Те, кто желает добра своим друзьям и делает ради них всё, 

                                                 есть самые настоящие друзья, ибо каждый любит другого за то, что он есть, 

                                                 а не за случайные качества 

                                                                                                                                  Аристотель 

 

Древнегреческие философы назвали бы это мудрёным словом "сторге", но я предпочитаю называть это "дружеской любовью".

Да, так можно охарактеризовать мои нынешние отношения с Ролáндом. И хоть я, 32-летний мужчина, казалось, уже завязал со всем этим, наши отношения меня вполне устраивают. Только я знаю, сколько они на самом деле для меня значат… Ой, я называю это слишком гордым словом "отношения" … Мы просто друзья, чтобы вам не говорили бабки у подъезда. Ничего они не понимают и не знают.

Я живу в добротной двухкомнатной квартире вместе с Роландом. Раньше я жил наедине с собой в однушке, но мы решили купить совместное жильё − всё равно я большую часть времени с ним провожу. Сейчас я работаю в офисе, управляю своим отделом, и я, хоть и некрупный, но начальник. График достаточно свободный, зарплата неплохая, и меня моя работа вполне устраивает − в отличии от моих соседей, которые только и умеют что ворчать. О, а вот и ещё один повод для переезда: надо будет сказать Роланду.

Роланд, он… спокойный. Он может часами сидеть и читать книгу, а перечитывать не любит: считает бесполезной тратой времени. Именно он вернул мне мою любовь к чтению, которую я чуть не пропил. Он общителен (хотя это с виду − он сам общаться с кем попало не любит, но заболтать может кого угодно), уравновешен, способен всё обдумать и принять правильное решение − именно эти качества помогли ему стать 2-м лицом местного отделения одной крупной компании. Он мог плести интриги, натравить людей друг на друга, но только если это было нужно ему или было выгодно компании. Но со мной он как будто снимал маску − его роль отыграна до следующего рабочего дня. Он не пытался произвести на меня впечатление, он просто был собой. Дома (дом никогда не был полностью статичен − новое и нужное приобреталось, ненужное − продавалось) он обычно читал, играл со мной в приставку, смотрел вместе со мной фильм, приводил себя в порядок, изредка работал или звонил кому-то (если не ожидался важный звонок, телефон он обычно отключал). А вне дома… мы часто устраивали парные свидания и мало кого щадили − не согласна на парное свидание − проваливай. Правда, мы никогда не пробовали вместе ещё и в самом процессе участвовать, но на это никого из нас и не тянуло. На серьёзные отношения почему-то тоже не тянуло: 3-4 свидания и прощание, а если после этого осмелишься звонить, то не дозвонишься. Конечно, у любого правила есть исключения − одна дама по имени Изóльда, юрист 25-ти лет, при прощании предложила остаться друзьями. Она мне успела понравиться и была интересным собеседником, так что я согласился. Мы переписываемся в соцсетях и иногда встречаемся вживую. Она хорошо себя держит при мне, но всё же видно, что я ей нравлюсь не только как друг. Я пока ещё не решил, как с ней поступить.

Также я часто гуляю с Роландом по паркам, и нам обоим это приносит большое удовольствие. Мы болтаем обо всём на свете − о делах на работе, о планируемом переезде, о политике, и иногда мы заговариваемся и можем прийти в неизвестное место. Хорошо, что мы живём в большом городе.

Мне нравится быть с Роландом: он почти что единственный человек, который по-настоящему дорог мне (у меня есть ещё моя престарелая мать, которая лечится в санатории, и часть дохода я посылаю ей). Он спас меня 7 лет назад, и я благодарен ему за это. Тогда от меня ушла девушка, которую я очень любил, и из-за этого я сильно страдал. Конечно, я и до этого влюблялся в девушек, но чтобы испытывать такие глубокие и неповторимые чувства − такого никогда не было. Она манила меня; я готов был отдать всё за неё и беспрекословно её слушался; я был одержим её счастьем. Сейчас я понимаю, что это было страшно глупо, но тогда я не представлял свою жизнь без неё… Она ушла, оставив мне короткую недвусмысленную записку: "Не жди". Я не находил себе места от горя – всё шатался по пивным да по городу, чуть не наложил на себя руки, пока однажды не встретил своего старого университетского друга Роланда. Он помог мне справиться с депрессией и с таким болезненным расставанием, и мы сильно сблизились. Мы стали часто общаться, он помог мне найти более высокооплачиваемую работу, и, поднакопив деньжат, мы купили квартиру и стали жить вместе.

Я прекрасно понимаю, что для меня Роланд – больше, чем просто друг. Он – моя опора и поддержка, я уверен, что он никогда меня не бросит и во всём поддержит, и потому естественно, что я его люблю как друга. Для меня он стал своеобразным светом, который помог и помогает мне идти дальше. Однако я отлично понимаю, что Роланд определённо не испытывает ко мне того же самого, ведь я не спасал его из каких-то серьёзных депрессий и его определённо не бросала подружка, но я уверен, что он считает меня чуть ли не своим братом и дорожит мной так же, как и я им.

− Как насчёт просмотра новой комедии? – оторвавшись от книги, спросил Роланд.

− Какой же?

− "Шаг зверя"

− А, это от той киношницы, которая всё пытается к тебе подкатить? – с усмешкой спросил я. "Шаг зверя" только начали показывать в кинотеатрах, а у новой секретарши сестра работала в одном из них, поэтому в кинотеатр мы с Роландом уже давно не ходили.

− Ну от кого же ещё? Ну так что, будем смотреть?

− Да, давай. Пойду сделаю попкорн и попить принесу.

Лицо Роланда засияло, и оттого я сам обрадовался. Во время приготовления попкорна у меня продолжительно завибрировал телефон. Звонят. Я беру трубку.

− Вольдемáр у телефона.

− Алло, привет, это Изольда! Ты свободен завтра вечером?

− Ты же знаешь, что я по пятницам свободен… − с некоторым укором сказал я

− Хорошо, тогда, может быть, встретимся?

− Как насчёт ресторана "Кардинал"? – я решил дать ей шанс на что-то большее, чем просто дружба.

− Отлично, давай к 7 часам? − в её голосе прозвучали…нотки радости?

− Давай. Значит, ресторан "Кардинал", завтра в 19:00.

− Да. Ладно, давай пока.

− Пока.

Она бросила трубку. Мне уже интересно, как она будет вести себя со мной в ресторане? Хотя мне больше интересно, как я себя буду вести с ней?

− Ты там скоро?

− Иду-иду.

Я взял попкорн с газировкой и пошёл смотреть фильм.

 

***

− О вас сегодня спрашивали… − игриво сказала моя секретарша Белла, едва я вошёл к себе в кабинет. Интересно, почему она здесь?

− Ммм…и что ты обо мне рассказала?

− Только хорошее! − она кокетливо улыбнулась, смотря мне прямо в глаза. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что я ей нравлюсь, правда при посторонних Белла старалась это скрывать.

Её чувства сделали из неё незаменимого помощника, который беспрекословно исполняет все мои указания, не задавая лишних вопросов. Белла всегда делает работу в срок, она прилежна и трудолюбива. Конечно, я понимал, что поступаю с ней очень эгоистично, но я стараюсь её не эксплуатировать. Белле всегда будет гарантировано место подле меня, и я всегда буду тащить её за собой вверх по карьерной лестнице. Также я иногда специально целую её будто бы "с горяча" и часто флиртую с ней , чтобы Белла не сошла с ума от безответной любви.

− Кстати, помните, вы просили меня разузнать о нашем новом конкуренте? Вот, − она протянула мне толстенную папку с документами, – здесь то, что мне удалось о них узнать. Я, пожалуй, пойду работать дальше − Белла плавно развернулась и вышла из кабинета.

А ведь об этом отчёте я сказал ей только вчера вечером, чтобы она сегодня им целый день занималась… Как бы я не старался, Белла сама будет себя эксплуатировать ради меня.

…День прошёл незаметно быстро. В конце рабочего дня я пил кофе, пытаясь не показывать своё волнение. Нет, я не боялся предстоящей встречи − она определённо должна была меня позабавить − мне казалось, что сегодня вечером может произойти что-то плохое. Я сидел как на иголках, никогда ещё не чувствовал себя так неуютно. Я постарался как можно быстрее поехать домой, и к 17:30 я был уже у своего подъезда. Водя автомобиль, я успокоился и мысленно сказал себе: "Всё идёт по плану. Ты приедешь домой, переоденешься и отлично проведёшь время с Изольдой.". Открыв дверь подъезда, я насторожился − кажется, кто-то выбил лампочку, и теперь придётся подниматься на свой этаж в темноте. И, как на зло, телефон разрядился − посветить нечем. Собравшись с духом, я пошёл наверх по памяти, боясь каждого шороха. На 3-м этаже я отчётливо услышал за собой шаги – они раздались гулом в пугающей тишине, и я, охваченный паникой, мигом рванул к себе. Очнулся я только тогда, когда закрыл за собой дверь квартиры.

Передо мной стоял Роланд с дробовиком из нашего сейфа. Он выглядел очень напряжённым, но как только увидел меня, то сразу стал спокойнее.

− Ты как, цел? − сказал он, коснувшись моей руки. Дружеское прикосновение немного расслабило меня.

− Кажется, да.

− Я слышал крики на лестнице, − сказал Роланд тоном, требующим объяснений. Я на это ничего не мог сказать. Может, это я кричал, может, мой преследователь − не помню. Тогда я чувствовал только ужас и желание спастись.

− Мне было очень страшно… В подъезде свет отрубили, и за мной кто-то шёл, – через секунду я понял, как глупо это звучит. Однако Роланд так не думал – он поставил дробовик и тихо обнял меня. Меня покинули все тревоги, наступило лишь чувство духовного единения.

− Друг, я боялся, что тебя поранят или убьют. Гора с плеч, – он сказал мне это тихо на ухо. Мы ещё некоторое время стояли в обнимку, но потом мне стало некомфортно, и я разъединился.

− Ну ладно, пойду помоюсь.

− Хорошо, – сказал Роланд и ушёл положить дробовик на место.

…В дýше я расслабился. Всё то, что произошло на лестнице – всего лишь игра воображения. Просто в темноте я был настроен на плохое, плохое и получил. А сегодняшнее настроение на работе… ничего не значит. Я посмеялся над своей пугливостью. Впереди меня ждёт только хорошее , я уверен.

Я поел вместе с Роландом салат, чтобы в ресторане больше времени уделять спутнице, чем еде. Я красиво оделся и уже собирался уходить, как передо мной встал Роланд, преградив мне путь.

− Постой! − с каким-то отчаянием в голосе сказал он.

Я вопросительно на него посмотрел.

− Я… Очень хорошо, что мы всегда есть друг у друга. Я это очень ценю, – он смотрел на меня так, словно я был хрупким прекрасным лебедем. Я понял, что он хочет обнять меня, и пошёл к нему сам. Он обнимал меня так крепко, будто боялся потерять. Я почувствовал тепло, исходящее от его тела, и полностью расслабился. Казалось, он хочет собой защитить меня от всего мира. Он осторожно поцеловал меня в щёку. Я этого не ожидал и, вырвавшись, глянул на него. Он был весь в слезах. Я никогда не видел, как Роланд плачет – он считал слёзы слабостью. Он не выглядел плаксой, хотя и не пытался себя сдерживать. Меня это тронуло, и я ринулся в его объятия. Их сила будто говорила мне: "Уж во второй раз я тебя не отпущу."

− Ну ладно, мне пора.

Он нехотя отпустил меня.

− Удачи! – сказал Роланд, закрывая за мной дверь.

В подъезде всё ещё было темно, но я уже был к этому готов – я достал наполовину заряженный телефон и включил вспышку. Страха совсем не было, и я медленно спустился вниз. На первом этаже я снова услышал шаги, и они меня напрягли. Показное бесстрашие сыграло со мной злую шутку – я, видимо, хотел себе что-то доказать, раз продолжил спускаться.

Как только я её увидел, у меня от страха выпал телефон, и из него вылетела батарея. Стало совсем темно.

− Я пришла за тобой, Вольдемар.

Меня охватил ужас. Голос был до боли знакомым – это была…

− Каллид?та?

Зажглась спичка, осветив её красивое лицо.

− Да, это я. И я знаю, что ты до сих пор любишь меня. Мы обязаны быть вместе, ты это прекрасно знаешь, как бы ты этому не сопротивлялся, потому что только со мной ты по-настоящему счастлив, − она говорила это с неподдельной уверенностью, и, сказав, потушила спичку. Стало опять темно, но, к счастью, я успел собрать свой телефон. Я постарался как можно быстрее выйти во двор.

Глоток свежего воздуха отрезвил меня. Я посмотрел на часы и затопал к машине. Находясь в прострации, я ничего вокруг не замечал. Мне очень повезло, что автомобиль ни в кого не врезался по дороге к ресторану.

Приехав раньше назначенного времени, я решил остался внутри машины, чтобы привести свои мысли в порядок. Мечты о ней витали в моей голове; казалось, им там было самое место. Я не мог не отметить, что она по-прежнему прекрасна, что она помнит обо мне и вернулась, чтобы мы снова были вместе. Сопротивляться таким мыслям бесполезно – они приятны, обволакивают тебя и убаюкивают.

Телефон завибрировал. От Изольды пришло сообщение "Я подхожу". И вдруг я понял – придя сюда ради Изольды, было бы нечестно по отношению к ней на свидании думать о Каллидите. Из уважения к Изольде, моему другу, и, возможно, девушке, я прекратил этот беспорядочный поток мечтаний и вышел из машины.

Она пришла на полминуты позже меня. На ней было красное вечернее платье, небольшая белая сумочка и аккуратные белые туфли. Изольда выглядела великолепно!

− Привет! Надеюсь, что я не заставила тебя долго ждать, – сказала она мне, подойдя поближе.

− Нет, конечно, − засмеялся я.

Она взяла меня под руку, и мы вошли в ресторан.

"Кардинал" поразил мою спутницу: она быстро выдохнула, сжав мою руку сильнее. "Как здесь красиво!"-шёпотом сказала она мне. Этот ресторан считался самым лучшим в городе: он был не очень дорогим, но обслуживание здесь было достойное.

К нам тут же подошёл приятного вида юноша и вежливо спросил:

− Добрый вечер! Какой этаж вы предпочитаете – первый или второй?

На втором этаже обычно было меньше народу – то, что нужно для свидания. Изольда мягко посмотрела на меня, предлагая сделать выбор за неё.

− Второй, пожалуйста.

− Тогда пройдите за мной, − улыбнувшись, сказал юноша. Этот парень определённо умеет располагать людей своей улыбкой.

На втором этаже свет был приглушённым, и там были свободные сепаре (в нашем городе их в шутку называют "уединёнками"), в одном из которых я и попросил нас устроить. Здесь ничто не помешает нашей откровенности.

Изабелла аккуратно села на бархатный диван подле стола, я сел левее её на небольшом расстоянии. Она очень пикантно посмотрела на меня, и её взгляд был таким затягивающим…

− Что будете заказывать? − мягко, но требуя внимания сказал официант.

− Мне греческий салат и сухого вина, − не отрывая взора, сказала она.

− Мне салат "По-французски" и квасу, − я всё же был на машине, и пить мне было нельзя. Глаза Изольды выразили некоторую грусть, но не потеряли свою притягательность.

Юноша, не привлекая внимания, ушёл. Мы не нарушили молчание, а просто смотрели друг на друга, изучая. А она не так проста, как кажется.

У меня затекла нога, и я её переставил. Изольда, опомнившись, снова начала скромно себя вести.

− Что нового? – сказала она тоном, предполагающим беседу.

− У меня в принципе ничего, а у тебя?

− А я дело завершила.

− Которое про того прогульщика?

− Оно самое, – она кивнула, − всё обошлось без суда. Теперь я свободна.

Последние 2 слова она произнесла с какой-то особой интонацией, заставившей меня сладко волноваться.

Изольда густо покраснела, когда зашёл официант. Он молча расставил с подноса еду и вышел. Как-то нетипично быстро для ресторана.

− Приятного, − пожелали мы друг другу и принялись есть. Я трапезничал по всем правилам приличия – знал, что ей это нравится. Она любовалась мной, и когда наши взгляды встречались, Изольда, смотрев на меня с каким-то очарованием, поспешно уводила взор. Всем своим видом она выражала, что я ей очень приятен.

Я ненадолго вышел в уборную, чтобы привести себя в порядок. Я старался не задерживаться, чтобы она не заскучала. Когда я пришёл, на её лице была довольная улыбка. Кажется, она начала пить вино без меня.

− Твоё здоровье, − сказала она, чокнувшись бокалами со мной. Как иронично – пить за чьё-то здоровье!

Квас был на удивление приятным и расслабляющим – наверное, на моём восприятии сказалось то, что я уже давно его не пил. Ещё я приметил, что он мало пенился, но меня это не волновало.

Вино развязало Изольде язык. Она держала себя свободнее, и начала говорить какие-то глупости. Когда она говорила, то автоматически тянулась ко мне. Я прекрасно понимал, чего Изольда хочет, но мне не нравилось, что она пьяна. Это даже отталкивало меня. Один раз она наклонилась слишком близко, и я отпрянул от неё. Изольда резко переменилась: погрустнела, стала скованней. Казалось, она совсем не пила.

− Вольдемар… − её рука нашла мою под столом, − я давно хотела тебе это сказать… − всё это было предсказуемо, однако она не на шутку волновалась, и я поддержал её, взяв за руку, − Я…я…− из её глаз потекли слёзы. Бедняжка, ей так тяжело. Но Изольда утёрла слёзы и поцеловала меня.

Я этого не ожидал, но быстро ей ответил. Она вложила в поцелуй всю душу, пытаясь передать то, что не выразить словами. Она целовалась так отчаянно, будто боялась, что я просто плод её воображения, наваждение, которое исчезнет так же быстро, как и появилось. Я обнял её, чтобы она снова не разрыдалась. Она прильнула ко мне, обхватив руками и боясь отпустить.

Изольда разорвала поцелуй сама. Вид у неё был такой, словно она получила огромное, но запретное удовольствие и сейчас её ждёт заслуженная кара.

− Это было не слишком ужасно? – грустно сказала Изольда.

Вместо ответа я её поцеловал.

… Я сел в машину. Изольда жила недалеко от этого ресторана, поэтому выразила желание пойти одной. После свидания на душе стало спокойнее, и все тревоги ушли.

Только я завёл тачку, как открылась дверь моей машины, и кто-то сел рядом со мной. Я испуганно повернул голову и увидел Каллидиту.

Она закрыла за собой дверь.

− Куда поедем?

Хотелось спросить, что она здесь делает и что я никуда не собираюсь с ней ехать, но вместо этого я почему-то сказал:

− Может на озеро?

− А, то самое? – она улыбнулась, − Ну давай.

Мы поехали в сторону озера, где мы впервые поцеловались. Ехать туда было где-то полчаса. Ехали мы молча – я обдумывал вопросы, которые хотел ей задать, она же, казалось, была погружена в свои мысли. Наконец, я решился у неё спросить.

− …Каллидита?

− Да? – она вышла из раздумий и взяла меня за руку, которая была на переключателе скоростей. Я расслабился.

− Ты меня любишь?

− Конечно, – сказала она не думая.

− Тогда зачем ты ушла?

− Я понимаю, что тебе было ужасно больно, но я не могла иначе. Из-за этого ты изменился в лучшую сторону, а если бы я осталась, ты так бы до конца и не повзрослел. Хотя…знаешь, мне всё это время так тебя не хватало, хотелось сорваться и вновь быть с тобой, − она сильно сжала мою руку, − но… я терпела. Я не могла вернуться раньше, иначе бы ты так и остался ветреным мечтательным юношей. Но теперь мы снова будем вместе, и теперь уже навсегда.

Я просто поплыл от её слов. Мне никогда ещё не было так хорошо, как сейчас. Я чувствовал тепло, которое исходило из её руки и связывало наши тела и души. Я еле поборол желание обнять Каллидиту и больше никогда не отпускать. К счастью, мы были уже близко.

Озеро выглядело так же прекрасно, как и с нашей последней поездки к нему, и, казалось, ничуть не изменилось. Мы сели под свет фонарей и просто любовались им в обнимку. Тогда для меня существовала только она. Я чувствовал, как сейчас парю с ней над облаками от бесконечного счастья, из-за которого сердце стучало намного быстрее обычного, и будто бы наполнялось теплом. Я развернул её к себе и плавно поцеловал. Она довольно скоро мне ответила, и мы получали огромное удовольствие – нас больше ничего не разделяло, мы были едины. Сам воздух между нами стал каким-то особенным, словно в нём царила наша любовь. Я больше не чувствовал себя, а ощущал лишь её, причём всю одновременно.

Она неохотно оторвалась от меня.

− Я мечтала об этом все семь лет, пока тебя не было рядом.

Я поцеловал её в щёку.

− Я хочу быть только с тобой, − прошептала она.

Она очень нежно посмотрела на меня и вновь принялась целоваться.

… У озера мы провели с ней ещё полчаса, прежде чем поехали обратно в город. Она попросила оставить её около супермаркета, мимо которого мы проезжали. На прощание она сказала, что скоро мы будем жить вместе, и нам не придётся расставаться!

За этот вечер произошло так много всего, и я сильно устал. Когда я пришёл к себе в квартиру, я почти сразу пошёл мыться. Вода стекала по спине, даря ощущение заботы и спокойствия. Она не торопила, давала раствориться в ней и так приятно обволакивала, что я, наслаждаясь ею, неосознанно начал думать о сегодняшних событиях. Роланд… неужели… да быть такого не может… он что, правда тоже любит меня? Но… почему он никак не выражал это раньше? Или… он не находил повода? А с чего это я решил, что он, видите ли, полюбил меня? Он мне такого не говорил. Он ведёт себя со мной как всегда… или уже нет? Надо будет проверить…

Изольда… По ней видно, что она правда ко мне что-то испытывает… хотя она тоже мне этого не говорила! А почему это прокатывает с ней, а с Роландом нет? Глупый вопрос. Она… да видно просто по ней… может, это и не любовь, но определённо какое-то сильное чувство. Я доволен? Она хорошенькая, и мне она нравится. Почему бы нам не встречаться? Но…я люблю только Каллидиту…ну ещё и Роланда как друга…

Каллидита… она так прекрасна… она вернулась сюда ради меня…. Она любит меня так же, как и раньше. А я? Мне кажется, что любовь к ней была запечатана где-то в глубине моего сознания… И освободилась, воспарив, при её приходе. Я готов пойти за ней куда угодно, как раньше…

Вдруг, как мне показалось, та часть души, которая любит Роланда, вознегодовала. Не слишком ли я быстр на суждения? Почему я так сразу ринулся к ней? Она бросила меня, и не имеет права на прощение! И зачем она вообще вернулась? Какие цели преследует? Очевидно, что я ей не нужен… Она что, хочет перевернуть всю мою жизнь с ног наголову? Но зачем ей это?

Я подумал о том, что до этого рядом со мной был только Роланд, мне было хорошо с ним, и я ни в чём не нуждался. А теперь на горизонте снова появилась Каллидита, и мне вдруг снова страшно хочется быть с ней и во всём ей угождать… Она для меня как наркотик… Сразу вспомнила фраза "ты мой личный сорт героина", но всё же… Она очень плохо на меня влияет: она может легко выбить меня из колеи и, возможно, тайно манипулирует мной. Мне стоит обо всём рассказать Роланду, это непростая ситуация, и мне определённо нужна его поддержка.

Закончив мыться, я предложил сожителю попить вместе чай, и он, заметив мою серьёзность, согласился. Мы пили чай в каком-то нервном молчании: я не мог собраться и сказать ему правду, постоянно придумывая всё новые отмазки, а он, кажется, ждал, что я что-то ему расскажу. Он начинал говорить на какие-то бытовые темы, но слушал я его рассеянно: это было трудно не заметить.

− Что-то не так? – как можно деликатнее спросил Роланд.

− Всё хорошо, − натянуто улыбнулся я. Какая же это была страшная ложь! – Хотя знаешь, есть кое-то. – Он сосредоточился на мне, ожидая продолжения слов.

Я посмотрел ему в глаза. В них читалась какая-то уверенность и поддержка. Я взял себя в руки и решил рассказать:

− Недавно я встретил… Каллидиту.

На мгновенье его взгляд задрожал: казалось, пучина отчаяния в его голубых глазах готова выплеснуться в наш мир слезами. Роланд очень аккуратно, с надеждой спросил:

− И как прошла ваша встреча?

− Мне кажется… я вновь её люблю.

Наверно, не стоило ему это говорить. Роландов взор показывал весь ужас поглотившей его боли; он начал задыхаться; мой друг будто заболел. Мне показалось, что Роланд вот-вот упадёт, и я поспешил к нему. "Я в порядке," − попытался он отказаться от моей помощи, но звучало это как моё "Всё хорошо". Я взял его на руки – не уверен, что он дошёл бы сам − и понёс Роланда в его комнату. Он даже не сопротивлялся моей хватке. Я осторожно положил его на кровать. Что я наделал! Я чуть не убил его своими словами. Я вдруг стал себе так противен. Я лишь дикарь, которого эта светлая звезда, это далёкое от порока светило милостиво решило перевоспитать. Но от своей дикарской природы не уйдёшь…

Я закрыл глаза и заплакал. Я был погружён в себя и в своё горе. Из этого состояния меня вывело прикосновение к руке. От ладони Роланда, которой он коснулся меня, шло приятное тепло. Я невольно открыл глаза.

Роланд, видимо, уже давно смотрел на меня. Его взгляд был заботливо-тревожным.

− Что с тобой?

− Я… я… − слёзы уже текли сами собой – ты намного лучше меня. Я – обычный человек, а ты… ты просто божество, которое снизошло до меня.

Он засмеялся.

− Не говори глупостей. Я такой же, как и ты. Я ничем не лучше тебя. – он взял меня зá руку.

− Нет ничего, в чём я тебя превосхожу.

− Это ли важно? – скептически ответил он.

− Что ты нашёл во мне?

− Свой дом, свой покой, своё счастье.

− Ты льстишь мне.

− Ничуть – в его словах отразилась мимолётная обида, – ты единственный близкий мне человек.

− А вот это уже звучит более реально.

Он рассмеялся. Это дало мне время вспомнить, как я оказался в его комнате.

− Как ты себя чувствуешь?

− Хорошо, спасибо.

− Но почему… мне показалось, что за чаем тебе стало совсем плохо.

− Да так… минутная слабость – сказал он тоном, говорящим о его желании обойти эту тему стороной.

− Неужели ты не злишься на меня за то, что я… что я…− мне почему-то не хотелось продолжать: это чувство теперь казалось мне каким-то подлым.

− Злиться? Конечно нет, − добродушно улыбнулся он, − я подозревал, что когда она вернётся, ты снова её полюбишь…

− Ну как "полюбишь" … так, просто какие-то чувства, которые мутили рассудок, ничего более.

Роланд очень тепло посмотрел на меня.

− Хорошо, что мы друзья.

− Ты для меня уже давно как брат.

− Как и ты для меня.

Он сел на кровать, и мы обнялись.

 

… Следующий день был бы обычным, если бы не приятное настроение, которое беспричинно сопровождало меня. Только когда я уходил с работы, меня посетила странная мысль о том, что скоро может произойти что-то важное, к чему я должен быть готовым. Этой думе, вестнице будущего, я не придал значения, не желая разрушить хрупкую гармонию внутри.

У машины я встретил человека, способного заменить мою гармонию мнимым счастьем – Каллидиту. Я испугался: она могла помутить мой рассудок, и я был бы беззащитен перед ней. "Я тебя не люблю, я тебя не люблю…" − быстро повторял я про себя, пытаясь подойти к двери автомобиля.

Она подошла ко мне сама, и обняла меня. Какой сильный удар по разуму! Главное – не отдаться чувствам, которые всё больше заполоняли разум.

Я демонстративно оттолкнул её.

− Что-то не так? –спросила она.

− Всё не так, − как можно холоднее сказал я. Как я говорю! Я звучу так, будто я обиделся наигранно.

− Почему ты так холоден ко мне? – жалостливо спросила она. Это обычный вопрос, почему я так таю от него? "Потому что он звучит из уст любимой!" − подсказали мне чувства. О нет, нет, не поддавайся им!

− Ты – моё живое прошлое, та часть прошлого, которая неожиданно всплыла в настоящем. Ты у меня ассоциируешься с тем, что было, но не с тем, что сейчас, − я сглотнул, − Я хочу, чтобы ты ушла.

Она посмотрела на меня. Её глаза выражали… сострадание?

− Я знаю, что ты скучал по мне. И в глубине души ты тоже это понимаешь, как и то, что любишь только меня, − она подошла вплотную ко мне, и я чувствовал её дыхание на своей груди. Я на грани…

− Я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы были вместе. Пора исполнять наши мечты, − она взяла меня за руку, крепко сжимая её. "Теперь он её никогда не отпустит," − говорили мои чувства, сбрасывая в пропасть небытия мой разум. Я окончательно поплыл, я растаял. Я приобнял её, что вызвало у неё робкую улыбку.

− Может быть, мы сядем в машину? – прошептал я

− Хорошая идея, − кивнув, сказала она, − но поведу я. Я хочу отвести тебя к себе домой. Там нам никто не сможет помешать.

Я покорно отдал ей ключи от машины, и она нежно чмокнула меня в щёку. Внутри авто мы уже целовались более раскованно.

− Хочешь попить? – оторвавшись от моих губ, спросила меня Каллидита.

− Давай, − ответил я, хотя пить мне особо не хотелось.

Она откуда-то достала небольшую бутылку с водой. Содержимое бутыли было странного вкуса, будто воду с чем-то смешали.

Она завела машину, и мы поехали. Некоторое время мы ещё разговаривали, но потом меня стало клонить в сон, и я уснул на выезде из нашего города.

 

***

Две недели уже прошло с тех пор, как я по глупости своей уехал вместе с моей искусительницей из родного города.

Когда я только приехал в её родной город, то первые дни мы проводили дома, наслаждаясь обществом друг друга. Потом она довольно быстро устроила меня на неплохую работу, в который оплата была ежедневной. Каллидита начала давать мне таблетки без названия, говорила, что они для лучшего пищеварения, но они только мутили рассудок, заставляя больше думать чувствами, нежели головой.

Эйфория закончилась после первой недели, когда я увидел её целующейся с каким-то незнакомым мне парнем в богатом автомобиле, на котором её подвезли до дома.

Я и до этого замечал, что она довольно быстро начала куда-то пропадать, хотя Каллидита, казалось, нигде и не работала. «Пропадала» она так обычно вечерами на довольно большое время. Однажды она не пришла домой ночевать. Я с ней не говорил об этом, я вообще теперь старался поменьше с ней контактировать. Она всё так же продолжала мило мне улыбаться и говорить, что любит одного меня. А потом забирала часть денег, заработанных мной кровью и пóтом, и снова уходила.

Как я раньше не мог понять, что она использует меня? Сейчас это казалось таким очевидным, и было жаль всего времени, которое я тратил и трачу на неё. Я ей не нужен, ей нужны только мои деньги. Да, осознать этот факт было очень больно, и поначалу у меня случались приступы ревности к её любовникам, но сейчас Каллидита мне совершенно безразлична. Правда, при ней я всё равно строю влюблённого дурачка, чтобы она не заподозрила, что я знаю о её похождениях. Меня больше беспокоило, как мне связаться с Роландом, ведь из-за мыслей о том, что я променял Его на какую-то пустышку я долго не мог уснуть по ночам. К сожалению, позвонить ему я не мог: он очень часто менял телефонные номера и сам меня просил не запоминать их, мой же телефонный номер Каллидита преднамеренно уничтожила, как и все данные на моём телефоне. В соцсетях мы не общались: мы и так каждый вечер день видимся, а если у него что-то срочное, то он всегда может мне позвонить. Оставалось, как мне казалось, только одно: позвонить в компанию, где работал Роланд, что я и планировал сделать сегодня вечером.

Я возвращался с работы «домой» на общественном транспорте: Каллидита часто забирала мою машину, видимо, она считала, что её дела важнее моей работы. Я, задумавшись, рассматривал незнакомый город в окне. Дождь стучал по стеклу, даря располагающую к мыслям музыку. Люди бегали, стараясь не намокнуть под ливнем. Канализация работала исправно, поэтому луж на улицах не было.

Выйдя на своей остановке, я поспешил домой: хотелось как можно скорее связаться с Роландом. Не найдя в квартире Каллидиты, я, наскоро поужинав, принялся звонить.

Гудки шли недолго.

− Здравствуйте, вы позвонили в приёмную компании Q**, что вы хотели спросить?

− Здравствуйте, я хотел бы связаться с господином S** Роландом, если не затруднит.

− Хорошо, как вас представить?

− Вольдемар D**. − Хорошо, подождите… − пауза, показавшаяся мне вечностью, − соединяю…

Из трубки раздался родной голос:

− Алло, привет! Где ты? За тобой приехать?

− Да, приезжай сюда: −диктую ему адрес, − я тебя очень жду.

− Хорошо, скоро буду – он не положил до конца трубку, и я тихо услышал «Так, на сегодня всё, можешь идти. У меня важное дело.». Соединение прервалось…

Я с облегчением выдохнул. Скоро эти муки закончатся, и я снова буду дома с Роландом! Как же я по нему соскучился!

Раздался скрип открывшейся входной двери. Я побежал встречать мою искусительницу, ведь я же в неё «влюблён»!

− Я, к сожалению, ненадолго – сказала она, изобразив грусть голосом. Её лицо выражало какое-то странное спокойствие, будто за этой маской скрывалось что-то страшное. В последнее время это была её постоянная эмоция.

− Принеси мне, пожалуйста, чёрный пакет из гостинной. Он около окна, не прогадаешь, − сказала Каллидита, хитренько улыбнувшись.

− Хорошо, дорогая, − любовно промолвил я, и, отвернувшись от неё, пошёл за пакетом.

Я чувствовал, что здесь что-то не так, и насторожился. Искомая вещь действительно лежала у окна, на самом виду. Пакет выглядел очень лёгким, но внешность обманчива – мне показалось, что он весил как добротный ящик среднего размера, полностью набитый книгами. На принесённый мною пакет Каллидита даже взглянула, сказав поставить его у двери. Когда я тронул её за плечо после выполнения задачи, она, пристально посмотрев мне в глаза, презрительно сказала:

− Думаешь, я не знаю, что ты обо всём догадался?

− О чём ты? – сказал я шутливым тоном, хотя был шокирован.

− Мне ведомо: ты знаешь о том, что я тебя использую. И ты пытаешься сбежать.

Я растерялся, не на шутку испугавшись. Она воспользовалась моментом и продолжила:

− Вот так. Ложь всегда выходит наружу, неважно, моя она или твоя, − сделав небольшую паузу, она продолжила: − Ну и как скоро за тобой приедет Роланд? Он не сказал?

Она выглядела устрашающе: казалось, я только что увидел ту её сторону, которую Каллидита тщательно прятала ото всех. В ней чувствовалась скрытая сила, которая вот-вот выступит наружу. Казалось, будто она никогда и не была нежной хрупкой девушкой.

Она подошла впритык ко мне, ни на секунду не отводя взгляда.

− Стоит мне только захотеть, и твой Роланд не доедет до нас из-за несчастного случая. Или из-за аварии на дороге он приедет позже, но тебя здесь уже не будет, − в её глазах блестел огонь.

О нет! Она не должна нанести ему вреда, он и так настрадался из-за моих выходок.

− Мне плевать, что ты сделаешь со мной, только не трогай Роланда.

Мне показалось, что через мои глаза она проникла в мою душу. Я чувствовал себя открытой книгой, которую Каллидита судорожно перелистывает, но не мог отвести взор: её глаза чем-то притягивали меня. Из глаз пошли слёзы, и, видимо, это отвлекло её.

− Но ты достоин счастья. Люди, которые были здесь до тебя, думали только о себе и не были способны любить по-настоящему. Это их и убивало, − она отвела взгляд, и я почувствовал облегчение. Она немного отошла от меня и продолжила – 7 лет назад я ушла от тебя, так как знала, что твоя настоящая любовь впереди. Извини, что помешала тебе своим возвращением.

У меня в кармане завибрировал телефон. Мне звонил Роланд. По телефону он сообщил, что подъехал и ждёт меня внизу.

− Я провожу тебя – мягко сказала Каллидита, однако, не предполагая возражений.

Мы молча спустились на первый этаж и вышли на улицу. Роланд стоял в под дождём, так и не переодевшись после работы. Его лицо отражало сильнейшее напряжение, но как только он меня увидел, лицо его преобразилось. Мы быстро преодолели разделяющее нас расстояние и обнялись. Я чувствовал себя самым счастливым на свете: я обнимаюсь с любимым человеком! Разлука была ужасна, но она уже позади. Теперь мы снова будем вместе. Я чувствовал, что Роланд счастлив, и это уже само по себе доставляло огромное удовольствие.

Роланд очень нежно поцеловал меня в щёку. Я чувствовал, что он плачет, но знал, что это слёзы радости.

− Я так скучал по тебе. Мне тебя так не хватало… И знаешь, я… я люблю тебя. Ты мой самый лучший друг, и я счастлив, что мы подружились, − горячо говорил он.

− Я тоже тебя люблю.

− Ой, а кто это сзади тебя?

Мы разъединились.

− Роланд, познакомься, это Каллидита. Каллидита, это мой Роланд.

− Очень приятно… − рассеяно сказал он. Каллидита изобразила реверанс.

− Вот, − она протянула мне ключи от моей машины – твоё авто ждёт тебя на стоянке у дома. Прощай, Вольдемар. Будь счастлив и береги себя.

− Прощай, Каллидита.

Мы пошли с Роландом в машину. Когда мы уезжали со двора, она махала рукой на прощанье, а Роланд взахлёб рассказывал о том, как его автомобиль нёсся сюда и при этом все почему-то уступали ему дорогу.