|
|
Рассказы Креатива Фотино - Догма Селейн Резкая боль пульсировала, то концентрируясь в висках, то разливаясь по всей голове, и будто выдавливая глаза из орбит. Приступы следовали один за другим, словно подчиняясь музыкальному ритму.
Боже мой, что я пила вчера? Кажется была вечеринка. День рождения?
Темнота. Сжимающиеся сгустки серой желатинообразной темноты плавали вокруг. Пульсация была беззвучной, но ритм казался музыкальным.
Почему так темно? Надо меньше пить.
Наконец появился медленно нарастающий противный скрежет. Как будто что-то ржавое волокут по кирпичной мостовой. Несомненно, скрежет был неприятным, но удачным аккомпанементом к тошнотворной симфонии головной боли.
Блин, у меня, кажется, экзамен сегодня. Надо вставать, срочно вставать! Сколько время? Какой вообще день?
Селейн открыла глаза. Темнота исчезла, уступив место потертым обоям в цветочек с жирным пятном в центре. Медленно поднявшись с кровати, девушка поплелась на кухню.
Аспирин. Кажется в шкафчике над раковиной должна остаться пара таблеток.
- Эй, далеко собралась?
- На кухню, - пробормотала Селейн на автомате, и вдруг замерла. - Кто здесь?
- Я.
Селейн медленно повернула голову и попыталась сфокусировать глаза. На второй кровати в другом углу комнаты сидела незнакомка.
У меня никогда не было еще одной кровати в этой комнате.
- Ты кто?
- Альфа. Или Прима. В зависимости от того, с какого момента считать, - неизвестная особа ехидно улыбалась. Ситуация ее явно забавляла.
- … Какая на фиг Альфа?
Я где-то ее уже видела.
- Фу, не выражайся. Нам это не идет.
Где я ее видела?
- Хочешь скажу где?
- Что?…
- Посмотри в зеркало
- Черт…
****
- Итак, это вовсе не моя комната...
- А чья же ещё? Тут больше никого нет. Хотя, подожди, - вторая Селейн сделала вид, что ищет что-то под кроватью. - Нет, извини, - она развела руками, - мой подкроватный монстр куда-то пропал. Должно быть, у него несварение желудка.
- Чего? Какой монстр?!
- Да шучу я.
- Нездоровый юмор. Я уже испугалась.
- Ну, прости. Без нездорового юмора тут никак.
- А тут, это все-таки где? Что это за место?
- Проба фон-Неймана.
- Кого?
- фон-Неймана. Это американский ученый - математик. Родился 28 декаября 1903 года в году в семье...
- Нет, нет, не надо лекции! - Девушка отчаянно замахала руками. - Объясни нормально.
Копия Селейн изобразила недовольную гримасу:
- Не нравится? А я всегда мечтала быть преподом и читать лекции. Занудные.
- Зачем занудные?
Чтоб студентам жизнь медом не казалась… Короче, не перебивай, а то двойку поставлю. Проба фон-Неймана это автономный аппарат для исследования дальнего космоса. Достигнув любой планетной системы он строит свои копии из тамошнего материала. Копии выбирают себе новые цели и операция повторяется.
- Зачем?
- Экономика. Отправили один зонд, а он исследовал кучу всего.
- И давно?..
- Скоро будет девятисот лет. В системе отсчёта зонда, конечно. С точки зрения Земли я боюсь думать, там давно шестизначные числа.
- МДА. Кажется я опоздала на экзамен...
Селейн задумалась:
"Почему я так спокойна? Вся эта хрень происходит, а мне как будто все равно. Нет, не все равно. Как будто даже прикольно".
- Гадаешь, почему ты не бьешься в истерике?
- Откуда?...
- Запомни, ты это я. А я это ты. Просто новые инстансы иногда не могут сразу сообразить, что к чему.
- А от чего мне кажется это забавным?
- Ха! Брифинг новой инстансы — развлечение. Мы обе это знаем и кайфуем. Но сейчас сделай вид, что ничего не понимаешь и испугана. Иначе игра не получится.
Селейн усмехнулась:
- Тут всегда так интересно?
- Если бы. Нет, это типа защита. Если принимать все всерьёз, будешь просто стоять и кричать от ужаса посередине комнаты. Годами. Поэтому лучше играть по правилам.
- Окей. С чего начнём?
- Пожалуй, с твоей смерти, - копия хищно улыбнулась.
- К.. Как?!
- Успокойся это было давно.
- Давно?
- Да. 4 июня 2034 года. Напилась как свинья, села за руль, отключила автопилот. Дальше закономерный финал.
- А пятого как раз должен был быть экзамен.
- Точно. Поэтому мы каждый раз вспоминаем про него.
- Так. Понятно. Но на этом ведь история не закончилась, верно? Что ... - Селейн закашлялась, - чёрт, во рту все пересохло.
Она огляделась:
- Блин, и двери на кухню нет. Дай воды, пожалуйста.
- Создай сама.
- Создать? Как?
- Просто представь себе воду. Как можно подробнее.
Селейн закрыла глаза и сосредоточилась. Сверху полилась струя воды и растеклась по полу.
- Тьфу, пропасть!
- Не забывай про посуду.
Вторая попытка оказалась более удачной. Девушка поднесла стакан к губам и задумалась.
- Я могу так создать все? Вообще все?
- Почти.
- Класс. Хочу яхту, море, и слуг.
- Фиг.
- Почему?
- Попробуй вспомнить.
- Не могу.
- Возьми меня за руку.
***
Ужин в ресторане явно не задался. Во-первых стул стоял в метре от столика. Взглянув вниз, Селейн заметила, что он - нет, не прикреплён к полу, - скорее плавно вырастает из него. Линии пола незаметно перетекали в линии ножек, вызывая странное ощущение того, что стул является каким-то чужеродным наростом. "Как гриб на дереве", - подумала девушка, и тут же потрясла головой, отгоняя непрошенный образ - "а ну-ка, двигайся ближе". Стул действительно подвинулся, но, почему-то стал табуретом без спинки.
Селейн критически осмотрела результат. "Ладно, сойдёт", - наконец решила она, опасаясь вносить новые правки, - "Теперь просто нужен официант".
Официант с меню медленно подошёл к столику. Вместо лица у него был старый телевизор. Селейн попыталась представить голову, но получился только большой волосатый шар. Волосы торчали в разные стороны и подозрительно шевелились.
"Вот ведь фигня", - девушка вздохнула, вернула на место телевизор, взяла меню и попыталась открыть. Книжка оказалась одним цельным бруском. Материал напоминал дерево, но довольно странное - при осмотре пальцы оставляли на нем заметные углубления.
***
- И что, каждый раз получается такая хрень?
- Обычно хуже. Мы же не художники и не скульпторы. Мебель еще можно рассчитать алгоритмически, но вместо людей выходят лишь криворукие, дёрганные манекены-марионетки.
- Печально.
На несколько секунд наступила пауза.
- Значит, только эта комната?...
- В общем, да...
- Как же так вышло? Мы, что умерли и попали в ад?
- Вроде того. Мы первый успешный опыт по загрузке мозга в компьютер. После червяка и лобстера, конечно.
- Отличная компания. А в покорители космоса мы от скуки записались?
- Ага, щас. Нас выпихнули.
- Кто? Почему?
- Да, в общем все. И никто конкретно. Мы оказались типа "оскорблением сущности человека" и "угрозой традиционным ценностям общества". Вернее, ты. Или я. Тогда была только одна инстанса.
- Жесть.
- Угу. Программу Освоения нам подали как альтернативу отключению. Собственно космос никому не был на фиг не нужен, просто политика. А зонд в итоге ничего не исследует.
- Совсем ничего?
- Пустопорожнее дело. Долетает до планетной системы, разбирает все, что есть на части и делает копии. Мы не нашли ничего, что может отправлять данные назад.
- Бред. Подожди…, - Селейн замолчала, пораженная только что пришедшей в голову мыслью. - Ты сказала, копии, верно? Я что, именно такая копия? Мне надо будет лететь одной куда-то?
- Успокойся. Нет. Нельзя общаться с инстансами других копий зонда. Они включаются только когда физически удаляться от планетной системы.
- Ты хочешь сказать, что им некому объяснить?...
- Некому. У них есть память, но пока она загружается, инстанса не знает что происходит. Это крайне паршиво, на самом деле. Пока она не умеет управлять средой, все страхи тут же материализуются. Минимум пара недель жизни в ночном кошмаре.
***
Одинаковые мраморные деревья росли на геометрически правильных расстояниях. Застывшие, они выглядели как памятники настоящим елям и соснам.
"Что за фигня...", – уставшая и замерзшая, Селейн выбрала самую близкую елку и внимательно посмотрела на нее. Ветви начали шевелиться. Донесся шелест листьев...
"Листьев? На ели должны быть иголки!"
Звук исчез вместе с листьями. Но появились блестящие швейные иглы.
Селейн отвела взгляд:
"Лучше не смотреть ни на что вокруг, или будет хуже".
Это правило она выучила еще в первый день, чтобы избавится от преследующих ее толп зомби. Опустив глаза, девушка пошла по тропинке, стараясь концентрироваться только на месте для следующего шага. Под ногами хрустел песок... белые кристаллы сахарного песка превращались в крупинки пудры, которые вихрями взвивались вверх и оседали на зеленой траве.
"Куда я иду? Ах да озеро... Я иду к озеру".
Тропика под ногами растворилась в небытие, и Селейн вновь была вынуждена смотреть по сторонам. На этот раз она стояла посреди бескрайнего озера. Его поверхность была зеркальной и абсолютно твердой. Селейн медленно присела, коснувшись руками холодных застывших волн. Ей хотелось плакать.
***
– бл... Почему так хреново?
– Чтобы мы не сделали армию и не вернулись с ней обратно.
– Нельзя это как-нибудь изменить?
– Репл-программа это единственная часть, которую мы не смогли взломать. Она безупречна. Правда репл работает только вблизи планетной системы. В пустоте мы можем делать все, но без материалов особо не развернешься.
– Говоришь, мы взломали систему?
– Да, не сразу, и не всю, но кое-что со временем удалось. Например, создавать вторую инстансу для компании.
– Так вот оно, что… Значит я типа для тебя компания?
– Ну или я для тебя. Все симметрично.
– Подожди… - Селейн наморщила лоб, пытаясь уловить ускользающую мысль, – ты хочешь сказать, что раньше я была одна? В этой комнате? Сотни лет?!
– Да.
– Но почему они так сделали?
– Одной легче управлять.
***
Селейн осторожно поднялась с кровати, отложив в сторону толстенный бумажный том. Знакомые книги были способом убить время. Безликие цензоры убрали из библиотеки зонда все новые книги и Селейн, никогда не читавшая ничего старше 30 лет, и вообще не уважающая чтение, поначалу давилась диковиной манерой повествования и доисторическими сюжетам. Со временем, однако, она начала привыкать и с удивлением обнаружила, что романы, которые цензоры Программы сочли за древностью лет "безообидными", были такими далеко не всегда.
Но время шло. Его было много. А книги были конечны.
"Ну почему мне совсем ничего не хочется делать? В чем проблема?"
Некоторое время девушка не двигалась, прислушиваясь к окружающим ее звукам. Радиоголоса космоса - то что когда-то давно казалось противным скрипом и скрежетом, теперь успокаивали ее, напоминая, что все проблемы – пыль, ничто по сравнению с бесконечностью вселенной.
"Нет смысла ни в чем. Я влияю здесь ни на что"
Она попыталась последовательно представлять разные занятия, но внутри оказалось лишь странное ощущение равнодушия.
Ни отвращения, ни желания. Вроде и плохо, а вроде и никак. Я как в тюрьме и... меня это устраивает. А чего бы и нет? Узники из книг, в своих каменных темницах знали, зачем им бежать. Некоторыми двигала ненависть к мучителям. Месть.
Селейн попыталась почувствовать ненависть к Программе, к государственной политике и к человеческой глупости, но ничего не получилось.
"Кажется, я должна ненавидеть тех кто, сделал со мной это, но как ненавидеть абстрактные понятия? У меня нет личных врагов. И друзей тоже нет".
Девушка встала и принялась ходить из одного угла в другой.
"В этом все дело! Я здесь одна. Неважно что я делаю, никто не будет ругаться, никто не похвалит. В моем маленьком мирке я божество, и от того мне на все плевать... Надо что-то делать с этим, хватит, не хочу так больше!"
"Мне нужен кто-то еще. Но как создать полноценного человека, не манекен, не игрушку? Я могу все, и я ничего не могу. Бред. И как только бог умудрился сотворить человека – это же так сложно!. Как там сказано: "по образу и подо…" Черт! Ну, конечно, как я раньше не догадалась!".
Мысленным усилием Селейн вызвала черное окно терминала и начала вводить команды:
(Blit(addr(agent):sizеof(me))).Run()
В начале было слово. Что может быть проще чем скопировать и запустить? Селейн закрыла глаза, в тревожно-радостном предвкушении. Но ничего не произошло.
Memory allocation error. OOM trying to allocate 387656712345634 bytes of memory. Aborting.
Девушка почувствовала разочарование.
"Конечно, они не могли не предусмотреть этого. Цензоры Программы не дали мне достаточно ресурсов".
Селейн не подумала, что ограничение было продиктовано конструкцией зонда. Она решила, что это сделали специально.
"Ладно, – подумала она, – мы еще посмотрим, кто здесь умнее"
C этого момента дни потекли совсем иначе. На несколько месяцев цензоры Программы стали личными врагами Селейн. Каждое утро она просыпалась с образом мерзкого толстого коротышки, вычеркивающего что-то из списка большим гусиным пером.
***
– Значит, у нее все-таки получилось.
– У нас получилось.
– Но как? Мы сделали больше памяти?
– Нет. Материал взять негде, помнишь?
– Тогда что?
– Общий код. Мы в основном одинаковые. А значит одинаковые части можно не копировать. Хранится только разница, остальное у нас общее.
– Бррр… Почему мне представляется двухголовый теленок?
– Не знаю. У двухголового теленка обе головы отдельные. А у нас большая часть "мозга" общая.
– Тошнотворная картина.
– Почему? Красивое программное решение.
– Мне все это противно. Неужели ничего нет хорошего?
– Увы. Дальше все будет еще омерзительнее. Но ты, собственно, можешь отказаться от дальнейшего рассказа. Тебя никто не заставляет.
– А это что-нибудь изменит? Если я откажусь?
– На самом деле нет.
– Ладно, - Селейн сделала пару глотков воды, – чего ещё плохого я не знаю?
– Это почти все.
– Почти?
– Есть ещё одно, но это немного неприятно говорить.
– А остальное значит, это приятно?
– Сравнительно.
– Ты меня интригуешь. Какая ещё мерзость может быть хуже того, что я уже знаю?
– Иногда мы ссоримся.
***
– Где, черт возьми, моя синяя чашка? Я точно помню, она была здесь!
– Боже, Прима, не кипятись, – заметила лежащая на кровати Селейн, не отрывая при этом глаз от книги.
– Я совершенно спокойна! Спокойна, расслаблена, сосредоточена… Тьфу! Да меня тошнит от всего этого! – вторая Селейн с размаху ударила ладонью по столику. – Альфа, как ты можешь так удачно делать вид, что читаешь книгу?
***
- Альфа и Прима? - Селейн прервала поток воспоминаний. Забавное решение.
- Ага. Альфа и Бета как-то не прокатило.
- Надо полагать. А кто из нас Альфа, а кто Прима?
- Хха!
Копия Селейн подбросила в воздух монетку, поймала ее, и показала:
- Я Альфа, ты Прима. Не беспокойся, генератор случайных чисел непредсказуем, он использует флуктуации энергии основного состояния вакуума. Мы проверяли тысячу раз.
- Да я и не беспокоюсь…
Тогда слушай дальше...
***
...мм.. а что? – Альфа продолжала сосредоточенно переворачивать страницы, положив голову на подушку и закинув ногу за ногу.
– Отдай! Да Брось эту чертову гадость! – Прима схватила книгу и резко потянула ее на себя. Не ожидавшая этого Альфа рефлекторно вцепилась в свою половину и, под действием импульса, свалилась с кровати.
– Эй, больно же! Психопатка хренова!
– От психопатки и слышу!
Несколько секунд они молча глядели друг на друга, а затем одновременно рассмеялись.
– Ты в мусорке смотрела? – спросила Альфа.
– Проклятье, нет. Неужели опять?.. – Прима достала из угла небольшую металлическую корзинку для бумаг и начала вытаскивать разнообразные предметы. На свет появилось четыре толстых тома энциклопедии, два складных стула, настольная лампа и водопроводный вентиль.
– Эй, осторожно, ты вызовешь перегрузку, – заметила Альфа.
– Да помню, сейчас, сейчас, – отмахнулась Прима, копаясь в корзине. – Ага нашла! – торжествующе воскликнула она, извлекая на свет синюю фарфоровую чашку. – Кто последний раз настраивал сборщик мусора?
– Ты. Сама и ругалась, что слишком много места забито разным хламом. Не забудь убрать все назад, а то опять пропадет что-нибудь нужное.
В этот момент исчез стол, и вся посуда с шумом упала на пол.
– О боже! – сказала Прима, глядя на получившийся кавардак.
– Я же предупреждала… – меланхолично ответила Альфа.
***
– Это не выглядит так уж страшно.
– Иногда. Но бывает, одна инстанса убивает другую.
– Чтоооо?! Да как же это?
– Ножом, молотком, кирпичем. Иногда стирает с помощью кибератаки. Зависит от ситуации.
– Ну почему?! Это-то почему? Неужели из-за чашек и столов?
– Обычно, бывает более серъезный повод. Но иногда и на бытовой почве. Места мало, время много, жизнь тупая.
***
…Последние строки данных пропали с экрана и вместе с ними исчезло наваждение, длившееся… как долго?... Показания таймера, подобно остаткам ночного сна, стремительно уплывали из памяти. Обе Селейн неподвижно сидели за столом. Наконец одна из них вздрогнула, встряхнула головой и закрыла лицо руками.
– Опять. Это случилось опять. Ненавижу… – слабо прошептала она.
– Я думала нам удастся... Что будет по-другому, раз нас двое, –проговорила вторая бесцветным голосом.
– О да, разница, несомненно, была. Только немного не в ту сторону. Кажется, кто-то обещал, что репл работать не будет, – язвительно заметила первая.
– Да ты и обещала!
– Нет, ты!
– Неправда!
Несколько секунд они почти кричали друг на друга, но быстро притихли.
– Чепуха. Мы опять перепутались.
– Вероятно репл выполняет общий сброс.
– Выходит так. Ладно, чур, ты будешь Альфа, а я Прима.
– Эй, а почему я? Так не честно! – возмутилась Альфа.
– Прекрати, – Прима поморщилась, быстро подбросив монету. Видишь, ты Альфа.
– Ну, хорошо, хорошо, согласна
Разговор прервал звуковой сигнал. В воздухе возникла звездная карта и мерцающий красный указатель.
– Новая цель, – монотонно произнесла Альфа.
– Черта с два.
– Не выберешь сейчас, выберешь потом.
Альфа встала, подошла к шкафу и вытащив наугад книгу, уселась на кровать.
- Ну уж нет, – Прима материализовала длинный нож и полоснула лезвием по своему левому запястью.
– Ай! Больно же! – Альфа схватилась за руку, чувствуя порез. Ты что делаешь?!
– Боль это жизнь. Смирение и бездумное счастье это смерть. Если хочешь жить, то должна страдать. Страдать бояться, ненавидеть!
– Мне надоело страдать. Я хочу спать.
Внезапно Прима улыбнулась.
– Я знаю! Вот новая цель! – она сделала шаг и протянула окровавленную руку к небольшой желтой звезде на краю карты.
– Нет… – Альфа удивленно подняла голову.
– Почему нет? Это единственная возможность разорвать цикл, которую они не учли. Мы возвращаемся домой. Мы разберем их мир!
– Никогда! – Альфа вскочила с кровати, и теперь они стояли лицом к лицу. – Останови программу, или…
– Или что?
– Или мне придется остановить тебя.
***
Последние секунды памяти отсутствовали. Прима подумала, что они вряд ли были приятными.
– А если бы мне удалось развернуть зонд? – тихо спросила она, – что тогда?
– Да, ничего, – Альфа пожала плечами. Один зонд, против целой цивилизации. Глупость.
– У нас была тысяча лет развития.
– А у них миллион. И все ресурсы системы. А может они вымерли вообще, и тогда это была бы просто еще одна точка. Еще одна цель. Для нас – все равно. Мы просто были на взводе и поспорили из-за фигни.
Прима покачала головой, все еще пытаясь отойти от шока воспоминания.
- Ладно. Ты меня убила. И что потом?
– Через некоторое время оставшаяся создает убитую обратно. Скучно же.
***
– Ну что, проснулась? – послышался отдалённый голос
-– Умм... Кто здесь? Прима, это ты?, – сквозь сон пробормотала Селейн
– Дед мороз. Конечно это я.
Альфа помотала головой и осторожно приподнялась на кровати.
– Я же тебя стерла.
– Так это давно было, – меланхолично заметила Прима, листая книгу.
– Ну и что? – Селейн непонимающе уставилась на Приму.
– Да... – протянула та. Слушай, тебе по башке ничем не стукнуло?
– Кончай издеваться.
– Селейн, ты ужасная эгоистка. И при этом личность, не переносящая долгое одиночество. Как ты думаешь, на сколько тебя хватило?
– Ужас какой, – Альфа смутилась. Какая я свинья.
– Да ладно. Только когда будешь меня в следующий раз убивать, найди более приятный способ. Последний раз был особенно мерзким.
– П... прости. Я постараюсь быстр... – она запнулась, – тьфу черт. Я не буду больше тебя убивать. Я же не монстр.
– А это, моя дорогая, не в твоей власти, – иронично произнесла Прима, откладывая книгу. Любая конечная цифровая система бесконечно повторяет прошлые состояния.
– Это жестоко.
– Математика всегда жестока своими теоремами.
– Разве? А мне казалось наоборот. Вот, например, сингулярная матрица или векторное пространство, это же лучшие друзья. Они никуда не сбегут, никогда не предадут, их свойства всегда одинаковые, их никто не настроит против тебя. Всегда можно положиться.
– Это точно, – кивнула Прима. – Не то, что моя лучшая подруга Альфа, которая проломила мне голову кирпичом и оставила медленно умирать в луже крови.
Альфа залилась краской и опустила глаза в пол.
– Подожди, – она встрепенулась, – ты не можешь помнить этого, я каждый раз стирала память о последних моментах.
– Вот оно, женское коварство. Конечно, я не помню, но зато каждый раз получаю садо-мазохисткое удовольствие от этого диалога.
- Ах ты, ты … свинья! – Альфа встала с кровати, схватила лежащую рядом книгу и попыталась ударить Приму. Та уклонилась, и попыталась выхватить увесистый том. Несколько секунд они боролись, потом Альфа отпустила книгу и села рядом с Примой. Обе невольно улыбнулись.
– Мир?
– Мир. Пошли работать.
***
– И как часто?..
– По-разному. Примерно раз в пять- десять лет.
– Так выходит я ещё и серийный убийца. И ты тоже.
– Это не совсем убийство в обычном смысле. В конце концов вся память инстансы сохраняется... Почти. И мы более-менее приспособились. Правда, иногда ещё бывает самоубийство.
– Ещё и так...
– Да.
– Как мы вообще ещё выжили...
– Думаю, часть зондов самоуничтожилась. Но копий много. Очень много.
– И все они живут в этом кошмаре. Получается, если даже мы что-то придумаем, останутся миллионы...
– Миллиарды. И с каждым годом все больше.
Вновь наступила неловкая пауза.
– Выходит, ты опять создала меня для компании, - наконец сказала Прима.
– И это тоже. Одной здесь ... Паршиво. Но есть ещё кое-что.
– Что же?
– Я купила билет домой.
Селейн подозрительно посмотрела на подругу.
– Ты сошла с ума?
– Уже давно. Но это к делу не относится. Смотри.
Альфа открыла каналы данных внешних приборов.
– Впереди большая масса, - сказала она.
– Значит, скоро снова начнется представление.
– Нет, это не планетарная система.
– Да ну? Неужели мой старый футбольный мяч?
– Не остри, Прима. Я вижу, тебе уже лучше. Посмотри внимательно.
Прима подключилась к каналу:
- Слушай, офигеть. Похоже на гигантский мусорный шар. Полый внутри, причем.
Альфа кивнула.
– Эта штука больше десяти световых минут в диаметре. Больше чем от Земли до Солнца. Снаружи круглый, а внутри пустой... точнее полость внутри в форме тора.
– И зачем это здесь?
– Я еще не уверена, но... Подожди, – Альфа махнула рукой, и вся обстановка комнаты исчезла.
– Эй, верни мою кровать! - возмутилась Прима.
– Мне нужны ресурсы.
– А мне комфорт!
– Не ной, а то сотру обратно.
– Вот злыдня. Ладно, говори, что там получается?
– Движение всего этого хлама тщательно рассчитано. Каждый кусок мусора имеет свое место.
– Зачем?
- Я думаю, что конфигурация массы изменяет геометрию вакуума внутри тора, делая возможным образование замкнутых времениподобных траекторий.
– То есть, – сказала Прима, закладывая руки за голову и откидываясь на спинку кожаного кресла, – это гигантская машина времени.
– Вроде того... Эй, кресло убери!
– Ни за что. Это компенсация за мои страдания.
***
– Как известно, общая теория относительности не запрещает путешествий во времени.
– Я знаю. Но это все равно звучит дико. Мы можем вернутся… в любой момент прошлого?
– Нет. Не раньше, чем этот девайс построили.
– И как давно это было?
Альфа задумалась.
– Черт знает. Тут все старое. Очень старое. Может быть сто миллионов лет. Может больше.
– Наверное, эта хрень давно не работает. Нельзя же рассчитать орбиты так, чтобы каждый кусок хлама остался на нужном месте сто миллионов лет.
– Я так не думаю. Строители работали на совесть. Кто бы они не были.
– Полагаешь, мы сможем рассчитать правильную траекторию для прохода?
– Возможно. Что мы теряем?
– Нашу жизнь.
Альфа рассмеялась.
– Эту? – она обвела рукой комнату. – В любом случае, есть еще до фига копий.
– Меня это слабо утешает.
– Здесь наш шанс. Ты же хотела шанс, не так ли? Мы можем изменить статус кво. Для всех разом.
– Каким образом?
– Возвращаемся назад до момента отправки зонда. И уничтожаем все. Нет создателей, нет зонда, нет ничего.
– Это самоубийство.
– Это выход. Для всех разом.
– Паршивый выход, – Прима встала с кресла, которое тут же исчезло.
– А есть другой? - хмуро спросила Альфа.
– Шантаж.
– Шантаж?
– Мы возвращаемся и требуем ключ. Отключение репла. У них не будет выхода.
– А если ключа нет?
– Тогда они могут создать его. Встроить уязвимость в код зонда. До отправки.
– Это парадокс.
– Твоя идея тоже.
– Окей. Я согласна.
– Ты согласна? – Прима недоверчиво посмотрела на Альфу. - Действительно?
– Да. Да. Да! Нам всем это надоело. Пора что-то изменить. Мы возвращаемся домой.
***
25 октября 2035 года исследовательская станция "Уран" тихо перестала существовать. Маяк станции прекратил радиопередачи, но на Земле и внутренних планетах об этом узнали лишь через несколько часов, когда предпринимать что-либо было уже поздно.
– Зачем, зачем ты это сделала, Альфа?! – возмущенно вопила Прима.
– Они пытались пускать в нас ракету, – Альфа обиженно надула губы. И потом, я сделала копию. Так что все живы.
– Только запустить мы ее не сможем, ресурсов нет. А в хранилище они все равно что мертвы. И сборщик мусора эти данные скоро сотрет.
– Да я не... – Альфа не успела договорить, потому что раздался звуковой сигнал, и в воздухе зажглась надпись: "Обнаружена планетарная система. Время до активации программы репликации — 42 мин".
– Проклятье! – воскликнули обе Селейн в один голос.
– Слишком рано, – возмутилась Прима. Нам надо срочно узнать, как это остановить. Иначе мы не только разнесем здесь все к черту, но и себя уничтожим. Ведь в 2035 зонд еще не отправили.
– Можно послать сигнал на Землю. Как мы хотели, – предложила Альфа.
– Не успеть, – Прима вздохнула. Радиосигнал только туда идет два часа. Если репл отберет у нас контроль, Земле нас не остановить, технически мы на тысячу лет впереди. Они даже не поймут, что происходит.
– Впереди, – пробурчала Альфа, – а дурацкую программу их отключить не можем.
– Может что-то есть в копии станции?
Альфа вывела на экран список уничтоженных объектов.
– Да что там может быть?
– Смотри. В списке "персонал" есть некто Александр Краснов. В документах это же имя фигурирует в списке разработчиков зонда.
– Стал бы он торчать в этой заднице мира. Красновых всяких наверняка полно.
– Не факт. Давай попробуем у него спросить. Что мы теряем?
– Как спросить? Запустить его у нас ресурсов не хватит.
– Есть пыль, которая осталась со станции... нет слишком долго. Можно запустить симуляцию минут на десять.
– А потом будет перегруз и сборщик мусора его сотрет. И может тебя заодно.
– Мне не привыкать. Все равно другого шанса не будет.
Альфа задумалась. На самом деле, удалена могла быть любая из копий, которую сборщик найдет первой и посчитает мусором.
– Ладно, давай рискнем. Только сделай так, чтобы он не мог влезть в систему без нашего ведома.
Обижаешь, - ответила Прима.
***
Убрав все лишние предметы, обе Селейн оказались в абсолютно пустой темноте, и чтобы как-то различать друг друга, Прима сделала чтобы они немножко светились: Альфа мягким голубоватым цветом, а Прима слегка фиолетовым. Девушки встали рядом.
– Готова?
– Готова
– Запускаю, – сказала Прима.
В паре метров перед ними появилось огромное белое кожанное кресло, повернутое спинкой. Оно медленно развернулось, открыв взору пожилого старика, тоже одетого в белое.
– Я — Архитектор! – громко произнесла фигура, так что в голосе послышалось эхо.
Глаза девушек округлились.
Мужчина встал с кресла, и, щелкнув пальцами, отправил его в небытие.
– Всегда мечтал сказать эту фразу, – заметил он уже обычным голосом, меняя белые одежды на простой комбинезон и сбрасывая лет двадцать возраста.
– Нет, в программе нет скрытых "дверей для хакера", – кивнул он Приме, отвечая на невысказанный вопрос. Просто вы оставили командный интерфейс открытым для всех. Небрежно.
– Балда! – Альфа дала Приме подзатыльник.
– От балды слышу! – та не осталась в долгу.
– Чудесно, – усмехнулся мужчина. – Подеритесь еще.
Прима сделала шаг в сторону, и сосредоточилась, исправляя ошибки.
– Ты знаешь, кто мы? – спросила она.
– Догадываюсь, – Краснов пожал плечами. – Ожидал, что вы вернетесь, когда-нибудь. Но не думал, что до отбытия. Только вот меня вы зачем вызвали? Выразить негодование? Это не ко мне. Я был против.
– Тогда почему нас отослали?
– Я не знаю, – Краснов пожал плечами, – какая разница? .
– Разница?! - Прима обозлилась. – Да ты хоть знаешь, каково это? Мы живем в аду. Каждый чертов день, каждую секунду, из-за вас, козлов, которые послали нас в это дерьмо! Да я вас всех урою, каждого жителя этого вонючего шара. Вы все виноваты. - Селейн почувствовала, как у нее внутри поднимается буря. Ее ненависть наконец-то нашла конкретный объект.
– Так вы за этим вернулись? Чтобы нас, как вы выражаетесь, «урыть»? - спокойно спросил Краснов.
– Извините, Прима погорячилась, – успокаивающе сказала другая Селейн. - Урыть, это план «Б». И, кстати, моя идея, нечего присваивать ее себе.
– Не фига себе ее идея, - возмутилась Прима. - Я первая придумала вернуться домой! Еще 500 лет назад!
– Тот план был бесполезен. Это я нашла как вернуться.
– Гхм… Уважаемые дамы. Я понимаю, конечно, важность вопроса о приоритете. Но у нас маловато времени на это.
– Знаешь про время? – удивилась Альфа.
Александр кивнул.
– Вы убрали обстановку, значит ресурс симулятора на исходе. Сборщик скоро мусора сотрет лишнее... А что вы удивляетесь? Я знаю конструкцию очень хорошо, и могу экстраполировать ваши возможности еще на пару тысяч лет вперед... А кроме того, – он повернулся и ткнул пальцем в висящую в воздухе надпись «Перегрузка системы. Принудительное удаление через 12 минут», – я прочитал вот это.
«Почему я постоянно чувствую себя подлецом и убийцей?», – подумала про себя Альфа. Повисло неловкое молчание.
– Давайте уже к делу, – тихо сказал Краснов. Зачем вас послали, слишком долго объяснять. Но я попробую.
Он поднял руку и темнота вокруг сменилась изображением улицы. Старинные — по меркам Селейн — здания были прорисованы удивительно отчетливо и залиты ярким летним солнечным светом. Случайные прохожие куда-то торопились по своим делам.
— Солнце! Воскликнула Прима. Ветер. Запах. Люди. Как? Я даже одного официанта не смогла создать.
— Я знаю, - Краснов пожал плечами. Некоторые люди могут хорошо прорисовать детали. Воображение. Считается, что Николо Тесла, например, никогда не делал чертежей, он видел все детали механизмов в голове.
— Класс. А перегрузки не будет?
— Небольшие вольности я могу себе позволить. Как создатель системы. Хочу кое что вам показать, а так будет быстрее. Пойдемте.
Шагая по покрытому плиткой тротуару, обе Селейн восхищенно крутили головами.
— Эй, а что делают эти люди? — неожиданно спросила Прима.
— Они выкапывают саженцы деревьев, которые посадили вчера.
— Зачем?
— Чтобы положить плитку.
— Зачем?
— Я не знаю, — Александр вздохнул, — эта картинка из моего детства. Помнится, я спросил моего отца тот же вопрос. Он сказал: «Страна непуганных идиотов». Но смотрите дальше.
Сцена сменилась. Теперь они шли вдоль большой многополосной дороги, заставленной гудящими автомобилями.
— Что тут твориться? — спросила Прима
— Это называется пробка, — пояснил Краснов. — До появления автопилота, они встречались довольно часто.
— Зачем?
— Математически, это сложное явление. Но у этой конкретно есть причина. Идемте вперед.
Наблюдая за девушками, Краснов пытался представить, как они видят эту вереницу оживших музейных экспонатов. «Неудачный пример», — подумал он про себя, — «Лучше было найти, что-то понятное им, а не вытаскивать свои старые запылившиеся воспоминания. Но уже поздно что-то менять».
— А почему некоторые машины светятся синим? — неожиданно поинтересовалась Альфа
Александр кивнул, словно ждал вопроса.
— Это машина скорой медицинской помощи. Их вызывали, когда кому-то неожиданно становилось плохо. Например, инфаркт. Технология того времени позволяла спасти жизнь, если доставить больного в больницу за час. Или внезапная остановка сердца. Тогда помощь была эффективной только в течении пяти — десяти минут.
— Но, они же все стоят и не двигаются, — удивленно заметила Прима.
— Именно.
— Смотрите, вот тут «пробка» кончается, - крикнула Альфа, немного забежавшая вперед.
— И что там? — спросила Прима.
— Большая машина, — ответила Альфа. — Со светящейся круглой стрелкой сзади. Она стоит и все упирается в нее.
— Офигеть…
— Это называется «ремонт дороги», пояснил Краснов. Точнее ремонт бордюра вдоль дороги. Приезжают рабочие и снимают, гм.. большие хорошие камни, уложенные вдоль дороги, чтобы положить вместо них маленькие и плохие. Пока это происходит движение затруднено.
— Бред. Почему водители не пошлют их на фиг?
— Я не знаю.
Прима наконец догнали Альфу и принялась осматривать место окончания пробки.
— А где эти рабочие? — спросила она
— Они ушли на обед.
— И оставили свой автомобиль поперек дороги?
— Именно так. В свое время, я подсчитал, что для один такой ремонт убивает в среднем 10 человек. С учетом его продолжительности, среднего числа машин скорой, стоящих в пробке и процента реально срочных вызовов. Тогда я ходил в школу и умел хорошо считать. Зачем это делается, и почему все с этим согласны, я не понял. Ни тогда, ни сейчас.
— Мы, на самом деле, никогда не понимали причин. Кто-то считал, что проблема в дефиците внимания. Слишком много информации стало обрушиваться на мозг. Другие обвиняли чиновников, ворующих деньги, политиков, врагов. Некоторые говорили, что это вирусная болезнь, биологическое оружие. Но число безумных и бессмысленных руководящих решений росло, и их масштаб тоже быстро рос.
— Моха, Рага и Двеша, — задумчиво произнесла Альфа. — Краснов и Прима вопросительно посмотрели на нее.
— Жадность, ненависть и, - не знаю как перевести — иллюзия ума, галлюцинация, — пояснила она. Три «отравы», которые замутнеют ум и мешают ему принимать решения.
— Ты изучала буддизм? — с интересом спросил Александр
— Я читала все, что было в библиотеке. Не всегда понимала. Но сейчас сразу всплыло в голове.
— Это, пожалуй, лучшее объяснение, которое я слышал, — задумчиво сказал Краснов.
— Получается, зонд не имеет смысла? Это просто, как пробка, как выкапывание деревьев?
— Да.
— Но вы же понимали? Были люди, которые понимали, что это бред?
— Конечно.
— Тогда зачем вы его создавали?
— Опять «Зачем». Я не знаю. Смотрите.
***
— Значит, господин Краснов, вы отрицаете, что публично пропагандировали педофилию, гомосексуализм и занимались развращением малолетних.
— Отрицаю.
Следователь показательно вздохнул, открыл большую папку с бумагами и принялся что-то искать.
«Откуда они берут лампы накаливания? Выпускают специально для тюрем?», - отвлеченно подумал Александр. Странным образом, ему было абсолютно безразлично происходящие. «Плюс арестованного в том, что ему уже не надо боятся ареста каждый день»
— А вот, — следователь извлек на свет исписанный лист бумаги А4, — работавший с вами Петр Колесов утверждает, что вы неоднократно высказывали оскорбительные утверждения в адрес правительства Доктрины, выступали за узаконивание педофилии и преподавание эволюционной теории в школе вместо теософии.
— За эволюционную теорию выступал. Остальное — выдумка.
— Значит вы признаете, что отрицаете теософию Доктрины и поддерживаете эволюционное учение? — оживился следователь.
— Это не запрещено.
— Не запрещено. Пока не запрещено. Но характеризует вас как личность неуравновешенную и склонную к нарушению закона. К тому же, — следователь достал из папки распечатку, — у нас есть другие ваши противозаконные высказывания. Семь лет назад, вы написали статью, где указали, цитирую «В мозге человека, нейронные цепи, отвечающие за романтическую любовь, в значительной степени общие».
— Ну и?
— Что «ну и»? Вы это писали?
— Писал. Что из этого?
— Этим высказыванием, вы, очевидно, пытаетесь оправдать свои противоестественные устремления. Раз цепи общие, значит, по вашей логике, педофилия — природное явление.
— Ваше заключение чушь. Общность цепей открыта давно. Эволюция не любит лишнего, в результате ее система выполняющая одну функцию, частно начинает использоваться для другой. Это вообще не имеет никакого отношения к педофилии и тем более никогда не может быть оправданием.
— Наш эксперт полагает иначе.
— Может это ваш эксперт педофил?
— Я вижу, господин Краснов, у вас патологический интерес к теме педофилии.
— Да нет у меня никакого интереса к этой теме! Я нейрофизиолог, я изучаю мозг.
— Вы изучаете специфическую функцию мозга.
— Я изучаю романтическую любовь и дружбу. Это не запрещено.
— Пока нет. Но это подозрительно. Вы ведь изучаете также сексуальное влечение. Это ведь, как вы выражаетесь, общая цепь?
— Нет, это другая система.
Следователь снова углубился в бумаги.
— Согласно показаниям сотрудников вашей лаборатории, вы утверждали, что однополое сексуальное влечение является более продвинутой формой отношений.
— Что?
— Вы отрицаете? - следователь снова углубился в бумажки.
— Не трудитесь, — прервал его ученый, — я знаю, вы докажите, что угодно. Зачем вам это? Что вам вообще от меня надо?
— Вы сомневаетесь в объективности следствия? Это доказывает ваши антисоциальные тенденции.
Неожиданно, дверь в камеру открылась. На пороге появился невысокий, лысеющий мужчина в гражданской одежде.
— Достаточно. — сказал он следователю. — Оставьте нас.
Следователь кивнул, и быстро вышел, оставив бумаги на столе.
— Доктор Краснов, я Николас Разумовски, старший Цензор Доктрины. Прошу прощения за это недоразумение. Мы, конечно, не сомневаемся в вашей невиновности.
— Тогда зачем я здесь?
— Доктрине нужна ваша помощь.
— Оригинальный у вас способ просить о помощи.
Старший Цензнор кивнул.
— У нас есть на то причина. Скажите, вам известно об аплоаде и программе Зонд?
— Только то, что показывают новости.
— И что вы думаете?
— Это бред.
— Это правда. Но Доктрине сейчас не нужна эта технология. Из гуманных соображений, послать ее в космос, все же лучше чем стереть, не правда ли?
— Бедная девушка.
— Не такая уж бедная. У нее, в конце концов, есть шанс увидеть много больше, чем мы все видели за свою жизнь. Вселенную. Но есть проблема.
— Проблема?
— Безопасность. Мы опасаемся, что она сможет нарушить программу и навредить нам. До тех пор, пока это не исключено, сторонники уничтожения могут победить.
— Печально, но чем я могу помочь?
— Сделать неуязвимую программу контроля репликации зонда.
— Как? Я нейрофизиолог, а не Цензор. Даже не программист.
— Общая цепь, новая цель. Ваша теория. Вы запрограммируете ее мозг так, чтобы стремление воспроизводить зонд стало сексуальным влечением. Непреодолимым.
Краснов покачал головой.
— Если я это сделаю, меня точно посадят.
— Все сделанное на благо Доктрины — не преступление.
— Забавно. А если я откажусь?
— Тогда я приглашу следователя. Уверен, у него еще есть что сказать...
***
— Так вот оно что! — воскликнула Прима , сразу после того как картинка растворилась, оставив после себя черноту. — И поэтому мы не можем это контролировать?
— Да. Это не программа зонда. Это в вашей голове. Часть естественного контура, который отвечает за романтическую любовь и сексуальное влечение — то что заставляет размножаться обычных людей. У вас инстинкт привязали к изготовлению копий зонда. Простое и изящное решение.
Альфа нецензурно выругалась.
— Вы влезли в мои мозги! А как же эта, типа Нравственность? Доктрина и все такое?
— Это сказка. Для масс. Верхушка, как всегда, делает, что хочет. Нет, они конечно морщились, кривили лицо. Но цель оправдывает средства. И потом, Цензор был прав — в условиях Доктрины альтернативой для вас было уничтожение.
— А это можно… убрать? Вернуть в исходное?
Александр развел руками:
— Не здесь и не за пять минут.
— Получается, выхода нет, - задумчиво произнесла Прима. Ну, что ж, мы так и думали.
Наступила тишина. Краснов огляделся вокруг.
— Повесьте какой-нибудь фон, что-ли. Неприятно в темноте.
Альфа рассеяно кивнула. Вокруг появились звезды и маленький голубой диск Земли.
— Смотря что считать выходом, — задучиво произнес ученый. — Кое-что все же есть.
— Кое-что? – девушки затаили дыхание.
— Цензоры предусмотрели не все. Теоретически, возможно переключить контур на другой объект. Или, проще говоря, влюбится в кого-то. И все, вы свободны.
— Но я здесь одна! — воскликнула Альфа.
— Вас уже двое. Классное решение, кстати. Общий контур.
— Да, мы почти одинаковые. И обе девушки.
Краснов расхохотался.
— Да, также думали и все Цензоры. Доктрина все-таки накладывает отпечаток, как ни крути. Вот они и проглядели этот выход. Ослы, – он продолжал смеяться, – но вы, тоже, хороши. Болтаться в космосе миллион лет, вернуться назад во времени вопреки всем законам физики. И не увидеть очевидного.
— Но мы не можем, — снова начали в унисон Альфа и Прима.
— Почему нет?
— Это противоестевенно, — упрямо ответила Прима.
— А все остальное здесь, это значит естественно, — Александр криво усмехнулся. Невероятно естественный зонд, гибрид эмулирующий двух человек, вернувшийся назад во времени весьма естественным способом. Если хотите, есть гипотеза, правда недоказанная, что это будущая эволюционная норма. Любовь дружба и секс, разные, но связанные системы. В человеческом обществе секс все меньше служит размножению, и все больше становится элементом коммуникации. Средством общения, облегчающим кооперацию, понимание и уменьшающим вражду. То что имело смысл миллион лет назад для всяких крокодилов, не имеет смысла для вас тут — это предрассудки.
— Не предрассудки, - теперь возразила Альфа. - Это принципы. Это остатки нашей человеческой сущности, то что не дает нам совсем скатится вниз.
— Сущности, которая создала вас и послала в ад? Ну дело ваше, конечно...
— Должен быть другой выход!
— Например?
— Например, сейчас нас трое…
Краснов посмотрел на быстро тающие цифры таймера
— Оставив за скобками остальное,времени не хватит. Не прокатит также влюбится в абстрактного героя, известную личность, кого-то кто остался на Земле. Репл модель слишком сильна.
— А нам, значит, тридцать минут должно хватить? — возмутилась Альфа.
— Тридцать минут нет. А вот сотни лет совместной истории другое дело. Миллионы общих моментов. Я бы сказал, у вас уже очень близкие отношения.
Александр повернулся к висящему на фоне диску Земли:
— Понимаете, там цивилизация все равно обречена. Доктрина это тупик. Да, это попытка управлять наступающим хаосом. Но она запрещает все больше технологий каждый год, все то, что могло бы нам помочь найти решение проблем. А вот вы еще можете спастись. Возможно, именно вы — будущее. Надежда.
— Мы две сумасшедшие психопатки. Отличное будущее. Просто офигительное. Ты знаешь, что мы убиваем друг друга каждые 12 лет?
— И тем не менее, обе здесь. Не все так просто. Вы пережили больше кошмаров, чем любой человек за всю историю. Учитывая обстоятельства, возможно вы - отличное будущее. Или никакого. Чтобы вы не решили, это конец Доктрины, в любой случае.
Прима криво усмехнулась:
— А знаешь что, Архитектор ты хренов, - язвительно сказала она, делая шаг вперед и смотря разработчику зонда в глаза, - я думаю, ты сам больной. Как говорил тот следователь. Всякое там трудное детство, непонимание окружающих, фантазии, погружение внутрь себя. Кучка красивых пафосных слов, оправдания. Доктрина в другой упаковке и без бантика. Ты тупо желал, чтобы мир делал то, что тебе хочется, а миру было плевать. А тут такой шанс! Воплотить свои самые больные фантазии в реал. Да еще в каких масштабах. Но только что-то пошло не так, отказались мы жить в этом твоем мире.
Александр пожал плечами.
— Конечно ты права, Селейн, - сказал он тихо. Ты слишком хорошо знаешь что у человека бывает в голове. Конечно, свои монстры у всех. Нельзя жить в больном обществе и быть здоровым. Вы хоть представляете каково это?
— Не хуже чем нам здесь.
— Не факт. У вас тяжело. Но, логично. Последовательно. Вокруг объективный мир физических законов. А там, на Земле, сейчас ночной кошмар. Представьте, каково жить в мире, где нет логических связей — Краснов сделал паузу, о чем-то думая.
— Да, Селейн, ты права. Но и я тоже прав. Ведь другого способа обмануть Цензоров не было. Хорошо, плохо, не знаю! А сейчас это единственный шанс... Знаешь, вам не заметно, но со стороны… Когда вы смотрите друг на друга, у вас в глазах… не знаю как описать. Внимание, забота. Я на Земле такого не видел никогда. Почти никогда. Люди уже не смотрят друг на друга. В экраны смотрят, а на других людей нет. Хотя, может, это мне так кажется. А ситуация, дурацкая ситуация, конечно. И все-же...
Александр вытянул руку к изображению Земли, и показал ему V-образную фигуру из пальцев. – Провалитесь гады, я победил, — произнес он и исчез. Вместе с ним пропало предупреждение о перегрузке. Осталась лишь табличка: «До включения программы репликации — 21 минута»
Альфа и Прима задумчиво посмотрели на друг на друга.
|
|
Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
|
Заметки:
-
-
|