Литературный конкурс-семинар Креатив
Рассказы Креатива

Зинаида Конт - Жиль и Миа: это будет сотню тысяч раз, не меньше

Зинаида Конт - Жиль и Миа: это будет сотню тысяч раз, не меньше

Миa не сводила тонущего взгляда с дисплея, на котором плясали символы прошедшего, вспыхивали и гасли знаки происходящего, синтезировались координемы и планерии будущего. В отдельном секторе – Миа по старой привычке использовала для архитекции инфограмм структуру секторов – откладывались, анаскопировались и герметизировались инварианты неизошедшего, пренадущего... В разных измерительно-пространственных астремах.

Нет, так больше невозможно. Нужно заканчивать, потому что толку от сегодняшних наблюдений никакого. Да, злоупотребляю.

Око души Мии – невидимое, всевидящее – наметавшись сотни килопарсек в поисках Жиля, покружило, покружило, да и скользнуло к его сухим от горячего дыхания губам, приоткрывшимся в недолгом тревожном сне. А скользнув, приникло, защекотало, разбудив несравненную улыбку, которая вот уже и сжигает её всю целиком, без остатка.

Теперь только не смотреть на него. Только не смотреть...

 

– Ээй... нечестно!

– А честно терзать целую вечность?

– Ну... во-первых, не целую. А во-вторых, не вечность, а всего-навсего каких-то полторы мегабездны... подумаешь... кстати, я тебя вот как поцелую... В-третьих, не терзать, а терзаться.

– Да! Да... и поскорее!

– И куда ты вечно торопишься? Кстати, ты и целуй, раз уж твой ход.

– Да... но и ты тоже... вечно... так долго, как мне и не снилось!

– Закрой глаза... все три, пожалуйста.

– Смеёшься.

– Да-ааа... Но как же чудесно... правда?

– Жиль... Жиль! Жии-иль...

 

Какие могут быть астремы, планерии, архитекции... Какие могут быть задачи, цели, проблемы... когда превыше всего во все времена во всех мирах был, есть и будешь ты.

 

 

Жиль

 

Ты уже совсем большая, Миa, а не можешь понять, как мне непросто. Ну, с тобой непросто, само собой. И вообще непросто. Ну, смотри, вот ты – нет, не могу, как начинаю о тебе, ни на что становлюсь не годный. Характер у тебя – мама-не-горюй... Это все, кто тебя не знают: ах, Миa, ах, она – такая лапушка. А на самом деле... никакая не лапушка! Ты – пламя, ты – море, ты – бездна... моя желанная.

Что я мог дать тебе на Земле! А должен... –  ну, ты бы, конечно, сразу стала вязаться к словам: "Ты ничего мне не должен.". Всё правильно, это я должен самому себе, пойми же! Миры!!! Хотя нет пока таких миров, способных выдержать любовь и уцелеть. Мне предстоит ещё только открыть их для нас. Или создать.

 

 

Миа

 

Мальчишка. Мудрец. Насмешник. Гений. Чудовищный врун. Единственный, чьё сердце мне никогда не солжёт. Просто потому, что сердце Жиля – моё сердце. Боль моя бесконечная. Счастье моё! Ну, зачем тебе эта война! Полетать, пострелять... Ну, положим, полетать ты всегда можешь, хоть как – один или с кем-то... но лучше со мной, а ещё лучше... сам знаешь. А пострелять... стреляй в меня! У тебя это всегда хорошо получается. А главное – от меня ты никогда не получишь выстрел в ответ.

Жиль! Ну, почему ты молчишь...

 

 

И снова Миа

 

Когда я узнала, куда ты исчез – сошла с ума. Потому что, предполагая закономерное появление в твоей молодой жизни молодой женщины, я, конечно, порадовалась бы пусть и горьковатой, но всё же радостью. Но когда на меня обрушился факт твоего участия в одной из самых бессмысленных и жестоких звёздных войн неизошедшего – не то что погрустить, а и подышать уже не могла. Ты убил меня страхом. С тех пор только, представляя тебя, и дышу. Хотя, если уж чистую правду, с ума я сошла гораздо раньше. Ты же всегда был последователен в своём выборе – сначала, играя со мной, выбрал игру. И вот настала очередь войны. Но война – она не терпит конкуренток, война забирает мужчину, не оставляя шанса никому. И дай только Бог, чтоб отпустила, вернула назад! Пусть и не мне – жизни.

 

 

Мии от Жиля

 

Привет!

Всё нормально. Вот вернусь – и стану тебя ещё сильней терзать. И грызть твои уши и сердце, и пить твою кровь, так что готовь субпродукты заранее. Кстати, кровь – вроде, не субпродукт, а? Это печень – субпродукт, точно. Её, кстати, тоже приготовь. С жареным луком и сливками, как я люблю.

Только и дел, что носимся туда-сюда – астероиды гоняем, кроме шуток! Спим прямо в трезоргах.

Кто ж его знает, когда домой – похоже, заварушка надолго. Не волнуйся, всё нормально.

Да не с кем тут, ну, честно, не с кем, вот даже если бы захотел – не найти.

И слушай, вот ещё что – никаких звездотек! Никаких старых-новых, ты не думай, проверю.

Всё, пока!                                                                                

 

Жиль поправил цепочку, которую обнаружил в первом же письме Мии.

Никогда ничего не надевал из украшений уж тем более, женских, а тут... исцеловал украдкой от напарника и даже от самого себя и с тех пор ни на миг не снимаю.

И словно жажда Мии,  словно жадность её губ снова и снова скользит по шее вместе с темнеющим от едкой соли лунным серебром.

Счастье моё! Цепочка тоненькая, длинная не иначе как на талии носила. Интересно... Я что-то ни разу не замечал ничего такого. Не надевала, боялась, разорву. Правильно! Только касаюсь... пусть и мыслью и всё... а дальше хоть что... уж и не до чего.

 

 

Жилю от Мии

 

Привет!

Чего не умею и не хочу учиться даже – так это писать тебе письма. Такие и так, чтобы получать потом вразумительные отклики. А ещё не желаю больше месяцами беситься, ожидая, в лучшем случае, коротенький отвлечённый ответ на целую кучу моих конкретных вопросов. Да я монографии быстрее выдаю, чем ты мне записки вымучиваешь! Короче, взяла творческий отпуск, бессрочный.

В общем, если только всё получится, скоро вместе постреляем.

Пока!

 

 

Приёмный Учебно-Адаптационный Центр (ПУАЦ) на Мальрозе

 

– В пакете ваших документов перечислено удостоверение на право вождения боевого "трезорга". Вы знакомы с управлением модифицированными моделями аппарата?

– Но...

– Не перескакивайте, пожалуйста, на французский, хотя это – простое слово. Так и запишем: "нет". Отвечайте, когда вы в последний раз летали на "фрайе"?

– Да, но...

– Я не спрашиваю вас, летали ли вы ранее на "фрайе" или нет. Отвечайте, пожалуйста, только на поставленный вопрос.

– Я никогда не летала на "фрайе".

– Отлично. Информация, подтверждающая правильность ответа: "Фрайя" – это малоизвестная марка снятого с производства сантехнического оборудования нашего противника. Продолжим...

 

Миа уже в который раз прокручивала многочасовые допросы в ПУАЦе и никак не могла успокоиться.

Болваны! Ну, Жиль, я тебе всё припомню: и то, как меня раздевали лазером на влёте 8 раз по количеству работников контрольно-пропускного пункта... И то, как надо мной уже четвёртую неделю измываются штабисты в ПУАЦе название-то какое гнусное...

Как всегда предсказуемо, но от этого не менее внезапно – время всегда сдвигалось в целях тренировки адаптационных возможностей – Миа почувствовала нечеловеческий голод. На ночь в Центре к тому же отключали регуляцию температурного режима.

И то, как я тут дрожу и недоедаю, я тебе тоже припомню!

 

К концу месяца Миа получила идентификационный номер 97245913-АУХ, форму, боевой трезорг-ЕТМ старой модели, оснащённый боеприпасами, навигом, спецпитанием и сантемой, а также средствами космической связи и не только... Ну, и право "гонять астероиды" в небе Мальроза по контракту на ближайшие полгода.

 

 

Мии от Жиля

 

Привет!

Ну, и почему не отвечаешь? Места себе не нахожу, хотя тут можно найти себе и кое-что получше. Ассистентки, например, лаборантки... Миа! Это я тебя злю. Потому что сам злой. Потому что не могу, когда от тебя никаких вестей так долго.

Меня перевели с воздуха в (штамп: “Затерто военной цензурой“). То есть, я могу теперь писать чаще и осмысленнее. Не волнуйся, здоров, только совсем плохо без твоих дурацких писем.

Ты написала про бессрочный отпуск, а куда поехала-то? Твоё последнее письмо шло ужасно медленно, может, вернулась уже, а? Интересно всё же, и что ты там написала нехорошего? Хотя затёрли только одно или два слова почти в конце. Наверное,  неприличное тут стараются во всём соблюдать благопристойность. Но я-то тебя знаю. И знаю, что ты, когда сильно-пресильно раздражена, можешь выразиться так, что даже нашим воякам слабо себе представить.

Не понял, так про какой ты отпуск и куда? Одна поехала или с Джи? Джи привет от меня, Джи классная! Хорошо бы ты с ней поехала. Или с другой какой подругой? Надеюсь всё же, что с подругой.

Миа, прости меня. Я не писал тебе или писал всякую ерунду, но если ты мне вот скоро напишешь, как раньше я ещё скорее тебе отвечу. А может, даже и лично уже... Потому что мне осталось торчать в (штамп: “Затерто военной цензурой“) совсем недолго, представляешь. И это уже не секрет.

Миа, напиши же хоть что-нибудь!

 

 

Центр Разработок Космической Связи (ЦРКС)

 

– Надо же, какая романтическая история! Вы хотя бы понимаете, что вам до конца службы осталось меньше полугода, а вы проситесь домой...

– Я же объяснил всё...

– Не перебивайте, пожалуйста. Итак вам осталось около пяти месяцев, а вы проситесь домой без достаточных к этому оснований. То, что вы написали про... – начальник отдела кадров ЦРКС открыл папку с заявлением Жиля. – То, что вы тут понаписали про необходимость вернуться на Землю по причине невозможности выполнять свои обязанности по состоянию... по состоянию ...души?! Но это же – бред!

– Я всё объяснил в записке к рапорту. Вы только что назвали моё объяснение романтической историей. Заметьте, пожалуйста, романтической историей, а не бредом.

– Да, но то была ирония, сарказм, если хотите.

– Не хочу ни иронии, ни, тем более, сарказма. Так романтическая история, бред или что? Вы рассмотрите мой рапорт?

– Да. Но вы понимаете, что все заработанные вами килобасы будут отчислены с вашего килобасного счёта как штраф за нарушение дисциплины?

– Ну, все – так все, хотя мне и трудно понять такое. А кстати, сколько их там было-то, моих килобасей?

– На данный момент это – военная тайна. Для вас. Можете быть свободны.

– Постойте, а как я попаду на Землю?

– А это – уже ваша проблема.

– Ну, она прямо сейчас станет вашей, потому что я вынужден буду околачиваться на территории военной базы Мальроза. Под трибунал не подпаду – нарушений-то никаких совершать не собираюсь, зачем? А скандал точно получится немаленький.

– Ну... можете обратиться за разовой помощью в представительство Союза Ветеранов. Оно, кстати, находится в соседнем отсеке.

– Ну… избавиться от меня на Мальрозе, кстати, никогда и не было моей проблемой.

 

Жиль собрал всё со стола и сложил в чемоданчик. А после отодвинулся вместе с сиденьем подальше от чиновничьей ниши, вытянул длинные ноги, натянул кепошлем себе на нос и стал наблюдать. Начальник отдела кадров пощёлкал кнопками, поводил пальцами по инфотуре, затем тоже отодвинулся вместе с сиденьем – и в свою очередь уставился на Жиля.

 

– Хорошо. Вы тут в таком случае полчасика отдохните... душой, а я пойду в соседний отсек и попробую решить не вашу проблему в Союзе Ветеранов.

 

Жиль никак не прореагировал.

 

Начальник встал, отключил технику и направился к лифтам. Вывход автоматически заблокировался.

 

Жиль лучом метнулся к программной панели. Только через минут семь удалось выйти в интеркосм, ещё минуты две ушло на то, чтобы узнать, где находится Миа. Затем Жиль кой-чего подправил в документах там и сям... Оставшееся время он провёл, отжимаясь то на правой, то на левой руке от пола.

 

– О, да вы, я погляжу, успешно переключаете доминанту, – начальник опасливо протянул Жилю пакет. – Тут ваш билет на Землю и некоторая сумма на первое время как бонус от Союза Ветеранов. Пожалуйста, получите – и, наконец, уже отправляйтесь.

 

Жиль поднялся, поправил кепошлем, взял пакет, шутливо взвесил его на ладони – и сложил в чемодан.

– А знаете, моя душа и в самом деле вошла в новое замечательное состояние. Надеюсь, и ваша.

– У меня больше нет...

– ...души?

– Н-не знаю, что вы имеете в виду. У меня больше нет времени заниматься вами.

– Ну, спасибо за помощь!

– Счастливой дороги на Землю!

– Благодарю, но мне и Мальрозе пока есть чем заняться. Вот подумываю, как бы ещё на пару месяцев продлить службу. Слышал, короткие контракты особо приветствуются, и даже сильно выгоднее. Не посодействуете?

– Но вы же подали рапорт на преждевременное завершение службы...

– Не на преждевременное, а на экстренное по личным обстоятельствам, по которому мне, кстати, полагалось потерять только двадцать процентов общего жалованья, исключая то, что я получил как наградные и сверхурочные, а также выплаты к праздникам всех религий всех народов и существ во вселенной плюс... – Жиль погладил бочок чемодана, который, казалось, залоснился от гордости за своего владельца. – Плюс бонус от Союза Ветеранов и бесплатный билет на Землю.

– Принятые документы оформлены и запротоколированы таким образом, что вы никогда ничего никому не сможете доказать, – начальнику не верилось, что кто-то окажется более находчивым и шустрым, не пытаясь нажиться, а всего-навсего отстаивая свои законные права.

– Не-сом-нен-но.

 

Если кто ещё не видел улыбку Жиля – любую его улыбку – то вряд ли стоит даже пытаться описать чью-либо реакцию на это явление.

 

– Убирайтесь!

– Мне бы направление сначала...

– Ко всем чертям!

– ...на станцию техобслуживания трезоргов.

 

 

Станция Техобслуживания Трезоргов

 

„Роза Мальроза“, справочная

 

Окошко-001

 

Миа Мильтон? Исполнительная, высокая, летает на Т-8911627?

Нет, маленькая и строптивая. На чём летает? Да на метле, похоже. Автосправка выдаёт одно и то же уже вторую неделю: На базе нет, в полёте не значится“. А в старых трезоргах топлива и прочих ресурсов максимум на полтора-два дня. И куда вы её подевали, а?!

Так может... нет, я ничего плохого не имею, конечно, в виду, но может... Вы справлялись в госпитале или в колумбарии?

Ещё одно слово – и это о вас там будут справляться, причём, в обоих местах. По-о-че-рёд-но. А с Мией никогда ничего такого не могло случиться и не случится.

Надо же, какой нервный. У нас всё-таки война, между прочим.

 

Окошко-100

 

Повторите ещё раз. Давайте по буквам... Мильтон, Миа? Доктор темпомореки? Земля? Аа, припоминаю... это та самая мелкая вредина, которая летала плохо, шумела много, стреляла и того хуже? Так её перевели на „Фиалку“, да. Если не ошибаюсь, пару недель назад. Почему никак не отражено в документах? Отражено, но не всем. А что вы хотите – секретное назначение. Мы с разведкой никаких дел не имеем. Скажите спасибо, что просто убрали из базы данных, а могли бы оформить не вернувшейся с задания.

 

 

„Фиалка Мальроза“, лаборатория

 

Жиль нашёл её сразу, ну, или почти сразу. Пара-тройка оторванных у офицеров разведки щупалец – не в счёт, они же обновляются почти еженедельно. Миа в чешуйчатой лиловой униформе сонно плавала в огромной стеклянной колбе с радужными блёстками, а старший офицер, наблюдающий за процессом, не менее сонно фиксировал подходящие трансмуты на панели управления. Жиль включил синхро и обратился со всевозможной вежливостью.

 

Блык-блюк. У-уунр!

Блюк, старший офицер оказался крайне неразговорчив, но в дружелюбии не уступал Жилю.

 

После некоторого псилового воздействия, старший офицер выложил, что обрабатываемая землянка – прекрасный образец для экспериментальной основы. И что подходящая программа её в два счёта превратит в идеальную межгалактическую трансмуть.

 

Буурдак!!! Уунспор-рот млят-млят-млят, Жиль сорвал с шеи синхро и продолжил уже по-земному.

 

Перво-наперво, старший офицер, вернее, то, что осталось от старшего офицера разведки на тот момент, как Жиль полностью объяснился с ним по поводу того, что делают на Земле с теми, кто строит планы на чужих женщин – перекрыл доступ в колбу сиреневого тумана. Так сотрудники лаборатории шутливо прозвали разновидность специально выведенной ими дури четвертого поколения четырёхкратного воздействия: десенсибилизирующего, успокаивающего, координирующего концентрацию силы и одновременно повышающего остроту и скорость реакции на не доступные органам чувств восьмиуровневые изменения внешней среды и обитателей. На пропажу фиалковой дури Миа распахнула глаза, повращала ими в разные стороны – и только было собралась изо всех сил пнуть обеими пятками внутреннюю панель управления колбы, как встретилась взглядом с Жилем.

 

Раньше, где бы чем бы ни встретились – в реале или в ментале, мыслями, губами... Миа впадала, в зависимости от ситуации, то в экстатические танцы, то в молитвенный восторг, а то и в более сложно-описуемые, но довольно предсказуемые состояния. На этот раз она лишь беззвучно чихнула колба не только искажала образ, но и почти уничтожала звук – и пропала. А на Жиля откуда-то сбоку подуло нежно-фиолетовыми искорками.

 

Чего Жиль никак не ожидал, так того, что, увидев его, Миа исчезнет – что угодно, но не это. А потому почти позволил старшему офицеру разведки отползти от колбы. Одной рукой Жиль неотвратимо стягивал старшего офицера с транспортной ленты, по которой тот удумал спастись от человеческого гнева, а второй – лихорадочно чинил синхро, растоптанный им в процессе предыдущих пыток представителя командного состава разведки Мальроза.

 

Старший офицер учёл опыт – и был предельно конкретен.

– Ничего страшного. Вам предстоит собрать все искорки отовсюду, куда они попали, и выложить их на специальную палитру – всё.

– Стоп. Вы сказали, все искорки. А сколько их, мне что, не положено знать?

Дальше. Отовсюду – это откуда? И как выкладывать? И где эта палитра? А главное, какого-такого... она теперь исчезла?! И самое главное – куда?? И почему какие-то искорки, куда-то выложенные в определённом виде, и только они могут вернуть мне Мию?

– Количество искорок определено самолично доктором Мильтон. Оно упоминается в тексте выбранного музыкального фрагмента, который она прослушала последним перед тем, как отправиться в сиреневый туман. Можете сами убедиться. Доктор Мильтон – конечно, специалист в своей области, по этой причине, наверное, и пристрастия... Музыкальная группа „Машина времени“, песня „Пока горит свеча“ из каталога „Земля, 80-е ХХ-го века“. А отовсюду – это везде, где летает и творит её душа.

 

Жиль со вздохом покосился на продолжающую расти внушительную кучку трепещущих искр, всё ещё оседающих в знакомом танце возле его ног – и чуть не заплакал. А старший офицер продолжил.

 

– О, поздравляю... вернее, простите, я имел в виду другое. Так вот, выкладывать очень просто: должен возникнуть живой образ доктора Мильтон, вы же носите её образ в своём сознании? Ну, и хорошо бы не перепутать формы... причёски, ногтей, бровей и прочего, длину ресниц, размеры всего, не говоря о цветах, оттенках и родинках, ароматах... Учтите, у вас только по две попытки на каждую позицию. И тогда она снова чихнёт – и проявится снаружи колбы. Да вы не волнуйтесь, ещё лучше прежнего станет – хотя куда уж, простите...  Но земным женщинам всегда почему-то есть куда, в отличие от, например, женщин нашей цивилизации. А может, у доктора Мильтон даже вырастет одно регенерируемое щупальце, а если очень повезёт, конечно – и целых два. Но вот спрогнозировать, где – пока невозможно. Дело в том, что попадают в колбу, лишь распавшись на искры. И выбираются соответственно. А вы как думали – это высочайшие технодостижения трансмутии Мальроза. Но реализовать – то есть суметь не только представить себя в ином качестве и количестве, но и трансформировать свою природу – это уже высочайшие духодостижения вашей планеты. Палитра – на моей панели, вы по ней, правда, недавно очень сурово протоптались в обуви, но вы же прекрасно ладите с техникой, так что, скорее всего, без особых проблем.

 

Старший офицер снова сделал попытку влиться в пробегающую транспортную ленту, но это ему по-прежнему не удалось.

 

– Послушайте, вы меня ещё не поняли, наверное? Ну, да я только недавно и сам себя в какой-то мере начал понимать. Так вот я действительно умею обращаться с техникой, но мне сейчас не до ваших условий. И я не стану полагаться ни на свою память, ни на интуицию даже, ни на умения, ни на вашу технику, ни на что и ни на кого, когда речь о Мии. Вы сейчас возвращаетесь в ту позицию, в которой мы с вами впервые встретились – то есть на свою панель, к которой я вас прикручиваю – и только от вас зависит, намертво я это сделаю или наживо. И не надо мне говорить, что вы не в курсе, как восстанавливается ваша чудо-техника. Вы же как-то загнали доктора Мильтон в колбу с помощью заветного числа и координат её души. Так что теперь и вытаскивайте. Вот вам моя доля фиолетовых искр – и вперёд, с комментариями всех своих действий. Только без малейшего риска. А кстати, как вы намериваетесь собирать искорки Мии на Земле – верно, там тоже немало. А если что-то окажется и на других планетах, в других галактиках, в иных пространствах, измерениях...

– Для подобных операций был изобретён уникальный трансцендентальный искросос – высочайшее...

– ...технодостижение трансмутии Мальроза. Ясно. Вперёд! Только вы это... я подумал, всё же лучше без комментариев ваших действий. И уж постарайтесь, пожалуйста, чтобы доктору Мильтон не очень повезло – в том смысле, что никаких щупалец, вы слышите, ни-ка-ких.

 

 

Заветное число собрано, однако Миа не торопится

 

– Ну, и где?!. – Жиль в который раз пересматривал и сверял отправленные данные. – Вы же утверждали, если всё правильно выложить – то и всё. Эх, зря, похоже, я освободил вас – вернее, себя, конечно же – от ваших комментариев...

 

Старший офицер разведки выглядел страшно обескураженным, он впервые сталкивался со столь необычным для Мальроза следствием. Все условия и задачи выполнены безукоризненно, о чём регулярно высвечивали специальные знаки, а успешный результат так и не достигнут. После перезапуска аналитрома на панели вспыхнул тревожный сигнал.

 

– А ведь я так и думал, что это всё – ваши земные фокусы, – старший офицер разведки выделил срочную инфограмму, которую они, ковыряясь с данными ввода, просто не заметили несколько секунд назад, и даже не повернулся в сторону ленты транспортёра, на которую его сталкивал с платы перед панелью Жиль, предварительно размотав липучку, которой тот был к ней примотан. – Ну, нет, теперь я уж никуда, пока не пойму, что случилось с трансмутерной программой.

– Только молча, хорошо? – Жиль мигом сконцентрировался, синхро не был подключен к панели управления ЦССИЛРа (Центральной Системы Связи Исследовательских Лабораторий Разведки), а потому предстояло как-то решить проблему с переводом. Вообще-то он был рад, что не остался один на один со всеми возможными неожиданностями. К тому же старший офицер разведки успел проявить себя не только занудриотом Мальроза, но и отменным профессионалом и существом чести.

– Да я только через синхро так много блюкаю – и то, поверьте, это лишь кажется. Потому что по-нашему если один-два звука – то у вас целые предложения с эмоциональными амплитудами такой силы и частоты, что можно использовать как сверх-энергоёмкое сырьё. Не мучайтесь, ваш синхро даже изобретатель синхро не смог бы подкючить к ЦССИЛРу – тут везде изначально заложено примитивное самоустранение при любой попытке непротокольного подсоединения – так, кстати, теперь и на Земле тоже... Аа-а, погодите... нет, вам перевод не понадобится, это – доктор Мильтон. Сами читайте, я вам переключил кодировку, потом мне вкратце только сообщите, если можно...

 

 

Жилю от Мии

 

Я всегда буду любить тебя. Прости меня, Жиль, это я всё испортила. Просто в самый последний момент, когда я должна была проявиться, передо мной возник выбор: „ощутима“/„неощутима“. Там, где значилось „ощутима“, стояли многоэтажные параметры износа материи, обменных процессов, малосимпатичных функций организма и всякого такого прочего. А где „неощутима“, только красотень и завлекалово – типа вечной молодости. Я попалась, Жиль. Дело в том, что в этой сиреневой дури я поумнела с момента нашего знакомства. Ну, ты никогда мне ничего про любовь и не говорил, это я тебя всё время перегружала своими чувствами, вопросами и приставаниями... Про возраст опять же – знаю-знаю, ты не переносишь, когда я завожу про это – и всё-таки, всё-таки, Жиль... У тебя ещё много возможностей. А я... я бы, конечно, родила тебе... и даже не раз бы родила, но прямо сейчас тебе пока рано, да и не слишком пока и надо, а не прямо если, так мне тут выдали в параметрах, что с каждым годом рожать будет всё менее желательно. Ну, и не только это. Короче, я струсила – и вот.

Люблю тебя безумно! Но не хочу, чтобы моё безумие влияло на твою жизнь. Поэтому я выбрала „неощутима“. Хотя уже и сильно жалею, конечно. Но я всегда, помнишь, сначала что-то напортачу, потом хочу назад. Я и моралью времени стала заниматься в своё время, чтобы научиться исправлять уже испорченное – и  научить других таких же дур...

Прости меня, Жиль!

Я всегда буду любить тебя.

 

 

И снова „Фиалка Мальроза“

 

Старший офицер разведки сначала долго-долго смотрел на Жиля, который повторял текст в режиме нон-стоп,  потом сорвал с него синхро и сползал за фляжкой, откуда налил в два алмазных напёрстка по шесть капель ядовито-зелёного желе. Затем снова нацепил на Жиля синхро – и снова погрузился в письмо Мии. А после подключил „Пока горит свеча“.

 

– Мне вот что представляется, Жиль, – старший офицер разведки Мальроза после второго напёрстка, распитого на брудершафт, назвался Мууур-Му, причем, разрешил с одним звуком „у“, потому что так привычнее Жилю. – Что если даже в двадцатом веке на Земле в сотый раз начинали сначала – и, судя по истории человечества, довольно успешно – почему бы тебе в двадцать втором-то не попробовать. Тем более, что не в сотый же. Хотя ради любимой женщины можно и сколько угодно, по-моему. А я готов помочь, так сказать, технически. И даже морально. Мне, вообще-то, твоя Миа самому приглянулась, несмотря на досадное отсутствие регенерируемых щупалец. Я потому так и старался, чтобы ей повезло. Я смотрел на неё – и мечтал о ней, честно. Но ты не думай плохого, о ней просто нельзя не мечтать, она у тебя трогательная и смешная, искренняя, как и все её фиолетовые искорки – поэтому ей и на искры легко рассыпаться и собираться. Я же не о красоте, мы в земной красоте не разбираемся, особенно – в женской, но вот настоящая энергия нежности – это такой магнит для тех, кто...

 

Жиль, которому не понравилось было, что Мууур-Му стал восхищаться Мией, подскочил, осознав услышанное.

 

– Мур-М, ты сказал, что ей „легко рассыпаться и собираться“?! Постой, ты же только что сказал, что ей это легко – рассыпаться и собираться?! То есть, значит, что такое вот ещё возможно??! В принципе? То есть это – не метафора, точно?

– Метафоры – такая же реальность, как и всё, что обусловлено нашим воображением и восприятием, Жиль. Да, я сказал, потому что так оно и есть. И конечно, я помогу.

– А что же не сразу...

– А то, что кое до чего ты всё-таки должен был сам...

– Ну, хорошо. Ты прав. Пусть моя Миа снова станет искорками – и окажется в колбе, а потом вылетит из неё искорками, только пусть уже сделает перед окончательным чиханием правильный выбор.

Миа, мне просто необходимо тебя ощущать. Очень! Такую, какая есть. А про чувства я тебе обязательно ещё скажу и не только скажу. И не сто раз даже, а сотни тысяч, не меньше! Ещё будешь просить пощады, но даже не надейся – теперь мы всегда-навсегда...

 

Доктору Мильтон всё же повезло, и даже более того – это она сама так считает. Но не из-за регенерируемых щупалец, которые у Мии так нигде и не наросли, благодаря тщательному контролю и помощи старшего офицера разведки Мальроза Мууурм-Му. Миа счастлива, потому что она вместе с Жилем. А Жиль – потому что отныне каждый бесподобный мир, что они во множестве открывают и творят с Мией, становится миром любви.

 

 

Вместопослие, или Немного рыбной каши* для недоевшего читателя

 

– Это всё?

– Нет, конечно.

– Ну, а почему закончилось?

– А кто сказал?

– Да никто. Рыбная-то каша появилась тут уже после и вместо того, что все не прочитали. Или не все прочитали.

– Точно.

– Вот и я про то ж. Но этого же не было ещё несколько дней назад.

– Так не было ещё и того, о чём тут рассказано. И, минимум, сто лет как...

– Ну, хорошо. А что автор хотел сказать тем, что не было? И своей рыбной кашей?

– Всё, что тебе бы хотелось.

– О, всем же – разное, а кому-то, так, может, и ничего.

– Тогда просто знай, tout à toi.

 

 

*Рыбная каша. Только для любителей сочетания гречки и рыбы

 

Готовить одновременно в двух сотейниках. В одном сотейнике запарить нужное количество гречки. Пока гречка доходит, во второй сотейник плеснуть немного оливкового масла и выложить необходимое (для нужного количества гречки) количество филе трески или чего ей подобного. Добавить по вкусу мелко порубленный репчатый лук, помидор, нарезанный со шкуркой, если есть желание и наличие, натёртую морковку, кусочки сладкого перца, пропассировать до золотистого оттенка и готовности. Запаренную гречку выложить из первого сотейника к рыбе и овощам, посолить морской солью, далее – куркуму, молотый или тёртый имбирь, можно чеснок, мелко подавленный, перец чёрный. Всё перемешать. Подавать, посыпав сырной крошкой и заправив топлёным маслом.

 


Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Рассказы Креатива
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования