколько метров и под аплодисменты сели в центр, гости тоже начали рассаживаться.

- Хочу сказать тост.

Слово взял тот самый незнакомец, что уже встретился ему здесь. Высокий, сухопарый, на вид еще молод, но седина в висках уже заметна.

- Роберт - мой друг. Был, есть и будет. И не важно, что готовит нам жизнь, клянусь всегда быть рядом.

Гости радостно подняли бокалы, выпили за тост и за здоровье, а затем каждый занялся своей собственной тарелкой. Чувство голода не делит на сословия и классы.

- Сегодня у нас кое-что интересное, Роберт, надеюсь, тебе понравиться.

Официант бесшумно поставил перед Робертом овальную фарфоровую емкость. Кейт поднялась со стула и выхватила черпак.

- Что там? - осторожно спросил Макгуайер.

- Суп... гороховый.

Она подняла крышку и слегка наклонилась, шевеля ноздрями.

- Как пахнет. Ммм, просто объедение. Будешь?

Кейт пристально посмотрела на своего мужа.