По большому счету, каждый человек имеет только один путь в жизни: первое, во что он действительно поверил.
Т. К. Моргенштерн.
- Хей, честно, своими депрессняками ты уже достал, Том!
- Все плохо, Джей, не могу больше! Извинись за меня перед Мэгги. Я пошел.
- Хей, в кои-то веки мы собрали денег, чтобы прилично погулять, а ты не хочешь с нами! И кстати, ты уже куда-нибудь устроился на лето?
- Нет, я не буду работать летом.
- О, Джей, Том слишком умен, чтобы подрабатывать мойщиком машин или продавцом хот-догов!
- Хей, честно, это его дело. Он же опять закончил год в училище на отлично. Если бы мы с тобой тоже старались, Дуги, и у нас была б стипендия.
- Нет смысла стараться на пятерки, когда мы учимся на плотников, правда, Том?
- Не забывайте, что у меня еще социальная помощь из-за потери кормильцев.
- Да ты у нас просто богатенький шкафчик с долларами, если посмотреть.
- Хей, честно, может мне кокнуть свою алкоголичку, чтоб мне тоже социалка по утере кормильца была?
- Ладно, ребят, я пошел, отстаньте.
- Ты позоришь нас, Том. Мало того, что отличник, еще и окончание года справлять не хочешь. Лады, чао!
- Хей, до скорого!
Оставив Джеральда и Дугласа хрустеть чипсами у стен училища, Том поспешил домой. Ему хотелось тишины и покоя.
***
Назавтра Джей зашел за Томом и притащил к себе.
- Мы решили потусоваться у меня на квартире. Проходи. Хей, честно, Том, не разувайся, всё равно бардак. Поможешь мне с посудой немного, сейчас Мэг с Дуги подойдут.
- А твоя мать дома?
- Нет, пьет наверно где-то.
- А если придет?
- Будет сидеть в другой комнате. Лишь бы не буянила, честное слово.
Том слонялся по коридору, разглядывая пыльные глиняные фигурки на полках: когда-то Джеральд увлекался лепкой. Вдруг взгляд остановился на тонкой потрепанной книге, пытавшейся сохранить остатки гордости, лежа среди фигурок, давно поменявших свой статус на «хлам».
- Слушай, Джей, что за книга тут валяется?
- А? – Джеральд выглянул из кухни. – Да я книжки материны в секонд-хэнд сдавал, а одну, небось, забыл. Брось её.
Но Том взял книгу в руки: обложка была оторвана, на первой странице значилось «Г. Ф. Лавкрафт». Открыв невзрачный томик, парень уже не мог оторваться ни когда пришли Мэг и Дуглас, ни когда Джей затолкал всех в свою комнатушку и рассадил на диване, ни когда поднимали тост. С книжкой в руке, Том рассеянно чокнулся с друзьями и выпил свой бокал залпом, даже не взглянув на содержимое.
- Хе-е-ей, - простонал Джей. – У меня нет фотоаппарата! Ты ж никогда не пьешь залпом?
Том с трудом оторвался от книги и посмотрел в глаза Джею:
- Можно взять с собой?
- Хей, честно, зачем спрашивать. Да забирай, нужна она мне больно.
Когда Джей после нескольких тостов включил музыку и пригласил Мэгги на танец, Том уже прочел книгу от корки до корки и собрался уходить.
- Ну что за черт, Том, останься, все равно ты уже дочитал, - зашипел Дуглас. – Мэг хотела потанцевать с нами по очереди. Бьюсь об заклад, ей нужен танец с тобой, а мы лишь для отвода глаз.
- Хочу успеть в книжный...
- Да закрылись уже все магазины!
Музыка закончилась, девушка высвободилась из объятий Джея и с сияющими от счастья глазами направилась к Тому:
- Ну, теперь с тобой?
- Э… Извини, Мэг, я сейчас не в настроении…
- Скорее, не в состоянии, - хмыкнув, поправил Дуги.
- Но я потанцую с тобой в следующий раз! – пообещал Том, мысли сейчас были совсем далеко.
- Ну куда ты?!
- Джей, отопри дверь, я домой. И спасибо за книгу.
***
- Хей, Том, куда ты нас привел?
Четверо стояли у входа в самый большой книжный магазин города.
- Хочу купить что-нибудь почитать, - с энтузиазмом отозвался Том. Он не хотел говорить друзьям, что ищет именно Лавкрафта.
- А, ну если это единственное, что тебе настроение поднимет, то идем.
- А в рабочей одежде пустят? – засомневался Дуги.
- Конечно, пустят, - улыбнулся Том.
- А то я рабочую уже месяц не стирал.
- Хей, честно, какой дорогой магазин, - воскликнул Джей, когда они вошли внутрь.
- Обычный, просто не секонд-хэнд, - Том начал путешествие вдоль стеллажей, перебирая книги с фантастикой.
- Черт, мне здесь совсем не интересно, - проворчал Дуглас. – А вам?
- Да ладно, честно, чем бы дитя не тешилось, - Джей помогал Тому держать отобранные книги, и стопка поминутно росла.
- А мне интересно всё, что интересно Тому! - заявила Мэг.
Через час блужданий по бесконечному магазину, Том нашел полку с книгами Лавкрафта и, не задумываясь, выбрал все.
«Больше никогда! Никогда я не буду теперь одинок».
Пока Том и Джей стояли у кассы, Мэг с Дуги вышли на улицу. Воспользовавшись тем, что остался наедине с лучшим другом, Том шепнул:
- Эврика! Порадуйся, теперь у меня больше никогда не будет депрессии.
- Хей, и что ж там нашел?
- Говарда Лавкрафта, - глаза Тома нездорово заблестели.
- Какой-то писатель? Хей, а причем тут депрессия?
- Лавкрафт – мой декаданс, он уже написал о самом страшном, что только может приключиться со мной и вообще с человеком. Мне не нужно больше страдать самому, ведь у меня есть книга. Да и вообще, зачем мне теперь грустить, когда у меня есть Лавкрафт?!
- Хей, книги – это всего лишь книги. Честно, они не дают ощущений, которые мог бы испытать в жизни, если бы не тратил время на чтение.
- Неужели до тебя не доходит, в чем прелесть книг? Ты читаешь и видишь своими глазами то, о чем написано!
- Хей, какими еще глазами?
- Как какими? Внутренними…
Далекого от метафор и прочих стилистических фигур Джея передернуло.
***
Том больше не появлялся в компании: часами сидел, уткнувшись в книги, отрываясь лишь, чтобы прикрыть глаза и попытаться вообразить прочитанное. С каждым разом заходил всё дальше, всё глубже в причудливый мир чужих фантазий, передававшихся из прошлого, со страниц книг.
«Мой наставник, живший когда-то до меня... Ты научишь меня, где правда, а где ложь, любимый наставник».
Отстраненно, Том удивлялся. Ни разу в жизни не пробовавший ни грамма наркотиков, он так остро переживал каждый мир фантазий, что начинал сомневаться: не является ли наш мир менее реальным, чем мир Лавкрафта?
Том читал и других авторов. Но ни один не заставлял улетать в своем сознании до небес, падать в самую глубокую пропасть и видеть, действительно видеть другой мир, причудливый, шумный, разноцветный. Холодный, теплый, добрый, злой…
Иная реальность открывала перед Томом и то, о чем Лавкрафт не писал. «Не писал» не значит «не знал», справедливо рассуждал Том, с удовольствием окунаясь в мир, где граница между порядком и Хаосом совершенно незначительна.
В день, когда Джей пришел к не подававшему вестей Тому, стояла невыносимая жара. Уплетая мороженое, лучший друг Тома разглядывал новые стеллажи для книг, загромоздившие гостиную и спальню.
- Хей, сам сколотил их? Супер.
- Да, но кое-где вышло косо. Доски плохие, строительная бригада, где Дуги сейчас подрабатывает, выбросила их, а я…
- Честно, надо увеличить тебе стипендию, - засмеялся Джеральд. – Ого, сколько книг. Хей, честно, я из всех этих авторов только Эдгара По пробовал читать. Н-да, как ты это читаешь, я некоторые фамилии даже выговорить не могу, - парень шел вдоль стеллажей, вслух читая надписи на корешках книг. – По, Лавкрафт…
- Да. Лавкрафт.
Джей заметил странное выражение, появившееся на лице друга.
- А, тот писатель, на котором ты совершенно сознательно собрался помешаться, - хихикнул Джеральд, вспомнив поход в магазин. – Зря. Писателям нельзя поклоняться. Они же… Хей, честно, они же просто «маленькие люди», сидят сутками в четырех стенах и строчат глупые фантазии. Никакой пользы и ничего особенного нет.
Том чуть не прикрикнул на гостя, но взял себя в руки.
- Ну и что, - прошептал он серьезно. – Может, Лавкрафт и был «маленьким» человеком, зато его книги – больше, чем книги; а его мир – больше, чем обычный мир. Вот расскажу и поймете…
- Расскажешь, - отмахнулся Джей, которому хотелось завершить разговор понейтральней, - Мэг, вон, слушала б тебя часами, что бы ты не вздумал проповедовать, честно. Кстати, у соседей Дугласа…
Джей закончил пересказывать сплетни. Друзья стояли у окна и, вспомнив детскую забаву, считали прохожих: Джей – женщин, а Том – мужчин. Луч солнца прошел сквозь хрустальную вазу, стоявшую на подоконнике, и образовал небольшую радугу. Том насчитал уже сто двадцать два оттенка спектра, когда перед глазами поплыло. Радуга расширилась и потянула парня в себя; веки материального Тома устало опустились, и, раздвинув руками световые волны, он очутился в мире, где цвет, звук и время сливались в одну плотную массу, вертевшуюся вокруг инородного объекта, каким являлся Том.
Преодолев бесчисленные потоки цветов и звуков, он врезался в огромную квадратную дубовую дверь, из щелей которой сочилось, шипя и рыча, золотистое сияние. Том почувствовал пульсировавшее за ней тепло и судорожно начал искать замок, как слепой скребя ногтями по резной поверхности. Вокруг проплывали, устремляясь вверх, кислотно-салатовые облака, Том подпрыгнул, не ощущая сил притяжения, протягивая руки, переливавшиеся всеми оттенками зеленого, коснулся дверной ручки и схватился за нее, ломая ногти. Гравитация ожила и с силой зверя потянула парня вниз, он повис на ручке, и замок щелкнул. Где-то в отдаленном уголке сознания звук щелчка вспыхнул розовым и заискрился, а шум ветра в ушах приносил с собой тепло, которое разливалось, пищало и разрывало кожу стальными когтями, но это было приятно, как касание морозом вен на запястье. Со скрипом тяжелая дверь начала отворяться, подчиняясь титаническим усилиям Тома, но в этот момент из реальности послышался голос Джея, который стряхнул транс, и с дикой болью в затылке Том распахнул глаза.
- Хей, стоп!
- Дж… Джей? – Том встряхнул головой.
- Что ты там делал?
- Где? Я же тут рядом с тобой все это время стою!
- Да, стоишь и… смотришь в окно, - неуверенно пробормотал Джеральд. – Но я видел и другую картину! Что за дверь ты пытался открыть?
- Эм…
- Ага, значит, вправду было! Только как ты можешь находиться в двух местах одновременно, хотелось бы знать! Что, какая-то фантазия или транс?
- А мне вот интересно, каким образом ты можешь видеть мой транс! – огрызнулся Том.
- Хей, да ты, похоже, сам меня туда затягиваешь, честно.
- Я? Но не хотел же, зачем… Стоп.
«Верно, я действительно хотел поделиться с Джеем, какой необычный мир могу теперь видеть…» - задумался Том.
Джеральд внимательно разглядывал друга.
- Честно, те годы, что мы знакомы… Хей, честно, могу поклясться чем угодно, уж кто-кто, а ты никогда бы не позволил себе попробовать наркотики. Значит, виноват твой Лавкрафт. Хей, не знал, что ты настолько впечатлительный… А если такое странное увлечение до добра не доведет?
- Неважно, - улыбнулся Том. – Это любовь с первой строчки.
***
Друзья вынудили Тома прервать отшельничество. Вечерами четверо слонялись по пыльному, остывавшему после дневной жары городу. Порой Том не сдерживался, окунался в транс прямо при товарищах и заставлял Джея, Дуги и Мэг со стороны видеть путешествия в мире оживших красок, сверкавших теней и крутившегося спиралью вокруг пространства времени. Оправившись от легкого шока, они приняли новые способности Тома «находиться» в двух местах как должное: все-таки даже сейчас Том был ненамного чуднее, чем обычно. Бесконечные потоки восхищенных возгласов в адрес Лавкрафта не вызывали беспокойств, тем более что в свободные от возбужденного верещания минуты Том был привычно отрешен, тих и сдержан.
***
Том всегда восхищался парками аттракционов, но пойти туда означало потратить на радостях все деньги, поэтому приходилось довольствоваться бесплатным городским парком, с большими старыми деревьями, искусственным прудом и скрипучими качелями.
Качели Том любил больше всего. На них чувствовал себя летящим и свободным.
Лавкрафт давал еще большую свободу. Любые качели уходили на задний план перед Лавкрафтом.
Лениво отталкиваясь ногой и подогнув другую, Том несильно раскачивался, вчитываясь в знакомые страницы прихваченной с собой книги.
«Хочу знать наизусть каждую строчку… каждое слово и каждую запятую».
Том обнял колено и прикрыл глаза…
Здесь небо было полосатым. Широкие темно-синие линии проплывали над головой, время от времени извиваясь, словно живые. Розовое месиво, по которому они плыли, ближе к горизонту становилось гуще, отчего еще больше напоминало кисель. «Земля» была усеяна желтыми шипами, с три фута высотой, Том обходил их, спотыкаясь о широкие основания, почти сходившиеся друг и с другом и плохо заметные в двигавшемся грязно-желтом песке. Далеко впереди вырастала стена, черная, с пищавшими и копошившимися на ней ржавыми пятнами. Она поглощала любой луч света, вздумавший прикоснуться к ней, и разрезала розовое небо, уходя ввысь. Конца и края не было этой дьявольской стене, синие линии, подплыв к ней, с грохотом врезались и отскакивали, корчась и скручиваясь от боли. Мощные звуковые волны их воплей, разносившихся по всему пространству, можно было осязать; захлебываясь криками, толстые туши линий медленно падали прямо на шипы, и те с готовностью открывали возникавшие из ниоткуда маленькие рты и впивались в синие туши, как пираньи. Том стремился к стене: там, он знал, находилась та самая дверь, дверь в Хаос, которую нужно непременно отворить… Шипы, казалось, становились всё гуще, песок опутывал ноги всё настойчивей, а стена всё не хотела приближаться…
- Так, ты чего? Здесь нельзя спать!
Транс прервался. Том с трудом разлепил глаза и увидел перед собой двух широкоплечих мужчин в полицейской форме. Один из них грубо толкнул Тома в плечо, книга выскользнула из рук, а сам парень едва удержался на качелях. Впрочем, уже через миг юношу оттуда стащили.
- Бездомный? Или просто пил тут? Парк – не место для бродяг! Штраф плати, живо! Что молчишь?
Том с удивлением обнаружил, что уже ночь. Сколько же времени он сидел здесь?
- Так, обыщем, пока никто не видит.
Полицейские вывели Тома под свет фонаря и обшарили карманы, вытряхивая содержимое на землю. Он не сопротивлялся, лишь косился на то место, где осталась лежать в траве книга.
- Ключи… - единственное, что сказал Том, когда и связка ключей от дома оказалась на земле.
- Черт! У него нет при себе денег! Но этот католический крестик заберем.
- Да, давай. О, вродь золотой! Дорогая штучка для оборванца!
- Большой крест, выгодно продадим. По наследству что ль достался, парень, а? А теперь в участок!
И сняв с шеи Тома отцовский крест, полицейские повели парня в ближайший участок, поминутно подгоняя пинками, хотя он молчал и не сопротивлялся.
- Так, молодой человек, пишем, - офицер откинулся в кресле и свысока смотрел на Тома. Тот устало плюхнулся на предложенный стул, взял ручку и без всякого выражения уставился на лист.
- Ну что сидим-то? Пишите!
- Что писать-то? – пробормотал Том. – Что у меня от ваших работников ребра болят и руки в синяках, да?
- Так не сильно же побили, живой ведь, - присвистнул офицер.
- Ага. Бедные мои почки, - Том со злостью сломал ручку пополам.
- Так, ручки мне тут не ломаем, - начальник участка кинул парню новую.
Том поймал ее и медленно вывел на листке свои имя и фамилию.
- Что?! – офицер заглянул в лист. – Мне знакома эта фамилия! Ясно теперь, почему на тебе поношенная военная форма. Слепил себе костюмчик из тряпок родственников? Помню вот папашку, да. Подвиги-подвиги, в газетах всё на первой полосе. А брюки-то у тебя моряковские, от дяди что ль? Тогда, кажись, рубашка от братика? Не, слушай парень, это смешно – таскать на себе потрепанную форму разных войск одновременно! Это себе тоже в проступки припиши, ха-ха!
- Не старайтесь, вы не первый над моим костюмом смеетесь, у меня иммунитет.
Том ощутил прилив отвращения. Он узнал начальника участка: одноклассник отца, однажды зашедший к ним в гости. Отвращение к завистливому и мелочному человеку захлестнуло парня, он перестал видеть реальный мир, перестал понимать, где находится, перестал даже дышать, лишь чувствовал вокруг потоки мерзости и вдруг увидел сквозь них сознание офицера, такое хрупкое и такое ничтожное. Том мысленно потянулся к нему, не то рукой, не то всепроникающей разрушительной мыслью, почувствовал, как проникает во что-то чужое и запретное, но это было так естественно, что он не остановился.
Глаза офицера уставились в одну точку. Он почувствовал к себе таинственное и пугающее прикосновение, как будто кто-то вторгся в его мозг, кто-то, переполненный ненавистью. Ненавистью ли? Или отвращением? Или просто безразличием? Кто-то, переполненный силой, словно лапа тигра била по голове, стирая воспоминания, ошметки каких-то подзабытых желаний и детских обид, а затем и черты характера, и все нынешние мысли, всё, всё уничтожалось, стиралось, оставался чистый лист бумаги… Офицер уткнулся лицом в стол и судорожно сучил руками, сметая бумаги на плиточный пол.
- Что с Вами? – охранники, стоявшие у двери во время разговора, испуганно бросились к начальнику.
- Иди отсюда, быстро! Не до тебя теперь, шефу плохо! – бросил один из них Тому.
Парень пулей вылетел на улицу. Невероятная сила разливалась внутри, не просто сила, с помощью которой он входил в транс, а нечто новое, полученное после смерти офицера.
А начальник участка умер почти сразу после «прикосновения» и пытаться спасти его не было смысла, Том знал это.
«Неужели могу такое… Разрушил его разум, полностью, уничтожил личность. Он ею, собственно, и не являлся. Даже если тело проживет еще какое-то время, оно будет подобно растению, а потом завянет. Достаточно прикоснуться к чужим мыслям? Невероятно!»
Медленно выкатывалось из-за горизонта вечное светило. Бледный, опустошенный, но открывший в себе силу Том добрел до парка, любовно подобрал книжку и долго искал в траве ключи.
***
Лежа в шезлонге, Том думал о вчерашнем. Пришло осознание того, что смерть офицера слегка приоткрыла Дверь: на незримую десятую долю миллиметра, но всё же…
- Хей, ты б хоть разделся, честно, Том, жарко же. Раз уж я заплатил за вход, то не уйду из бассейна, пока не наплаваюсь и не наваляюсь вдосталь!
- Я за тебя заплачу, Джей, - Том лениво снял куртку и развязал галстук.
- Что? Не-не-не-не-не! Не в моих правилах. Хей, понимаю, конечно, у тебя пенсия, стипендия и всё такое, но ты не намного богаче, так что…
Том искоса глянул на поплывшего в дальний конец бассейна Джея: сознание светилось желтым с красивыми небесно-голубыми переливами.
Наплававшись, Джей обтерся полотенцем и устроился в шезлонге. Ему показалось, что Том спит: прикрытые веки не дрожали, дыхание было мерным.
Но Том находился в трансе. Блуждая в разноцветной круговерти, то и дело натыкаясь на зубастые шипы, рогатые облака-камни и острые стебленожи, он пытался найти ответы на россыпь вопросов, множившихся, как грибы после дождя.
«Странно. Смерть офицера - плод ошибки. Начальник участка умер моментально только потому, что я был невероятно зол. На самом деле от моего прикосновения до смерти должно пройти минимум два земных часа. Оказывается, я не смогу стирать сознание мгновенно. Два часа, два часа… Возможно, потом получится быстрее.
Что же получается… Смерть мозга вызывает отделение души от тела. Если разум, сознание разрушены начисто, душа покидает тело, и оно само умирает немного погодя.
Касаюсь чужого сознания и личность начинает распадаться… При распаде врата Хаоса открываются еще на волосок. Почему? Смерть личности выделяет особую энергию? Наверное, не уверен, но факт налицо: в конце концов Дверь откроется! Тогда…»
Мерцавший рядом разум Джея не давала покоя. Тому захотелось прочесть самые тайные мысли друга, и он принялся наблюдать за колыхавшимися волнами сознания.
«Ничего особенного…»
Вдруг Том заметил под слоем быта маленькую робкую мечту: поцеловать Мэг. Желание находилось на самом дне, спрятанное от реальности, от мира, друзей и самого себя. Хрупкое и легкое, оно смешивалось с воспоминанием о какой-то вечеринке.
«Вот уж не думал, что Джей мечтает о Мэг. Мне это не нравится, совсем не нравится…»
Джей вздрогнул и облился соком. Невидимая сила прижала его к шезлонгу, дикий животный ужас разливался внутри, давил горячей лавиной; над душой раздался тяжелый хриплый скрип Двери. Джеральду представился огромный ластик, подкрадывавшийся с явным намерением стереть его, Джея, мысли, память и мечты. Нечто постороннее, похожее на острый коготь, вмешивалось и царапало мозг изнутри, парень терял волю, еще немного – и он перестанет сопротивляться, начнет медленно угасать… И тогда страх освободится и уничтожит духовную сущность Джеральда…
- Нет! – поборов парализующий страх, Джей резко сел на шезлонге, сбрасывая наваждение; коготь и ластик отступили, медленно отползли назад.
Том распахнул глаза.
Джеральд никак не мог отдышаться.
- Зачем ты так… - он повернулся и посмотрел на Тома: - Зачем ты так поступаешь со мной?
В его голосе не было ни удивления, ни злости, ничего кроме обреченного упрека.
- Это не я, - соврал Том и отвернулся.
«Не собирался вот так вот стирать личность Джея… И что на меня нашло! Поздно. Процесс необратим. Даже если я всего лишь… всего лишь дотронулся до его сознания и отступил, все равно… Теперь мозг, сознание Джея умрут. Я ничего, ничего там не делал, только прикоснулся… Как будто яд… Джей не доживет до следующего учебного года. Личность будет медленно разрушаться …»
- Не разрушай мой и так бедный духовный мир, - тихо произнес Джей в спину Тома.
***
В бар, где развлекались Джей, Мэг и Дуги, чуть не сорвав дверь с петель, влетел парень в странном потертом костюме из военной формы разных войск, явно с чужого плеча.
- Ничего себе, - присвистнул Дуглас. – Чтобы Том да в бар…
- Вот вы где! – Том побежал к стойке. - Я много думал последнее время…
- Тоже мне, удивил.
Том действительно многое обдумал после случая в шезлонге.
«Хаос, Золотой Хаос давно пора выпустить. Дверь поддастся, поддастся мне, и наступит Золотой Век новой жизни. Я знал, знал, я чувствовал, что дверь в Хаос нужно непременно открыть, и теперь понял, почему».
- Так вот, знаете, все может измениться, - возбужденно прошептал он, облокачиваясь на стойку.
- В каком смысле? – хмыкнул Дуглас.
- Тихо, пусть скажет! – воскликнула Мэг.
- Я могу приблизить пришествие Золотого Века! Нового времени, когда люди будут идеальны, будут жить в мире и радости… Рай на Земле должен был наступить еще давно, люди сами его отталкивают. Нужно просто принять Золотой Хаос, впустить его и дать очистить Землю…
- Э… А потом?
- Хей, я боюсь за твое здоровье. Ну и вид, ты сколько дней не спал?
- Кто кроме меня приблизит новый век? Я как вестник, Вестник Хаоса, предвещаю Золотой Век, то, чего тысячелетиями ждало человечество, - взбудоражено твердил Том. – Выпустить Хаос из-за Двери сложно, но вполне реально…
- Что-то я не горю желанием очищаться Хаосом, хоть золотым, хоть зеленым, - проворчал Дуглас, со стуком ставя стакан.
- Хей, спорим, люди перемрут от Хаоса. Кому потом в раю-то жить?
- Вообще-то только мысли связывают молекулы в единое тело., - Том пропустил вопрос мимо ушей, - Когда человек перестает мыслить, его тело похоже на заблудившуюся корову: живет по инерции, а потом рассыпается, иногда в прямом смысле. Я умею разрушать сознания людей, человек, потерявший личность, в момент смерти становится проводником для прихода Хаоса. Дверь приоткрывается… Когда количество жертв будет достаточно, врата распахнуться, Хаос охватит и омоет планету.
- А он точно потом обратно залезет? – засомневался Дуги.
- И чем глупее, безвольнее и порочнее жертвы, тем больше энергии…
- Хей, Том, да хватит уже сказки тут.
- Не сказки! – Том отобрал у Мэг стакан и выпил залпом.
- Хм, Том, думаю для алкоголя сейчас твоя психика неустойчива…
- Зачем вообще было связываться с Лавкрафтом, – как можно спокойнее произнес Джей. – Хей, ты сошел с ума.
- По большому счету, каждый человек имеет только один путь в жизни, - мрачно изрек Том. - Дорогу он выбирает в соответствии с тем, во что впервые действительно поверил. Кто-то верит в любовь, кто-то в нищету, кто-то в казино, кто-то в игры акций на бирже, а кто-то… И никто не имеет права судить!
Последние слова Том выкрикнул, люди в баре разом обернулись на него; и в тот же миг Мэг, Дуглас и Джеральд почувствовали холодное прикосновение, как будто кто-то пытался влезть в их мозги; другие посетители явно почувствовали то же самое: кто-то вскрикнул, кто-то заругался, зазвенели роняемые стаканы, кто-то побежал звонить в полицию.
- Том, что с тобой, нам нужно срочно отсюда линять! – Джей толкнул Тома локтем, и вторжение прекратилось. Некоторые посетители уже сползли на пол и бились в судорогах.
- Никто! Никто не имеет права меня судить!
Мэг потянула Тома за галстук и потащила к выходу.
***
Джеральд пришел к единственному правильному решению. Желая помочь Тому придти в себя, а так же предотвратить неприятности с возможными трупами, он в тот же вечер отвез друга в частную психиатрическую больницу.
Когда-то Джей подрабатывал здесь санитаром, хорошо знал врача, и устроить Тома не составило труда.
Дни в больнице Том провел на удивление спокойно. Но за внешней отрешенностью и безразличной послушностью бушевал невидимый для других хаос. Мысли, сомнения, смесь чувств, от восторга до ненависти, и непонятные никому кроме самого юноши размышления.
В те редкие дни, когда ураган в голове успокаивался, и Том становился обычным человеком, он впадал в кому и часами лежал без сознания; лишь губы под двумя перышками усов складывались в легкую улыбку, такую гармоничную и такую человеческую; глядя на нее трудно было вообразить, что за дьявольские способности скрываются в голове молодого человека.
***
Через три недели врач позвонил Джеральду с просьбой немедленно приехать за Томом. Ничего не понимая, Джей, Дуглас и Мэг прибыли в больницу; главный врач, отправив медсестру за Томом, вышел на крыльцо и отвел друзей в сторону.
- Мы больше не можем держать Томаса в больнице.
- Но погодите, разве можно… - начал было Джей.
Медсестра вывела Тома на улицу, врач нервно обернулся на них и понизил голос.
- Дело вовсе не в том, что мы не можем ему помочь: результаты как раз-таки есть, довольно неплохие. Но… Держать Томаса среди людей опасно: он негативно влияет на тех, кто стоит рядом. Не знаем, что он делает, и знать не хотим. Вроде ведет себя тихо, но кто из пациентов близко к нему подходил, все впадали в крайне неадекватное состояние, а персоналу рядом с ним становится не по себе, уже боятся к нему подходить. Даже когда он спит или без сознания! Томасу нельзя находиться в обществе, его нужно изолировать от людей, если вы не хотите, чтобы вскоре ваш друг начал разрушать (по-другому и не скажешь!) окружающих. Да-да, всех подряд. Его нужно полностью оставить одного, но тогда... тогда парень разрушит сам себя.
- Хей, так вы опускаете руки…
- Я все сказал, дальше думайте сами. Забирайте Томаса.
Давая понять, что разговор окончен, главный врач повернулся на каблуках и скрылся в здании больницы.
Шаркая ногами, непривычно ссутулившийся Том подошел к друзьям.
- Жалко, что вытурили. Было действительно интересно. Я уж подумал, они меня и вправду вылечат. Ан нет… - пробормотал он, уставившись в землю.
Джей облизнул губы. Он не знал, что ответить.
- Спасибо, что приходили ко мне и передавали еду, - продолжил Том не отрывая взгляда от земли. – Да, кстати, спасибо за йогурт. Интересно, как вы догадались, что я люблю именно клубничный…
- Это все Мэгги! – подмигнул Дуглас.
- Спасибо, - повторил Том. Мэг зарделась.
- Хей, это… в общем, ты не в обиде? Ну, что мы в психбольницу тебя отправили?
Том помотал головой.
- Вовсе нет. Понимаю, вы хотели как лучше, и, может, это действительно бы…
Вдруг глаза юноши вспыхнули яростным золотистым светом. Он выпрямился, встряхнул головой и низким голосом, какого никогда не было у Тома, выпалил на одном дыхании:
- В психбольнице мои мысли были упорядочены, я смог отдохнуть, стал сильнее, теперь можно приступать к интенсивному исполнению миссии Вестника Хаоса.
Друзья растерянно переглянулись, Джей отшатнулся.
- Ладно, наверное пойду на автобус. Всем счастливо, - уже вполне обычным тоном сказал Том и побрел к автобусной остановке.
- Ребята, - нахмурившись, начал Дуглас, провожая Тома взглядом. - Знаете, у нас только один шанс и только один выход.
- Хей, о чем ты?
- Пойдемте к остановке, только медленно, сейчас по дороге расскажу. Только не перебивайте, пока не объясню, лады? Оставлять Тома в обществе опасно, врач прав. Конечно, можем попробовать запереть Тома в каком-нибудь заброшенном загородном доме, но тогда он убьет сам себя. Он не сможет сопротивляться этой своей силе (будь она проклята!): если ему некого будет уничтожать, она обернется против обладателя. Кажется, единственный способ и спасти жизни людей, и не позволить Тому так жестоко поступить с собой – убить его самим.
- Что? – опешила Мэг.
- Мы единственные можем избавить мир от томовой угрозы, - заключил Дуглас, - он никого близко не подпустит, а нам еще верит. Уж лучше оборвать жизнь Тома простым выстрелом, чем дать силе разрушить его душу. И люди не пострадают.
- Хей, всё так, как ты говоришь, - нехотя согласился Джей. – Слишком сложный и серьезный выбор. Давайте сейчас проголосуем и решим раз и навсегда. Дуглас?
- Я… я не знаю. А ты сам, Джей?
- Хей, лично меня Том уже заразил, да и вас вроде. Мы трое обречены, а остальные… Честно, пусть судьба распорядится! Так что я против того, чтобы самим убить Тома. Мэгги?
- Против. Во имя всего, что могло произойти между нами, пусть Том убьет меня и еще сотни человек, но я не стану ему мешать
***
Джей так сильно ударил кулаком по столу, что мать-алкоголичка в соседней комнате проснулась и заворочалась.
- Поговорим. Хей, просто поговорим с ним.
- Джей, не будь ты так наивен, лады?
- Я его все равно не оставлю. Мэг?
Девушка робко кивнула.
- Вот послушайте, что написано в этой: «врачи не могут точно описать симптомы ужасной новой болезни, но сходятся в том, что заболевшие внезапно мрачнеют, через несколько часов теряют разум или сходят с ума(?), мозг отключается, но сердце бьется, немного погодя сердце останавливается». Все как Том и говорил, - Дуглас свернул газету трубочкой и бросил в мусорное ведро. – Сначала человек теряет сам себя, и тело живет, как растение, ну а потом оно, конечно, тоже умирает.
- Мы пойдем к Тому и поговорим.
- Слабая надежда, не находишь? – хмыкнул Дуги. – Я не знаю более упертого и своенравного парня, чем Том.
- Но ведь Том не в прямом смысле людей убивает, - в отчаянии пробормотала Мэг. – Только на мозги воздействует, а люди сами виноваты, что не сопротивляются. Потому потом и умирают. Вон Джей же смог отстоять свою личность перед Томом, правда, Джей?
- Не напоминай, пожалуйста, - помрачнел Джеральд. – А то сразу вспоминаю, что жить мне осталось недолго.
- Больше всего беспокоит Хаос, который вырвется на свободу, - задумался Дуги. - Том вообще сможет с ним справиться? Кажется, он ввязался в дело, которое ему не по плечу. Странная сила… она ведь наверно и его самого разрушает, только очень медленно. Уверен, пока он тут занимается другими, его собственный мир тоже, как сказать… становится менее живым, необратимо меняется.
- Хватит, - вскочил Джей. – Пойдемте хоть прогуляемся, не могу сидеть на месте.
Судьба свела их с Томом на безлюдном перекрестке, посреди горевшего от жары города.
- Стой, поговорить надо! – подбежал к Тому Джей.
- Слушаю, - тот остановился и вежливо оглядел всех троих.
- Зачем ты заражаешь людей, кто давал такое право?
- Я уже объяснял, зачем, - кисло скривил губы Том. – А насчет права – это мой личный грех и мне отвечать за него. Вы не должны беспокоиться.
- Только губишь всех, со своим дурацким Хаосом!
- Я хочу, чтоб поскорее настал Золотой Век, - прошипел Том. – Для всей планеты.
Джеральд поднял руку и замахнулся.
- Ну и что ты собрался делать сейчас, Джей? – Том и бровью не повел. - Станешь со мной драться? Понимаю, конечно, физически ты сильнее…
- А я понимаю, что ты и близко меня не подпустишь, - Джей опустил руку. - Хей, всегда хотелось дружить с тобой… Таким умным, надежным и интересным. Но ты всегда чем-то недоволен, всегда тебе всего было мало, всегда все не так, всегда обиженный, если из тебя слово и вытянешь, то одно ворчание да жалобы. Главное в жизни – быть обутым-одетым, а тебе всегда хотелось большего, эти запросы безграничны. Лично мне для счастья достаточно раз в неделю есть ирландские сосиски в баре да раз в месяц ходить в бассейн. Нет бы ты, как все нормальные люди…
- А если бы я умер? – тихо, но с вызовом произнес Том. - Вы бы вспомнили те случаи, когда я обижал кого и сам ходит обиженным?
Вопрос был явно неожиданным.
- Э-э-э, нет, конечно нет, - растерялся Джей.
- Мы бы никогда… - подхватили Мэг и Дуги.
- Ну так и о чем разговор, - с ноткой торжества заключил Том и повернулся, чтобы уйти.
- Стоп! – закричал Джеральд.
- Ладно, Джей, оставь, - пискнула Мэг.
- Нет! Хочу узнать, что он собрался теперь-то делать! Том, неужели не стыдно, что мы знаем про тебя всю правду? Знаем, что ты убийца.
Том сделал вид, что задумался.
- Знаешь, таки нет. Я готов пожертвовать чем угодно и собой, кстати, тоже, причем собой в первую очередь.
- Ясно. Не переубедить, значит. Подумай, разве выпустить на свободу Хаос – стоящая затея?
- Золотой Хаос давно пора выпустить, жалко, что до сих пор никто не постарался. Хаос очистит Землю и начнется новый, Золотой Век.
- Но все люди, что живут сейчас, при этом умрут?
- Конечно. Зато придут новые, им достанется Золотой век: жизнь в справедливости, любви и эйфории.
- Хей, но ведь можно жить счастливо, без всяких руди… ра... радикальных мер, и делать новое, лучшее поколение – другим способом.
- Секс мне неинтересен, в нем нет ничего особенного: на тебя просто льют кипяток. То, чего я хочу, гораздо выше.
- Слышала, Мэгги? – Джеральд со злостью ударил кулаком в ладонь. - Тебе дали от ворот поворот!
- Что?! – переспросила Мэг, отвлекшаяся на пролетавшую в небе чайку.
- Пойдем отсюда. Этот человек любит только Лавкрафта.
Джей развернулся и хотел было уйти, но ноги подкосились, он споткнулся и врезался в Мэг. Судорожно вцепившись в плечи девушки, он прохрипел:
- Черт, он убил меня еще тогда, на шезлонге, теперь разложение моих мозгов завершается.
- Что мне делать? – взвизгнула Мэгги, едва удерживая Джеральда. Дуглас, поспешивший на помощь, остановился как вкопанный: взгляд его стекленел, терял всякое выражение.
Том отвернулся.
- Я не убивал. Вы никогда и не были личностями.
Мэг не плакала. Она поддерживала Джея, пока они вместе не упали на асфальт; рядом шлепнулся Дуги. Мэг не плакала, когда Джей заплетавшимся языком выталкивал из себя: «Только не убивай Мэгги, только её не убивай». Она не плакала, когда Дуглас полз к ним, как на автопилоте, мотая головой и мыча. Она долго смотрела в спину Тома, а потом покорно закрыла глаза.
«В детстве… я мечтала стать… биологом… Сейчас я узнаю, что такое… быть растением… Том…»
Все воспоминания и все её мысли разлетелись на осколки и были унесены прочь. Все черты характера стирались неведомым ластиком, всё то, что составляло её неповторимый образ…
Том не смотрел.
Впрочем, он и так в мельчайших подробностях знал, что происходит за его спиной. Видел он и другую картину: три звезды затухают среди сотен тысяч себе подобных. Еще один шаг к открытию дверей Хаоса.
Человеческим зрением Том видел солнце. Голубое небо. Асфальт под ногами. Дома. Появившихся из ниоткуда прохожих – их тоже придется убрать.
Неожиданная боль резанула юношу по глазам, невидимое лезвие ударило в солнечное сплетение. Том согнулся и рухнул на колени на шершавый грязный асфальт. Закусив губу, он зажимал глаза ладонью, другой рукой вцепляясь в грудь; боль медленно отступала, и вскоре Том смог подняться.
Мэгги больше не было. Несколько минут тело девушки еще жило: руки сами прижимали к себе мертвого Джея, гладили по спине, как горячо желанного любовника.
Не обернувшись, походкой пьяного Том побрел прочь, и там, где он проходил, люди, имевшие несчастье оказаться вблизи, погибали… Вернее, погибали их разумы, причем Том не прилагал для этого никаких усилий.
***
Теперь Том не чурался людных мест, как бывало раньше. Днями и ночами он слонялся по самым оживленным районам города. Люди гибли пачками, зараженные разрушающей мыслью молодого человека. Врачи ничего не могли понять и ничего не могли сделать.
Медленно, но верно отворялась дверь в Хаос.
На наркоманов и алкоголиков Том нападал в последнюю очередь: своей жизнью они и так помогали открытию врат в Хаос. Когда они истощались настолько, что переставали быть нужными, Том силой мысли добивал их измученные мозги, приближая заветную цель. Души отделялись от тел и, освобожденные от оболочек, попадали в Переход Хаоса, где происходило разделение на достойных и недостойных. Получив своё, эти души отлетали в Ад.
Подозрения на юношу не падали, да даже если бы он привлек внимание полицейских, то не подпустил бы их близко.
С каждой смертью дальность действия томовой мысли росла, как и увеличивалась сила его духа. Вскоре Тому уже не нужно было выходить из дома, чтобы контролировать весь город.
***
В дверь настойчиво стучали, Том прислонился к ней изнутри, грыз ноготь и молчал.
- Эй, Томас, я знаю, что ты дома! – донеслось из-за двери. Это была мать Джея. – Где Джеральд?! Его нет дома уже третью неделю, а я собралась послать его за пивом. Где он? Ответь, негодник! Ну, чего молчишь?!
- Вы бы побеспокоились за Джея, - тихо ответил Том через дверь. – По городу ходит таинственная эпидемия, все на ушах стоят.
- Я не для того его родила, чтоб о нем беспокоиться. Где он?
- Не знаю.
- А, ну и черт с ним! Пусть шляется. Достал.
«Она почти полностью деградировала. Ее существование – само по себе приоткрытие дверей в Хаос. Мне остается только подтолкнуть ее и еще один человек проложит собою дорогу к Золотому веку».
Том легонько потянулся мыслью к сознанию матери Джея, и это невесомое, как поцелуй, прикосновение завершило смерть личности женщины. Душа отлетела сразу, тело, постояв у двери, как мешок плюхнулось у порога. Очередная порция энергии потекла в сознание Тома.
«Мой разум теперь… это разум властелина. Но я всего лишь Вестник Хаоса и не выдержу такой силы. Силу нужно выплеснуть… но я подавил разумы уже всех людей в округе. Нужно выйти… из дома… Найти живых людей и продолжить миссию… Однако… я не ел уже неделю и почти не могу ходить».
Скользя рукой по стене, Том поплелся было в спальню, но в коридоре резко остановился напротив трельяжа.
В зеркале он увидел странное отражение: там был Том, но совсем другой Том, уже давно не тот, кто прилежно учился на плотника и с удовольствием общался с друзьями.
Этот другой Том не был бледным и истощенным. Ростом повыше реального Тома, он смотрел сверху вниз и улыбался уголком губ, хитро, самодовольно, торжествующе.
Торжествующе?
Том не увидел на себе заштопанной старой формы. От Тома-отражения исходило золотистое сияние; кожа, волосы, костюм – всё сверкало желтым, золотой блеск резал глаза.
В какой-то момент Тому показалось, что у двойника-отражения за спиной развернулись крылья: большие, золотые, тяжелые. Сверкающие и ослепляющие.
Огромные… Больше, чем Том смог бы нести.
Отражение засмеялось тихим басом, подмигнуло и покачало пальцем.
С испугом Том отшатнулся от зеркала…
В спальне он устало опустился на пол у книжного шкафа и уставился в потолок.
«Черт… надо было есть… Но я был слишком увлечен и забывал… Неужели мне не удастся довести дело до конца… Люди слишком далеко».
Мысленно, с высоты, парень оглядел почти вымерший город: редкие пятна душ на серой карте.
«Осталось-то небось пять наркоманов во всем городе… Надо закончить с ним. Нет, эти уроды и без меня скоро пропадут, надо искать сильных. Если классификация мозгов и душ, которую я составил, верна…»
Том «прыгнул» выше, и взгляд захватил несколько ближайших городков и деревень. Там жизнь кипела, шла своим чередом.
«Раз я их вижу, значит, теоретически могу достать».
И с удивлением Том обнаружил, что может заразить людей, находившихся за десятки километров от него.
«Надо же! Значит, можно никуда пока не ехать... Хотя сложновато, конечно».
Решив на время оставить людей в покое, Том поднялся выше.
Область. Страна. Выше.
Дух Тома устремился ввысь, и вся Земля открылась взору Вестника Хаоса.
Огни городов, покрывало океана, пятна озер и гор и мерцавшие точки бесконечных людей.
«И все эти люди даже не знают, ради чего я здесь стараюсь».
Земля медленно поворачивалась: где-то вставало солнце, где-то наступала ночь. Том попытался погладить разноцветный шар, чтобы заразить все человечество разом, открыть, наконец, драгоценную Дверь, но…
Не получилось. Он отдалялся от Земли, словно подхваченный ураганным ветром, и не мог сопротивляться неведомой силе. Пространство расширялось, астероиды, планеты и звезды разлетались перед ним, давая дорогу.
Запоздало Том осознал, что теперь уже не сможет коснуться сознаний людей: Земля была ничтожно маленькой, а перед ним открывалась сама Вселенная.
Вскоре родной планеты не было видно. Пролетая сквозь сотни галактик, Том слышал мягкий бархатно-синий голос Вселенной и ощущал ее теплые невесомые объятия.
Космос переливался всеми цветами темноты, живой, заселенный и заполненный бесчисленными неорганическими существами, которые жили своей, непонятной обычному органическому существу жизнью.
Разумные, пылающие яростью и страстью звезды и грустные холодные кометы цвета взбитых сливок…
Вселенная не ограничивалась Космосом: ясно, как день. Дальше синевы и тьмы, дальше материи существовало нечто иное… Что? Тому еще предстояло узнать.
Водоворот знаний вливался в Тома и отдалял его от мира людей: путь назад перекрыт навсегда. Вселенная разворачивалась, как рулон бумаги, открывая самые потаенные уголки, впуская юношу все дальше в себя, и он кричал под лаской бесконечности.
Ничего подобного никогда не было в жизни Тома. И никогда больше не будет, в какой-то миг испугался он, но мысль тут же исчезла, сожженная накатывавшим счастьем.
Вселенная стискивала Тома, сжимала его, расширяя до собственных границ, открывая бесконечный горизонт, огнем сдавливавший каждую клетку.
Тому казалось, что он на весь мир выкрикивает единственные слова, еще имевшие значение. Однако его физическая оболочка, свернувшаяся клубком у шкафа с книгами, уже не могла издать ни звука, лишь вздрагивала от угасавших прерывистых вздохов.
Он не узнал, что его последние слова умерли так и не произнесенными вслух:
«Я люблю тебя, Лавкрафт».
Когда восторг и счастье полностью захватили душу Тома, мысли, связывавшие молекулы, исчезли, и его тела уже не существовало. А через полчаса хаотического кайфа не существовало больше и его сознания.
Хотя кто знает, по каким законам течет время там, за гранью?..