Послышался хруст переломленных позвонков, и головка несчастной жертвы обвисла.

— Какая мерзость, Лури! Хотя бы отвернись! — фыркнул Аргас, и его фиолетовые глаза недобро потемнели.

Лис, зажавший в пасти птицу, чихнул от щекотавших нос перьев и послушно перепрыгнул на соседнюю ветку, подальше от хозяина. Там он устроился поудобней и принялся лениво жевать, глядя на проплывающие внизу поля.

Наступила осень, и все благоразумные деревья спешили перебраться на юг, где долины до сих пор оставались зелёными, а почва тёплой и благодатной. От множества трепещущих на ветру сдвоенных листочков-крыльев стоял шум, сравнимый с гулом десятка пчелиных роёв. Раскидистые кроны роняли на холмы ажурные тени, и казалось, будто стая огромных медуз скользит над морским дном.

Проглотив ужин, Лури облизнулся и осторожно спустился к подножию ствола, где начинали выступать прозрачные от накопленной воды отростки корней. Разрастаясь книзу, они походили на осьминожьи щупальца, и лису мерещилось, что от воды пахнет морем и его любимой рыбой.

Путешествие длилось уже вторую неделю. Бурые пустоши давно сменились разнотравьем, солнце быстрее поднималось над горизонтом, и день стал длиннее. Только настроение юного Аргаса было мрачней грозовой тучи, и Лури боялся, что недовольство хозяина вот-вот переродится в бурю.

Время близилось к закату. Цветущие поляны перешли в пашни. Крестьяне распрямили натруженные спины и, приставив ладони козырьками, наблюдали за перелётом деревьев. Ребятишки бежали и махали вслед.

— Только взгляни на это, Лури. — Аргас скорчил гримасу и плотнее запахнул алый плащ. — Посмотри, как они раззявили рты, так и хочется в них плюнуть. Мерзкие человечки отсюда похожи на муравьёв. Ты не представляешь, как я ненавижу муравьёв! Однажды эта маленькая гадость осмелилась укусить меня! Только подумай, Лури! Укусить меня! Аргаса Разрушителя! А что, если меня начнут кусать люди? Я должен избавиться от их главного муравейника, пока этот проклятый старик с железкой на лысой черепушке не спустил на меня всю гвардейскую свору.

Лис зевнул и улёгся на ветке, уткнувшись в пушистый хвост. С тех пор, как Аргасу минуло пятнадцать, и его сила полностью открылась, на них уже дважды покушались королевские наёмники. Хозяину в младенчестве дали напиться крови священного животного. Отец Аргаса хотел сделать сына оружием, с помощью которого намеревался занять трон, но вместо этого привил ему ненависть к людям, высокомерие и своенравность, от которых вскоре пострадал весь род Чёрных Лисов. Аргас без угрызений совести уничтожал любого, кто ему мешал. Он пожалел только матушку и нескольких слуг, которые не осмелились встать на его пути. Достигнув магического совершеннолетия и став последним тёмным колдуном королевства, Аргас покинул фамильный замок, чтобы навести в мире свои порядки, и от его вспыльчивости страдало большинство окраинных земель севера. Аргас находил забавным портить жизнь всем, кого встречал на пути, и здорово развлекался до тех пор, пока на него не обратил внимание сам король. Долго оставаться на одном месте становилось чревато, и путешествие было удачной затеей, разве что лететь следовало в другую сторону, тогда как хозяина интересовала только столица, где опасности таились на каждом шагу. 

— Лури! — вскрикнул Аргас. — Почему ты молчишь, негодник?

— Вы меня ни о чём не спрашивали, — приподняв морду, заметил лис.

— Меньше закрывай лапами уши, глухой ты кусок шерсти! — Аргас помассировал виски. — Надо уничтожить эти дурацкие деревья. Почему они летят за нами, как будто я их мать-гусыня? Мне нужно всего одно, а остальные я развею, чтобы не раздражали.

— Не стоит, господин, — неторопливо помахивая хвостом, возразил Лури. — Деревья — стадные существа. Одиночка собьётся с курса и может залететь куда-нибудь в горы, а оттуда до столицы не меньше недели пути.

— У меня мигрень от этого шума! Как ты можешь спать под их жужжание? Почему ты вообще всё время дрыхнешь, глупое животное?

— Потому что я ваша спящая сила, господин, — поведя ухом, напомнил лис.

— К зиме я оторочу твоей никчёмной тушкой свой плащ, — пообещал Аргас, убирая с глаз выбившиеся из хвоста русые пряди.

Дул северный ветер, нёсший сырое дыхание дождей и аромат прелых листьев. Лису думалось, что осень преследует сбежавших от неё путников, а может, ему только казалось, и на самом деле пахло свежестью покрытых вечерней росой долин и туманом, заполнившим овраги и низины. Лури наслаждался покоем, про себя мечтая, чтобы эти дни растянулись на целую вечность, но его желанию не суждено было сбыться. Вконец разозлённый Аргас, уставший от недосыпа, шума и сладкой коры вместо горячего обеда, одним махом обратил в прах больше сотни следовавших за ними деревьев и с десяток тех, что мерно плыли впереди. Пепел разнёсся воздушными потоками, опустился на равнины и плоскогорья, спрятал под чёрным слоем блестящую гладь реки.

— Задохнитесь в пыли, гадкие людишки! — выкрикнул Аргас, схватившись за тонкий сучок и с гордостью оглядывая плоды своих трудов. — Какое облегчение, Лури! Я прямо заново родился!

Он радостно рассмеялся, не замечая, как потерявшее ориентир дерево стало петлять из стороны в сторону, пока не взяло курс правее — в сторону ближайших сородичей.

— Мы летим на скалы, — устало сообщил лис. — Пожалуй, разобьёмся.

— Так вели ему лететь прямо! — скомандовал Аргас. — Иначе мне придётся рассеивать целую гору, а это утомительно.

— Если вы уничтожите гору, нас отнесёт на восток. Далеко, конечно, не улетим — в корнях скоро закончится вода, но добираться до столицы будем ещё дольше, чем летели сюда.

— Ах ты, чучело недосушенное! — обернулся к нему разгневанный Аргас. — Я вспорю тебе брюхо и набью его соломой, если ты немедленно что-нибудь не придумаешь!

Лис вздохнул и покрутился на месте, размышляя, как избежать столкновения с горным хребтом, где синели подёрнутые дымкой силуэты разлапистых сосен.

— Полагаю, вам придётся использовать магию, господин. Нужно начать понемногу рассеивать листья, и тогда дерево опустится. Только, пожалуйста, делайте это постепенно, иначе мы рухнем и разобьёмся.

— Я, по-твоему, дурак и хочу сломать себе хребет? — возмутился Аргас, но тут же остыл, понимая, что дерево уносит в другую сторону из-за его мимолётного порыва. — Ладно, раз нет другого способа, будем рассеивать листья.

Одна за другой ветки пустели. Дерево кренилось то в одну, то в другую сторону, пока лис не подсказал, что лучше захватывать по целой окружности и подниматься от основания к верхушке. Оставшиеся крылышки усиленно гудели, но вес ствола неумолимо тянул вниз, и дерево начало снижаться.

Пыль летела Аргасу в глаза, он страшно ругался, прикрывая лицо платочком, но продолжал творить разрушающие кольца. Лури фыркал, положив на нос лапу, и опустил уши, чтобы в них не налетело пепла.

Дерево рухнуло, а вместе с ним и неудачливые путешественники больно приложились о ветки и камни, выступавшие из гористого плато. Аргас бранился и причитал сразу на трёх языках, два из которых выучил исключительно ради переругивания с южанами. Лури повредил переднюю лапу и прихрамывал.

Через миг после того, как разъярённый Аргас оказался на земле, от бескрылого дерева осталась только горка праха, тут же подхваченная и унесённая ветром. Лис чихнул, сел и принялся зализывать ушиб. Каменистая почва под ним плыла, и чудилось, что он всё ещё летит. Аргас вытер хвостом Лури плоский валун и плюхнулся рядом, держась за бок.

— Ну и что нам теперь делать? — Он стряхнул с волос пепел и обвёл взглядом простиравшуюся под ними долину.

С плато открывался чудный вид на горные хребты. На фоне темнеющего неба силуэты деревьев и скал проступали так чётко, словно были вырезаны из чёрной бумаги. Лучи заходящего солнца наполняли мёдом зигзаг реки, обводили золотыми линиями верхушки тополей. Внизу ютилась небольшая деревенька, откуда ветер приносил шлейф дыма и аромат свежего хлеба.

— Скоро совсем стемнеет, нужно спуститься и попросить кого-нибудь нас приютить, — выдал очевидное Лури.

— Ты хотел сказать, надо выбрать дом получше, очистить его от хозяев и переночевать в нём, — поправил его Аргас. — Не смотри на меня с таким разочарованием. Всех я убить не смогу. У меня нет сил разбираться с целой деревней, когда я страшно хочу есть. Желудок уже слипся от этой мерзкой сладкой коры. Пойдём скорее.

Лис поднялся и, прихрамывая, поплёлся вслед за хозяином. Они не без труда спустились по крутой тропинке, и Лури несколько раз поймал себя на мысли, что было бы неплохо, родись он горным козлом.

К деревне пробирались через лес. Оба устали и почти ничего не видели в сгущающихся сумерках. С ветки на ветку перелетела сова. Треснул сучок, хрустнула под сапогом Аргаса шишка. В небе светила луна, похожая на круглую чашку, полную белого риса. Лури облизнулся, засмотревшись на неё, и взвизгнул, угодив в охотничий капкан. Железные челюсти сомкнулись на лапах лиса, впившись в без того ноющий ушиб. Аргас испуганно обернулся и метнул в сторону Лури разрушающее поле. Зубья тотчас рассыпались, оставив глубокие кровавые следы и содранную в некоторых местах кожу. Лури заскулил и завалился на бок.

— Что это?! — выдохнул Аргас, осторожно приблизившись к нему. — Кто-то посмел расставить ловушки на моём пути?! Мерзкие людишки! Я их всех смешаю с землёй! Всех до единого! Даже пропущу ужин ради такого дела!

Лури попытался встать, но не смог. Боль пульсировала, разрастаясь, накрывая волнами и отдавая в голову.

— Что ты разлёгся, глупая скотина? — склонился над ним хозяин. — Мало того, что из-за тебя мы плелись со скоростью улиток, так теперь ты ещё и издохнуть тут решил?

Лури снова заскулил, и глаза Аргаса налились чернотой.

— И это именно в тот момент, когда мне нужно уничтожить столицу! Ты что, нарочно это сделал? — выкрикнул он, подбирая с земли ветку, чтобы проверять ей дорогу. — Ну и плевать. Найду себе другое вместилище. Тебя даже на воротник теперь не пустишь, всю шерсть испортил.

Лури сдавленно тявкнул, поднимаясь, но хозяин уже развернулся и шагал прочь, перелезая через замшелые стволы и паутину цветущих лиан. Рассердившись на весь мир, он чётко решил в следующий раз завести себе медведя, хотя не очень-то представлял, как превратить его в сосуд для силы. Лури был с ним, сколько Аргас себя помнил, и о том, чтобы сменить его, до этого случая мыслей не возникало.

Пустой желудок урчал и болезненно сжимался. Аргас поник и, потеряв всякий энтузиазм, брёл, не разбирая дороги. Наконец лес начал редеть, послышался шум воды, и за деревьями показалась река, посеребрённая чешуйками лунных бликов. Аргас остановился, втягивая ночной воздух, в котором чувствовался запах дыма, и огляделся. Вдалеке, за кустами жимолости, теплился огонёк. Там наверняка были люди, а где люди — там и еда. Аргас припустил вниз по склону, окрылённый мыслями о горячем ужине и сладкой мести, и два раза чуть не упал, споткнувшись о выступавшие из земли коряги.

В костерке, разведённом на берегу реки, весело трещали поленья. У огня сидели двое: девочка лет пяти и парень несколькими годами старше Аргаса.

— Уже готово? — спросила девочка, нетерпеливо ёрзая.

— Скоро будет.

— Ты это давно уже говорил, братик!

— Потерпи, Сайни, пусть сначала остынет. На лучше тебе палочку, пожарь хлеб, и смотри не обожгись.

Парень выкатил из золы печёную картофелину, и Аргас почувствовал, как рот заполняется слюной.

— Гадкие двуногие муравьи!

Он привычно взмахнул ладонью, но вопреки обыкновению, ничего не произошло. Ни один из людей не превратился в прах, как это случалось со всеми, кого Аргас встречал до сих пор. Он замер, уставившись на жертв немигающим взглядом.

— Ты кто такой? — хмуро спросил парень.

— Почему вы не рассеиваетесь? — возмутился Аргас, безрезультатно размахивая обеими руками. — Быстро умирайте! Я хочу вашу картошку и хлеб!

Черноволосая Сайни звонко рассмеялась и, подскочив, протянула Аргасу палочку с поджаристым ломтем.

— На, кушай! — сказала она. — Как тебя зовут, смешной мальчик? Меня зовут Сайни, а это мой братик Дил.

— Кого ты назвала смешным, несчастная? — вспыхнул Аргас, выхватив из её рук угощение.

Оставшуюся ругань он пробубнил с набитым ртом, не сводя глаз с первых встреченных им бессмертных.

— Лури, почему они не умирают? — Вопрос был обращён в пустоту, и Аргас вспомнил, что лис остался далеко позади.

Медленно и неприятно в голову заползла догадка о том, что без сосуда магия не работает, а возвращаться в лес и собирать вместе с репьями капканы не хотелось.

— Ладно, человечки. Аргас Разрушитель сегодня милосерден. Бегите со всех ног, чтоб я вас не видел, будем считать, что вы откупились едой.

— Тебя в детстве палкой по голове били? — нахмурился Дил.

В отличие от пухлой розовощёкой Сайни, он был худым и высоким, как жердь. Чёрные глаза в отсветах пламени горели двумя угольками. Острый нос и резкие скулы делали его лицо похожим на птичье.

Аргас побагровел от злости и сделал ещё несколько взмахов. Движение его ладони, не так давно обратившее в пыль сотню деревьев, не потревожило и волоска на голове наглеца.

— Ну погоди у меня! — Аргас злобно глянул на Дила. — Скоро я найду себе медведя, и вы все у меня попляшете!

— У нас медведи не водятся, — фыркнул Дил.

— У нас в лесу волки! — радостно воскликнула Сайни. — Страшные-престрашные! С вот такими клыками! — Она широко расставила руки.

— Ну, значит, волка, — отмахнулся Аргас. — А пока давайте сюда еду.

— С чего бы мне тебя кормить? Иди, куда шёл.

— Братик, ты жадина! — насупилась Сайни, пододвигая к Аргасу печёный клубень.

— Хорошо хоть у тебя есть мозги, маленькая муравьишка, — обрадовался Аргас. — У твоего брата их даже с орех не наберётся. Его я убью первым.

— А зачем нас убивать? — не поняла Сайни, запихивая в рот горячую мякоть.

— Потому что вы мне не нравитесь. — Аргас отобрал у неё половинку картофелины и проглотил, почти не жуя. — А тебе надо поменьше есть, ты и так толстая.

— Я не толстая! — обиженно пискнула Сайни.

— Настоящая толстушка, — Аргас ткнул её в щёку. — А вот твой брат тощий, как кузнечик. Наверное, он недоедает сам и откармливает тебя, чтобы заколоть к зиме вместо хрюшки.

Глаза Сайни испуганно округлились. Дил влепил Аргасу размашистую оплеуху. Тот охнул от неожиданности и закашлялся, подавившись хлебом.

— На, — Дил бросил ему мех с водой и поднялся. — Ещё раз такое скажешь, и я выбью у тебя пару зубов на память. Пошли, Сайни, уже поздно.

— Но ты обещал светлячков!

— Завтра посмотрим светлячков, они сегодня спят.

— Но ты обещал сегодня!

— Тебя съедят волки, если будешь плакать.

Сайни насупилась, но встала. Дил поднял с земли и отряхнул соломенный коврик, закинул на плечо сумку и, взяв сестру за руку, пошёл вниз к мосту.

Несколько минут Аргас молча смотрел им вслед, радуясь отвоёванному ужину и придумывая месть за ушибленный затылок. Потом вспомнил, что так и не нашёл место для ночлега. Пришлось рассовывать остатки еды по карманам и догонять новых знакомых.

— Чего тебе? — Дил обернулся, услышав шаги за спиной.

— Мне нужно где-то переночевать, — сообщил Аргас. — Раз вы первые, кого я встретил, то у вас и переночую.

— У нас нет места.

— Так освободи мне своё.

— Ты в кого такой наглый? — удивился Дил.

— Он принц! — восхищённо воскликнула Сайни, потянув брата за рукав. — Он красивый и капризный, как настоящий принц! Давай его возьмём, братик! Пусть спит с Серебринкой!

— С кем это ты собралась меня уложить, маленькая испорченная муравьишка?

— Это наша лошадь! У неё в хлеву много места. Там ещё собака и щеночки спят.

Аргас закатил глаза, не найдя слов. Ему предлагали место на конюшне среди навоза и животных.

— Мне нужна постель, глупая муравьишка! Постель, а не сарай!

Расстилая плащ на ворохе соломы, Аргас второй раз за день припоминал все известные миру ругательства. Седая кобыла в соседнем стойле неспешно жевала траву, изредка поглядывая на гостя большими коричневыми глазами. Два полуслепых щенка кряхтели, насосавшись молока. Серая собака уткнулась носом в подстилку и лишь изредка приподнимала ухо, вслушиваясь в голос Аргаса.

— Эй, лошадь, хочешь быть моим сосудом? — спросил он, немного успокоившись. — Глухая, что ли? Ну и не надо, я бы тебя всё равно не взял, от тебя воняет.

Аргас широко зевнул, подложил ладони под голову и закрыл глаза. Он успел помянуть недобрым словом Лури, пожалеть, что в здешних лесах нет медведей, и задаться вопросом, как ловить волков, прежде чем мысли развеял сон. Впервые за две недели было по-настоящему тихо, и сладкую дрёму не прерывали ни комары, ни прохлада.

Утро началось с петуха. Солнце ещё не поднялось, а пестрохвостый крикун уже вопил с жёрдочки о приближающемся рассвете. Аргас спросонья метнул рассеивающий клубок. В ответ послышалось надрывное:

— Кукаррреку-у-у!

— Лури! — выдохнул Аргас, выбравшись из вороха соломы.

Он огляделся, но лиса поблизости не было.

— Да что он, помер в самом деле? — нахмурился Аргас, стряхивая с головы сухую траву и вынимая из плаща колкий ковыль. — Тоже мне, магический сосуд. Мог и бы вылечиться уже.

Настроение испортилось. Аргас ожидал, что, проснувшись, увидит рядом привычный огненно-красный клубок спящего Лури, но вместо него у ног лежала собака и возились похожие на толстых крыс щенки. Осознав всю глубину проблемы, Аргас рухнул обратно на солому и долго пялился в заросшие паутиной потолочные балки.

— Почему мир делали без моего ведома? — пробормотал он. — Столько бесполезных созданий, двуногих муравьёв и ни одного толкового сосуда. Будь у меня медведь, я бы уже стёр всю людскую пыль с лица земли, а с этим Лури только грязь развожу.

Аргаса начали одолевать невесёлые думы о будущем без магии. Как он рассеет столицу, спасётся от королевских наёмников, добудет пищу и кров? Нужно было как можно скорее обзавестись сосудом, и мысль о поимке волка казалась всё привлекательней. Аргас во всех красках представил новый облик своей силы, мысленно надавал оплеух гадкому Дилу, рассеял половину мира и, посмеиваясь, уснул.

— Вставай, принц! Уже утро! — послышался у самого уха звонкий голос Сайни.

— Рассейся! — заспанный Аргас отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.

— Пни этого лежебоку, — посоветовал Дил. — Уже полдень на дворе, а он всё дрыхнет.

— Ты злой, братик! Нельзя бить людей!

— Это кто тут людь?! — тут же подскочил взбешённый Аргас.

— Ой, ты на птичку похож! — рассмеялась Сайни. — Как воробушек, взъерошенный весь.

— Проклятые двуногие муравьи, — проворчал Аргас, отряхивая плащ. — Сегодня же пойду ловить волка. Быстро соберите мне еды в дорогу!

— А деньги у тебя есть? — Дил скрестил на груди жилистые руки.

— Как ты смеешь требовать денег с Аргаса Разрушителя?!

— Ну так и иди отсюда, — отмахнулся Дил. — Мы нахлебников не держим. У нас все свой кусок отрабатывают.

— Я уже собрала яичек и напоила нашу коровку! — гордо подтвердила Сайни.

— Ты что же, намекаешь, что я должен работать за еду? — опешил Аргас.

— Пойдём с нами картошку сажать! — Сайни запрыгала на месте. — А мама вечером приедет с мельницы и булочек с маком испечёт из новой муки!

— Я был слишком щедр, говоря, что у тебя мозги с орех, маленькая муравьишка, они величиной с ячменное зёрнышко! Да и кто вообще сажает картошку осенью?

— Ты откуда такой взялся? — Дил вывел из стойла кобылу.

— С севера.

— Это там, где снег? — ахнула Сайни.

— Ну да. А тут его что, не бывает?

— Не бывает, — кивнул Дил. — У нас все в это время картошку сажают, к зиме будет второй урожай. Если хочешь помогать, пошли. У нас земли много, втроём быстрее управимся.

— Чтобы Аргас Разрушитель за кусок хлеба батрачил на крестьянских полях! Мир сошёл с ума!

День выдался ясным и жарким. Красный плащ висел на заборе, а его хозяин, засучив рукава белоснежной рубашки с вышивкой, бродил по полю, слушая нравоучения маленькой Сайни.

— Да не туда!

— Ты сказала кидать на землю!

— В лунку кидай!

Сайни разрезала картофелину на две части маленьким ножичком. Одну половинку кинула в выкопанную братом ямку, вторую протянула Аргасу.

— Вот так? — На этот раз он попал.

— Ага, молодец!

— Не хвали меня, как будто я ущербный!

— Делаешь успехи, высочество, — хохотнул Дил, отерев со лба пот, и снова взялся за лопату.

— Я Аргас Разрушитель!

— Ты всё рушишь? — спросила Сайни, приставив ладошку козырьком и щурясь от яркого солнца. — А зачем?

— Потому что это мой мир. — Аргас усердно резал клубень. — И мне не нравится, что по нему ходит кто-то ещё. Пашет мои поля, дышит моим воздухом и надоедает мне вопросами, как ты.

— Но мир же общий, — удивилась Сайни.

— Мир мой, — твёрдо сказал Аргас. — И всё, кроме меня, в нём пыль. Все люди состоят из пыли, и деревья, и вот эта картошка.

— А из чего тогда состоишь ты?

Аргас задумался.

— Не знаю, — он пожал плечами. — Может, из чистого золота, а может, из леденцов.

— Из леденцов! — ахнула Сайни. — А можно я тебя лизну?

— Даже не думай!

— Ну пожалуйста! Совсем немножко!

— Перестань, — нахмурился Дил. — Не верь этому пройдохе. И нечего клянчить. На следующей неделе ярмарка, я сам куплю тебе сладостей.

К концу дня у Аргаса болело всё тело, а спина перестала разгибаться. Он развалился под раскидистой яблоней и стонал:

— Я умира-а-ю! Я болен! Я точно болен! Это всё из-за того, что я слишком долго дышал с вами одним воздухом! Теперь в моём теле поселилась тысяча крошечных муравьёв, и они грызут меня изнутри!

Дил, презрительно посмотревший в его сторону, расстелил соломенный коврик, достал завёрнутый в тряпицу хлеб, кринку молока и подтаявшее масло, нарезал помидоров и сорвал пару яблок. Сайни вымыла в ручье неподалёку три грозди винограда. Аргас тут же оживился и, перестав изображать умирающего, набросился на еду. После двух недель на сладкой коре незатейливый ужин показался ему королевским пиром.

— Признайся, ты бродячий актёр? — спросил Дил, жуя рассыпчатый сыр.

— Я Аргас Разрушитель, сколько тебе повторять? — пробубнил Аргас с набитым ртом.

— Он принц! — уверенно сказала Сайни. — Смотри, какая у него красивая одежда, вся такая яркая!

— Ага, — кивнул Дил. — Как у скомороха.

Аргас поперхнулся и одарил его недобрым взглядом. Будь здесь Лури, он сразу бы понял, что хозяин страшно оскорбился, и его нужно срочно начинать бояться, но двуногие муравьи не думали падать ниц и дрожать от ужаса.

— Ну всё! — Аргас встал и взмахнул полой плаща. — Собери мне еды в дорогу, муравьишка. Я пошёл за волком.

— Не ходи! — испугалась Сайни, схватив его за рукав. — Он страшный. Дил его видел! Он тебя прокусит насквозь!

— Однажды меня укусил муравей. С тех пор я уничтожил все муравейники на севере. Пусть только попробует.

— Иди уже куда хочешь, шут гороховый, — отмахнулся Дил.

Аргас фыркнул и, выхватив из его рук узелок, направился к лесу. Сайни заплакала.

— Он его съест! Съест!

— Волк не будет его есть, он невкусный, — попытался успокоить её Дил. 

— Нет! Ты обманываешь! — всхлипнула Сайни. — Его точно съедят, он же из леденцов!

— Ах ты ж… — Дил вздохнул, глядя вслед бодро вышагивающему Аргасу. — Наверное, его в детстве били целым поленом. И как он собрался ловить волка? Ни ловушек не взял, ни ножа. Голыми руками, что ли? Не реви, Сайни. Волки же злые. Они не любят леденцы, они едят полынь.

— Фу, она же горькая!

— А им нравится. Вытряхни коврик и пошли домой, скоро мама приедет, надо помочь ей мешки занести.

Сайни утёрла слёзы.

— А он ещё придёт? Мама говорит, мне нужно скорее вырасти и выйти замуж. Я уже большая, можно я за него замуж пойду?

— Сайни! Чем забита твоя головка?

— Но он же принц!

Фигура Аргаса уже скрылась за холмом. Ветер трепал полы алого плаща, а фиолетовые глаза горели отважной решимостью.

— Это даже хорошо, что у меня нет Лури, — кивнул он сам себе. — Иначе я бы никогда не обзавёлся толковым сосудом.

Когда он добрался до леса, солнце закатилось за горизонт. Громко стрекотали цикады, распускались венчики ночных цветов. Впереди мерцали зелёные огоньки. Аргас прибавил шагу и вышел к озеру, от которого поднималось марево, созданное отражениями светлячков, заполнивших всё свободное пространство подобно звёздам.

Из-за облака выплыла луна, и вдалеке послышался протяжный вой. Аргас остановился и прислушался, затем сложил ладони рупором и завыл в ответ. Через некоторое время волк снова подал голос, но теперь он звучал ближе. Аргас повторил призыв и поспешил вдоль берега навстречу будущему сосуду.

Волк показался через минуту. Он был в три раза больше Лури, матёрый и хищный. Аргас едва не запрыгал от восторга.

— Ути-ути-ути, — поманил он.

Животное зарычало, выпустив белые клыки. Аргас сделал шаг назад, чувствуя, как по спине прошёлся неприятный холодок.

— Почему ты рычишь, глупая шавка? Говори со мной, как полагается!

Волк начал медленно наступать, Аргас попятился и вжался спиной в ствол дерева.

— Ну и не надо! — выпалил он, размахивая руками. — Рассейся! Рассейся!

Волк зарычал и бросился в его сторону. Аргас окаменел от страха. Зубастая пасть была уже в нескольких шагах, когда в воздухе что-то просвистело, и волк заскулил. В его шее торчала стрела. Разъярённый зверь бросился в сторону лучника, тот натянул тетиву, и ещё один наконечник пронзил серую шкуру. Зверь повалился в кусты костяники и затих. Аргас сполз по стволу и остался сидеть, с ужасом глядя на мёртвого волка. 

— Да что ж ты за дурак такой? — послышался взволнованный голос вышедшего из тени Дила. — Не зря у меня сердце не на месте было! Ты как? Цел? Ничего не болит? Давай, поднимайся.

Аргас посмотрел на него, перевёл взгляд на неподвижное животное, ненадолго задумался.

— Ну и сны у меня в последнее время, — выдал он, отряхиваясь от мха, облепившего подножие сосны.

— Да ты точно на голову ушибленный. Спасибо мне не хочешь сказать?

— Изыйди, — отмахнулся Аргас. — Тут точно нет медведей? Этот волк был какой-то несговорчивый. Надо поискать медведя.

Дил молча схватил его за руку и потащил за собой. Аргас не сопротивлялся, продолжая бормотать, что всё увиденное им — просто жуткий кошмар.

Дил завёл его в дом, что-то сказал матери — женщине с усталым лицом в венце тёмных волос. Сайни радостно носилась рядом, похожая на Лури, когда тот был лисёнком. Аргас сел на табурет спиной ко всем и бездумно пялился в угол. Он не оживился, даже учуяв запах свежей выпечки, ни разу не ругнулся и не разомкнул губ, когда Сайни пыталась запихнуть ему в рот горячую булочку.

— Бедняжка, как перепугался, — послышался взволнованный голос хозяйки. — Надо заварить чаю с мятой. Сайни, принеси из кладовки мёд и сливовое варенье. Сейчас его горячим напоим, и отойдёт.

— Не трогай его, ма, пусть сидит.

— А с тобой я ещё поговорю! Удумал ночами по лесу ходить! Отца на тебя нет!

— Отец бы гордился, — хмуро отозвался Дил. — Утром пойду сниму шкуру, сама увидишь, какой он здоровый был.

Аргас думал о своём. О том, что магия его больше не слушается, Лури пропал, а как подчинить новый сосуд неясно. Вдобавок, он оказался всего в нескольких днях пути от столицы, где на него давно точили зуб. Проболтайся кто-нибудь из деревенских о том, что у них гостит Аргас Разрушитель, сюда тотчас нагрянет толпа гвардейцев.

— А Сальма сегодня видела лису возле деревни! — прорвался через поток мыслей звонкий голос Сайни. — Настоящую лису! Её собаки гоняли.

Аргас подскочил на месте.

— Где?!

— Не знаю. Ой, ты заговорил, принц! Скушай мамин пирожок, я тебе самый вкусный оставила, с малиной!

Аргас сорвал с гвоздя плащ и метнулся к выходу.

— Ты куда? — выпалил Дил, прежде чем захлопнулась дверь.

Аргас нёсся сломя голову, вопя имя Лури. Его голос охрип, грудь давил кашель. Следом бежал Дил.

— Ты совсем дурак? Теперь лису решил поймать? Вернись в дом!

— Лу-у-у-ри!

Дома закончились, по бокам дороги мелькали плетни.

Аргас остановился, тяжело дыша. Лис сидел у дороги на подходе к деревне. Потрёпанный, грязный и совершенно несчастный. Завидев хозяина, он поднялся, но не спешил бежать навстречу.

— Живо иди сюда, гадкое животное! — выпалил Аргас. — Я тебя испепелю!

Лури послушно потрусил к нему, понурив голову.

— Ох ты, и правда лиса, — удивился запыхавшийся Дил. — Она что, ручная?

— Где тебя носило, кусок облезлой шерсти?

Для ругани Аргасу не хватало воздуха. Лис виновато опустил морду и потёрся об его колено.

— Я пытался искать тебя в деревне, хозяин, но там собаки. Много собак.

— Чего это он тявкает? — спросил Дил.

— Сам ты тявкаешь, — огрызнулся на него Аргас. — Это Лури, и он разговаривает, а не тявкает.

— Люди этого не слышат, хозяин, — сказал лис, и Аргасу сделалось так радостно оттого, что теперь есть кому всё объяснять, что он даже перестал сердиться.

— Наконец-то я пущу по ветру эту проклятую деревню и людишек!

Аргас взмахнул ладонью, но ничего не произошло.

— Лури!

Лис вздрогнул.

— Лури, почему они опять не рассеиваются?!

— Должно быть, потому что вам этого не хочется, господин?

— Ты что, разум потерял, вшивый лис? Что значит, не хочется?

Аргас посмотрел на освещённое луной дерево вдалеке и резанул ладонью воздух. Огромный дуб рассыпался, как сдутый ветром карточный домик.

Дил охнул. Торжествующий Аргас обернулся к нему.

— Теперь ты поплатишься, гадкий двуногий муравей! За оплеуху, за картошку и особенно за то, что назвал меня шутом!

Ещё один взмах, и ошеломлённый Дил остался стоять на месте.

— Быстро умирай! — скомандовал Аргас.

За спиной Дила обсыпался куст, и обратилась в пепел высокая трава, но сам он никуда не делся. Аргас устало вздохнул и сказал:

— Пойдёмте поужинаем, я голодный.

Через несколько минут все сидели за столом и пили мятный чай с ароматными хрустящими булочками. Лури лакал молоко из кошачьей миски и с опаской поглядывал на хозяина, но тот больше не грозился никого развеять и молча жевал, слушая щебет Сайни. Она одна говорила за всех и торопилась съесть свой хлеб, чтобы потискать лиса, хоть мама и строго запретила его трогать.

Аргас остался в деревеньке до весны. Он раздумал рушить столицу и решил вернуться в родной замок, где его ждали дела. Закончилась зима, и перелётные деревья спешили вернуться на север, где почва только-только начинала прогреваться, а в оврагах пели ручьи. Над полями снова плыли леса и рощи. Где-то среди них на огромном клёне путешествовали Аргас и Лури. Лис дремал, положив морду на колени хозяина, а Аргас смотрел вдаль, почёсывая его за ухом.

— О чём ты задумался, хозяин?

— О картошке, — мечтательно сказал Аргас. — Какой был урожай! Три штуки, и полное ведро! А я ведь её вот этими руками сажал!

Лури по-лисьи улыбнулся, уткнувшись носом в тёплую ладонь хозяина. Уж он-то знал, что Аргас думает не о картошке. Он скучает по Дилу и Сайни, вспоминает заботу их матери и уютные вечера, когда после работы все собирались за одним столом. Но Лури был умным лисом и промолчал.

Деревья продолжали лететь, оставляя на земле подвижные тени, и казалось, будто стая огромных медуз скользит над морским дном.