-1

1.

Боже… Как хорошо… И легко… Я будто растворяюсь в океанской толще. Нет, это определенно самый прекрасный из моих снов. Но, по-моему, он немного затянулся…

Может я умер? Машенька, моя внучка, часто намекает, что в 80 уже пора освобождать жил-площадь. Это меня конечно расстраивает, но не злит. Я с ней не так близок, как с её матерью. Вообще я считаю, что любовь и привязанность к своим потомкам уменьшается обратно пропорционально увеличению разрыва между поколениями. Это не значит, что я буду совсем худо любить своих правнуков, просто наши интересы будут настолько различны, что я им буду попросту безынтересен. Впрочем, уместнее было бы употребить слово "был бы", потому как в то время, пока Машенька (в свои, между прочим 25) проживает вместе с родителями и больным старикашкой, у нее вряд ли появятся дети.

Надо сказать, что Санкт Петербург, пока Мария там училась, был ей немалым спасением. Она там бы и осталась, ведь ей даже работу хорошую предлагали, но тут снова всплывает жилищный вопрос, помешавший иногородней устроиться в уже, кажется, обжитом за четыре года в общаге, но новом в отношении взрослой жизни мегаполисе. Может быть, если б меня не было, моим как-нибудь удалось бы обменять нашу уютную "трешку" в центре Красноярска на две однокомнатные квартиры: в Питере и Красноярске.

К слову на счет было и не было. Как же я могу быть мертв, если мне снятся сны? Периодически.… И в то же время, сейчас я размышляю, а значит, не сплю. Может я потерял зрение? Ох, сейчас мне кажется, что мне отказали все органы чувств. Кроме слуха… В моих ушах звенят глухие звуки. Бесконечные и тупые. Они же так сведут меня с ума!...

Может я в коме или, что ещё хуже, парализован? Ужасно! Трудно даже представить, что моя бедная дочка, Ирина, сама уже, будучи пятидесятилетней женщиной, ухаживает за обездвиженным растением. Мне больно было просто просить отвести меня в туалет, а потом смотреть, как она убирает обмоченную простыню…. Мне тогда купили утку. Но, кажется, осознавать, что силы Ирочки будут тратиться на уход за больным отцом, который даже не сможет сказать ей "спасибо", ещё хуже. Уж лучше бы я умер…

&№8195;

2.

Ну вот, передо мной вновь проносятся сны-воспоминания. Я вновь вижу лицо моей дорогой супруги. Это лицо ещё не покрыто морщинами и на нем имеется один лишь недостаток - довольно крупная, но не выпуклая родинка. Люба её пудрой замазывает. Так смешно выходит….

Я переношусь с события на событие. Вечер после работы, пугающее непонятно чем кольцо и прекрасная ночь… Одна из тех замечательных ночей на планете Земля, во время которой происходит чудо и любящие сердца отделяют лучшие кусочки своих душ, чтобы дать начало новой жизни… Эту новую жизнь будут звать Ирочкой.

Вот нашей девочке год. Какая же она милая! Вот я наконец дождался первого слова (вопреки моим скрытым желаниям это не "папа"), и вот моя дочурка уже сделала первый в её жизни шаг.

Теперь ей четыре. Она по утрам ходит в садик, а вечерами всеми силами пытается нас занять: просит с ней поиграть, часто шумит и смеется.

Наконец появляются первые вопросы… Сначала милые и простые, а потом сложные и даже сокровенные. Впрочем, последнее уже доверялось только маме.

Любу убил рак когда Ирине было двадцать. Она тогда так нескоро пришла в себя! Нет, я не могу её покинуть.

Однако, мне кажется, я снова проваливаюсь в забытье.

&№8195;

3.

Сколько звезд на небе? Бесконечность? Нет! Сейчас я точно смог бы их сосчитать. Только цифры такой нет на свете. Всё стало вдруг так понятно…

Мне кажется, я слышу Бога. Подумать только, всю жизнь был атеистом! Но Он не говорит, Он будто поет. Как красиво! Этот луг мил для меня и любим, как мил и любим для меня отцовский дом.

Теперь не возникает вопросов, на земле я мертв. Я видел себя в своем сне. Видел свое тело, но не мог до него дотронуться. Видел дочь и внучку, но не мог ничего сказать им. Сейчас мне хорошо, но досадно то, что я не могу сказать родным об этом.

Так странно… У меня нет тела, чтобы чувствовать, однако я вижу сверкающее небо, листву на деревьях, чую запах манящих трав. Это происходит у меня в голове? Но я мертв, и у меня не может быть головы! Я спросил об этом Его, но ответ получил непонятный, туманный. Хм… обычно я ловлю каждое Его слово. Неужели мне не следует знать все тайны?

-И что дальше? – вдруг приходит мне в… Душу? Куда мне приходят мысли? Впрочем, позже займусь этим вопросом - Он дает ответ, и на этот раз не хочу потерять внимание:

Есть три пути, что Души ждут:

Один жесток и полон мук:

Ад грешникам дан в наказанье.

Но ты был чист, а значит и изгнанью

Не подлежит твоя Душа.

Второй путь Ева обошла.

К нему лишь тот найдет дорогу,

Кто и при жизни верил Богу

И кто мечтал попасть ко мне,

Рай потому не дан тебе.

А у тебя путь тяжелей,

И рая этот мир бедней.

Но он уже тебе знаком

Вернешься в предыдущий дом,

Но будешь жить в чужой земле,

Чужой стране и чужд себе.

-"Чужд себе"? Это значит, я забуду всю прожитую мной жизнь? И Иру, и Машу, и всех, кто мне дорог? И за это я получу вторую попытку определить свое место на небесах? Не хочу! – я повторял последнюю фразу , свернувшись клубком и прижав свои воображаемые руки к воображаемым ушам. Возможно, при Нем нужно было вести себя как то иначе, но в том месте, где я оказался, вообще невозможно было думать о правилах приличия, а уж тем более лицемерить или врать. Все было нараспашку. В том числе и эмоции.

Как ни странно, Он не стал переубеждать меня и, кажется, ответил: "Мне это известно". Наконец, Он пропел о том, что оставит во мне воспоминания, но всю новую жизнь я проведу в том состоянии, в котором нахожусь сейчас. На данный момент я в форме калачика валяюсь на траве и пытаюсь руками закрыться от всего. Я рожусь инвалидом?

4.

Мой вопрос остался без ответа, и я потерял ныне явившийся мне мир.

Очутился я в теплом и влажном месте. Мне вдруг пришло в голову, что до этого чувства мои были какими-то иными. Как их описать? На ум приходит только слово "небесные". Странное определение... Теперь странное.

До меня дошло, что в своей первой жизни я испытывал эти ощущения во снах. Будет ли мне так же легко спать снова?

&№8195;

1

Торт. Красивый огромный торт стоит на округлом деревянном столе, который я могу видеть лишь мельком, когда мне удается повернуться. Мне год. И нет, я не юродивый. У меня розовые, маленькие пальчики и такая же небольшая голова. Я всё вижу. Пробовал говорить. Язык заплетается, но звук идет. Каждое действие требует больших усилий. Нет, мышцы у меня в норме, но с координацией туго. Даже удивительно, что я помню всю свою прошлую жизнь, а как правой рукой помахать-нет.

Со слухом, вроде бы, тоже всё хорошо. По крайней мере, я слышу, как говорят они - мои "родители". Не русский точно. Других языков я в той жизни не знал, а потому понять, в какой я стране пока нельзя. Но зовут они меня, похоже, толи Роберта, толи Роберт.

Когда мне в первый раз захотелось есть, очень кстати пришла девушка в белом халате и дала мне выпить из зеленой бутылочки. Удивительно было, как быстро я ощутил насыщение. Но когда меня предоставили моей матери…

Ну не мог я представить, что придется ТаК общаться с противоположным полом! В конце концов, было принято решение кормить меня растворами.

И сейчас стоит этот торт… Понятное дело, что поесть его сегодня мне не представится случая, но было бы интересно испробовать эту манящую (не понятно чем) шоколадную глазурь и розовую вишенку, украшающую центр этого шедевра. По -видимому, ощущения прекрасного, или того, что должно мне понравиться, остались у меня с прошлой жизни, потому что тогда я любил всё сладкое, а сейчас даже вкус сахара не помню. И зачем меня вытащили в гостиную, коли мне тут ничего не светит?

Я спал, между прочим. Но нет, нужно было меня разбудить, чтобы как сиамского котенка показывать каким-то трем непонятным мордам, одна из которых уже староватая- наверное, моя бабушка, а две других- мужская и женская, по- видимому, являются моими тетями и дядями. Хотя, кто их разберет?

И к чему эти наигранные улыбки? Они скорее напоминают оскал. Теперь я жалею, что так же вел себя перед Ирой и Машенькой. Но, признаться, они были более позитивными детьми, и , наверное, менее сознательными. Может, на них это по-другому и действовало?

Нет, кривлялись, кривлялись, а потом отошли и озадаченно (как я понял по тону голосов), начали о чем-то переговариваться. Что, не устроило, как я реагирую? Или… Может со мной всё-таки что-то не так?

Это не со мной, это с ними что-то не так. Странные у моих "родителей" и манеры, и внешности. Она, высокая, с длинными поблекшими волосами, тоненьким лицом, напоминающим лицо сорокалетней женщины, яркими карими глазами, явно слишком яркими для сорока лет, и немного смуглой, но тонкой кожей. Он, высокий, ненормально широкоплечий и, несмотря на это, довольно слабый (сравнивая по силе с его женой, когда они по очереди берут меня на руки), с глазами болотными и длинными ресницами.

Я иногда ловлю себя на мысли, что они мне даже нравятся… Что я их люблю. И мне становится так противно! Кажется, я начинаю понимать, зачем Он стирает память человеку о его прошлой жизни. Фу! Что за бред! Я люблю Иришу и Машеньку! Я люблю Иришу и Машеньку! Я люблю Россию, потому что там все мои настоящие родные! А это какие-то немцы (от слова "немой"!). Мне нельзя забывать о моих настоящих родных! Мне нельзя! Нельзя!..

 

&№8195;

3

Три года ... О, как долго они тянулись. От скуки, Я даже начал понемногу их понимать - "родителей" своих. С трудом правда... Моя новая мать, кстати, единственная на эти две жизни (в России у меня не было родителей , я жил в детском доме), к кому только меня не водила! Даже интересно, где можно найти столько врачей в нашем городе. Вот уж женщине делать нечего ...

Насколько я понял, все они пришли к выводу, что у меня атеизм... Тьфу. Аутизм. И не то чтобы я все разобрал, но они так часто употребляли это слово, да и медицинские термины в принципе везде звучат одинаково. Короче, меня " развивать" пытаются . Знали бы, как это все тщетно ... Хотя ... Я ведь начал понемногу понимать их язык.

Еще мой новый мир перестал крутиться вокруг всего двух человек. И дело не только во многочисленных врачах. По прошествии некоторого времени я стал разбирать своих родственников. Толстая женщина лет 60 примерно, и не менее толстый дед, наверняка, мои новые бабушка и дедушка. Есть еще мужик какой-то и девушка, похожая на мою мать. Сестра ее наверное ... Красивая очень. Изредка они приходят к нам, лезут ко мне с ласками, а к маман с вопросами.

Ах, да!" отец" куда-то пропал. Не вижу его почти. Может меня сторонится? Вероятно, бросил нас. Вот гад. Не понимаю таких людей . Ну и что, что я не говорю ? Хоть бы любимую женщину поддержал. А то приходит теперь раз в месяц, если повезет, а мама после этого плачет.

Теперь я точно знаю, что меня зовут Роберт, что я мальчик , и судя по отражению в зеркале, у меня большущие карие глаза , и светлые , как у всех маленьких детей, волосы. Скука и интерес к новой жизни вынудили меня научиться ходить и управлять своими мышцами. Это очень приятно - ощущать, что можешь согнуться пополам без боли и без хруста в костях. Но, честно говоря, в таком состоянии чувствуешь некоторую хрупкость: кажется, что вот-вот голова твоя перевесит, и ты упадешь. Но в целом, я не помню, чтобы я чувствовал себя таким сильным и гибким в той жизни. Хотя,

я вообще никакие ощущения оттуда не помню.

&№8195;

5

Наконец-то ясно стало, кто я по национальности. Просто меня в школу отдали ... Для" необычных" детей. Да, да , у них тоже есть свой аналог нашего урока русского языка. Так вот, я англичанин. Как тривиально... Не сказать, что я расстроился, просто было бы весело обнаружить вместо букв иероглифы, или вместо шарфов хиджабы. Или родиться в какой-нибудь недалекой (по развитию) африканской стране и учить там их всех русскому языку. Но, по-видимому, у меня здесь другая цель.

Мамаша все носится ... У психолога вчера были. "Общались". Да он смотрит на меня, как на подопытную крысу!" Аутист, аутист, а все понимает". Ну что мне им теперь, все рассказать, что ли? Еще, не дай Бог, в психушку положат. Или, что наиболее вероятно, по шоу затаскают. Хотя, в случае психушки, я думаю, что там будет даже комфортнее чем у меня в Красноярске дома, у них здесь все так "цивильно"…

В общем, жду... Жду, когда я наконец повзрослею настолько, чтобы самому уехать в Москву , а потом Красноярск. Мечтаю увидеть родных и родину. Как они там? Вышла ли Маша замуж? Не представляю... Я раньше гадал, сколько же времени я провел Там. Успею ли я увидеться с семьей, пока все они живы? Все боялся, что пока я был не совсем живой, Маша и Ира дожили свой век. Но нет... Теперь, когда мне видны даты, я знаю, что успею. Посчитал... В последний раз в той жизни я узнавал у Ирочки дату и она ответила: "26 января". Мой пятый день рождения мы праздновали тем же числом… Только на пять лет позже.

Интересно, поверят ли мне Маша и Ира? В таком обличии... А если я им все расскажу? Все, что помню? Прочем, это неважно. Мне бы их просто увидеть. А для этого еще нужно потерпеть лет десять- двенадцать.

Но хватит о грядущем. Моя мать, которой , вероятно , уже надоела со мной носиться , но которая из чувства долга, все равно делает это изо дня в день, все-таки вышла замуж за какого то богача. Его, вроде бы Сэм зовут ... Ой, точно я же еще не представлял мать. Ее зовут Джульетта. Эксцентрично, Правда? Ох и выдумщики эти англичане на имена ... Нет, ну если так посмотреть, они ведь в основном обращаются друг к другу как" Мисс Брайль" (фамилия мамы, доставшаяся ей от первого мужа), или" Мистер Коберт" (фамилия Сэма). Честно говоря, я-то и узнал мамино имя только от её подруги Эмм , которой безумно нравится напевать:

Julie, Juliet, my beloved friend

I like time with you to spend.

Сама придумала, наверное. У самой Эмм есть трехлетняя дочь, которая обречена всю жизнь прожить с именем Габриэль ... И нет ничего удивительного, если учесть, что второе имя этой бедняжки( барабанная дробь)- Гермиона. Габриэль Гермиона Гранд.

В общем, после маминого замужества я стал (только не смейтесь) Робертом Кобертом, что только дополнило мой образ душевнобольного мальчика, моя мать Джульеттой Эванной Коберт, а отец (единственный нормальный человек из всей семьи) Сэм Брайн Коберт. Кроме того, мы дружим с семьей поттероманов. Шикарно.

Эмм и есть та молодая женщина, которую я два года назад принял за сестру моей матери. Не люблю давать описания, поэтому скажу только, что она не является привлекательной женщиной. Я сейчас знаю о ней то, что они с матерью моей дружат с детства, так как жили всегда в одной многоэтажке, и то, что её муж Том периодически козел (когда не работает). Он, кстати, тоже нередко к нам заходит, производит впечатление приятного человека, но потом он уходит, и мнение о нем заканчивает создавать у нас в головах его супруга, так что образ Тома весьма туманный и зависит от настроения Эмм.

Единственное, о чем Эмм говорит только с восторгом и бесконечной любовью это маленькая Габриэль. Но этот ребенок действительно очень красив. Не сказать, что она умная для своих лет ( какие там мозги в три года), но очень сообразительная. По крайней мере, она одна не смотрит на меня как на идиота.

&№8195;

7

Привычка у меня завелась – писать раз в два года.

После некоторых неординарных событий, произошедших на мой седьмой день рождения, моей маленькой голове и уставшей уже душе, пришлось немного поменять свои планы на жизнь…

Теперь я больше общаюсь, стараюсь вести себя как нормальный "ребенок" в обществе, иначе говоря, насильно учусь актерскому мастерству.

Моя дорогая мамаша вне себя от счастья, приемный отец тоже рад, но он больше занят своей родной дочерью. Да… у меня появилась сестра год назад. Как ее назвали, я лучше промолчу. Хотя нет. Это надо знать... Элизабет Джульетта Коберт, еще одно неординарное имечко в моей безумной семье. И, по-моему, это заразно. Этот несносный ребенок, постоянно ноет, а моя мать, которая так привыкла к своему молчаливому сыну, каждый раз носится с ней как сумасшедшая по больницам, полагая, что детский плач – это признак какой-то болезни. Надо сказать, меня это порядком достало. Я вскоре сам взвою.

Весь персонал ближайшей поликлиники знает мою беспокойную маму в лицо, когда она заходит к ним, закатывают глаза, произнося только "Again". И даже не понятно, звучит это как вопрос, или констатация факта.

Но мне жаль мою мать, это же я ее довел до такого… Своим молчанием. Своим пресловутым "аутизмом".

Испортил человеку, желавшему с самого начала мне только добра, психику.

Надежда только на то, что мой психолог, доктор Дифаз, ее вылечит. Если не лекарства, то сила убеждения должны на Джули повлиять. Этот волшебник избавил же как-то ее ненаглядного сынка от неизлечимой болезни…

А еще есть муж, который ей очень дорог, и который всегда поддержит ее, отвезет лишний раз в больницу, или убедит, что этого делать точно не стоит.

Сэм хороший человек, но как это всегда бывает у деловых людей, очень занятой. И он умеет дарить подарки. Так на мой день рождения, Сэм не стал уподобляться обычным папашам и искать для своего сына машинку или велосипед. Он, по-видимому, очень внимательно следил за мной, и заметил, что любимое мое занятие – школа (пусть не совсем обычная, но все-таки школа) и подарил мне набор самых разнообразных блокнотов, в основном детских, с рисуночками и заданиями, и пятнадцать ручек, среди которых были и шариковые, и перьевые, и какие-то странные от фирмы "Pentel".

Конечно, мое увлечение школой было лишь для того, чтобы я их мог лучше понимать, но все же этот подарок оказался мне очень полезным.

Я отнес ручки и блокноты в свою комнату и вернулся к гостям. Там, кстати, были подросшая Джель (Габриэль), ее мать Эми с мужем Томом, и моя grand mother (бабушка) Аннет. Бабуля, находя меня не очень полноценным, посчитала нужным отдать мой подарок (сто евро) Джули, и присела рядом с ней, обсуждая мою неполноценность и её (Джули) тяжкую долю. Эми была более ко мне снисходительна. Она с натянутой улыбкой присела на корточки около меня, вывернула карман своей длинной юбки и достала оттуда кубик Рубика. со словами, произносимыми противным тонюсеньким голоском: "Нappy birthday my boy!". Это было настолько искусственно, что я не удержался от желания прервать эту театральную постановку, и рассмеялся. Надо было видеть ее глаза! Женщина вскочила, еще до конца не понимая, как ей реагировать, подбежала к Джули со словами "Он реагирует! Реагирует!" и со счастливым выражением лица начала рассказывать маме подробности нашего не совсем полноценного диалога, совершенно забыв про свою дочь. Джель сначала как ошарашенная посмотрела на мать, потом на меня, потом снова на мать и с недоуменным видом потопала в мою комнату. Это означало, что я должен идти за ней. Я выждал две минуты, чтобы мое отсутствие не вызвало подозрений, убедился, что все взрослые заняты разговорами и пошел к себе.

Габриэль сидела на кровати в желтеньком платьице и играла с моей машинкой. Эта девочка была очень похожа на Машеньку в детстве. У нее были золотистые волосы почти по пояс, большие голубые глаза на аккуратном маленьком личике и хорошенький носик, настолько хорошенький, насколько только возможно для этого светлого личика. Мама Джель была очень счастлива, что у нее дочь такая красавица, и это её всепоглощающее "счастье" вылилось в страстное желание отдать свое чадо в модельное агентство. Имя Габриэль Грант быстро разошлось по Уэльсу, и у девочки появилась реальная возможность заниматься в какой-то элитарной школе моделей в Лондоне. Эми отвезла дочь в столицу и сняла там квартиру в приличном районе. "Ради счастья дочери" Помогал ей, конечно же, наш Сэм, под надоедающими просьбами Джули, т.к. у мужа Эми средств на это было недостаточно, а сама Эмм всю себя посвятила дочери и на работу ее не хватало.

Габриэль Грант подняла свои голубые глазищи на меня, прищурилась и шепотом произнесла:

- Во что будем играть?

Я рассмеялся, и она, убедившись, что шутка ее удалась, тоже залила своим серебристым смехом всю комнату. Взрослые, по-видимому услышав смех Джель, отвлеклись от своих разговоров, но убедившись, что дети пошли играть, продолжили болтовню о том о сем.

Я взял из подаренной Сэмом стопки самый верхний блокнот (и точно самый толстый) и сказал тихо, подражая недавней шутке Габриэль:

- Будем рисовать!

Она снова рассмеялась, и я, улыбнувшись, отвернулся, доставая краски и карандаши. Джель весело вскочила с кровати достала из моего шкафа плед, (она знала все о расположении моих вещей в комнате) и расстелила его на полу. Потом улеглась и приготовилась к предстоящему веселью. Я лег рядом, предварительно разложив все что нужно вокруг, и начал рисовать в блокноте дом. Я знал, что Джель больше любит раскрашивать, и что нарисовать самой дом, лицо, или кошку для нее несбыточная мечта, а если у нее это не получится, она расстроится.

Джель докрашивала первый рисунок, как вдруг ее глаза загорелись какой-то идеей.

- Давай ты один рисунок сам сделаешь, а другой я, а потом поменяемся и покажем родителям. Посмотрим, угадают они, что мы поменялись!

Я знал, что отказывать Джель бесполезно, пусть даже ради ее интересов и ответил:

- Давай.

Джель не умела проигрывать, и не трудно было догадаться, что если родители угадают, что мы поменялись рисунками, она расстроится, но я все-таки вырвал два листа из блокнота и отдал один ей, твердо решив немного поддаться. Я нарисовал, заведомо не очень удачно, кота, сделал ему розовый хвост, потому что Габриэль любила вставлять розовый где попало, и рядом прилепил желтое сердечко из тонко раскатанного пластилина.

Джель, тщательно скрывавшая до самого конца свое творение, закончив показала мне разноцветного коня. И мое сердце пропустило удар. Нет, он не был настолько красив, или ужасен, но я все равно сидел с раскрытым от изумления ртом.

Габриэль надула губки.

- Тебе не нравится?

- Нет! – и сделал восхищенное выражение на своей мине. Что в принципе было не трудно: - это замечательно!

Я улыбнулся.

Джель нарисовала мою Родину. Нарисовала Россию. Карту России… Моя душа встрепенулась от потрясения. Этот Конь. Он знаком мне еще с уроков географии. Сколько это было лет назад? Восемьдесят? Девяносто? Но я помню. Отлично помню.

Габриэль от счастья, что мне так понравился ее рисунок, подскочила и потянула меня к родителям.

Мы вбежали в гостиную и моя подруга своим звонким голоском спросила:

- Как вам наши рисунки?

Взрослые отвлеклись от своих разговоров и оценивающе посмотрели на наши шедевры.

- Какая красота! Джель, это ты рисовала? – своим фальшивым голоском спросила Эми.

Девочка смутилась.

- А тебе тот рисунок, что у меня руке больше нравится ?

Тут Эми начала догадываться, в чем дело.

- Нет, если честно мне нравится то, что нарисовал Роберт, но у тебя тоже рисунок ничего.

Джель чуть-ли не подпрыгнула от счастья.

- А вот и нет! Коня я нарисовала! Я! Я! – и убежала в мою комнату.

Я поспешил за ней.

Когда мы проводили гостей, уже стемнело, меня отправили спать. День был очень насыщенный, поэтому меня быстро сморило, но как это бывает, когда рано засыпаешь, в три часа ночи я проснулся, и потом еще долго не мог сомкнуть глаз.

 

 

&№8195;

Долгожданная встреча.

Когда мне наконец удалось заснуть во второй раз, в мое подсознание ворвались яркие картинки и сны окутали мой мозг. Там были и белоснежные горы, и изумрудные долины, и конь Джель ... Я видел, как он мчится по свету, как лягает копытом и как вздувает свои ноздри. Мне казалось, что это величественное существо ищет меня, во сне я вскочил с кровати и проснулся уже сидя. Теперь в моей голове суетилась множество мыслей, так что пришлось проделать большую работу, чтобы упорядочить их. Наконец, я себя понял:

" Я хочу попасть в Россию!"- стучало в моей голове.

Опустившись на подушку, я попытался услышать эту мысль ярче, четче, чтобы быть уверенным наверняка, что это мой голос. Я представлял, что я вязну в своем подсознании, думал, что сейчас меня затянет, я не смогу вынырнуть и задохнусь в нем , и наконец я утонул.

Голос действительно принадлежал мне, только не тому Роберту, что пискляво пытается говорить по-английски. Он принадлежал старому Егору Петровичу, тому, кем я был, и кто я сейчас. Я не очнулся, как от долгого сна, я не спал никогда, потому что мыслил так же, как и до смерти, но я услышал себя, услышал изнутри. Теперь я знал, как думает мое подсознание, моя душа, и мне для этого не нужно было напрягать мозги.

Я стал задавать себе вопросы из головы и сам отвечал на них душой. Я спрашивал, хорошие ли мне достались "родители", будет ли Джель как и ее мать, отдадут ли меня в интернат, и т.д. Голос отвечал мне то, что я и так знал, но если раньше до этого мне приходилось додумываться, гадать, то сейчас я это будто бы ... Чувствовал. Увлеченный новым занятием по познанию себя, я и не заметил, как на часах стрелка указала на цифру 8 и Джули пришла меня будить. Поначалу, было весьма проблематично ее понимать, но стоило немного поднапрячься, и у меня это получилось.

&№8195;

9

Я с ним встретился! Снова! Вчера я справил девятый день рождения, и как всегда пошел в спальню, чтобы перед сном заглянуть в свое подсознание. Как только я приступил к этому, мне пришла мысль о том, что, в принципе, я не знаю, для чего живу. Конечно, я спросил себя. Впервые за два года я не получил вразумительного ответа! Впервые! Что-то пришло вроде "Я забыл". И замолкло. От шока меня как будто выкинуло из моей души, и я очнулся.

Чтобы хоть немного прийти в себя, я побрел в комнату, где спала Лиза. Было уже за полночь. Вернувшись в комнату, я долго не мог заставить себя вернутся в подсознание, чтобы понять, в чем дело. В конце концов, сдавшись, я решил, что утро вечера мудренее, и лег спать. Заснул, как ни странно, я быстро. Мне сначала ничего не снилось, но потом я начал ощущать, что проваливаюсь в подсознание. Даже картинка рисовала мне, что я прыгаю в чистейшее море с большой высоты и ныряю так глубоко, что не состоянии выплыть. Меня начинает тянуть ко дну, заканчивается воздух, и я теряю сознание. В этот момент я перестаю сопротивляться и к своему изумлению понимаю, что могу дышать в воде. Эта среда становится такой же легкой, прозрачной и невесомой, как и воздух. Я нахожусь где-то между дном и поверхностью моря, не всплывая и не падая ко дну. Вообще вода не ощущается, как это обычно бывает в море. В голове пронесся вопрос, ставший причиной моего недавнего замешательства. Вдруг в толще воды появился свет, который начал расти и обратился в похожего на человека, моего Бога. Он молвил только восемнадцать слов, которые яркими вспышками врезались в мою память:

"Тебе пятнадцать лет дано

И эту встречу суждено

Осуществить, но только знай

В России попадешь ты в Рай"

Мне ничего не нужно было объяснять. Я знал теперь, что через четыре года я умру, что мне удастся снова побывать в России, и. может быть повидаться с Ириной и Машенькой.

Но самое важное из того, что я понял, что пришло сначала моему подсознанию, а потом всколыхнуло мозг, было осознание смысла моей второй жизни. Это не состояло только в свидании с моим прошлым.

Я должен был уверовать в Него. Я не попал в ад, потому что жил праведно, но я и в Рай не попал, потому что был атеистом. И теперь я осознанно должен прожить 15 лет, украв у своих "родителей" их сына.

&№8195;

11

Мать вроде бы успокоилась... Занятия с Лизой, моё "спокойное" состояние облегчили ее волнения. Сэм ее радует, обеспечивает семью средствами и спокойствием. Он не вспыльчивый человек, поэтому ссоры случаются у нас крайне редко. Эмм, Джель и Том окончательно основались в Лондоне, отчасти благодаря новой работе Тома (Эмм все еще не работала), но в основном из-за таланта дочери, которую три года назад взяли в масштабный проект и обеспечили ее семье проживание в квартире в Лондоне. Этот проект называется "Лукоморье". В прошлом году вышла первая часть. Это так интересно - память о Родине постоянно душит меня совсем вдалеке от России.

В целом, все хорошо. Но меня немного пугает мысль о смерти... Нет! Не то чтобы я боялся её как в прошлый раз, просто... Меня беспокоит Джули. И Сэм. И даже Лиза. Все-таки ей будет девять лет… Она не на столько мала, чтобы быстро забыть обо мне, но и не настолько взрослая, чтобы ее нежное сознание не была сломлено, и она не мучила себя мыслями о смерти. Хватит семье одного аутиста - бывшего атеиста…

Впрочем, путем двухлетних размышлений, я решил, что постепенно приведу свою семью к размышлениям о Боге, смерти и жизни после нее, поэтому на свое одиннадцатилетние написал Джули записку, где сказал, что хочу учиться в воскресной школе.

Нужно было видеть ее лицо! Это ведь первые мои слова, адресованные ей, пусть и в письменном виде. Потратив на чтение небольшой записочки десять минут, Джули побежала все устраивать! И только после того, как все как все проблемы были улажены, она успокоилась, села подумать о причине моей странной просьбы, и весь следующий день молчала с выражением лица поэта, которого посетила светлая муза.

В общем, моя идея прошла "на-ура". Думаю, дней за 20 до своего пятнадцатилетия, я попрошусь в Россию, как сделал бы это нормальный человек, таким образом представив себя в ее глазах совсем уж странным (или, лучше сказать, особенным) ребенком, и она без раздумий исполнит мое желание.

&№8195;

13

 

Серьезная болезнь. Чего и следовало ожидать. Я уже и забыл, что для смерти требуются причины... Но мне сказали, что еще все можно исправить. Ах! Как же не хочется тратить свой последний год на борьбу с раком, слушать нотации врачей, ходить по уродливым больницам. Уродливым не потому, что там плохо лечат, или невежественно обращаются пациентами, а потому, что, строя довольные рожи и откровенно сюсюкаясь с детьми, врачи скрывают от больных правду. Впрочем, может ребенку и не стоит говорить, что несмотря ни на что, ему не жить больше года?

Меня мать на диспансеризацию так неудачно свозила. Взяли из вены кровь и вот... Сначала звонок потом больницы, больницы, больницы. Я себя прекрасно чувствую, дайте мне пожить спокойно! А нет! "Когда лейкемия, нужно действовать быстро".

Повезли меня в Лондон на операцию... Деньги, конечно занимать у Грантов не пришлось, хотя они и предлагали (У Джель дела шли очень хорошо), а вот погостить мы у них погасили, пока шло дополнительное обследование и сдавались анализы. Потом меня в больницу замуровали.

Лиза с Сэмом, как и следовало ожидать, остались дома. В шесть лет сестру отдали учиться играть на фортепиано, и вот спустя три года она делает потрясающие успехи! Поэтому занятия из-за меня она пропускать не может.

Когда впервые за этот год мы в Лондоне встретились с Грантами, я сразу заметил изменения во внутреннем и внешнем облике Габриэль. Во-первых, девочка заметно выросла, для 12 лет, я бы сказал, она выглядела довольно взрослой. На ее лице присутствовал аккуратно сделанный макияж, и когда мама предположила, что у Джель было выступление или сьемки, она отвечала что нет, и просто она всегда так ходит.

Даже в домашнем одеянии девочки (которую, к слову, уже можно было принять за девушку) прослеживался некий стиль. На штанах фигурировали все положенные по последней моде бирюльки, кроссовки (дома!) зашнуровали каким-то супер магическим образом, а блузку подобрали точно под цвет аксессуаров.

Изменился у Джель голос и манера говорить. Если раньше, будучи ребенком, ее позерство умиляло всех вокруг, это казалось ребячеством, детской игрой, то сейчас оно использовалось девушкой лишь целях привлечения к себе глаз. Габриэль точно знала, где нужно улыбнуться, где кивнуть, и даже где удачно подмигнуть собеседнику. В разговоре она была скрытна, отвечала немногословно, и только то, что хотели от нее услышать.

&№8195;

Когда меня положили в больницу, Джули сказала, что, так как я более-менее взрослый, она останется жить у Грантов, и что будет навещать меня каждый день. Убедившись, что мое лицо не выглядит расстроенным (я знал, что Джули просто боится больниц, но не показал вида, т.к. мне нравилась идея остаться наедине с собой на некоторое время), она успокоилась.

Поначалу мне было тяжело. Дело не в уколах или неприятных процедурах. Дело в других детях. Это невыносимо, слышать каждый день детский плач, вызванный не обычным голодом или коликами в животике, а опасными заболеваниями. Все дети, за исключением двух-трех человек, не имели волос. После выписки, когда я увидел на экране телевизора дома лысого человека, мне стало плохо. Как люди доходят до таких экспериментов со внешностью? И ладно бритье волос... Как можно, будучи совершенно здоровым, согласиться на операцию, по исправлению формы носа или губ? Когда дети в это время молятся, чтобы операцию делать им не пришлось...

Мне сделали операцию, начали усиленно колоть какими лекарствами, постоянно заставляли сдавать анализы и делать химию. В больнице я жил в отдельной палате, но так как ходить по коридорам было не запрещено, я быстро обзавелся знакомствами с другими пациентами. Нет, конечно, я ни с кем не разговаривал! Но разве для того, чтобы узнать человека, нужно говорить с ним?

Так, на третьем этаже, в том же отделении, что и я, так-же в отдельной палате (их было две на все отделение, и в одной лежал я, а в другой - он), был мальчик лет 9-10 со своей мамой. Он был очень общительным, поэтому дружил с половиной отделения, не включая меня, но даже в одиночку, когда мама уходила за обедом, он не скучал. В свободное время что-то писал. Я не знал что, внутренний голос говорил мне, это были стихи.

Через полторы недели моего пребывания в больнице его выписали.

Потом в эту же палату завезли девочку. Она была тяжелой, почти не вставала. Каждый день, помимо обычных процедур, ей делали массажи и занимались с ней зарядкой. Пока я лежал в больнице, я ни разу не видел, чтобы мать от нее отошла. Что дальше было с этой девочкой, я не знал, но однажды палата просто оказалась пустой.

Когда я спустя год пришел на седьмой уже по счету курс химии меня поселили в общую палату (Джули и Сэм уже не видели смысл в отдельных боксах), и я с радостью узнал среди детей ту девочку. Она ходила и на её голове уже был пушок волос.

&№8195;

15

Время пришло, и я чувствую это всем своим сознанием. За два года я прошел безуспешно множество курсов химиотерапии, и за месяц до дня рождения я попросился в Россию, как бы по программе исполнения последнего желания. Причем сказал это! Прямо-таки подошел к Джули, обратил внимание на себя и сказал...

Нужно отметить, что, будь я на ее месте, я ничего бы не понял. Это было настолько криво промямлено, кое-где звучал бас, кое-где детский свист. Но моя мать, к моему удивлению, все поняла, восприняла серьезно, и несмотря на то, что весь день проходила с лицом, посетившим ее в тот раз, когда я попросился в воскресную школу, она все-таки пыталась сделать вид, что ничего не произошло.

Особенно в моей просьбе ее удивляло слово Красноярск. По-моему, она вообще не представляла что это, и с чем его едят. Однако, точно в день моего рождения мы уже летели на самолете с Лизой, Джули и Сэмом в загадочную Россию со странным городом "Красноярск".

Добрались мы через Москву, где Лиза и Джули остались. Поэтому к месту назначения прибыли только я и Сэм.

Как же эти англичане нетерпимы к водке! Сэм очень коммуникабельный человек, поэтому нельзя было не догадаться, что за помощью он обратится к первому попавшемуся водителю такси. Русский конечно же расписал во всех красках, какие тут у нас ужасные гостиницы, поэтому Сэм согласился пожить у совершенно незнакомого ему человека с радостью.

Мы приехали в какое-то захолустье, И Боже мой!, Я наконец узнал свою родину. По иронии судьбы, а может быть и по Его велению, мы приехали туда, где находилась 15 лет назад Машина школа. Дойти отсюда до нашей квартиры 15 минут!

Именно поэтому и таксист, и пьяный Сэм были мне на руку. В восемь вечера мне определили комнату с широченным окном, а через час я уже дышал свежим воздухом стоя на холодной земле. Я бежал по знакомым, даже спустя одну жизнь, тропинкам, обращая на себя внимание прохожих, и молодой мозг стучал в меня идеями о том, что я скажу Маше, или Ирине- тому, кто меня встретит . Может быть мне удастся им все объяснить? Может они поверят?

Я мчался так быстро, что мне показалось, что путь занял у меня меньше трех минут. Я вскочил по лестнице, постучался в знакомую дверь и...Замер .

Мой пыл как ветром сдуло, и я понял, что все зря, что никто мне не поверит, что даже если они меня и не забыли, то вполне смирились с моей кончиной, а совсем скоро я вновь умру.

В ту секунду, когда последняя неприятная мысль проскользнула в моей голове, дверь распахнулась, и я увидел сорокалетнюю Марину. С моих непослушных губ слетело "Hello" , но ноги уже несли меня вниз по ступенькам в холодной Красноярск.

Я вновь бежал, зная, что мышцы мои к такому бегу не привыкли, зная, что туда, где мы остановились, я не прибегу, и зная, что это непослушное тело бежит на пустырь, а старая душа - в Рай.