Сколько себя помнил, начиная с сознательного дошкольного возраста, Эйтин ненавидел Международный женский день. Нет, его не раздражал противоположный пол, совсем наоборот. Просто человека угораздило родиться именно в этот праздник. Получать подарки, поздравления мальчику, мужчине вместе и наравне с девочками, женщинами было неудобно, иногда даже стыдно. Потом, став взрослым, он просто никому не говорил, что у него День рождения, и никогда его не отмечал.

А потом началось то, что постепенно из случайности превратилось в тенденцию. Эта ненавистная цифра стала регулярно мелькать в жизни Эйтина роковым знаком. Год назад восьмого августа погибла в авиакатастрофе его беременная жена. Мужчина скрежетал зубами, терзая себя за то, что тогда, перед полетом не поменялся с ней местами. Хотя неизвестно, кому из них двоих можно бы было позавидовать.

Он выжил. Ему ампутировали руки и ноги, заменив их металлическими протезами. Он выжил, но превратился сам в живую восьмерку: туловище и голова. А ее нет совсем. Остались только видео и нежный родной голос в программе "умного дома", который будит его по утрам: "Дорогой, вставай! Завтрак готов. Просыпайся, любимый, доброе утро".

Теперь только в эти мгновения между сном и явью Эйтин бывает счастлив. Там, на их маленькой уютной кухонке любимая женщина раскладывает по тарелкам солнечный омлет с беконом, наливает густой горячий кофе в тонкие фарфоровые кружки с их именами, сдувая игривый русый локон с лица. Вот она замерла над столом, всплеснула руками и полезла в холодильник за сливками. Поэтому ее зов во второй раз прозвучал немного тише: "Дорогой, вставай!.."

Сейчас он откроет глаза. Увидит туалетный столик с ее косметикой, брошенные на кресло разноцветные погремушки, поворчит про себя: "Зачем так рано купила?! Примета плохая", и пойдет на зов и запах.

Эйтин долго лежит по утрам, продлевая иллюзию, не выключая будильник. Уже открыв глаза и в сотый раз рассматривая заклепки на стальном потолке, мужчина с болью и стоном медленно погружается в реальность.

Теперь его дом – это большая герметичная капсула в восьмом ряду огромного, сложенного из жилых модулей, куба. В ней постоянно поддерживается оптимальный температурный режим, регулируется правильный состав воздуха, меняется по желанию хозяина освещение. В каждой из ста капсул живет один человек. Куб для одиночек. Многие соседи спускаются на лифте утром к паркингу или поднимаются на площадку аэробусов на крыше. Они отправляются на работу! После аварии для Эйтина это слово превратилось в боль утраты. Для его бывшей работы нужны только "живые" руки. И… зачем? Какой смысл в работе? Для кого? Ему хватает того, что выдает капсула-дом.

После аварии… Лечение, операции, обустройство нового быта, внимание и помощь друзей – все постепенно закончилось. Сегодня позвонили двое, сказали несколько дежурных фраз по поводу годовщины трагедии, помолчали сочувственно. Разговаривать уже не о чем, за год не сложилось общих тем, а вспоминать старое больно. Он выпал из их интересов, оставшись занозой жалости и долга. Инвалид это прекрасно понимал и совсем не обижался. Наоборот, ему было стыдно, что создает знакомым такие неловкие моменты.

Эйтин пробовал гулять. Он спускался с восьмого этажа, с мазохистским чувством садился на восьмой маршрут электробуса, выходил на восьмой остановке и шагал по оживленной веселой улице, еще больше чувствуя свою непричастность и одиночество. Люди спешат куда-то, у них есть дела. Они будут с интересом или вынужденно их делать, чтобы жизнь вокруг стала лучше. Но, если того, что нужно, не сделать, а то, что можно сделать, не нужно, то зачем?!

В последнее время самым лучшим его времяпровождение стал сон. Просмотрев все видео, на которых они были вдвоем, вглядевшись еще раз на мониторе в очертания эмбриона, не рожденного сына, выпив "за упокой" рюмку коньяка, Эйтин приказал "дому" выключить свет и лег спать.

Ему снился сон. Этой ночью первый раз жена пришла к нему во сне. Она сидела возле стола такая светлая, улыбающаяся в своем любимом фартуке с нарисованными божьими коровками и с кудрявым толстощеким младенцем на руках.

– Дорогой, посмотри, как Ванюшка на тебя похож! – малыш смеялся и тряс желто-красную погремушку.

– Его зовут Ваня?

– А разве ты не знаешь? Ты точно мой Эйтин?! – женщина поднялась со стула и стала медленно растворяться в солнечных лучах, – Нет! Я ошиблась. Ты – не он! – последним растаял звук погремушки.

– Я Эйтин! Я он! Не уходи!!!

Ровно в восемь часов его разбудил ее голос: "Дорогой, вставай! Завтрак готов. Просыпайся, любимый, доброе утро".

– Неееет!!! Тебя нет! Не смей меня будить!! – Эйтин, вскочив с кровати, бил по панели управления стальными кулаками. На сплющенном искореженном пластике оставались обрывки кожи, каких-то проводов, во все стороны летели куски микросхем, обрывки оптоволокна топорщились, извивались и хватали его за "пальцы"… Свет погас, перестал работать кондиционер, потухла надпись "готово" на кухонной панели… Человек на ощупь дошел до кровати и обессилено упал в нее: "Не смей будить. Тебя нет…"

Его нашли через восемь дней, когда вскрыли капсулу. Он уже не был восьмеркой. Он стал бесконечностью.