Горец впервые заинтересовал Лубянку в сороковые годы, вскоре после войны. Фильтровали  кубанцев на предмет сотрудничества с немцами. И вот всплыл этот, славянской внешности, 38-42 лет, рост около 165 см, брюнет. Торговал на оккупированной территории, был замечен в кругу немецких офицеров.  Только не нашли его.  Фотографии нашли, свидетелей нашли, а самого Горца – нет.  

Один из свидетелей, на вопрос об особых приметах Горца, указал на отсутствие мизинца на левой руке, а также отметил наличие короткого горизонтального шрама на лбу. И добавил: «Есть  него и еще одна особая примета. Только вам она, может, и без надобности. Да и не поверите вы. А только правда это, гражданин следователь.  Как бог Свят, правда!.. Тут вот какое дело. Я ж его еще при  царе знал, в одна тысяча девятом году. Виделись в Мариуполе, были у нас ним общие дела. Оттого и при немцах сошлись, когда встретились. Я его сразу признал, как на рынке встретил. И знаете, отчего признал, через тридцать с гаком лет?  А оттого, гражданин начальник, что как был он с виду сорокалетний до революции, так и остался дотеперь. Я за то время троих детей вырастил. Волосы у меня из черных стали сплошь седые, зубы повыпадали.  А этот, красавчик, все такой же, как при царе был! Пусть большевики не верят в Сатану, а я вот думаю, не обошлось тут без бесовщины. Не обошлось!».

С мужика того посмеялись. Подумали: вот, тряхнула война человека, повредился рассудком. Но мариупольских коллег запросили, на всякий случай, чтобы прислали хоть какие-то связи Горца, чтобы нашли его фотографии. Запросили с указанием имени-отчества-фамилии разыскиваемого. Те ответили, что таковой «действительно проживал в г. Мариуполь, но его местонахождение после 1919 г. неизвестно». А еще через полгода какой-то мариупольский стажер-энтузиаст, которого, видимо, засадили разгребать архивы, написал в Москву о странной находке: 

«Высылаю вам, товарищи, фотографию интересовавшего вас человека. Особые приметы, Ф.И.О., все сходится. Внешность, и шрам, и мизинец. Мне только кажется странным, что фотография датирована 1874 годом, и на ней изображен зрелый мужчина, а разыскиваемому было уже около сорока лет в начале ХХ века, по присланному вашим отделом описанию. Бланк фотокарточки, штамп фотографа и дата на фотографии не имеют признаков подделки. Кроме того, одежда человека на портрете соответствует моде 70-х годов прошлого века. Один пожилой местный житель мне рассказывал, что в гимназии читал книгу какого-то англичанина о человеке, который совсем не старел десятки лет, оставаясь молодым на вид. У англичанина все объясняется мистикой с художниками, но, по словам рассказавшего это жителя (а он очень начитан), медицине известны похожие случаи, когда у человека с юности и до 40-летнего возраста не меняется внешность. Поэтому предполагаю, что на фотографии изображен тот самый гражданин, который жил в г.  Мариуполе в 1909 году».

Запросили медиков, те заинтересовались фактом, но как-то дело заглохло. Пошли большие кадровые перемены, не до того было. Снова всплыл Горец в шестидесятые уже, по линии угрозыска, в большом деле о спекуляции браконьерской черной икрой. И опять  - с той же 40-летней внешностью, и опять заочно, по фотографиям и показаниям всплыл, а самого его не нашли. Дело с этим фигурантом увидал один из ветеранов и изумился: внешность на фотографиях семидесятых годов ХХ века была точно такой же, как на фото 1943 и 1874 годов.  Высокопоставленные медики заинтересовались феноменом людей, которые подолгу выглядят на один возраст. Был такой «вечно молодой» и среди известных уголовников. Так цеплялось одно за другое, и личность Горца привлекла внимание большого начальства.

В конце нулевых годов он снова появился в поле зрения, и снова пропал. И снова был таким же, сорокалетним. Все тот же отсутствующий мизинец. Остались свидетельские показания и оперативная видеосъемка, в которой он фигурировал, сделанная в Краснодарском крае. Актуальные имя и фамилия были не известны в новом расследовании, по которому он проходил. В эпизоде нулевых годов он ни в чем криминальном не подозревался, просто мелькал в деле, но к тому времени его все еще искал один старый гебешный генерал, у  которого поиск Горца стал вроде хобби, как у иных поиск «снежного человека». Вот это появление Горца в XXI веке, в прежнем нестареющем имидже, и стало причиной создания в Москве целой межведомственной Группы, с медиками и сыскарями вперемешку. Вот тогда-то молодые сотрудники, насмотревшиеся кино, прозвали его Горцем, в честь персонажа Кристофера Ламберта, и прозвище закрепилось официально. Раньше Горец фигурировал в деле под мариупольской фамилией.

Секрет вечной молодости не мог не заинтересовать олигархов, а тем более их жен. Число фанатов поиска Горца росло. Масла в огонь подлил портрет неизвестного украинского мещанина  (холст, масло, конец XVIII века), конфискованный таможенниками в 2011 году. Там был изображен вылитый Горец.

Рыскали по всей бывшей советской территории, но особенно в Причерноморье. В сентябре 2013 г. появились сведения, что Горца вроде бы видели в одном маленьком приморском поселке. Главного оперативника Группы, Виктора Коваля, в срочном порядке отрядили из Москвы в Краснодарский край.

* * *

Шел седьмой день командировки. Виктор Коваль – крепкий мужчина, слегка за тридцать, с довольно стандартным мужественным лицом, не очень броским, - сидел на летней площадке кафе, в литом зеленом пластиковом креслице, за столиком того же пластика и стиля. Буклет меню был засаленным и потрепанным. И края четырехметрового винилового зонта с маркой пива, над головой Виктора, тоже были потрепанными и грязноватыми. Нельзя сказать, чтобы заведение выделялось убогостью, вовсе нет. Оно просто было плотью от плоти окружающего мирка, ведь листва на кустах и тополях вокруг тоже выглядела хреново: жухлой от солнца, дырявой от гусениц и тли, грязной от пыли, птичьего гуано и еще черт знает от чего. «Культурный слой», покрывавший асфальт и газоны, усугублял тоскливоватую атмосферу конца завершения летней поры. Успешный курортный сезон шел на спад, бабла накосили и заготовили на зиму много, так что никого из местных не терзала необходимость прикидываться Европой перед невзыскательными провинциальными отдыхающими. Честно говоря, даже в начале сезона местным рестораторам и коммунальщикам не очень-то хотелось и моглось надраивать все здесь до открыточного вида. Что уж говорить про конец сентября?

Зато из-под пивного зонта открывался вид на самое бойкое место поселка. В каждом маленьком городке есть такое место, через которое в базарный день проходит почти половина его населения в течение каких-то нескольких часов. Сквозь шум голосов, доносившийся с перекрестка соседних столиков, прорывалось радио: «Президент России…. подписал указ… руководители обеих делегаций выразили серьезную обеспокоенность падением объема товарооборота…  вышел в лидеры кинопроката… профессор Мендес из центра астрономических исследований полагает, что, при сближении астероида Паркер-Михалски с нашей планетой 26 сентября этого года, вероятность его столкновения с Землей выше, чем…  в то время, как петербуржцы и москвичи третий день страдают от проливных дождей, на черноморских курортах России установилась прекрасная погода, которая сохранится до… »

Виктор умел искать. Три года стажа опером, потом несколько лет в структурах посерьезнее РОВД. За последние шесть дней он почти полностью прочесал краснодарские морские берега: слева направо, сверху вниз, а затем еще  вдоль и поперек, и частым гребнем. Все населенные пункты, кроме только этого. Общался с участковыми, барыгами,  бандитами, с множеством других категорий компетентных граждан. Безрезультатно.

Но Виктор сохранял спокойствие. В его жизни было много неудач, так что выработался иммунитет. Это -  во-первых. И еще в его жизни было очень много удач, так что груз ошибок легко перевешивался этими удачами на весах самооценки и укладывался в основу прочной уверенности в успехе. Это – во-вторых. Рано или поздно, Горец найдется. Если активные действия не дают никакого результата, надо сделать паузу, сесть и превратиться в пассивного созерцателя. Так говорил себе Виктор Коваль. Надо остановиться и затаиться. Отстраниться, расслабиться и прислушаться к интуиции. Что он, в сущности, и делал с самого утра, этим нежарким днем, неспешно прогуливаясь, временами присаживаясь на лавочки, заходя в кафешки.  Активные поиски первых шести дней не прошли зря, они наверняка привели в движение что-то такое, что, вполне возможно,  само выведет его на разыскиваемого. Или разыскиваемого на него. Может, сегодня. Может, завтра.

«Сегодня, - подумал Виктор. – Я нашел  его сегодня, 21 сентября 2013 года, в 17 ч 45 мин по Москве. Зафискируем для рапорта. А может, и для истории вообще».

Приземистый человек лет сорока -  в самой обычной, с базара, полосатой тенниске, – устало шел с перекрестка прямо к пивным зонтам кафе. Рост, комплекция, черты лица -  все  сходилось.  Коваль сто раз рассматривал его фотографии и видеосъемку, сходилось все. «Нет, стоп, слона-то я и не приметил. Шрам. На лбу нет шрама. Стоп. Где шрам?»

- Леночка, для старта соточку! И колбаски поджарь на закусь. – Горец (или он был не Горец?) оглянулся, обвел террасу глазами в поисках места. Все пять столиков были заняты оживленно беседующими компаниями, последний из свободных заняла только что невесть откуда взявшаяся компания подростков. Из пластиковых кресел единственные два свободных оставались за столиком Виктора, и опер не упустил свой шанс:

-  Уважаемый, не составите мне компанию? Не привык пить в одиночку, а выпить хочется. – Коваль взмахнул дружелюбно рукой и улыбнулся самой искренней и открытой из своих профессиональных улыбок.

Мужчина в полосатой тенниске, помедлив пару секунд, принял предложение. Уселся, провел рукой по волосам. Левой рукой. Коваль отметил отсутствие мизинца. «Он! На ловца и зверь бежит! Пластическая хирургия добралась и до этой провинции. Шрам со лба свести – не вопрос. А вот мизинец новый нарастить – это уже чуть посложнее».

Горец, представившийся Сашей, можно Саней, оказался изрядно навеселе в этот предвечерний час. Заказанная им соточка была явно не первой сегодня. Не прошло и получаса, как к ней прибавились еще двести граммов водки, употребленной на глазах у Коваля. Сам Виктор тоже не отставал, втираясь в доверие к странному долгожителю. И когда стрижи принялись уже со стонами и свистом носиться от одной крыши к другой, знаменуя наступление вечера, Виктор Коваль был вознагражден. Он получил даже больше, чем ожидал от этого «зверя»: опер получил первые признания. Без особенного нажима, как-то само собой вышло, как у обычного пьяного провинциального мужика в кризисе среднего возраста, полились из уст Сани такие истории, что изумили даже Виктора, всякое слыхавшего.

После трех соток, проведенных в душевных разговорах о рыбалке, бабах и политике, Горец, совсем уже «поплывший», вдруг нахмурился и прижал указательный палец к губам:

-  Тсс! Никому! Тебе – скажу! Ты – поймешь! Больше – никому!  А то ж зачморят, уроды!.. Устал я, Витек! Столько лет в себе такое носить. Кому-то здесь скажу – подумают, поехала крыша. А ты вот, вижу, можешь меня понять. Ты – понимаешь! Я вижу! Слушай, Витек, только дослушай до конца! Мне выговориться надо, понимаешь? Дослушай! -  Саня тяпнул водки и зажевал остывшим заскорузлым куском подгоревшей колбасы. – Ты думаешь, я кто?  Просто пьяный мужик? Н-е-е-ет! У меня жизнь покудрявей была, чем у них всех! – Саня неопределенно и слабосильно махнул рукой круговым движением в сторону.

- Да, ты мужик очень непростой, Саня. Ты жил еще не так уж долго, но видел уже много, это точно, - подогревал Виктор.

- Недолго? Хе! Вот обещай, что ржать не будешь, и дослушаешь? Вот слушай меня, Витек, очень внимательно. И видел я много, и жил я, Витек, столько, сколько не живут. Вот ты рыцарей, Витек, в латах, с копьями, с луками и стрелами, вот ты их видел?

- Видел. В книжках, в кино. В музеях. И на этой еще. На исторической реконструкции, в Судаке.

-  В кино… А драконов ты видел на китайских халатах… А я, Витюш, на это все насмотрелся в самом что ни на есть натуральном виде.

- Где же ты их насмотрелся?

- В Крыму, Витюш. И в этих вот краях тоже была халтурка. Очень давно, Витюш, это было. Драконы вот на черноморских и азовских берегах давно перевелись. Но были они здесь, драконы, верь мне, Вить!  Вот ты думаешь, пьяный бред, да? Или ты думаешь, я из этих, чокнутых? Не-е-е! Своими руками я хоронил драконов. Побеждать – не побеждал! – Саня прищурился с пьяным наивным лукавством, - но останки их ликвидировал именно я! Именно! Я – Ликвидатор Драконов!

- Саня, да ведь ученые говорят, что не было никаких драконов. От других зверей кости остались, а драконы только в песнях, там, в былинах, в древних книгах…

- От! Сам подумай: о лошадях, волках, зайцах всяких и соколах было написано в древних книгах столько же, сколько про драконов. Значит, если драконов не было, то и лошадей не было в жизни людей тыщу лет назад, и волков?

-  Кости лошадей, Саня, археологи каждый день выгребают. А кости драконов – ни фига.

- В самую точку, Витюш! Костей драконов нету. Потому ученые твои думают, что и драконов, получается, не было. Но они были, на самом деле. Что же до костей, то вот это и была моя работа: уничтожать драконьи останки.

-  Зачем?

- Надо было сделать, Витя, чтобы от драконов не осталось на Земле  ничего такого, что можно было бы ученым пощупать, посмотреть и понять. Потому, что вообще-то, Витюш, это были не совсем останки. Это были остатки. Понимаешь? Остатки, а не останки. Сечешь? Вот ты думаешь, драконы – это звери типа, или рыбы, или такие типа птицы? Или, там, бесплотные духи из Ада? Не-е-е! Тут все дело в том, Вить, что все эти драконы, и китайские, и европейские, и американские, были очень похожи на живых тварей, но не совсем они были живыми тварями. Драконы – они не из фауны. Их сделали, Витюш. Специально сделали, хитрыми технологиями, биотехнологиями в том числе, но сделали искусственно. Вот ты про дронов слыхал, да? Бэ-пэ-лэ-а. Беспилотные летательные аппараты. Их сейчас в любую заварушку суют первым делом. И американцы, и Россия, и Израиль. Вот драконы и были этими самыми БПЛА. Летали себе, выслеживали, собирали информацию, вели съемку. Иногда и людей драконы таскали, для подробного изучения. А некоторые драконы даже золото, серебро, посуду всякую ценную и доспехи у людей отбирали. Знаешь, Вить, зачем им были горы сокровищ в их пещерах, в горах? А тут все очень просто, Вить. Цветной металл. Для того, чтобы надежно отправить за пределы Солнечной системы мощный качественный сигнал со всякими собранными сведениями, нужно было собрать в одном месте много цветного металла. Особенно хороши в этом деле драгоценные металлы. Вот они и собирали, и посылали. Для того и летали драконы, чтобы информацию собирать. А ты думал!

- Куда ж они ее посылали? Зачем собирали? Кто их запускал, эти дроны-драконы?

Саня порывистым движением приложил указательный палей к губам, а другую руку многозначительно приподнял вверх, ткнув указательным пальцем в сторону тентовой крыши:

- Они. Тссс! Я не псих, Вить. Но это сделали они. Жители другого мира, не земляне. Можешь называть их инопланетянами. Они живут очень далеко от планеты Земля. Они собрали все, что им было нужно о начале всех цивилизаций Земли, а дальше им было не интересно, дальше можно было все предсказать и без посланий от дронов. Да и люди стали уж очень сообразительными, начали добывать драконов. А нечего людям получать такие сложные машины в руки! Спички детям не игрушка, - Саня пьяно засмеялся.  – И вот мое-то задание было: ликвидировать остатки драконов. Если, например, какой-нибудь драконобойца побеждал дракона, отрубал ему голову, рассекал туловище, - короче, если убивал, то я уж заботился о том, чтобы ни один кусок дракона не сохранился для истории.  Бывало, боец побежит в село хвастаться о победе. А я тут же – шасть, к туше, и крематором его, крематором.

- Чем-чем?

- Устройство у меня такое было, крематор. Штучка, с виду перстень простенький. Если его настроить и направить на остатки дракона, то они разлагаются на химические элементы. Без огня и дыма, Витюш, вчистую! Бывало, зубы или когти дракона норовили растащить воины, жрецы, пацаны, -  на украшения, на сувениры, на снадобья. И на доказательства, конечно, доблестных побед. Пришлось заняться изготовлением подделок и подменять этим храбрым воинам и вождям, и жрецам, частицы дракона на подделки, и выкупать, и обменивать, и по-всякому исхитряться. Бывали и простые задачки: выслеживал я логово старого дракона – базу изношенного дрона, то есть. И, если уж совсем он поломанный и негодный, то я его там ликвидировал. Бывало, что и совсем дохлых находил во всяких чащобах. Звери их не ели, так и лежали туши, я их и кремировал моим перстнем.  В общем, следы я заметал исправно. И не я один. Тысячи  других Крематоров работали на земле тогда. В разное время. Моя задача была: кремировать сто драконов, не позднее, чем за сто лет. Такая вот моя трудовая норма. Миссия. Сто за сто. – Саня тяпнул очередную сотку и продолжил. - По христианскому летоисчислению, закончил я работу примерно десять столетий тому назад.  И поскольку задание свое я выполнил, сотню драконов лик.. ликвидировал, кремировал, то за это получу заслуженную пенсию. Не от правитьства Российской Федерации, конечно. Ждет меня, Витюша, оч-чень хорошая жизнь. Не такая нудная, как тут у вас, а своя, родная. Истосковался я по родине, Вить! Я ведь не землянин, пойми, чужое мне все здесь, хоть и привык за од.. одиннадцать веков.

В мозгу Виктора Коваля мелькнула концовка анекдота: «Я - Сатурн!  - Так, Сатурну больше не наливать». Он немного даже растерялся.

Горец и сам, видимо, понимал, что откровенность его в разговоре с незнакомым человеком чрезмерная, и оправдывающимся тоном проговорил с трудом:

- Раскис я в последнее время. Знаешь, как зэки в последнюю неделю перед законным ос… свобождением бегают из зоны? Вот и меня что-то каламутит. Выговориться мне надо. Перед возвращением. А тебе все равно никто не поверит. И вообще, Витюш, ты ж понимаешь, после дронов, после бес… бесп-пилотных летатьных аппаратов … всегда прилетают – кто? Праильно. Пилотные! То есть, пи-ло-ти-ру-е-мые. Ё-мое! Да что тут говорить! Готовиться вам, граждане земляне, уже поздно. Что будет, то будет. - Он встал, покачнулся и торжественно сказал: прощайте, сударь! - Постоял, ловя свое равновесие. -  Забудь, Витек, что я тебе сказал. Не бери в голову. Спасибо, друг, что выслушал. Бывай!

Саня, с трудом вглядываясь в кошелек вплотную, близоруко-пьяно щурясь, вытащил из нагрудного кармана тенниски и  кинул на стол несколько купюр, размашисто зашагал на улицу и запел кинопесню:

-  Что-о-о будет, то-о  будет,  -  бы-ла не была! Что-о будет, то-о будет,  -  та-ки-е дела!.

Виктор незаметно пропас его по нескольким ночным улочкам, пока Саня не добрел до одноэтажного дома с кучей пристроек.  Ворота усадьбы захлопнулись за пьяным, громыхнуло какое-то корыто, хлопнули двери в доме, зажегся на веранде свет. Женский голос закричал: «Александр!  Скотина та пьяная, опять ужрался! Да что же это ты за свинья такая, а?!».   

Виктор, под шумок скандала, вызвавшего оглушительный лай собак по всей улице, созвонился со своим человеком в районном спецподразделении МВД. Всю ночь с усадьбы не спускали глаз обученные люди, а наутро в дом ворвались с трех сторон,  предводительствуемые Виктором, парни в касках и бронежилетах, сквозь бешеный лай собак и визг перепуганных женщин.

Хлопотно начавшись, новый день продолжился еще более хлопотно.  Пока Саня сидел в камере, Виктор Коваль весь день опрашивал жителей тот самой усадьбы, беседовал с соседями, и еще с кучей людей из этого поселка. Виктор говорил с местными ментами, с эфесбешниками, со всеми, кто мог что-то знать о человеке, которого он считал Горцем. С каждым новым свидетелем, Виктор Коваль словно бы терял почву под ногами. Голова трещала от непостижимой информации.

Перед ним лежала горка фотоальбомов. Самый большой из них содержал парадную фотолетопись семьи Гавриленко: от черно-белых фотокарточек родителей Александра (на отца он, кстати, мало был похож) до черно-белых же фотографий его самого в младенческом, ребяческом, отроческом, юношеском возрастах, и до ярких кодаковских цветных фото нулевых годов, где румяные лица проглядывали между бутылок и салатниц, которыми были обильно  заставлены праздничные столы памятных моментов. Еще несколько сотен фотографий, собранных по чадам и домочадцам окружения гражданина Гавриленко А.П., вторили главному альбому, бытописуя суетливую, но обыденную жизнь поселкового уроженца, рыбака, женатого на Гавриленко Е.С.  И еще был скоросшиватель, в течение сегодняшнего дня битком набитый показаниями домочадцев, а также школьных друзей и товарищей по работе гражданина Гавриленко Александра Петровича.

Никаких серьезных тайн в жизни этого рыбака не было, и  быть не могло. Каждый месяц его жизни, от рождения и до сегодняшнего дня, просматривался, как на ладони. Какие там похождения во Вторую мировую и в девятнадцатом веке?! Какие драконы?!! Человек прожил самую обычную жизнь, и выглядит на свои годы. И шрам, тот самый шрам, отсутствие которого Виктор записал на счет пластических хирургов,  самонадеянно уверовав в свою удачу, - шрама ведь не было! В остальном -  да, чрезвычайно похож, и мизинца нет (по словам родственников и местных медиков, Саша так без мизинца и родился). Но это – не он. На видеосъемке нулевых годов – он. А такой же мужик, но из предыдущих исторических эпизодов, из середины ХХ века и ранее  – не он. «Голова трещит, сдохнуть можно, - подумал Виктор. – Что же они в этом кафе намешивают в водяру? Колеса, что ли?»

 Запросы в Краснодар и Москву, по линии ФСБ, относительно личности Гавриленко А.П., подтвердили все обнаруженное.  Гражданин прост и прозрачен, как граненый стакан. На второй день после задержания Александр Петрович был отпущен домой.

Отправился домой, в Москву, и Виктор Коваль.

А еще через некоторое время, ранним утром, сквозь легкую дымку по штилевому морю потарахтела от берега вдаль моторная лодка, управляемая Александром Петровичем Гавриленко. Ушла в открытое море и там, в нескольких километрах от суши, остановилась. 26 сентября 2013 года Гавриленко А.П. не вернулся с рыбалки. Пустая лодка была обнаружена военным судном на следующий день. Поиски тела осложнились ухудшением погодных условий, а спустя неделю были окончательно прекращены.

В поселке некоторые говорили, что виноват несчастливый год – две тыщи тринадцатый. Были и такие, кто связывал гибель Сани с визитом московского гебиста. Но если бы кто-то оказался рядом с лодкой в тот момент, когда ее, а равно и грешную землю, и воды, и даже небеса, навсегда покинул Александр Гавриленко, то глазам свидетеля предстала бы пренеобычнейшая картина: выключив мотор, рыбак встал, выпрямился во весь рост, вытянул руки по швам и замер, как солдат в почетном карауле, затем вдруг начал как бы бронзоветь, переформировываться стремительно в подобие столба, теряя человеческие очертания, затем столб стал утоньшаться и вытягиваться вверх, превращаясь в некую мачту, все более высокую и заостренную кверху, а  затем вдруг завертелся вокруг своей оси и приобрел вид вихря, со свистом рванувшего вверх, и рассеялся на высоте около ста метров, только подобие блеклой молнии ушло выше, в самую сияющую вышину утреннего неба.

* * *

На борту космического корабля, который земляне наивно считали астероидом Паркер-Михалски, в этот отрезок времени, именуемый землянами 26 сентября 2013 года, один за другим появлялись репатрианты. На борт прибывали Ликвидаторы Драконов, высаженные на Землю более тысячи лет назад (по земному календарю) для ликвидации беспилотных разведывательных летательных аппаратов. И БПЛА (прозванные на земле драконами), и Ликвидаторы успешно выполнили, в целом, свою миссию.

Один из Ликвидаторов, известный на земле под многим именами, последним из которых было Александр Петрович Гавриленко, прогуливался по отсеку корабля, наслаждаясь встречей с уголком подзабытого мира  -  того мира, из которого он был родом по-настоящему. На Земле его сознание претерпело несколько смен телесной оболочки, каждая из которых была в зрелом земном возрасте довольно точной копией предыдущего тела. Он несколько раз рождался от земных женщин, доживал до возраста около 40 земных лет, а затем оставался в этом возрасте пару веков, пока его оболочка не начинала давать сбои. Его сознание перемещалось из одного тела в другое, не претерпевая существенных изменений, сосуществуя до поры до времени, в полуспящем режиме, с детским земным сознанием в детские годы каждой новой оболочки. Во время предпоследней «реинкарнации» этот Ликвидатор получил в драке с контрабандистами шрам на лбу, а последняя из его жизней пришлась на более мирный период в истории тамошних обитателей и обошлась без шрамов. Единственным заметным физическим недостатком, который приобретал он при каждом рождении, было отсутствие мизинца на левой руке  – такой же дефект присутствовал в земных телах и у других Ликвидаторов.

- Я успел привязаться к этой планете. Слышал, что все выжившие Ликвидаторы Драконов сегодня уже вернулись. Все на борту. Мы будем высаживать массированный десант на Землю в ближайшие часы? Пилотируемые аппараты в количестве ста сотен, как и планировалось? – спросил бывший Александр у офицера корабля.

- Ситуация у нас дома изменилась. За то время, пока тебя не было, у империи появились новые приоритеты. Мы нашли более крупные и богатые миры, с более перспективными слугами и другими ресурсами. Земляне преуспели в развитии, как и прогнозировалось на основании данных, собранных дронами. Земляне стали намного более продуктивными, их можно было бы теперь использовать с максимальной пользой, если бы не вновь открытые нами миры. Сейчас нам не до землян. Планы поменялись, империи требуется решить несколько срочных и сложных задач на другом конце галактики. Десантная операция по плотному контролированию Земли отложена еще на десять столетий. Мы завершили эвакуацию Ликвидаторов, больше нам здесь делать нечего. Курс – домой!