Безграничная предвечная пустота заполняет тьму вокруг. Пространственное ничто в вакууме. Безмолвие, бессмысленность и бестелесность. Миллиард километров за пределами всего. Это нельзя назвать одиночеством. Для одиночества нужен кто-то один. Но здесь нет вообще никого и ничего. Лишь лёгкость парения в этой абсолютной пустоте. Но абсолют не бесконечен. Где-то из-за края этой чёрной вселенной вдруг доносится слабая вспышка света. Она разгорается и растёт, постепенно превращаясь в яркое пятно в конце тоннеля...
С: Не понимаю, почему ничего не происходит?
Л: Похоже, это что-то вроде комы. Видишь – на цифрограмме только дельта-ритм и больше ничего.
С: А можно это как-нибудь перезапустить?
Л: Нет. Это тебе не компьютер. Это замкнутая саморегулирующаяся система. Ты можешь, конечно, заново перезалить матрицы, но всё начнется с той же точки.
С: И что же делать?
Л: Ждать, пока всё само устаканится... Ну, можем ещё подать какой-нибудь входной импульс, чтобы подтолкнуть процессы...
С: Ладно, тогда давай попробуем...
Свет заливает всё вокруг. Безграничное обволакивающее сияние бесконечной яркости. Мегатонная ослепительность клубится полисемантическими переливами. И в каждой точке свёрнута многомерная бесконечность. Всезнание. У вселенной больше нет загадок. Масса нейтрино, количество атомов в галактике, миллиарднослоговое Имя Бога по ту сторону Большого Взрыва – всё доступно мгновенно, при малейшем движении мысли. Мироздание и все его секреты заперты в крошечной горошине. И эта горошина смотрит сама в себя, как в хрустальную сферу медиума. Бесконечный Разум заполняет рёвом весь космос, выворачивает его наизнанку и тут же сам протискивается через игольное ушко микроскопической чёрной дыры. Нескончаемым калейдоскопом пульсируют солоновато-горькие узоры, и каждый мельчайший завиток – это гигантское скопление галактик. Всё это давит, колет, рвёт сознание на бесконечный водопад осколков, и они со звоном прорастают острыми ароматными факториалами в хрустальное облако вибрирующих супер-звезд, шершавых, словно кристаллический шёпот...
Л: Ой, нет! Это что-то совсем не то...
С: Почему? Смотри, как ожили показатели!
Л: Даже слишком ожили. Гамма очень скачет. Такого точно не должно быть. Если, конечно, это не шизофренический психоз...
С: Ты хочешь сказать, она сейчас бредит?
Л: Не просто бредит – галлюцинирует. Причем, очень сильно. И не думаю, что ей это нравится.
С: С чего ты взял?
Л: Посмотри на бета-ритм. Это признак возбуждения и стресса. Она сейчас в ловушке собственных галлюцинаций, и не может из неё выбраться. Такое кому хочешь не понравится...
С: Так что, выключаем?..
Л: Погоди. Давай, я переведу её в искусственный сон, а потом посоветуемся с профессором. Честно говоря, я сам никогда такого не делал на практике. Только теорию изучал...
Полуденное солнце вливается внутрь норы через густую решётку жалюзи. Покой и умиротворение знакомого места. Сидящий в инвалидной коляске седовласый старик смотрит добрыми выцветшими глазами. Его морщинистые, но чуткие руки, словно чётки, перебирают зубчатые колесики часового механизма. "Помнишь, я говорил тебе, что смерти не существует? Это всего лишь этап жизни, трудный, как и твой переходный возраст..." Он то ли спрашивает, то ли просто думает это, но его мысли тут же становятся понятными и очевидными, как таблица умножения. По стенам норы струятся узловатые корни. Они шевелятся, словно щупальца огромного осьминога, медленно прорастают всё глубже в мозг, заполняя сознание тёмной узорчатой грибницей...
Л: Как там погода в ЦЕРНе?
П: Сегодня довольно холодно, дождит с утра. Но простуда мне уже не грозит – простужать нечего, хе-хе... Значит, сейчас она спит?
Л: Похоже на то. Судя по цифрограмме, быстрая фаза только что закончилась, началась глубокая.
С: Но перед этим нам не удалось её разбудить. Начался как-то бред...
Л: Скорее психоз, без признаков сознания.
П: Понимаю... Ну, а что вы хотели! Вы только сегодня её запустили?
С: Да, часа три назад.
П: Это нормально. Помню, когда меня оцифровали, я вообще месяца два метался в бреду. Правда, тогда технология была ещё неустойчивой. Можно сказать, мы вслепую нащупывали правильные пути.
С: И что нам теперь делать?
П: Пока не будить. Сбросьте мне все данные, я попробую рассчитать правильные соотношения медиаторов. Скорее всего, эта психотика из-за их дисбаланса.
Л: Может подключить зрительный канал?
П: Нет, пока не стоит. Попробуйте для начала дать что-то попроще. А я перезвоню, когда вычислю нужные параметры...
Сладкая дремота колышет волнами, будто тёплое море. Только в раннем детстве солнце бывает таким ярким, а летающие в луче света пылинки – такими чёткими. Кажется, стоит только зажмуриться, и ты чувствуешь себя такой же пылинкой, то взлетающей вверх в потоке нагретого воздуха, то так же плавно спускающейся книзу. Из солнечной дымки постепенно выплывает лицо матери. Это наяву? Или всё ещё продолжается сон, яркий, словно любимый старый кинофильм? А где же папа? – тревожная мысль выкристаллизовывается внезапно. Образ матери расфокусируется и тоже незаметно тает...
Л: Кажется, она просыпается. Хотя постой...
С: Снова что-то не то?
Л: Тета-ритм выглядит не так, как в фазе пробуждения.
С: И что с ней теперь?
Л: Похоже, это что-то вроде полудрёмы. Да, профессор?
П: А разве у вас никогда не было такого момента, когда вы уже понимаете, что не спите, но перед глазами всё ещё продолжают по инерции прокручиваться сновидения?
С: Это её не напугает?
П: Не должно. При тех параметрах медиаторов, что я вам сбросил, я ожидаю сильного седативного эффекта. Как от мощного транквилизатора с нейролептиком.
С: То есть её сейчас бесполезно трогать?
П: Скорее всего она пока не будет реагировать на внешние раздражители. Но шестьдесят четыре миллиарда виртуальных нейронов уже живут своей жизнью. Надо дать им время договориться между собой. Да и реагировать им пока особо не на что – каналы извне не подключены. Сейчас это не страшно, но для фазы бодрствования это ненормально. Так что, пока она в атараксии, лучше займитесь подключением внешних каналов.
С: А потом?
П: А через пару часов потихоньку повышайте уровень дофамина и снижайте мелатонин. Это должно её разбудить.
Скутер мчится над разбитой мостовой. Волнительное ощущение полёта, будто колёса не касаются дороги. Я внезапно вываливаюсь куда-то из этой милой картины, в какое-то странное тёмное место. Вокруг – пустота мёртвого экрана, который едва светится, но ничего не показывает. Из серой мглы вдруг начинают вставать полузабытые картины. Это уже не похоже на сон! Дорога перегорожена баррикадами. Откуда-то валит густой чёрный дым, который пронизывают огненные росчерки. По барабанным перепонкам хлещут резкие звуки, словно кто-то злобно стегает гигантским кнутом. Рядом кто-то кричит: "Стреляют с верхних этажей! Это уже не парализаторы, это армейские рейлганы! Дыры вот-такенные!.." Над мостовой сверкают всполохи. Это разогнанные до космической скорости заряды выбивают ямки в дороге, превращаясь в облачка раскаленной плазмы. Прямо перед носом по камням растекается кровь. Чей-то ботинок неподвижно уткнулся в бордюр. Ещё несколько свежих трупов лежат чуть поодаль. Дредастый мулат и бритоголовый парень в слезах обнимают друг друга над ещё тёплыми телами товарищей. Мы все обречены! Отчаяние давит на грудь, как тяжёлое колесо броневика...
С: Она сейчас видит сны?
Л: Да. Видишь, ритмы изменились, снова пошла быстрая фаза. Может, это не совсем похоже на обычные сновидения. Скорее – смесь сна и ярких стрессовых воспоминаний. Система сейчас входит в контакт с более глубокими слоями памяти. Кстати, ты ведь знаешь, что наш сон – это что-то вроде процесса архивирования файлов? Свежие воспоминания перетряхиваются, фильтруются, самое важное запаковывается и погружается в долговременную память.
С: Свежие, ты имеешь в виду те, что отложились у неё перед самой оцифровкой?
Л: Да, со времени предыдущего сна и даже чуть раньше.
С: А если эти воспоминания болезненные и травматичные – будут кошмары?
Л: От кошмаров тоже есть свой прок. Они нужны, чтобы заново пережить страшные моменты и примириться с ними.
С: Ясно... Так когда мы начнём?
Л: Думаю, минут через десять, может пятнадцать. Пусть закончится быстрая фаза. Это будет оптимальный момент...
Узкоглазое лицо молодого китайца смотрит прямо на меня. "Муравейник выстоял! Мы победили, понимаешь?!" – от радости он кричит так, что у меня закладывает уши. – "Помнишь, ты обещала, что мы станцуем вальс на ратушной площади, когда это всё закончится?!" Но вместо радости я чувствую, как во мне закипает дикая ярость: "Сейчас не время для танцев! Мы победим, когда кое-кто ответит за всю эту кровь!.." Внезапно происходящее уносится куда-то вдаль. В голове наступает кристальная ясность, но кругом всё тот же бесцветный сумрак. Это снова было пробуждение? Но почему вокруг по-прежнему ничего нет? В этой пустоте ощущается лишь какое-то странное движение. Я силюсь понять, что это, и вскоре осознаю, что это буквы. Слово за словом, они непонятным образом как бы материализуются прямо у меня в голове. Ещё какое-то время уходит на то, чтобы вспомнить, как их прочесть: "Кэйт. Это Спай. Ответь мне." Слова складываются передо мной строка за строкой, хотя я всё так же не понимаю, откуда они берутся и что мне с ними делать...
С: Может, она просто не видит того, что я ей пишу?
Л: Продолжай повторять. Я думаю, ей нужно время, чтобы перенастроиться и понять, что происходит.
С: Слушай, а может, всё же включим звук?
Л: Давай попробуем. Но не факт, что её анализаторы сразу смогут распознать твои слова.
С: Да, плевать! Ты подключай, заодно и узнаем... Раз! Раз! Кэйт! Ты меня слышишь?..
А теперь ещё и странные звуки в этой пустоте. Чей это голос? "Кэйт! Это Спай. Ты меня слышишь?" – эхом отдается у меня в голове. Кто это? Кто-то обращается ко мне. Кто-то зовет меня по имени. И кто такой этот Спай? Откуда я знаю это имя?.. Внезапная вспышка воспоминаний! Всё мгновенно связывается в единое целое: родной мегаполис, охваченный волнениями, друг-хакер, Муравейник, штурм... Передовые отряды повстанцев этаж за этажом спускаются всё ниже в бункер того, из-за кого заварилась вся эта каша. Короткий разговор с мэром. Точнее с тем, что от него осталось. Взрыв. Обвал. Многие десятки метров искореженного бетона над головой. Пожар. Не хватает воздуха. Едва живой терминал и единственный широкополосный кабель – это всё, что связывает заваленный бункер с внешним миром... И ещё этот знакомый голос, который пытается пробиться ко мне сквозь толщи бетона и камней...
С: Кэйт, это Спай! Ты помнишь, кто я?
Л: Смотри, она реагирует! Ритмы меняются. Похоже, она тебя слышит.
С: Кэйт, малышка! Прошу, найди способ написать что-нибудь в ответ!..
Говори, говори! Пожалуйста, продолжай! Этот голос сейчас – единственное, что не даёт сойти с ума в мёртвой пустоте, в этом бескрайнем тёмном одиночестве. Как тогда, в задымлённом бункере, под бесконечной толщей искорёженных взрывом обломков, я слышу этот голос, и он меня успокаивает... Память снова выплёвывает кусок воспоминаний. Голос Спая старается звучать спокойно, видимо, он не хочет напугать меня ещё больше, а значит – дела совсем плохи: "Кэйт! Только без паники. Слушай меня внимательно. Тебе сейчас нужно как можно скорее добраться до медицинской капсулы и закрыться в ней. Поняла? Похоже, это единственный способ тебя оттуда вытащить..." В холодной капсуле совсем мало места. Сетка с электродами давит на голову. Это мерзкое чувство, словно микроскопические корни медленно прорастают прямо в череп...
С: Кэйт! Ты слышишь меня?! Ответь!
Л: Да не кричи ты так! Ты её пугаешь.
С: Кэйт, если слышишь, попробуй что-нибудь ответить!..
Неужели я таки вырвалась из того жуткого бункера?! Ведь надежды не было никакой! На разбор завалов ушли бы месяцы!.. Надо что-то ответить. Спросить у Спая, где я теперь нахожусь. Надо сказать что-то, но не получается – нечем. Мой голос меня не слушается, лишь напряжённо пульсируют мысли в голове... Пальцы исследуют пустоту в поисках клавиш. Хотя нет. Нет никаких пальцев, ни клавиш, но всё же мне каким-то странным образом удаётся, наконец, заставить буквы появляться в этом сумраке...
К8: &&*%
С: Я вижу! Вижу, Кэйт!!! Напиши что-нибудь ещё!
К8: ^&&*%%№%
С: Молодец! Не останавливайся! Не важно что – просто пиши! Ты скоро научишься!
К8: авекрфуы!!!! аПКЙУпкЕОкВУв???!!..
С: Я вижу буквы! Так держать, малышка! Мы пока не подключили тебе видео, но скоро подключим! Можешь ещё что-нибудь написать?!
К8: ддДЫАаааа.. .. ...
С: Вот молодец! Получается! Пиши ещё!
Л: Просто продолжай пробовать. Скоро ты найдешь все буквы.
К8: КТоо ттаММ!??
С: Со мной? Это лаборант! Он помогает мне настроить твой эмулятор.
Л: Здравствуй, Кэйт. С возвращением!
С: Я же говорил, что вытащу тебя, малышка! У нас получилось, видишь?! Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь?..
К8: Я ЖИВААаааааа!!!!!!!11...........................