Вещи Сэма, которые несколько минут назад Мэдисон выкинула из окна уже бывшей их совместной квартиры, лежали неопрятной горой на заднем сидении старого «Плимута» 1981-го года, катившего вперед по шоссе.
Сэм Рэнсворд, безработный двадцатишестилетний парень, курил измятую сигарету. Очередная ссора с Мэдисон, его девушкой, закончилась выбрасыванием из окна почти всех мужских вещей, попавшихся под руку.
Сэм глядел на дорогу и в который раз ругал себя за то, что так не сдержан. Он всего-то наорал на нее потому, что она не выбросила со столика окурки от своих сигарет. Он достался молодому человеку от матери после ее смерти, и Сэм очень дорожил им.
Мэдисон же либо забыла, либо наплевала на то, что столик ему дорог. Итог всего этого – скандал, который, возможно, закончится расставанием, выброшенные вещи и разбившееся об асфальт материнское наследство. А ведь он думал, что после победы Мэдисон над ее наркотической зависимостью у них уже никогда не будет проблем.
«Плимут» катил по дороге, а водитель разглядывал вывески мотелей: нужно было где- то остановиться на ночь, а то уже почти стемнело.
Сэм нажал на педаль тормоза. Машина замедлила ход, молодой человек свернул с дороги и вышел из машины на стоянку мотеля «Касперс».
Оглядел эту жуткую дыру, в которой ему предстояло провести ночь. Печальное зрелище: вывеска с большими неоновыми буквами, к сожалению, нерабочая, обветшалое здание. Окна номеров немытые, а вход в мотель представляет собой зеленую дверь, с потрескавшейся краской. Да и парковка тоже хоть куда: трава пробивается сквозь покрытие, тот тут, то там выбоины, об охране и речи быть не могло.
Сэм вздохнул, захлопнул дверь машины. Пикнула сигнализация и молодой человек направился к входу.
За стойкой сидел толстяк в белой майке. Когда-то белая, а теперь в желтых разводах. На голове его была кепка с надписью «Бостон Ред Сокс».
Стоящий в комнатке запах наглядно показывал, что может произойти, если длительное время пить алкоголь в помещении без окон. Запах перегара начисто отсек в сознании парня словосочетание «проветривать комнату». Прямо возле самой стойки, на полу, Сэм увидел лужу блевотины.
Молодой человек поморщился, еще раз оглядев все это, но не ушел. Денег у него с собой было немного, а в этом отстойнике, возможно, будут не слишком дорогие номера.
Толстяк нетерпеливо глядел на будущего постояльца, а затем буркнул:
- Ну?
Сэм подошел к стойке и произнес:
- Прошу прощения… Мне нужен номер на одну ночь.
Толстяк окинул его долгим и странным взглядом, а потом пробубнил:
- Двадцать баксов. Комната 100 свободна. Второй этаж – там найдешь.
Сэм выложил на стойку деньги, которые толстяк схватил с кажущейся невероятной для него быстротой, а на их месте появился немного ржавый ключ, с приклеенной к нему маленькой бумажкой, на которой молодой человек разглядел цифру 100.
Сэм повертел в руках металлический огрызок и направился к лестнице. Деревянные ступени были заплеваны, на них валялся мусор. Стараясь не наступить на помои, Сэм осторожно поднялся на второй этаж и, идя по коридору, стал искать свой номер.
Оказавшись перед такой же зеленой дверью, какая была внизу, молодой человек увидел, что поиски увенчались «успехом».
Дверь была убогой, как и все остальное. Криво прикрученные цифры, облупившаяся краска, ржавая ручка.
Сэм вставил ключ в замок и повернул его несколько раз. Снова вздохнув, уже представляя, что его там может ожидать, толкнул дверь.
Молодой человек оказался в чистенькой небольшой комнате. Слева от входа находились туалет и ванная. В самой комнате было не слишком много мебели: кровать, рядом тумбочка и невысокий шкаф. Обои почти новые, белого цвета, с простеньким цветочным узором.
Сэм закрыл за собой дверь и прошелся вокруг, критически осматривая убранство номера.
Кровать оказалась мягкая, постельное белье чистое.… В шкафу ничего интересного не нашлось – лишь пара вешалок.
Молодой человек сходил в ванную, принял душ.
Как часто содержимое не дружит с внешностью. Снаружи этот мотель (и немного, все же, внутри) – форменная помойка. А номер оказался на удивление неплохим, думал Сэм, лежа в кровати.
***
Когда на мобильном зазвонил будильник, Сэм уже потягивался в кровати. Взглянув в окно, он увидел синее небо, а затем пролетающих птиц. Дерево, правда, наклонилось слишком близко к окну, но, скорее всего хозяина мотеля такие мелочи не интересовали.
Сэм встал и с удивлением протер глаза. Насколько он помнил, вчера рядом с мотелем никаких деревьев не росло. Молодой человек подошел к окну ближе и взглянул вниз.
Парковка пропала. Вместе с «Плимутом». Вместо них появился небольшой двор и качели.
- Какого черта?! – произнес Сэм.
Одеваясь, он не сводил глаз с непонятно откуда взявшегося двора и дерева, а потом выскочил из комнаты и двинулся вниз, к стойке. Лишь где-то на середине пути Сэм понял, что лестница стала металлической. Он вновь поднялся и спустился, оглядывая ее: никаких плевков, мусора и пустых бутылок на ступенях не было. Странно, но лестница показалась ему знакомой.
Вместо стойки и дурно пахнущей комнаты, он увидел пару диванов, телевизор, стоящий напротив них. На полу лежал красивый ковер, турецкий, кажется. Такой же ковер лежал на полу в гостиной в доме, где прошло его детство. Комната просторная, более похожая на небольшой зал.
Сэм поразился тому, что особого удивления он не испытывает. Все вокруг казалось очень знакомым, но в то же время чужим.
- Сэм! Сэм! Где ты, несносный мальчишка?! – внезапно раздался голос из другой комнаты, которую молодой человек не заметил сразу.
Внутри у него все похолодело: это был голос матери.
Он на ватных ногах двинулся к дверному проему, туда, откуда его позвали.
Когда же Сэм зашел в комнату, то почувствовал, как его кожа покрылась мурашками. Это оказалась кухня. Из маминого дома. А сама она сидела за столом и читала что-то. Похоже, что «Моби Дика» Мелвилла. Эту книгу она купила незадолго до смерти и не успела прочитать.
Мать очень плохо выглядела: впалые щеки, тусклые глаза, редкие волосы на голове... Все это очень напоминало молодому человеку ту Синди Рэнсворд, которую он помнил из детства.
Внезапно женщина захлопнула книгу и неожиданно легко швырнула ее в Сэма.
Тот едва успел увернуться, когда тяжелый том ударился в дверной косяк рядом с ним и упал на пол.
- Ты разочаровываешь меня Сэмми, – произнесла мать, а ее глаза, уставившиеся на молодого человека, наполнились злобой, – я оставила в память о себе лишь столик, а ты оставил его этой стерве! Растоптал память обо мне!
Она с трудом поднялась со стула и стала медленно идти к Сэму, застывшему с открытым ртом.
- Мама… Ты жива!!! О, Господи … крикнул он и кинулся к женщине.
Он хотел обнять мать, но та наотмашь ударила его по лицу. Удар был такой силы, что молодой человек вылетел в гостиную и, опрокинув один из диванов, упал возле металлической лестницы, чудом избежав удара головой о ступеньку.
С криком боли он поднялся, ухватившись за левый бок.
На глазах появились слезы. Но не от физической, а от душевной боли.
Мать показалась в дверном проеме. Глаза горели такой нечеловеческой злобой, что Сэму захотелось убежать от этого взгляда куда угодно, лишь бы не видеть его.
- Несчастный ублюдок… Выродок… Я тебя убью за твою мягкотелость….
Она двинулась к сыну, по пути оттолкнув диван в сторону.
Сэм стал подниматься по ступеням вверх со словами:
- Мама, это лишь стол.… К тому же произошло все случайно…. Мы поссорились… - оборвал фразу молодой человек, когда увидел, как рука Синди, ухватившись за перила, смяла их. Сэм, превозмогая боль, кинулся наверх, туда, откуда совсем недавно спустился.
Перед тем, как закрыться в комнате он в последний раз увидел горящий ненавистью взгляд матери, которая остановилась на лестничном пролете.
***
Очнулся Сэм, лежа в кровати, в своем номере мотеля. Молодой человек вздохнул с облегчением, но стоило ему встать, как он тут же ухватился за бок и упал на колени.
Это что, на самом деле было? - подумал Сэм.
С трудом дойдя до ванной, молодой человек оглядел место удара в зеркале.
Никаких видимых следов! Ни синяков, ни кровоподтеков!
Сэм отошел, щелкнул выключателем, и свет в ванной погас.
Мне все это снится.
Он ущипнул себя за руку, но это лишь добавило скверного настроения. Бок болел, как и прежде.
Выйдя в комнату, молодой человек опешил. В тусклом свете он сразу не заметил, что тумбочка покосилась, одна ножка у нее сломалась, кровать продавленная, а на дверцах шкафа расцвела плесень….
Едва пересиливая отвращение, Сэм сел на кровать.
Она ведь была мягче, когда я пошел в ванную, пронеслось у него в голове.
Оглянувшись, молодой человек даже не увидел неба за окном, настолько грязные были стекла.
Кто-то постучал в дверь. Сэм встрепенулся и встал. Дошел до двери и открыл нежданному гостю.
Метель загоняла снег в комнату молодого человека. Изо рта повалил пар, и сразу стало холодно. Сэм хотел запереться, но внезапно дверь придержала чья-то рука.
- Ты вчера мне не ответил! Мы идем кататься на гору Мэв или нет? – оттолкнув в сторону Сэма и войдя в комнату, прокричал какой-то высокий парень.
Тим. Это Тим. Но откуда он тут оказался? Он ведь.…
Ну и что? Синди ведь тоже умерла. Но ты ее видел.
Мысли топтали друг друга, но правда постепенно брала верх.
Тим Остин погиб во время спуска на лыжах с горы Мэв. Сэм тогда видел, как его друг умер от страшного удара о дерево, не успев во время свернуть.
Гость смотрел на своего приятеля. Затем не выдержал и сказал:
- Так я и знал, что ты меня не поддержишь, – он сделал паузу и продолжил – Сэм, ведь я второй раз погибну.… Неужели тебе все равно?
Подойдя к приятелю, он положил руки ему на плечи и заглянул в глаза. Затем руки неуловимо быстро скользнули к шее. Хватка была так сильна, что молодой человек чуть не потерял сознание. Пытаясь разжать ледяные пальцы друга, он упал на колени. Дыхания не хватало, перед глазами запрыгали черные точки.
- Каково это, Сэм, жить дальше? Как ты смог жить, зная, что совершил?
- Тим,- прохрипел Рэнсфорд.- все произошло случайно.…
Когда Сэм открыл глаза, то увидел, что мертвый друг все еще в комнате, стоит над ним.
Глаза Тима были полны разочарования и презрения. Он отошел от своего лежащего друга и произнес с отвращением:
- Ты сгниешь здесь, переживая все, что натворил.
Потом развернулся и, выйдя из комнаты, закрыл дверь.
Сэм продолжал лежать, занесенный снегом, тяжело дыша.
Что натворил? Что, черт подери, я натворил?! За что это все?!
Когда он отважился встать, то едва пересиливая слабость и боль, добрался до кровати. Как только голова коснулась подушки, молодой человек потерял сознание.
Сэм долго выныривал из боли, а когда глаза открылись, он увидел потрескавшуюся штукатурку на потолке и рваные обои. Голова невыносимо болела, периодически подкатывала тошнота.
Молодой человек с трудом встал и буквально «по стене» добрался до ванной. Гнилые доски под ногами один раз проломились, и он едва не рухнул вниз. Сэм долго глядел в образовавшуюся дыру, пытаясь увидеть дно, землю, да хоть что-то, на чем можно стоять! Потом бросил в неровное отверстие ножку от тумбочки. Однако звука удара деревяшки обо что-нибудь твердое не услышал.
Когда он увидел огромных тараканов, ползающих в ванне, его вырвало. Кое-как Сэм вытер рот лежавшим рядом грязным полотенцем и взглянул в зеркало: бледное лицо, синеватые губы, волосы торчат во все стороны, глаза закрываются от усталости.
Обратно в комнату он вернулся тем же путем, которым добирался до ванной.
Сэм сел на кровать, и тело немедленно отозвалось болью в шее и боку. Молодой человек поморщился.
***
Стивен Рэнсворд сидел за рулем машины и направлялся по автостраде 60 в больницу «Саммерстил». Жена попала туда с очередным обострением, и требовалось присутствие мужа для подписания различных больничных бумаг. На заднем сидении расположился шестилетний Сэмми, которого попросила привезти Синди Рэнсворд.
Стивен всячески противился этому. Болезнь высасывала жизненные соки из женщины и выглядела Синди не лучшим образом. Ребенку не обязательно было видеть свою мать в таком состоянии.
Однако когда телефонную трубку врачи передали Синди, она пожелала увидеть сына. Да и сам парень очень хотел к маме.
- Жу-у-у-у-ух!- громко изобразил звук летящего самолета Сэмми, держа в одной руке игрушечный «Боинг».
- Сэм, веди себя как следует, и не отвлекай меня, пожалуйста!
Мальчик притих, но все равно отец весь оставшийся путь слышал, как мальчик шепотом изображает рев самолета.
Когда машина остановилась перед больничным комплексом «Саммерстил», а Стивен вышел и выпустил на улицу сына, небо было пепельного цвета, от застилавших его туч. Когда сверху вяло прогремело и на землю посыпались первые капли, мужчина, поежившись, подтолкнул сына к входу в больничный комплекс.
Вскоре они оба были у кровати больной.
Миссис Рэнсворд было очень плохо. Она с трудом пересиливала боль в груди и улыбалась сыну. Говорила, что любит его, а мальчик рассказывал ей про то, какие большие винты бывают у самолетов. И пытался показать, какие, разводя руки в стороны, словно пытаясь обхватить кабину грузовика.
Мама улыбалась, а отец едва сдерживал слезы. Рак высосал все. Плевать на чертовы деньги, но день ото дня, видя, как мучается жена, Стивен сам страдал. Словно все счастье испарилось из мира, с тех пор, как его Синди объявили страшный диагноз.
Когда мужчину подозвал лечащий врач жены, Стивен почти с радостью покинул палату. Видеть страдания жены, которая улыбалась их ребенку, для него было выше его сил.
- Мистер Рэнсворд? Я доктор Глоу. Боюсь, у Вашей жены неоперабельная форма рака…Мы ничего не можем сделать, кроме облегчения ее страданий. Мистер Рэнсворд…
***
- Мистер Рэнсворд!- кричал кто-то за дверью номера и колотил по ней ногой.- Откройте! Это полиция штата Пенсильвания!
Сэм свалился с кровати на гнилой пол. Потом вскочил как ужаленный, не понимая, что происходит.
Снова раздался стук в дверь и слова:
- Мистер Рэнсворд! Откройте!
Он оглядел комнатку. Обстановка пока что не поменялась. Сэм добрёл до двери, открыл.
На пороге стоял полицейский. Молодому человеку не понравилось его лицо, в нем было что-то неприятное, отталкивающее.
- Сэм Рэнсворд?
- Да, в чем дело?
- Вы знакомы с Мэдисон Сэфидж?
- Она моя девушка, но…
- Она мертва. Выпала из окна своей квартиры. Несчастный случай.
Сэм сделал шаг назад, затем еще один. А потом прислонился к стене и съехал по ней вниз.
Когда он зарыдал, опустив голову вниз и сотрясаясь всем телом, полицейский вошел в номер. Осмотрелся, а потом толкнул мыском сапога Сэма в бок.
- Тебе нужно опознать тело. Родителей мы найти не смогли, так что остался только близкий человек.
Сэм медленно поднялся, держась за стену и утерев слезы, произнес шепотом:
- Хорошо, я пойду.
- А зачем тебе куда-то идти?- ухмыльнулся полицейский и, сделав несколько шагов, скрылся за входной дверью.
Сэм с болью последовал за ним, но стоило сделать несколько шагов, как его сбило что-то тяжелое и он, потеряв равновесие, упал на пол.
Молодой человек больно ударился головой о пол, но все же смог спихнуть с себя… пластиковый мешок.
В комнатке опять появился полицейский. Он подошел к распростертому на полу Сэму, нагнулся, расстегнул молнию на мешке.
Бледная рука выскользнула из него. Затем пальцы на ней сжались в кулак, снова разжались. Край мешка откинулся, и Мэдисон встала во весь рост.
Бледность не убавила ее красоты, но поврежденные конечности и многочисленные раны говорили, что бледность – плохой знак.
Сэм попытался отползти подальше, но у него ничего не вышло. Мэдисон осмотрела себя, затем увидела парня, лежащего на полу, и произнесла с непониманием:
- Какого черта, Сэмми? Куда ты рванул из нашей квартиры и почему ничего мне не сказал?! Я, мать твою, мертва, видишь? – она обернулась вокруг, показывая Сэму свои травмы.
Когда она подошла к нему ближе и села перед ним на корточки, он отвернулся, с трудом сдерживая рвотные позывы. Мэдисон протянула руку и развернула голову молодого человека обратно, улыбаясь не полностью целой улыбкой.
- Смотри, Сэмми, что сделало со мной наше расставание! А ведь все можно было уладить! Если бы ты не сбежал, у нас все пришло в норму!
- Мэдисон, прости меня.…
В ответ она дала ему пощечину. Затем еще одну. После десятого удара девушка стала хохотать, обрушивая все более сильные пощечины.
Сэм упал на бок, слезы текли по щекам.
- За что, Мэдисон? Мы поругались! Как ты можешь винить меня?!- просипел он с пола.
Смех сотряс всю комнату, казалось, что хохочет не только мертвая девушка и коп, но и весь номер, каждая его проклятая деталь.…
За что? В чем я виноват? - болезненная, а самое главное, безответная активность в голове.
Удар по лицу ногой и темнота.
***
Тишину больничной палаты нарушил крик боли. Доктор Глоу быстро добежал до палаты, из которой он недавно вышел и увидел нечто невероятное. Миссис Рэнсворд кричала от боли, отталкивая от себя сестер, мужа и сына, а когда ее все же удалось угомонить, доктор с бескрайним удивлением произнес:
- Ей же вкололи огромную дозу морфина! Как такое возможно?!
Когда он собрался дотронуться до Синди, та обозвала его «гадом, наживающимся на бедных пациентах».
- Успокоительного ей, два кубика, быстро!
Сестра немедленно исполнила требование Глоу, но пока лекарство не подействовало, всем присутствующим пришлось слушать надрывные крики больной.
- Стивен! Почему ты не был со мной, когда мне было плохо?! Как ты мог оставить меня одну, наедине с болью?!
Муж бросился к жене, расталкивая сестер, со словами:
- Синди, ты не помнишь? Я же был с Сэмом! Как ты можешь…
- «С Сэмом»?! Не оправдывайся! Ты никудышный муж, как всегда ищешь оправда…
Ее стало трясти, изо рта потекла пена. Сестра вколола уже шесть кубиков успокоительного. Либо доза была слишком велика, либо подействовал морфий, но через несколько минут Синди Рэнсворд не стало.
Мальчик зарыдал и выронил игрушку, а отец, как будто не соображая происходящего, медленно двинулся к выходу и палаты.
***
Сэм со стоном перевернулся на спину и открыл глаза. Синее небо. Бескрайнее, не испорченное ни одним облачком. А куда девался потолок?
Молодой человек с усилием поднялся и увидел, что комната окончательно потеряла свой первоначальный вид: сквозь доски проросла жесткая трава, стены покрылись листьями, став похожи на гигантские «живые изгороди». Кровати не было, тумбочка развалилась на доски.
Сэм подошел к шкафу, который казался неизменным, и открыл одну дверцу. Внутри было пусто. Молодой человек залез внутрь и закрылся.
В темноте замкнутого пространства чувствуешь себя как никогда и нигде наедине с самим собой, не правда ли?
Столько всего произошло со мной за это время.… Но вместо ужаса и удивления, внутри у меня чувство вины, думалось Сэму.
И зачем только я оставил Мэдисон? Почему помешал отцу больше времени быть с больной матерью? Из-за чего не спас Тима? Черт бы побрал меня, мою жизнь.… Это я виноват во всем, что показал мне номер. И теперь несу наказание.…
Раздался раскат грома и Сэм услышал шум дождя.
Ну и пусть….подумал парень.
Вскоре он уснул.
***
Сэм очнулся в шкафу, сидя по пояс в воде. Что за черт?
Молодой человек с усилием открыл дверцу, и поток хлынул в небольшое убежище.
Сэм довольно долго брел по колено в холодной воде, под проливным дождем. Когда, наконец, его рука нащупала ржавую металлическую ручку, он дернул ее, открыл, сопротивляющуюся силе воды дверь, вышел и мигом захлопнул за собой.
Сэм оказался в полной темноте. Попытался раскинуть руки, но не вышло – они упирались в деревянные стенки. Молодой человек попытался выбраться из этого непонятного ящика, но ничего не получалось. В конце концов, он просто опустился вниз и остался сидеть на твердом деревянном полу.
Когда раздался звук открывающейся двери, Сэм встрепенулся и обратился в слух.
Дверь хлопнула, и молодой человек услышал шаги. Ему показалось, что в комнату вошли двое, а дальнейшие события подтвердили его догадку.
- Сэм, завтра ты отправляешься жить к своей бабушке, в Висконсин. Собери вещи, – сидящий в шкафу узнал голос своего отца, Стивена Рэнсворда.
- Но почему, пап? Ведь я же вел себя хорошо!
- Это уже не имеет значения. Мама умерла, а меня больше ничего не удерживает в этой жизни…
- А я, папа?
- Если бы не ты, то я проводил бы все свободное время с больной Синди. А мне приходилось сидеть с тобой, пока она умирала! Сиди в свое комнате. Мне надо съездить в город.
Звук удаляющихся шагов Стивена смешался с плачем заложника шкафа и маленького мальчика.
Воспоминания, воскрешаемые номером, доставляли Сэму больше горя и боли, чем любые удары.
Он вытер слезы рукой и вновь попытался выбраться из «гроба». С остервенением стуча кулаком по деревянной стенке, он добился ровно одного: шкаф раскачивался, и, в конце концов, упал на пол. Сэм ударился головой о деревяшку, и темнота шкафа слилась воедино с тьмой в сознании.
***
Машина скорой помощи довольно долго добиралась по заснеженной дороге: мешала метель, закрывающая белой простыней снега лобовое стекло. Дворники почти не спасали, машина двигалась очень медленно, чтобы самой не попасть в какую-нибудь аварию.
Когда, наконец, водитель остановился, доктора быстро вынесли носилки из машины и бросились к горе, стоящей недалеко от дороги.
- Бэннистер, что там произошло-то?- спросил один из них, пока оба, тяжело дыша, бежали с носилками к подножию.
- Да неприятность с одним лыжником. Какой-то парень позвонил и прокричал что-то про то, что здесь лыжник, его друг, врезался в дерево на полной скорости.
- Да, дела-а…
Врачи добежали до подножия горы, возле которой росло огромное дерево, и собралась уже порядочная толпа зевак. Люди, увидев бегущих врачей, посторонились, пропуская обоих к пострадавшему. Им оказался молодой парень, забавно одетый. Ноги его были сломаны, голова разбита. Но пульс был.
И хотя врачи сделали все необходимое и возможное, парень скончался по дороге в больницу.
Сэм сидел в своей комнате, на кровати, и рыдал, ничуть не стыдясь слез. Он не мог поверить, что Тим, с которым они всю жизнь дружили, не раз воровали яблоки из сада Финнегана, купались в зловещем озере Фирроулэйк, мертв. Друг, который не раз выручал из беды, помогал делать проклятую геометрию, больше никогда не появится в его жизни.
Мальчик подслушал разговор отца и полицейского, который пришел навестить его. Он мало что понял, но точно запомнил «крепления на лыжах были ненадежными» и «несчастный случай».
Сэм уговорил отца оставить его дома, после того как мама умерла. Ведь тут была его школа, его друзья, тут был Тим.
А что же здесь теперь осталось?- подумал мальчик.
Отец, после разговора с полицейским, провел серьезную беседу с Сэмом, каждый раз напоминая о том, что он запрещал ходить на гору Мэв, с кем бы то ни было. Место было плохое. Летом там собирались компании, пару раз полиция арестовывала на горе сатанистов, а зимой, Мэв превращалась в магнит для лыжников и прочих экстремалов.
- Видишь, к чему привело твое непослушание, Сэмми?
Он повернулся, собираясь выйти из комнаты, но задержался. Не оборачиваясь, Стивен произнес:
- Теперь ты поедешь к бабушке. Из-за тебя гибнут люди.
Эта фраза отца была хуже сотни ударов ремнем по оголенной заднице, хуже воплей, криков и затрещин.
***
Очнулся молодой человек от ощутимого пинка в бок и звука голоса, который с трудом, но узнавался:
- Вставай, парень!
Сэм открыл глаза и понял, что он лежит на полу номера. Вокруг сухо, пол не деревянный и не пахнущий гнилью. Обои не оборваны. Ну, по крайней мере, не везде.
Взглянув на того, кто привел его в чувство, Сэм опешил – толстяк, сидевший за стойкой регистрации.
- Что происходит? – молодой человек оглядел гостя с ног до головы, - откуда вы тут взялись?
- Откуда я взялся в номере собственного мотеля? Ничего глупее не придумал? Какого хрена ты вопил ночью, как будто тебя резали? Всех клиентов распугал. Придется взять с тебя еще двадцатку, за нарушение спокойствия.
Сэм за время этой тирады успел подняться и дойти до окна. Выглянув в него, молодой человек не поверил своим глазам: старенький «Плимут» стоял на том месте, где он его вчера оставил. Сама стоянка была покрыта лужами от прошедшего недавно дождя.
- Да-а-а, везет мне с психами,- произнес толстяк, следя за Сэмом,- то есть, нет: мне везет с психами, которые останавливаются в этом номере!
- Что вы сказали?- резко обернулся молодой человек.
- Да то, что слышал. Еще не один нормальный парень в этом номере не останавливался. Тебя вот когда увидел, думаю, а почему бы не рискнуть еще раз? Может быть, хоть этот окажется нормальным? Пушку я у тебя не заметил. Хотя должен признать, что орал ты ночью как…- толстяк замолчал, подыскивая слова.
- Да нет, я псих! Самый настоящий!- неожиданно произнес Сэм, идя к двери, – только сумасшедший мог остановиться в таком мотеле.
- Знаешь, мы не всегда виноваты в том, в чем нас обвиняют.
Парень замер посреди коридора, а потом обернулся, глядя, как толстяк запирает дверь номера на замок.
- Что?
- Я сказал, что не вини себя, когда есть доказательства обратного. Мне, например, плевать, что тебе не понравился мотель. Ты мог выбрать любой другой, никто тебя пинками сюда не гнал….
Сэм оказался на улице и с наслаждением вдохнул чистый воздух, пускай и отравленный выхлопными газами, и прочей дрянью. Для молодого человека в тот момент это был самый чистый воздух, черт подери!
Сэм остановился, выуживая из кармана джинсов ключи от машины. Затем подошел к «Плимуту», провел рукой по гладкой и мокрой поверхности крыши, смахнул капли воды и, открыв дверь, сел за руль.
Хлопнула дверь, раздался рык двигателя и «Плимут» покинул стоянку мотеля «Касперс».
Эпилог.
Мэдисон Сэфидж мыла окно в их с Сэмом комнате, стоя на небольшом табурете.
Хотя еще только вчера все мужские вещи, которые она нашла в квартире, выпорхнули в окно, сегодня она обзывала себя идиоткой и сумасшедшей за то, что не смогла сдержать себя во время ссоры. Ей было жаль столик, который достался от матери Сэму в наследство, а еще больше жаль, что он разбился об асфальт, выпорхнув в окно из-за ее невменяемости.
«Сэм прав, я сумасшедшая эгоистка» - подумала Мэдисон, слезая с табуретки и садясь на пол.
Она закрыла лицо руками. Как глупо все вышло. А самое главное - она не знает, что делать. Мобильный Сэма был недоступен, а куда он умчался на своем «Плимуте» - один Бог знает.
В голову лезли мысли, среди которых была одна, которая старательнее всего расталкивала остальные.
Когда Мэдисон вычищала квартиру от возможных оставшихся заначек с наркотой, про одну из них она забыла сказать Сэму.
Кое-как отодвинув тяжелую двуспальную кровать, девушка смогла устроить тайник под выломанной половицей.
«Прими и забудь!» - верещала в голове мысль. И Мэдисон подчинилась.
В этот раз подвинуть кровать ей удалось легче, чем несколько месяцев назад. Она достала из отверстия под половицей маленький пакетик и запечатанный шприц.
Когда девушка была готова сделать себе укол, в дверь постучали. Мэдисон чертыхнулась.
Видимо опять миссис Кармоди. Пришла рассказать очередную историю про свою кошечку, которая снова описала чей-то коврик.
Она открыла дверь, но на пороге стояла не миссис Кармоди, а Сэм.
- Мэдисон, я люблю тебя.
- Сэм?? Где ты был?
Молодого человека передернуло от каких-то воспоминаний.
Мэдисон впустила его в квартиру и закрыла дверь.
Когда они просидели за столом на кухне уже более двух часов, разговаривая о случившемся между ними, Сэм сказал:
- Я и ты многое пережили, совершали ошибки.… В некоторых были виноваты оба, в некоторых не был виноват никто, кроме обстоятельств. К сожалению, очень часто мы не понимаем этого, виня во многих произошедших событиях только себя. Может пора начать жить по-новому?!
Дежа-вю.
Его-то и испытал Сэм, лежа в кровати и обнимая Мэдисон.
Испытал потому, что в голове появилась мысль, которую он уже обдумывал лежа в другой кровати. В том номере.
Насчет содержимого и внешности. Мэдисон – вспыльчивая и эгоистичная, казалось ничего не ценящий человек, а выходит, что в ней есть что-то еще. Она согласилась начать все сначала.
Сэм в задумчивости прикусил губу.
Значит, в содержимом содержимого Мэдисон есть что-то еще, кроме эгоизма и наплевательства.
Сэм зевнул, и поцеловал мирно спящую девушку в макушку.
После разговора, произошедшего на кухне, они в порыве страсти оказались в постели, а одежду разбросали по всей квартире.
Сэму приспичило в туалет. Очень осторожно, боюсь разбудить Мэдисон, он выбрался из-под одеяла, встал и направился через темноту комнаты в спасительное заведение.
Он вроде бы уже достиг цели (в темноте хрен поймешь), когда под ногой что-то предательски хрустнуло на всю квартиру.
Сэм вжал голову в плечи, но вместо восклицаний услышал только, что Мэдисон заворочалась в постели.
Парень выдохнул и продолжил свою ночную одиссею.
А в кармане брюк девушки лежал, превратившись в груду обломков, небольшой шприц.
К счастью, он больше не пригодится.
