Сегодня удивительная погода.  Солнце приятно греет, не обжигает, как на Бахоре, и не обманывает ярким светом, оставаясь холодным, как на Мальтере. Лёгкий ветерок ласкает тело сквозь тонкую одежду, трепет волосы, изображая хорошего приятеля, обещая: «всё хорошо, я же с тобой, выше нос». И ему хочется верить. Хочется просто закрыть глаза и забыть о том, что же происходит на самом деле. Но, стоит на секунду замешкаться, и в спину упирается холодное лезвие короткого копья, заставляя идти дальше. Удивительно, но страха нет. Сожаление об упущенных возможностях есть, не скрою, обида на себя за ошибки тоже, но разум на удивление чист, не охвачен паникой, чему я несказанно рад, ведь это дарит возможность насладиться последними отведёнными минутами.

Ступеньки из белого пластика, помост, скорее напоминающий сцену, одновременно красивая и нелепая здесь арка, такая же белая, как и всё остальное. Верёвка, спускающаяся с самой высокой её точки, притягивает взгляд. Не только мой – зрители то и дело посматривают на это старое как мир устройство, выполненное на новый лад. Я спокойно подхожу, становлюсь в центре, сознание автоматически отмечает стыки на полу там, где плиты под ногами будут расходиться. Когда палач накидывает мне на шею петлю, я улыбаюсь, взгляд прикипел к табло с многообещающей цифрой «сто». Таймер. Как только зачитают приговор, останется всего минута и сорок секунд, хватит на то, чтобы прочесть коротенькую молитву. Жаль, что я не верующий.

Руки скованы за спиной очень неудобно, уже даже плечи ноют, и осознание того, что это последние ощущения в жизни, не помогает сбросить неуместное напряжение.  Судья встаёт со своего места, не смотрит на меня, профессионально безразличен - линия взгляда намного выше голов толпы, зачитывает приговор. Я слушаю, но не слышу, внимание вновь и вновь возвращается к светящимся красным цифрам, заставляя думать. Сто… это совпадение даже забавно в своей нелепости. Ровно сто часов назад я попал на эту планету. Четыре дня и четыре часа, чтобы стать преступником, чтобы найти всё и тут же потерять. Мужчина сел обратно, на своё шикарное кресло, что-то тихо сказал, видимо, отдавая распоряжения, и я стал ждать, когда цифры на табло дрогнут, сменяясь в обратном отсчёте. Говорят, что перед смертью, у людей вся жизнь проходит перед глазами, а у меня на каждую секунду пришлось всего лишь по часу. В каком-то смысле, и правда - вся жизнь. В этом мире так точно вся.

 Все путешественники считают время по-разному. Кто-то меряет от входа в атмосферу планеты, кто-то от того, как ступил на почву, а я привык - от момента приземления корабля. Первый час я обычно трачу на более детальное изучение окружения, пару неприятностей в других системах заставили меня выработать эту полезную привычку, не отступил я от неё и здесь, на новой, ещё не внесённой на карты планете. Она с первого взгляда поражала воображение своей красотой, настолько, что хотелось всё бросить, шагнуть без подготовки, вдохнуть полной грудью, презрев безопасность. Я удержался, проверил всё, что только смог, зато потом… потом я ещё несколько часов только и делал, что наслаждался увиденным, гулял, собирая образцы флоры и записывая подмеченное о фауне. Что-то я уже встречал в других системах, а что-то видел впервые. Например, большие, почти в мой рост, нежно-голубые, похожие на лилии цветы, я точно не видел нигде раньше, даже в справочниках. Не скажу, что я матёрый первопроходец, скорее учёный-любитель. Казалось бы, последняя война отгремела давно, но человечество до сих пор зализывает раны и на такие мирные исследования желающих мало, в Альянсе платят сущие копейки – их едва хватает на топливо для полётов. Но я человек не  бедный, семьёй не обремененный, могу себе позволить заниматься любимым делом за свой счёт.

Тот день прошёл познавательно, но на фоне двух следующих, достаточно скучно, потому я с чистой совестью его пропускаю. Теперь это совсем не важно.

На местных жителей я натолкнулся только ближе к вечеру второго дня, через тридцать два часа после приземления.  Оказывается, блуждая накануне днём, я совсем немного не дошёл до небольшого поселения, типа деревушки. Сам по себе факт того, что планета заселена – меня очень порадовал, особенно, присмотревшись, я понял, что уровень развития аборигенов более чем средний. В космос ещё не летают, но к этому близко. Попасть в цивилизованное общество куда приятнее, чем натолкнуться на что-то дикое, когда космический корабль считают колесницей дьявола или посланником небес. Я, правда, такого не встречал, но от друзей слышал смешные рассказы.

Признаться, я человек мирный, можно даже сказать пацифист, поэтому, включив находящийся за правым ухом переводчик, безбоязненно направился к поселению, стараясь не делать резких движений. Большинство освоенных планет на проверку оказывались колонизированными людьми ещё в такие времена, когда полёты в космос были роскошью. Тогда нередко практиковали долгосрочный запуск кораблей. Надо ли уточнять, что почти никто не возвращался? А через десяток веков их стали находить вот таким же вот образом, как я. Большинство утрачивало свой уровень развития, некоторые гибли на неприспособленных планетах, но кое-кому удавалось вернуть, если не приумножить, то хотя бы сохранить технологии. Судя по всему, на этот раз мне попались представители самого редкого, третьего типа колонистов. Именно поэтому я не боялся, в прогрессивном обществе никто не станет стрелять, не разобравшись.

Увиденное произвело на меня двоякое впечатление, я даже не сразу сообразил, как же мне поступить. На улице, мощёной белыми гладкими плитами было почти пусто, невысокие, этажа по три-четыре дома стояли близко друг к другу, аккуратные, словно только что из учебника по дизайну академии Альянса, у нас был такой непрофильный предмет, когда я учился. И, на фоне этого - двое мужчин, лениво сидящих на лавочке в одном из двориков, переставляющих фишки на небольшом столике, явно какая-то логическая игра, типа наших шахмат.  Сами по себе мужчины не привлекли бы моего внимания настолько, если бы рядом не работала молодая девушка. Её миловидное личико было изрядно испорчено усталостью, подойдя ближе, я даже различил едва заметные морщинки вокруг глаз. Прекрасных, нежного орехового цвета глаз. Тонкие руки с длинными, красивыми пальцами казались сухими, как от какой-то химии. Роскошные волосы туго стянуты в пучок и прикрыты платком, видно только пару выбившихся на лоб прядок. Сказать по правде, я был удивлён. Вернее даже, неприятно поражён, как так можно, что женщина занимается тяжёлой, грязной работой, а мужчины прохлаждаются и отдыхают, даже не обращая на неё внимания. Тем более такая женщина, которой место среди дорогого шёлка и золота. А вот на меня обратили, стоило мне приблизиться. Разговор тут же оборвался, я кивнул, приветствуя, говорить с незнакомцами совершенно не хотелось, но и проигнорировать было бы хамством, тем более начать общение первым, я не мог, не знал какой язык понадобится, да и переводчик должен уловить речь, прежде чем начнёт работать, транслируя мне в мозг смысл фраз. Если честно, я до последнего надеялся, что смогу избежать разоблачения моей инопланетности, ведь одежда моя была достаточно нейтральна и по фасону, и по тканям, но меня явно выдало поведение. Девушка опустила корзину с вещами, сделала два шага назад, я тут же остановился, не понимая, в чём дело, попробовал жестами показать, что помогу донести корзину. И вот тогда, уже позабытые мной мужчины синхронно поднялись и шагнули ко мне. Я обернулся на звук, посмотрел по очереди на обоих.  Не назову себя храбрым, но дать отпор я всегда умел, ещё со школы, когда старшеклассники любили подначивать младших.

- Иди куда шёл, парень, - хрипло посоветовал один из мужчин, тот, что выглядел помоложе.

Широкие скулы, длинный тонкий нос и подбородок, узкие глаза, брови резкими ломаными линиями и тёмные волосы, перехваченные в небрежный хвост. Я бы без зазрения совести назвал его нескладным. Второй выглядел получше, хоть и был смутно похож на приятеля. Братья? Да, скорее всего.

- Это наша женщина, отойди, чужак, - в голосе старшего послышалась плохо скрытая угроза, но это меня лишь разозлило. Человек – не вещь, чтобы о нём так говорить.

Разумом я понимаю, что был не прав, не разобрался в ситуации и полез туда, куда не должен был, не имел права, но её глаза меня покорили. О, эти глаза, в которых можно было видеть мысли без слов. Там были страх и надежда. И тогда я понял, что не отступлю. Вправе они были или нет, меня не волновало ни капли. Можно назвать меня глупцом или сопливым идеалистом, романтиком, да кем угодно, но я не жалею ни о чём.

Происходящее скорее напоминало избиение, чем бой, но у меня была пара козырей в рукавах. Я, конечно, пытался как-то блокировать удары и даже пару раз успел сделать выпады в ответ, просто, чтобы выместить злобу. Они смеялись, чувствовали превосходство и не торопились разделаться с наглецом. Хотелось покрасоваться, но, стоило мне увидеть настоящий ужас и искреннюю тревогу девушки, стал серьёзен. Она боялась не за своих. За меня.

Я закончил драку в три удара: сначала раздавил в пальцах маленький шарик света, они обычно использовались как батарейки, но лопнутые без дела, становились ярчайшими лампочками и гарантированно ослепляли на десяток секунд всех, кто имел неосторожность посмотреть в их сторону. Обычно хватало зажмурить глаза, чтобы не лишиться зрения, что я и сделал. Противники мои об этом не знали и попались.  Вторым сюрпризом оказался парализатор. Боевого оружия опаснее ножа я при себе никогда не носил, а вот маленький пистолетик с ампулами нередко меня выручал, не подвёл и теперь. Два выстрела - и оба парализованных тела с громким звуком рухнули на плиты.

- Бежим, - я схватил девушку за руку и потащил за собой.

В голове тогда была одна мысль: «увезти отсюда подальше, не только из этого посёлка, вообще с планеты». Я не мог допустить, чтобы с ней так обращались. Почему? Пожалуй, я могу дать ответ только сейчас. Я влюбился. Вот так глупо, с первого взгляда, как бывает только в дешёвых бульварных романчиках и мыльных операх для домохозяек. Именно поэтому я не сразу понял, что со мной творится.

Мы бежали долго, моя спутница быстро запыхалась, и тогда пришлось остановиться. Нет, я мог понести её на руках хоть весь оставшийся путь, но одна мысль об этом заставляла чувствовать себя идиотом. Я устроил привал. Наломал веток с дерева, чем-то напоминающего привычную мне ель, сделал мягкую подстилку и пригласил девушку ко мне присоединиться, сел первым, любуясь новой знакомой. Хотя знакомой ли? Я даже имени её не знал.

- Прости, совсем не было времени представиться. Меня зовут Алрик, - я постарался непринуждённо улыбнуться и не разглядывать красавицу так откровенно. Пока мы бежали, она потеряла платок, он зацепился за какую-то ветку, а возвращаться мы не стали, и теперь я мог вдоволь полюбоваться на густые, чёрные волосы. Казалось, что резинки и тонкая сетка еле их сдерживают, вот-вот лопнут, выпуская роскошную гриву на свободу.

- Хелена, - негромко отозвалась девушка, боком присаживаясь напротив меня.

Я приободрился, жадно задал следующий вопрос, чтобы услышать ещё раз голос собеседницы:

- Надеюсь, они получили урок?

Хелен грустно улыбнулась, я уж думал, что обидел и она не ответит, но ошибся.

- Ты зря вмешался, чужеземец. Теперь за тобой будут охотиться. Муж не простит тебе такого позора.

Муж, значит. Я нехорошо усмехнулся. Тем более, увезу. Только бы сама согласилась.

- Скажи… А ты бы уехала со мной в другой мир? Навсегда. Там другие законы, где никто не посмеет тебя обидеть.

- Твой мир? – она посмотрела своими огромными глазами, взмахнула ресницами, и у меня пересохло в горле, я смог лишь кивнуть, соглашаясь.

Я не думал, что она согласится. Хелен не ответила. Не колебалась, скорее ей нужно было знать, что «там» куда я хочу её забрать. Первый встречный незнакомец, возомнивший о себе невесть что. Но она хотела мне довериться, я чувствовал.

И я стал рассказывать,  не помню, сколько так просидел, забыл обо всём. Я перечислял всё, что мог вспомнить из сухих фактов, законов, сбиваясь на красочные описания и обещания. Я был пьян, не иначе. Хотя ничего спиртного у меня не было с собой, разве что на корабле в медикаментах могло что заваляться.

Когда я спохватился о времени, была уже глубокая ночь. Часы услужливо показали мне полпервого.  Почти сорок часов с момента высадки. Я поднялся, смущённо отводя взгляд, сбивчиво сказал, что нам нужно идти на корабль, если она согласна, но Хелен и всё ещё не дала согласия, сидела, покусывая губы в нерешительности, боясь сказать «да». Ох эти губы… как мне хотелось их поцеловать… Я опустился на колени рядом с девушкой и обнял её за плечи. Ничего не значащим жестом, лишь поддержать, но она неожиданно подалась вперёд, закрывая глаза, и я окончательно пропал.

Надо ли уточнять, что всю ночь я был крайне занят, а утром и вовсе уснул, не озаботившись никакими предосторожностями? Герой… из пособия «как не нужно себя вести».

Проснулся я от болезненного удара по рёбрам. Судя по тому, что я ещё долго не мог вдохнуть, били от всей души, ничуть не заботясь о наносимых повреждениях. На счастье, ни одного ребра мне не сломали. Второй удар пришёлся по голове. У меня носом пошла кровь, и зазвенело в ушах, но я резко перекатился, успев уйти от третьего удара. Откуда-то сверху послышалась ругань, слов я не понял, сначала подумал, что это из-за оглушения, а потом всё встало на свои места: от удара просто сломался переводчик.

Я кое-как поднялся, вскакивая на ноги и пытаясь хоть как-то сориентироваться. Ничего хорошего не увидел, выругался уже сам, шипя сквозь зубы. Хелен держал за волосы тот из парней, что был помоложе, а второй как раз пытался дотянуться до меня ещё раз. Оружие при них было, почему-то исключительно холодное, но его они в ход не пускали. Решили избить меня прямо так? И не боятся других сюрпризов? Жаль, у меня их немного осталось. Всего один.

Единственное, что я мог сделать – это спасти свою девушку, пока не поздно и на моей стороне эффект неожиданности. Я рванул к стоящей отдельно парочке, каким чудом умудрился обогнуть «мужа» и оттолкнуть брата, не знаю. Видимо адреналин  открыл мои скрытые резервы. По крайней мере на один сумасшедший поступок их хватило. Я сдернул с руки браслет и грубо защёлкнул его на руке Хелен.

- Код «В4»! – голос звучал невнятно из-за сбитого дыхания и мешающейся крови, но телепортёр команду разобрал. Это главное.

Код «В4» - это экстренная эвакуация с планеты. Милый и незаметный браслет тут же открывает односторонний портал до корабля, а там включается автопилот и прочие автосистемы. Рассчитан на перемещение в состоянии «при смерти». Универсальная, дорогая и очень полезная вещь.

Что было дальше, я помню смутно. Более-менее пришёл в себя только вечером, уже в камере, когда смог отдышаться и выплевать на пол всю кровь, что так желала из меня выйти. Бросил взгляд на часы. С момента высадки прошло без малого шестьдесят три часа. Интересно, сколько я провалялся? Если расчеты верны, то корабль уже должен был покинуть орбиту планеты или как раз её пересекать.

Да, я идиот. Но другого выхода не было. Нет, правда, у меня до утра было безумно много времени обдумать все варианты, чтобы понять – не было другого варианта. Только так я успевал спасти свою Хелен. Свою и только свою.

За мной пришли на рассвете. Что-то спрашивали, снова били. Бесполезно - я не понимал. Только зло улыбался, удерживаясь от неприличных жестов в адрес тюремщиков. Какой-то части моего  сознания было интересно: это законно или нет?

Оказалось законно. Более того, я оказался преступником. Мне это потом персонально перевели, когда зачитывали приговор, примерно ещё через сутки. Видимо, толмача так долго искали, не иначе. Но мне было всё равно, ведь, даже если бы меня оправдали и отпустили, пусть и не сразу, я бы уже никогда не увиделся с моей Хелен. С моей жаркой и в то же время скромной красавицей Хелен.

Остальное время вспоминать даже смешно. Мне оставалось что-то около четырнадцати часов, точнее не скажу.

Пять часов я потратил на сон, больше напоминавший бред, не иначе меня лихорадило от побоев, три на подготовку к казни, и целых шесть осталось на то, чтобы сидеть в углу камеры и вспоминать любимое лицо, улыбку и тихие признания, произнесённые под ночным покровом.

 Красные цифры сменяют одна другую, а я улыбаюсь. Я мог бы быть счастливым с тобой, но не повезло. Но это не главное. Главное то, что повезло тебе. Я верю, что с тобой дальше всё будет хорошо. У нас светлый мир, а ты умная девочка. Самая лучшая на свете… прощай, моя Хелен.