Литературный конкурс-семинар Креатив
Рассказы Креатива

Тата Тер - Эхо

Тата Тер - Эхо

 
1
- Я больше не могу!
Опора ЛЭП – каркас бесстрастный и огромный, лежит безмолвно на боку. На в небо вздёрнутой металла узкой ножке стоишь ты, будто буква на полоске. К земле лететь не дольше, чем слезам. Их ветер унесёт, тебя - едва.
Смотри. Туман ползет с болот. Екатерининского тракта монолог – берёза древняя, корявая, одна. Как выжила среди полей она?
Прислушайся. Мир полон звуков. Твой голос – хора часть. Отчаялась? Могла и помолчать. Бывало хуже. Хочешь видеть, как ты могла других обидеть?
 
* * *
- Я прыгнула, упала?
Поднимись. Туман вокруг. Трава сыра. Стряхнув озноб, иди.
Тебя ведут берёзы. Их призраки в белесой мгле кивают, шепчут, тянутся к тебе.
- Что это? Дом стоит? - не веришь, - Слишком рано! Таких домов здесь вовсе не стояло!
Стучишься. Плач. Заходишь в дом. Дитя привязано верёвкой к ноге стола. Играет грязной тряпкой. Еда, вода и кучки на полу. Ребёнку года два. Здесь нет привычных ламп. Нет газа. Чем покормить малышку? Как умыть? Головка вся в расчёсах от укусов. Может, разумнее совсем не подходить?
 
Попытки жалкие найти родник с водой. Плутаешь по тропинкам битый час. В дом вносишь ты ведро и ставишь у шестка. И, хворост затолкав, глядишь, чем бы зажечь. Вот спички.
-Хм… забавный коробок…
Заходит женщина. Хозяйка? Ох, не рада. Устало гонит прочь. Уйти? Остаться?
Хозяин вносит в дом ведро другое, ставит. Под шум их слов молчишь. Она, взяв кочергу, садится перед топкой. И яркий уголёк, сверкнув, летит к платку. И вспыхнул уголок. Она, ругаясь, окунает его в ведро… Горят она и дом.
И освещенный заревом пожара с ребёнком на руках стоит мужик...
А ты бежишь. И вновь ревёшь. О чём? Считала - было хуже.
 
* * *
Берёза корнем ногу держит. Ты – ствол подрубленный, лежишь плашмя в грязи. Ну, поднимайся! Ну, вперёд иди!
Протёрла брови, землю с глаз счищая. Опора ЛЭП - как башня впереди.
- Ой, нет берёзы, что меня держала!
Опомнилась? Тогда вперёд иди.
 
2
- Наталья Алексеевна! Наталья Алексеевна! Очнитесь! Да коли ей уже! Инна, коли! Что ждёшь?! Видишь, не возвращается!
Копытов вцепился в свои жиденькие волосы, и, казалось, готов вырвать их с корнем, если бы это помогло вернуть студентку с практического занятия.
Бояринцева, не меняя равнодушно-усталого выражения лица, приставила реаниматор к бездыханному телу… и, убедившись, что пациентка приходит в себя, направилась к двери:
- Следи, чтобы больше не превышала лимит времени в АПИ. И на питание направь. Исхудала девчонка.
 
- Наташка, представляешь, Копыто был седее своих волос!
- Не надо смеяться над человеком. А, ты, Наталья, совсем не думаешь о последствиях. Разве можно устанавливать в аппарате практической истории сверхлимитное время? На первой лекции объясняли, почему и зачем, а ты нарушаешь…
- А её, Тата, не было на первых лекциях.
- Могла бы и восстановить пропущенный материал. Можешь взять мои конспекты.
- Таточка, милая, - голос Натальи был тих, но твёрд, - мне очень нужны твои конспекты и твоя помощь. Но потом, можно, я посплю?
 
Тата и Наталья оглядывались, стараясь не дышать.
- Говорят, среди книг есть такие, что рассыпаются в пыль при изменении влажности на чуть-чуть…
- Есть, но такие либо хранятся в о-со-бы-х условиях,- архивариус смаковала каждый звук в слове "о-со-бы-х", будто перекатывала во рту конфету… ах, она действительно что-то ела… - либо рассыпаются.
- Ей это кажется смешным? – шепнула Ната.
- Сосредоточься, работать с бумажными носителями на порядок труднее, чем с цифровыми, - едва слышно отрезала Тата.
- И виной этому страничный беспорядок, - архивариус улыбнулась, - я всё слышу. У вас разрешение на трое суток бумажного бесчинства. Время пошло.
 
Особый архивный отдел по запросу мог раздобыть вам любые исчезнувшие документы. Горит где-то в пространстве-времени библиотека, а служащие уже тут как тут. Изымают всё, что числится в официальных сводках будущих времен, безвозвратно потерянным.
Запрос – дело несложное. Сложнее разбирать свежедобытое. Можно, конечно, и подождать 30 рабочих дней, в течение которых архивариусы должны оцифровать материалы, но осталась лишь неделя занятий в АПИ.
 
К счастью для студенток, в сгоревшем доме не располагалась ни публичная библиотека, ни частная коллекция фолиантов. Дряхлый молитвослов и несколько потрёпанных листков календарей – скромная добыча для отдела.
В молитвослове два списка – требы за здравие и за упокой. Некоторые имена вычеркнуты из живых и приписаны к усопшим. В одном из календарей - пометка о крещении ребенка.
 
- Теперь, зная имя, мы можем сделать запрос об установлении судьбы личности. Для диплома такую информацию получить не сложно. А в Отделе Ветвей нас не примут. Альтернативные данные без специального допуска не получить. У кого из наших знакомых есть такой?
- У Копыта и Боярыни.
- Копытов точно откажет, - Тата сдвинула брови.
- А к Боярыне страшно подходить.
- К Бояринцевой, - Тата укоризненно взглянула на Наташу, и та вспомнила, насколько подруга не любит сокращения в именах и фамилиях. Особенно её расстраивало, что в её документах нет такой же приставки "Тер", как у предков.
- Какая разница, всё равно откажет.
- Если объясним всё честно, согласится.
- Таточка, милая, я не хочу, чтобы кто-то знал об этом. Мы всё исправим и забудем об этой ошибке. Это ведь даже не двойка. Это исключение. Куда я пойду, если меня исключат?
- Что для тебя важнее – куда ты пойдёшь, или жизни других?
- Может, и нет там других жизней… зря я вообще тебе сказала… может, та женщина умерла бы от тифа через неделю-другую.
- Кто набил печь ветками?
- Я.
- Если бы хозяйка затопила сама, каковы шансы, что уголёк выскочил бы?
- Один к одному. Или выскочил бы или нет.
- Успокойся. Психовать будешь потом. Ты поставила ведро с водой?
- Я. Но керосин принёс мужик, а не я!
- Хватит. Медкабинет работает ещё пол часа. Минут за пятнадцать доехать успеем.
 
- По личному вопросу, Овакимян, приходите завтра. Я сегодня тороплюсь, - Инна Олеговна убрала всё со стола в сейф и, обведя взглядом безжизненный кабинет, звякнула связкой ключей.
Наталья вышла. Тата, стараясь выглядеть столь же холодной, как медик, попросила дать пять минут.
- Можешь изложить своё дело, пока я жду такси.
 
- Она поможет?
- Она сама просмотрит ветви и скажет, имеет ли смысл волноваться.
- Тиф,- Наташа будто чихнула.
- Что?
- Всё думаю, вот бы она умерла. Должна была умереть и умерла. Сердце бы не выдержало. Или муж бы случайно, но сильно стукнул. Человек ведь смертен. Внезапно смертен… Меня исключат?
- Пока Инна Олеговна, похоже, не будет сообщать в деканат.
- Пока-а-а…
- Готовься, бесследно для тебя урок не пройдёт.
 
3
Злобин вышел из АПИ, выставляя вперёд загипсованную руку.
- Видали? Медицина двадцатого века! Кто хочет расписаться?
- Игорь, сейчас же к Инне Олеговне.
- А почему меня не осмотрит практикантка? – Злобин подмигнул бледной, как снег, девчонке, что сидела на месте медика.
- Можно я его провожу? – Тата невозмутимо встретила удивленные взгляды.
- Проводи.
 
Игорь сел на банкетку рядом с дверью и прислушался. Внутри клокотала досада:
"Кто кого провожал? Тата вечно себе на уме! А я размечтался…"
- Тринадцать? – взволнованный голос Таты подтвердил, что не зря остался.
"Вот засада! плохо слышно…"
Он подождал ещё какое-то время, но слов было не разобрать. Швырнул гипс в урну у стены напротив. Поднялся.
"Не моё дело."
Но последние пара фраз… нужен совет.
 
Игорь обожал практическую историю. Бывали, конечно, неприятности, такие, как сегодня, но это в сто раз интереснее, чем блуждания по городским коридорам.
Казалось, что дверь с табличкой "контролёр АДА I степени Злобин В. Г." вибрирует от гула голосов. Голос отца перекрыл прочие, и тишина зазвенела в ушах. Разгоряченные спором, выходили из кабинета люди. Краснолицый толстяк уговаривал заплаканную даму успокоиться.
- Аномалии движения абсолюта уже фиксировались, это всего лишь рабочий момент.
- Почему это случилось на моём участке?
- Никто не застрахован.
- Виктор Григорьевич уволит меня! Я не смогу исправить…
- Он строгий, но вы не бойтесь. Он поможет. Мы все поможем вам.
- Уж лучше пусть уволит, чем так… перед всеми… я же не виновата…
 
- Это в кризисный отдел, - отец хлопнул о стол дежурного папкой, - я ушел.
Игорь не успевал. Так странно чувствовать себя младше, хотя и поравнялся в плечах. Отец по-прежнему был идеалом. Что бы мать не говорила.
- Рассказывай, - бесполезно делать вид, что зашел просто так. Отец не любит попутные разговоры. Только о деле. Только факты. Только причины и цели. Да и заходил к нему Игорь только при необходимости.
- У нас идут занятия в АПИ для курсовой по быту и нравам. Подскажи, что делать, если по чьей-то вине происходит сдвиг в движении абсолюта?
Отец помрачнел:
- Что ты натворил?
- Не я, однокурсник… ца. Ничего серьёзного, но, как ты думаешь, могут отчислить?
- Решит деканат. Могут и куратора уволить. Этот однокурсник…ца, тебе важен?
Игорь помешкал с ответом.
- Нет, просто интересуюсь. Вдруг, сам наворочу что-нибудь.
- Вдруг не бывает. Попробуй, навороти, выпорю… Куда смотрят коммунальщики?!
Посреди перехода распласталась, приветствуя Злобиных, ежегодная лужа.
- Могли бы привыкнуть, что вода здесь появляется каждый март, и заранее подкатить помпу. Теперь по объездной добираться.
Отец вызвал такси. Пока ехали, Игорь рассказал о том, что услышал в медкабинете.
 
Инна Олеговна запнулась. Пять сантиметров, что лифт не доехал до этажа, напомнили ей, что она переехала.
- Держись, Боярыня! Где твоё хвалёное хладнокровие?
Инна стукнула сумкой бывшего однокурсника.
- Какими судьбами?
- Ходят слухи, что кто-то вмешался в движение абсолюта и не сообщил, куда надо. Тебе ли не знать, что ошибки надо исправлять быстро.
- Это не тот случай. Заходи. Сын, видимо, все твои привычки перенял. И подслушивать не гнушается.
- Правдивая информация – всегда важная информация, каким бы ни был источник.
 
4
Инна и Виктор шли по залитому светом лугу. Из-под ног брызгами разлеталась травная мелюзга. Запахи сводили с ума.
- Как здесь хорошо! – Инна закрыла глаза и подставила лицо солнцу.
- Идём, у нас мало времени.
- Час – это вечность здесь! Здесь хочется остаться навсегда.
- Идём!
- Ольга где-то в двухстах метрах от нас. Она наверняка просто уснула на солнышке и забыла о времени.
- О лимите нельзя забывать.
Виктор, сверившись с навигатором, зашагал в сторону берёз.
- Ты же знаешь, что я не смогу идти так же быстро, как и ты! Жди же!
 
Инна вскрикнула. Виктор повернул её за плечи и прижал к себе.
- Не смотри.
- Это… это… нет… - Инна плакала.
- Мы тут бессильны.
- Но как? Здесь же никого… Здесь, так… Почему? Как…
 
Так первопроходцы практической истории впервые столкнулись с аномалиями движения абсолюта.
 
5
- Я не хочу это вспоминать.
- Всё оказалось поправимо.
- Зачем нам сохранили память?
- Чтобы мы были эффективными работниками.
- Это жестоко.
- Время не может быть жестоким или добрым.
- Я не о времени.
- О нём.
- Мы могли быть вместе, если бы нам не оставили память о том дне.
- Но тогда мы были бы другими.
 
- Что ты решил?
- Направишь свою студентку ко мне. Произведём перезапись.
- Ты ей оставишь память…
- И направлю на тестирование.
- Не делай из неё меня.
- Она станет такой как ты, потому что такие нужны.
- Она будет несчастна.
- Она будет эффективна.
 
- Выбирай, кого послать с ней в групповой поиск.
- Тату Овакимян и твоего сына… Молчишь. Не нравится мой выбор.
- Это честный выбор.
- Тебе и сына не жалко.
- Групповой поиск сделает его сильнее.
 
6
- Тихо, Игорь, смотри, там кто-то есть.
- При таком дожде и громе тихо? Конечно, есть! Рогатые. Коровы в загоне.
- Присмотрись.
 
Тонкая женщина, освещаемая молниями, пыталась протолкнуть застрявшую коровью голову в загон.
- Ну, зачем ты сунулась сюда? Мне больше делать нечего? Дура, да поверни ты рога! Господи! Да помогите же, кто-нибудь!
- Мама! – в зарослях показались две детские фигурки.
- Я здесь! Вы зачем сюда? Идите домой! Я сейчас!
Корова дёрнула головой и рог воткнулся в глазницу женщины…
 
Игорь держал Тату и шептал: "Нельзя. Нам нельзя вмешиваться. Ты знаешь правила"
 
7
Трое сидели у кабинета контролёра АДА.
- Ты точно не просил за нас? - спросила Тата.
- Нет, конечно, - ответил Игорь.
- Я не прощу тебя, если узнаю, что эту работу получила через твоего папу.
- Думаешь, мне будет легко работать, когда все будут думать о нём, а не о моих способностях.
- Таточка, а тебе они снятся?
- Перестань, Наташа. Здесь нельзя о них.
- Я сойду с ума. Они мне снятся.
- Заходите, - отец показался Игорю старее, чем недавно в такси. Может, он знает, что было на экзамене? Наверняка знает…
 
8
"Контролёр АДА – стажер"
Начиная учёбу, Наташа и Тата, да и Игорь, видели в адавцах лишь огромные зарплаты, высокий статус и уважительные взгляды окружающих.
Действительность обелила часть волос. Девушки сразу закрасили. Игорь решил оставить.
Возможность спасти жизни тем, кого Центральное Управление Историей, посчитало нужным.
Женщина не сгорела. И родила ещё двенадцать детей, из которых семеро умерло во младенчестве… А та, что ревела под дождём, родила сына…
 
9
"Отлично. Я – гений. Моя уважаемая пра-пра-пра-, тренируйтесь на родных. Дражайший пра-пра-, соседи в вашем распоряжении. Я – величайший киллер и прогност!"
Заказчики ценили его за качественные обоснованные суждения о возможных состояниях в будущем, за развёрнутые точные описания альтернативных путей, за кратчайшие сроки достижения желаемых состояний.
И никто не знал, что, официально спасая жизни, он шел по трупам.
Как эхо, отзывалась спасенная жизнь мёртвыми голосами убитых после.
Такова цена. Общая цена.
 
10
Наталья бежала от него. Поле. Куда спрятаться?
Опора ЛЭП лежит на боку. Где-то вправо и влево другие такие же.
Наталья поползла вверх.
- Ну куда ты? Глупая! Я тебя всё равно достану!
"Игорь и Тата мертвы. Это всё Тата с её глобальным анализом. Она его вычислила. Как же так? Жалкий инструктор. Седой и щуплый. Он использовал АПИ, использовал студентов, использовал меня."
Уже нет привычного мира будущего. Ей некуда возвращаться.
Она смогла. Она подожгла дом. Она выколола глаз. Она всё-всё исправила. Надо только исправить его.
Наталья посмотрела вниз.
Он не полез за ней, лишь смотрел и улыбался, отошел под ногу ЛЭП.
- Я подожду внизу!
Тата взглянула на лимитчик. Три минуты. Она взобралась по железной полоске выше.
Он смотрел, запрокинув голову.
- Я тебя поймаю!
- Лови!
 
11
- Как Вы себя чувствуете?
- Пить.
- Пока пить нельзя. Скоро капельница восстановит жидкость, и жажда пройдёт.
- Тата и Игорь?
- Их наградят посмертно… Не все выживают в аду…
Наташу затрясло в истерике. АДА… ад… смех со слезами… наградят… её вернули… их нет… кошмары будут… всегда будут… потому что ей сохранят память…
- Сестра, введите успокоительное. Кризис миновал.
 
 
 
 
 
 
 

Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Рассказы Креатива
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования